ВОССТАНОВИТЕЛЬНЫЕ РАБОТЫ

В этом разделе мне хотелось бы кос­нуться некоторых проблем, возникающих как при реставрации, так и при строитель­стве нового храма. Это проблемы, связан­ные с вмешательством в процесс реставра­ции некомпетентных или недобросовест­ных лиц.

 

1. Вмешательство настоятеля и при­хода. Начнем с того, что большинство на­стоятелей храмов (особенно, если кому-либо удалось построить у себя на шести сотках дачный домик) твердо уверены, что не имеют диплома о высшем архитектур­ном образовании лишь по недоразумению.

 

К сожалению, уродование храмов, а так­же придание храму «православного» ви­да - явление весьма и весьма распростра­ненное. Безусловно, во многих случаях приход не может позволить себе роскошь оплатить консультацию архитектора-реставратора, а тем более проект реставрации. Но нередко отсутствие проекта или хотя бы консультаций специалиста связано с не­вероятной самоуверенностью. На основе общения с десятками приходов я заметил две закономерности.

 

Во-первых, более осторожно к рестав­рации храма относятся священники, имею­щие, кроме семинарского, высшее светское образование, особенно гуманитарное. В этом, безусловно, сказывается общая культура данной категории духовенства.

 

Во-вторых, в больших провинциальных епархиях, где контроль со стороны правя­щего архиерея и благочинного ослаблен, священник нередко присваивает себе ис­ключительное право решения во всех во­просах, в том числе и в архитектурных.

 

Итак, вооружившись знаниями по исто­рии русского искусства, вынесенными, в лучшем случае, из семинарии, настоятель с приходом решает «в целях экономии средств» самостоятельно выполнить про­ект реставрации. В качестве образцов для подражания используются фотографии из паломнических поездок, а также пасхальные и рождественские открытки начала XX века с изображением умилительных церковок с не менее умилительными херу­вимчиками, летающими вокруг главы. Принципы, которыми также часто руко­водствуется приход, связаны с идеей воз­вращения к «русской православной архи­тектуре» — какой ее представляют себе на­стоятель или прихожане, и с отрицанием любого архитектурного стиля, возникшего в послепетровское время. При этом под «русской православной архитектурой» ча­ще всего подразумевается смесь домон­гольской архитектуры, новгородских, псковских образцов и раннемосковского зодчества - без понимания особенностей каждого направления. (К чему приводит из­лишняя ревность о «православности стиля» без понимания сути, хорошо видно на при­мере шатровых храмов: Патриарх Никон в свое время запретил шатровые храмы, счи­тая их не соответствующими духу право­славия.)

 

В результате сейчас очень часто в храме XVIII-XIX веков можно встретить вновь ус­тановленный тябловый иконостас в стиле XVI века, покрытый резьбой, характерной для поздней эклектики. Главы же обязатель­но красятся в голубой цвет (как оградки на кладбищах)...

Обо всем этом мы еще будем говорить в соответствующих разделах

Иногда архитектурные вопросы пыта­ются решать в «духе времени»: например, цвет оконных переплетов в одном из хра­мов, как я выяснил, был избран методом го­лосования на приходском совете. То, что в такой цвет красили переплеты лишь спустя 60-70 лет после постройки храма, конеч­но, никому не могло прийти в голову.

 

 

 

Пример неудачной самодеятельности. Не говоря уж о «красоте», все построено без инженера

 

Приведу еще пару достаточно грустных примеров. Однажды я буквально за руку поймал настоятеля, который собирался вы­ломать почти полностью сохранившийся ампирный иконостас, в котором не хвата­ло, разумеется, икон и незначительной час­ти резьбы.

А настоятель одного из московских хра­мов заявил архитектору, что при коммуни­стах в храме была проведена «бездуховная реставрация», и теперь будет сделана «на­стоящая» (понимай: духовная). Я-то по про­стоте душевной думал, что бывает только профессиональная или непрофессиональ­ная (некачественная) реставрация...

 

2. Вмешательство подрядчика или прораба. К сожалению, это тоже доста­точно распространенная беда: подрядчик или прораб, будучи прежде всего строите­лями, начинают вмешиваться в вопросы, не входящие в их компетенцию, а именно в архитектурные вопросы. Дело в том, что, поработав на трех-пяти храмах, подряд­чик часто решает, что он гже освоил архи­тектурные и, что гораздо опаснее, инже­нерные тонкости. Поэтому он на свой вкус выкладывает тот или иной карниз, налич­ник и т.д. Проблема эта не нова. Слова, при­писываемые Апеллесу, были сказаны в IV веке до Р.Х.: «Пусть сапожник судит не выше сапога». Настоятелю иной раз при­ходится проявить немало настойчивости, чтобы каждый на стройке занимался сво­им делом.

 

3. Вмешательство спонсора. Эта про­блема еще сложнее. Иной раз спонсор хочет
прежде всего позолотить купол, независимо от того, в каком виде находится храм. Совершенно очевидно, что вопрос честолюбия стоит здесь не на последнем месте. Настоятелю требуется много такта, чтобы решить, как поступить в данном случае.

Бывают случаи и более сложные: на од­ном из храмов Московской области спон­сор попытался уничтожить на храме под­линные белокаменные карнизы, так как не хватало значительного количества блоков. «Давайте срубим оставшиеся, а их место заштукатурим».

Попробуйте уговорить спонсора не де­лать таких поступков — тут тоже требуется много такта, терпения и умения привести веские аргументы. Тем не менее спонсору все-таки гораздо легче объяснить проблем}', чем безразличному чиновнику, занимающе­муся реставрационными вопросами только в силу своего служебного положения.

 

4. Неправомерные действия мест­ных властей. Мне, к счастью, только один
раз в последнее время пришлось столк­нуться с попыткой прямого преступления, когда местные власти пытались снести руинированный храм XVIII века, а все деньги истратить на реставрацию колокольни, по­скольку последняя видна с дороги, по кото­рой ездит губернатор данной области. Ар­хитектор, которая вела этот проект, сумела привлечь телевидение, неоднократно вы­ступала в печати и отстояла храм от сноса.