Глобализация: императивы и возможности для России

В результате глубокого макроэкономического кризиса 90-х гг. XX века, по глу­бине и размаху сопоставимого с «великим кризисом» 1929-1933 гг. на Западе, Рос­сия, как отчётливо видно из нижеследующей таблицы 1, объективно утратила роль одного из центров силы мирового хозяйства, каковым СССР, несомненно, был в «обойме» с США, Западной Европой и Японией - при всей дифференциации в рам­ках этой «четвёрки» по тем или иным позициям. Вследствие оживления и роста рос­сийской экономики в 1999-2007 гг., а также того обстоятельства, что в этот период она развивалась темпами выше среднемировых, положение РФ в мировом хозяйст­ве несколько упрочилось, однако, по многим причинам остаётся уязвимым (см. таб­лицы 1-3). Она остаётся страной со средним уровнем экономического развития: по расчётам автора на базе данных последнего доклада Всемирного банка¹, валовой национальный доход (ВНД) России по паритету покупательной способности (ППС) на душу населения в 2000 г. составил 113,8% (=11630$:10218$) от среднемирового по­казателя и 26,3% от уровня США (=11630$:44260$). Статус великой державы РФ удерживает главным образом как следствие известных военно-политических (обла­датель мощного ядерного потенциала, сопоставимого с аналогичным потенциалом США) и геостратегических реалий, что из-за недостатка реальной экономической мощи требует всё больших усилий. Для активного воздействия на процесс ГЭ в це­лом, придания тем или иным её сторонам российской «окраски» экономической мо­щи сегодняшней РФ явно недостаточно.

¹ Рассчитано no:The World Bank. World Development Report 2008. Washington 2007. P. 335.

Таблица 1 Мировые лидеры в производстве ВНД по ППС (2006 г.)

 

 

Страны	ВНД по ППС
млрд долл.	%
1.США		19,9
2. КНР		15,2
3. Япония		6,4
4. Индия		6,3
5. Германия		3,9
6. Великобритания		3,2
7. Франция		3,1
8. Италия		2,7
9. Бразилия		2,5
10. Россия		2,5
11. Испания		1.8
12. Мексика		1,8
13. Республика Корея		1.7
14. Канада		1,7
Мир в целом		100,0

Источник. The World Bank. World Development Report 2008. Washington 2007. P. 334-335. Примечание: процентные показатели рассчитаны автором.

Таблица 2 Россия в мировом экспорте товаров (2006 г.)

 

Место в мире	Страна	Млрд долл. США	% к мировому экспорту
	Германия	1112,0	9,2
	США	1038,3	8,6
	КНР	968,9	8,0
	Япония	649,9	5,4
	Франция	490,4	4,1
	Нидерланды	462L4	3,8
	Россия	304,5	2,5

Источник. WTO. International Trade Statistics 2007. Geneva. 2007. P. 12.

Таблица 3 Россия в мировом экспорте коммерческих услуг (2006 г.)

 

Место в мире	Страна	Млрд долл. США	% к мировому экспорту
	США	388,8	14,1
	Великобритания	227,5	8,3
	Германия	168,8	6,1
	Япония	122,5	4,4
	Франция	114,5	4,2
	Испания	105,5	3,8
25.	Россия	30,1	1,1.

Источник: WTO. International Trade Statistics 2007. Geneva. 2007. P. 14.

В результате скачкообразно и бессистемно проведённой либерализации внешнеэкономических связей (ВЭС) и механизма государственного регулирова­ния внешнеэкономической деятельности (ВЭД), значительно опередившей по темпам внутриэкономические и социальные реформы, РФ уже в первые постсо­ветские годы на деле стала страной с открытой экономикой, развитие которой сильнейшим образом зависит от сдвигов в мировом хозяйстве и его конъюнкту­ры. По нашим оценкам, не менее 35-40% российского ВВП формируется и ис­пользуется в связи с ВЭД хозяйствующих субъектов и государства¹.

¹ По расчетам автора на базе данных Всемирного банка, экспортная квота (отношение экспорта к
ВВП) РФ в 2006 г. составила 30,9%, а импортная квота - 16,6% // The World Bank. World Develop-
ment Report 2008. Washington. 2007. P. 341, 343. _______________________________________

Таким образом, для новой России с первых лет после распада СССР реаль­но никогда не было альтернативы: вступать или не вступать в процесс глобализа­ции и сложившийся в мире механизм её международного политического и правово­го оформления, поскольку она с самого начала спонтанно оказалась втянутой в этот процесс. В действительности проблема состояла и состоит в том, чтобы орга­нично и с максимально возможной выгодой для себя интегрироваться в глобализа­цию с учетом ее сущностных черт и противоречий, рассмотренных выше. Однако такой интеграции не произошло. Вовлечение и включение РФ в мировые глобали-зационные процессы едва ли можно оценить как в целом успешное, хотя по неко­торым аспектам ГЭ ей и удалось добиться определенных позитивных результатов, особенно в сфере топливно-энергетического комплекса (ТЭК).

Из анализа показателей таблиц 1-3 и других фактологических данных со всей определённостью «напрашивается» вывод об ограниченности возможностей России «содетерминировать» процессы ГЭ, а тем более оказывать на них направляющее воздействие. Об этом свидетельствует и 75-е место из 117 в мировом рейтинге, отве­дённое России экспертами Всемирного экономического форума в «Отчете о глобаль­ной конкурентоспособности за 2005-2006 годы», хотя методика составления данного рейтинга и далеко не бесспорна. Такая ситуация во многом обусловлена отсутствием у РФ стратегии «интеграции в глобализацию», характерной до сих пор для нашей страны пассивной адаптацией к свершившимся фактам в мировой экономике.

Однако Россия вовсе не обречена на то, чтобы сидеть сложа руки и пассивно взирать на глобализацию. Участие РФ в последней должно осуществляться на базе разработки и реализации продуманной стратегии, учитывающей, с одной стороны, отмеченные выше негативные реалии, а, с другой стороны, богатейшие ресурсные возможности и преимущества нашей страны. Это участие должно активизировать­ся по всем направлениям, вытекающим из рассмотренных выше сущностных черт и противоречий ГЭ. При этом Россия должна в полной мере использовать своё уни­кальное геополитическое преимущество, выражающееся в возможности одновре­менного участия в процессах развития экономического партнёрства и квази­интеграционного взаимодействия как с Евросоюзом, так и с государствами АТЭС -двумя важнейшими регионами мирового хозяйства.

При этом вовлечение России в глобализацию должно перестать идти по линии пассивной адаптации к последней. Необходимо на базе имеющихся для этого воз­можностей разработать механизм «интеграции в глобализацию», обеспечивающий активное влияние России на глобализационные процессы, прежде всего, во взаимо­действии с G-8 и другими ведущими государствами мира, особенно КНР и Индией, на двусторонней основе и в рамках международных организаций. С учётом сформулиро­ванных выше сущностных черт и противоречий ГЭ в настоящей статье выделим неко­торые узловые проблемы, связанные с формированием такого механизма. Для акти­визации российского влияния на ГЭ необходимо, прежде всего, принять меры внутри-экономического характера, направленные на повышение удельного веса РФ в миро­вом ВВП и промышленном производстве, что создало бы базу для укрепления её по­зиций в торговле и по другим направлениям мирохозяйственных отношений.

По прогнозу известного российского специалиста в области международ­ных экономических сопоставлений В. Кудрова, РФ к 2015 г. сможет по ВВП и промышленному производству лишь вернуться к тем соотношениям с США, Германией, Францией и Великобританией, которые сложились к 1992 г. Иными словами, её удельный вес в мировой экономике к 2015 г. повысится по сравне­нию с 2000 г., но ненамного¹.

См.: Мировая экономика и международные отноше ния. 2000. № 5. С. 82.

Правда, свой прогноз В.М. Кудров сформулировал в конце предыдущего деся­тилетия с учётом того обстоятельства, что в 1997-1998 гг. доля РФ в мировом ВВП и промышленном производстве опустилась до своего абсолютного минимума (соответ­ственно 1,7% и 1,8%), а к 2000 г. фаза оживления российской экономики ещё не пере­шла в устойчивый подъём. Сегодня же - даже при простом экстраполировании тен­денций развития экономики РФ, мира и его экономических лидеров в 2001-2005 гг. -можно сделать несколько более оптимистичный прогноз. В предыдущей статье в на­стоящем журнале автор на основе такого рода экстраполяции (на базе сопоставимых данных Всемирного банка и ВТО) и её корректировки методом экспертных оценок про­гнозировал на предстоящее десятилетие более высокую экономическую и внешнеэко­номическую динамику РФ по сравнению с соответствующими среднемировыми пока­зателями, так что доля России в мировом ВВП по ППС вырастет с 2,5% в 2005 г. до 3,7-3,8% в 2017 г., в мировом экспорте товаров в форме материального продукта- с 2,447% до 3,996%, а в мировом экспорте услуг- соответственно с 1,033% до 1,324%¹. Уточнение этого прогноза с учётом фактических данных Всемирного банка и ВТО за 2006 г. и предварительных оценок за 2007 г. подтверждает расчётный показатель на 2017 г. для ВВП и делает более оптимистичными прогнозные показатели на 2017 г. для экспорта товаров и услуг - соответственно 4,40% и 1,80% (см. рис. 1).

Однако для весомого улучшения ситуации, что выразилось бы в более высо­ких приведённых показателях 2017 года, необходимы радикализация реформ и су­щественное совершенствование государственного регулирования экономики, осо­бенно в направлении формирования эффективной структурной политики (прави­тельство РФ ещё в начале 1992 г. поручило тогдашнему Министерству экономики разработать концепцию такой политики, но и сегодня она ещё находится в процессе формирования). В этой связи подчеркнём то обстоятельство, что в последнее деся­тилетие заметного повышения своего удельного веса в мировой экономике добились как раз те страны (прежде всего, отмеченные выше НИС «первой волны» и КНР), ко­торые как раз и сумели разработать и реализовать эффективную структурную поли­тику. Общим для этих стран было то, что они не подражали западным моделям пост­индустриализации и сделали упор на целенаправленной модернизации структуры с акцентом на ряд отраслей и подотраслей промышленности, которые должны были обеспечить им в перспективе прочные «ниши» на мировом рынке. В результате доля третичного сектора в их экономике была и остаётся ниже (составляет 35-50% ВВП), чем в высокоразвитых странах (см. Таблицу 5).

Россия же стихийно пошла по иномупути. По расчётам автора, за один 1992 г. доля сферы услуг в ВВП РФ увеличилась на 15 процентных пунктов по сравнению с предшествующим годом. В дальнейшем, как видно из нижесле­дующих таблиц 4 и 5, третичный сектор стал устойчиво преобладающим в ВВП (а со второй половины 1990-х гг. И в общей численности занятых) и по относи­тельным (долевым) показателям приблизился к странам Запада.

Российский «постиндустриализм» имеет весьма мало общего с постинду­стриализмом стран Запада. Доминирование третичного сектора на Западе осно­вывается на том, что первичный и вторичный сектора, достигнув весьма высоко­го уровня развития, целиком удовлетворяют потребности населения во всей но­менклатуре товаров и полностью обеспечивают третичный сектор адекватной для высокоэффективного развития технической базой, и это при падающей доли промышленности и особенно сельского хозяйства в совокупной занятости.

¹ См.: Паньков B.C. Эволюция международных экономических отношений: попытка прогноза до 2017 года // Безопасность Евразии. 2007. № 3. С. 267, 284-286.

Таблица 4 Доля макросекторов в ВВП РФ (%)

 

Годы	Первичный	Вторичный	Третичный

Источник: The World Bank. World Development Report 2000/2001, p.297; 2005, p. 261; 2006, p.297; 2007, p.295: 2008, p.341.

Таблица 5 Доля макросекторов в ВВП стран мира в 2006 г. (%)

 

Страны	Первичный	Вторичный	Третичный
США
Франция
Германия
Япония
Великобритания
Италия
Испания
Польша
Россия

Источник: World Bank. World Development Report 2008, p. 340-341.

В противоположность этому российская «постиндустриализация» в пост­советский период стала результатом не столько реального прогресса третичного сектора (хотя позитивные сдвиги здесь налицо по ряду направлений), сколько промышленного и аграрного кризисов прошлого десятилетия, т. е. деиндустриа­лизации и деаграризации. При этом экспансия третичного сектора в РФ прохо­дила главным образом за счёт «разбухания» торгово-посреднического и банков­ского секторов. В то же время деловые (инжиниринг, консалтинг и др.), инфор­мационные и другие высокотехнологичные услуги развивались менее высокими темпами, хотя и показывали значительный прогресс. Недостаточно развиты так­же транспортные и туристические услуги. В результате Россия, из года в год по­казывая внушительный актив внешнеторгового баланса по товарам, одновре­менно сводит баланс по торговле коммерческими услугами с внушительным де­фицитом (-14,2 млрд долл. США в 2006 г., по данным ВТО).

Безусловно, Россия нуждается в ускорении экспансии третичного сектора, осо­бенно в вышеуказанных проблемных секторах сферы услуг. В случае достижения ве­сомых положительных результатов в этом направлении нашей стране вполне под силу превратить дефицит по внешней торговле коммерческими услугами в крупный профи­цит. Однако ещё более важным для резкого укрепления позиций России в мировой эко­номике следует считать реиндустриализацию на новой технической основе с акцентом на машиностроительный комплекс и связанные с ним высокотехнологичные производ­ства, что позволило бы также придать дополнительные стимулы роста третичному сек­тору, как и сельскому хозяйству. Для этого необходимо разработать чёткую концепцию и механизм государственной структурной политики, нацеленной на оптимизацию как мак­роструктуры народного хозяйства, так и пропорций внутри трёх секторов.

В этой связи заслуживает внимание обстоятельно изученный в своё время со­ветскими учёными опыт ФРГ, родившийся в ходе преодоления первого в послевоен­ной истории этой страны макроэкономического кризиса 1967-1968 гг. Наряду с дру-

 

гими важными нормативными актами, направленными на стабилизацию и рост эко­номики, нижняя палата парламента (Бундестаг) утвердил в 1968 г. обязательные к исполнению правительством Принципы отраслевой и региональной структурной по­литики, которые в дальнейшем корректировались Бундестагом в соответствии с из­менениями во внутренних и внешних условиях развития страны.

В данном документе были чётко сформулированы критерии объектов для вы­борочного (селективного) структурного регулирования, инструментарий воздействия на них и принципы его применения. Это позволило строить структурную политику в соответствии с национальными интересами и приоритетами, избегая распределения бюджетных и других льгот под давлением тех или иных «групп по интересам», т. е. лоббистов. Такой подход к формированию структурной политики для современной России актуален даже в гораздо большей степени, чем для ФРГ 30-40 лет назад. Так или иначе, в 70-80-е годы прошлого века ФРГ, стартовав с неблагоприятных исход­ных позиций, во многом благодаря целенаправленной структурной политике - вкупе с содействием НИОКР- добилась существенного прогресса в авиакосмической, микроэлектронной, биотехнологической и некоторых других отраслях.

* * *

Завершая статью, ещё раз особо обратим внимание также на проблему формирования российских ТНК первого эшелона, рассмотренную в предыдущей статье в данном журнале, в которой были обозначены и пути её решения. Посколь­ку, как было показано выше, главным субъектом глобализации выступают ведущие ТНК, Россия для равноправного участия в ГЭ и активного воздействия на неё должна располагать несколькими десятками первоклассных ТНК, российскими по контролю над капиталом и местопребыванию материнской (головной) компании, имеющими филиалы во всех важнейших регионах мира и проводящих глобальную стратегию в области НИОКР, производства, маркетинга и реализации продукции (товаров в форме материального продукта и коммерческих услуг), ориентирующих­ся на национальные интересы нашей страны, что способствовало бы наиболее полному удовлетворению и их собственных «меркантильных» интересов.

До сих пор же в России имеется не так много компаний, отвечающих даже самым общим критериям для причисления к ТНК, применяемым ООН. Российские ТНК дейст­вительно международного класса («Газпром», «Лукойл», «Русал» и некоторые другие) можно буквально-таки пересчитать по пальцам, но и они занимают в рейтинге 500 круп­нейших корпораций мира по показателям транснациональности места далеко не в пер­вой десятке. Например, у ведущего среди российских ТНК по всем показателям транс­национальности «Лукойла» размер зарубежных активов в 2004 г. был в 58 раз меньше, чем у мирового лидера по этому показателю «Дженерал электрик» (General Electric) и почти в 20 раз меньше, чем у «Бритиш петролеум» (ВР)¹. Как показало весьма солидное исследование А.В. Кузнецова, из 40 ведущих российских нефинансовых ТНК лишь у 1 («Лукойл») зарубежные активы² превысили 10 млрд долл., а у 9 («Газпром», «РУСАЛ», «Совкомфлот», «МТС», «Новошип», «Алтимо», «Норникель», «Зарубежнефть» и «Ев-разхолдинп>) составили от 1 до 5 млрд долл.³. Все прочие российские ТНК вообще не сопоставимы по этому критерию с мировыми ТНК первого эшелона.

Подробнее см.: Либман А., Хепфец Б. Мировые процессы транснационализации и российский бизнес// Вопросы экономики. 2006. № 12. С. 72-79.

Именно этот показатель используется экспертами ЮНКТАД в ежегодных докладах о мировых, инвестициях «World Investment Report» для определения рейтинга ведущих ТНК мира, хотя, взя­тый сам по себе, он лишь частично отражает роль той или иной ТНК в мировой экономике.

См.: Кузнецов А.В. Интернационализация российской экономики: Инвестиционный аспект. М.:
КомКнига, 2007. С. 215. _________________________

 

 

 

 

При этом государство должно пристально следить за тем, чтобы российские ТНК и МСА с их участием на внутреннем рынке не овладевали доминирующими, а тем более монопольными позициями в ущерб другим хозяйствующим субъектам и обществу в целом. Для этого должно постоянно совершенствоваться законодатель­ство в области регулирования монополии и конкуренции внутри РФ, что будет и по­буждать российские ТНК проводить более эффективную стратегию за рубежом, где вследствие наличия многих мощных конкурентов им определённо не уготована пер­спектива лёгкой добычи.

Для успешной адаптации РФ к процессам глобализации и ведущие российские банки должны войти в клуб первоклассных, лидирующих в мировых рейтингах транс­национальных банков (ТНБ). Однако позиции РФ в мировой банковской сфере значи­тельно слабее, чем области деятельности промышленных ТНК. Важнейшие показате­ли всей российской банковской системы, которая включает в себя чрезмерно много «маломощных» по международным меркам хозяйствующих субъектов (на 1 ноября 2007 г. действовали 1101 коммерческих банков и 44 небанковских кредитных органи­заций, получивших от Банка России право на проведение банковских операций), под­час уступают соответствующим индикаторам даже по отдельным субъектам из первой десятки ТНБ мира или в лучшем случае сопоставимы с ними. Так, зарегистрирован­ный уставный капитал указанных действующих на территории РФ кредитных институ­тов составлял на 1 ноября лишь 721 244 млн руб., т. е. около 29 млрд долл.¹.

Правда, около дюжины российских банков значатся в рейтинге 1000 круп­нейших по капиталу и активам коммерческих банков мира. Однако даже первый из них, Сбербанк, находится лишь во второй сотне авторитетного рейтинга британско­го журнала «The Banker». Другой крупнейший российский банк, ВТБ, созданный на базе бывшего Внешторгбанка, ставит перед собой цель: подняться - после своего реформирования и укрепления - в рейтинге только европейских банков с 59-го на 30-е место. Зарубежные же активы даже тех российских банков, которые в наи­большей мере проявляют себя как ТНБ (ВТБ, «Альфа-Банк», «Банк Москвы», «Росбанк», «Конверсбанк», «Национальный резервный банк»), по международным меркам вообще не производят впечатления или даже более чем скромны².

Недостаток капитала у российских банков, в том числе для зарубежных опе­раций, во многом обусловлен их отношением к консолидации их сил перед лицом международной конкуренции. До сих пор в России не произошло ни одного слияния двух банков из числа действительно крупных (например, из первых 30, выделяемых в статистической информации Банка России, которая регулярно публикуется в его официальном бюллетене «Вестник банка России), хотя этот процесс ещё в прошлом десятилетии «захлестнул» весь мир и активно продолжается. Так, во Франции в те­кущем десятилетии объединились по капиталу два из первой десятки банков этой страны: в результате приобретения Креди агриколь (Credit Agricole) 82% акций Креди лионнэ (Credit Lyonnais) за 16 млрд евро появился новый крупнейший в еврозоне коммерческий банк. Напротив, до сих пор в РФ имели место лишь поглощения бан­ками из первой «тридцатки» и сопоставимыми с ними банками их «коллег, значи­тельно уступающих им по капиталу и активам и в ряде случаев находящихся не в блестящем финансовом положении, если не на грани неплатёжеспособности или даже банкротства. Слабость российской банковской системы вынуждает крупнейшие российские компании обращаться за получением нормальных коммерческих креди­тов к зарубежным источникам (то же делают и отечественные банки), что привело к резкому увеличению внешней задолженности РФ на уровне хозяйствующих субъек-

¹ «Вестник Банка России», № 64 (1008). 14 ноября 2007. С. 4.

² См.: Кузнецов А.В. Указ. соч. С. 178-180, 191-193.__________

тов, о чём с явными, подчас, правда, чрезмерными, нотками алармизма повествуют наши, а в ряде случаев и зарубежные СМИ.

В контексте поиска путей адаптации к императивам глобализации, опре­деляемым современным состоянием и тенденциями эволюции сферы МЭО, прежде всего, международной торговли, нельзя обойти вниманием, хотя бы вкратце, проблематику вступления России в ВТО¹.

С точки зрения нынешней товарной структуры российского экспорта страна не нуждается во вступлении в ВТО. Как известно, около 4/5 российского экспорта - това­ры топливно-сырьевой группы. Львиную долю в этом объёме составляют энергоноси­тели, а они по большей части ограничениям ВТО не подвергаются, так что поначалу вступление в неё нашей стране в позитивном плане мало что даст. Скорее РФ получит от либерализации доступа на собственный рынок зарубежных конкурентов на весьма сложные проблемы для сельского хозяйства и обрабатывающих отраслей, а также многих секторов сферы услуг. Кроме того, следует иметь в виду, что в РФ таможня да­ёт 40% дохода госбюджета (в развитых странах эта цифра равна 1-3%). Резко и сразу снижать импортные и экспортные пошлины российское государство по соображениям как защиты отечественных производителей, так и наполнения госбюджета не может, так что потребуется болезненная адаптация к реалиям членства в ВТО.

Вместе с тем, вступление в ВТО поможет России решить её давнюю страте­гическую задачу - диверсификацию экспорта (а в связи с этим и экономики в це­лом) в сторону повышения доли готовых, особенно машинотехнических и высоко­технологичных изделий. Став членом ВТО, РФ получит возможность непосредст­венно и активно влиять на ход переговоров в рамках этой организации о дальней­шей модернизации мировой торговли, воздействуя тем самым на ГЭ с учётом соб­ственных интересов. Однако следует подчеркнуть, что в результате вступления РФ получит только один из дополнительных весомых шансов (без этого не будет и та­кого шанса) на вхождение в элиту высокоразвитых стран путём коренной модерни­зации народного хозяйства, особенно сферы ВЭД, а не сиюминутные блага. Таким образом, хотя вступление в ВТО способствовало бы более гибкой адаптации рос­сийской экономики к процессам экономической глобализации, у РФ нет необходи­мости рваться в ВТО без оглядки, платя любую цену за вступление в неё уже в 2008 гг.², но вместе с тем следует ещё более активно готовиться к будущему член­ству в ней. Без модернизации нашей экономики, которая требует решения и многих других проблем, у нас нет будущего - и с ВТО и без неё.

Итак, глобализация (мировой) экономики пронизывает все стороны эконо­мической жизни отдельных стран, в том числе РФ. Для России «баланс» выгод, с одной стороны, и, с другой стороны, трудностей и потерь от глобализации до сих пор можно оценить как нулевой или скорее отрицательный.

Нашей стране предстоит предпринять большие усилия для того, чтобы сделать глобализацию своим союзником.

Воззрения автора на проблемы, перспективы и последствия вступления РФ в ВТО подробнее изложе­ны в: Кому в ВТО жить хорошо? // Московские торги. 2007. № 11. С. 9-13; Pankov V., WTO-Beitritt Russ-Jands: Probleme, Folgewirkungen, Aussichten // Wirtschaftspolitische Batter (Wien). 2007. Nr. 4, S. 849-864.

При этом следует иметь в виду, что если вопрос о вступлении РФ в ВТО не решится до прези­дентских выборов в США, намеченных на ноябрь 2008 г., то его решение, возможно, отложится до 2011-2012 гг. или даже на неопределённое время.