Н.Цымбалистенко, Ю.Попов

 

№ вопроса	Правильный ответ
	Б
	Г
	Б
	Г
	В
	А
	В
	Б
	Г
	Г
	В
	Б
	В
	Г
	А
	Б
	Г
	Б
	В
	Б
	Г
	Г
	В
	Г
	Б
	В
	Б
	Б
	А
	Б
	В
	Г
	Г
	Д
	Б
	Б
	Д
	В
	Б

 

 

[1] Заполняется по всем выпускающим кафедрам, для ООП которых ведется данная дисциплина

[2] согласовывается в случае изменений в содержании и методике преподавания дисциплины

 

 

Шейх Насир Аль Фахд, «Ат-Танкиль Би Ма Баян Аль Музакафин Мин Аль Батиль», часть первая/26-31

________________________________________________________

*1 Однако лучшим в такой ситуации будет проявить терпение ради своей религии и на это много доказательств.

Сообщается, что Абу Абдуллах Хаббаб бин аль-Аратт, да будет доволен им Аллах, сказал:

(Однажды) когда посланник Аллаха, да благословит его Аллах и да приветствует, находился в тени Каабы, положив себе под голову свой плащ, мы стали жаловаться ему, говоря: «Не попросишь ли ты помощи для нас? Не обратишься ли к Аллаху с мольбой за нас?» (В ответ на это) он сказал: «Среди живших до вас бывало так, что человека хватали, вырывали для него в земле яму, помещали туда, а потом приносили пилу, клали ее ему на голову и распиливали его надвое, а его плоть раздирали железными гребнями, проникавшими глубже костей, (однако) и это не (могло заставить) его отречься от своей религии! Клянусь Аллахом, Аллах обязательно приведет это дело к завершению, и (будет так, что) всадник, направляющийся из Саны в Хадрамаут, не станет бояться никого, кроме Аллаха и волка для своих овец, но вы (слишком) торопитесь!» (Аль-Бухари)

И достоверный хадис, переданный Абу Ддарда: "Мой друг (Пророк, мир ему), дал мне совет: не делай ширк, даже если тебе отрежут орган или ты будешь брошен в огонь! " (Ибн Маджа, Аль Бейхаки)

И известный хадис, переданный Бухари и Муслимом , “Сладость веры ощутят три типа людей:.. и тот, кто не желает возвращаться к неверию после того, как Аллах спас его от него, настолько же, как не желает он быть ввергнутым в огонь”. (Аль-Бухари и Муслим.)

И множество учёных говорили об этом, пример можно найти например в "Шарх Рияд Ус Солихин" шейха Усаймина, "Шарх Сахих Муслим" Имама ан-Навави, и в других книгах имамов ахлю-Ссуна.

*2 Также известны следующие слова шейх уль Ислама Ибн Теймии, выражающие его строгий мазхаб в этом вопросе:

«Ученый который оставляет то, что он учил из Корана и Сунны, и следует за правителем, который не правит в соответствии с учением Аллаха и Его Пророка (да благословит его Аллах и приветствует),является вероотступником и неверным, который заслуживает наказания в этом мире и в ахыра». (Ал-Фатава, 35/373)

 

Перевод и примечания: Ansar, 1430год

 

 

ИА ИсламДин

 

Умолчания эпохи

Н.Цымбалистенко, Ю.Попов

На Западе из наших северян сегодня самый популярный писатель - ненка Анна Неркаги. Только во Франции по её творчеству защищено уже три диссертации. В Венгрии повести Неркаги сейчас переводит Каталин Надь. А вот американцы своего переводчика не нашли и поэтому обратились за помощью к профессору Московского университета Александру Ващенко (он недавно закончил американизированный вариант перевода повести "Илир").
Как считает большинство критиков, самая большая удача Неркаги -повесть "Анико из рода Ного", которая была написала ещё в начале 1970-х годов. Правда, почти все исследователи почему-то сосредоточились лишь на одной теме - проблеме выбора героини. Главные споры критиков развернулись вокруг будущего молодой ненки - что она сделает: останется в городе, предпочтёт технократическую цивилизацию или вернётся к своим истокам - в тундру.
А ведь повесть Неркаги не исчерпывается только одной проблемой. Она включает в себя как минимум три сюжетные линии. Первая линия связана с учёбой и городской жизнью Анико. Вторая касается драматической истории жизни Анико в стойбище её отца. И третий сюжет посвящён волку - Хромому Дьяволу. Впрочем, повесть - отнюдь не "коллаж", судьбы персонажей роковым образом связывает история волка - таким образом писательница подчёркивает единство, неразрывную связь человека и природы в мироощущении северных народов.
Образ волка - уважаемого ненцами Хромого Дьявола - наделяется писательницей человеческими чувствами и памятью. Подобная антропоморфизация животного становится понятной в свете тотемических представлений ненцев, отразившихся в мифах, легендах, преданиях. Неркаги не впервые обращается к мифу для постановки актуальных проблем современности.
Сложная архитектоника повести позволяет писательнице объединить людей и животных в "одной лодке жизни", подчеркнуть необходимость равновесия в природе, без которого невозможно сохранить человеческую и национально-родовую идентичность.
Показывая жизнь в разных плоскостях, в пересечении судеб героев, прибегая к оригинальным параллелям и ассоциациям, автор вместе с читателем ищет выход из тупика, в котором оказался род Ного.
Повесть открывается описанием Хромого Дьявола. "Волк положил морду на лапы и прислушался к вою пурги. Здесь, в укрытой снегом норе, было тепло и спокойно, но тело зверя иногда вздрагивало, и он крепко жмурился. Ему хотелось уснуть, чтобы набраться сил, - вот уже несколько дней живот волка пуст. Ненцы прозвали его Хромым Дьяволом за хитрый ум и чёрные дела. Поспит он, потом поднимется и на зимнике задерёт оленя". В описании волка сочетаются взгляд на него и оценка его действий со стороны человека с собственными ощущениями и желаниями животного. В традициях анималистической прозы в европейской и русской литературах животное либо описывается автором со стороны, либо же даются ощущения животного как бы изнутри, автор буквально "влезает в его шкуру" и даёт остранённый взгляд на окружающий мир. Неркаги сочетает оба приёма, тем самым подчёркивая неразрывную слиянность человека и животного, схожесть, аналогичность их ощущений и желаний. Эффекта остранения в данном случае не возникает. Виктор Шкловский определял остранение как "показ предмета вне ряда привычного, рассказ о явлении новыми словами, привлечёнными из другого круга к нему - отношений". Но видение волка не обнаруживает ничего странного - люди в стойбище живут нормальной, естественной жизнью, он так же естественно пытается нарушить их покой. Даже жестокость его нападения на людей укладывается в некий всеобщий закон природы - тем более, что человек в определённый момент нарушил неписаный кодекс отношения к волку - поставил на него капкан: "Хромой Дьявол потерял из-за людей заднюю лапу... Прежде у него не было к людям зла и ненависти. Он был счастлив. Имел своё логово под землёй, четырёх широколобых волчат и волчицу. Но однажды, возвращаясь с работы, попал в капкан. Капкан был большой, не такой, что люди ставят на глупых песцов, насторожен, видно, на крупного зверя. Волк провозился с ним всю ночь. А под утро, когда рядом остро запахло человеком, перегрыз себе лапу. После этого Хромой Дьявол ушёл из стаи. С годами одиночества пришли и ум, и ловкость".
Писательница объясняет жестокость волка, загрызшего мать и сестру Анико, природной необходимостью. Животный мир не знает намеренной жестокости - искалеченное животное, будучи не в состоянии тягаться с быстрыми оленями, вынуждено было напасть на людей. Нарушение человеком "правил игры" с природой приводит к трагическим последствиям для самого человека - такой смысл вытекает из истории Хромого Дьявола.
Определённая заданность, литературность описанной ситуации несомненны, Неркаги вносит свой вклад в создание архетипического образа волка как сильного, жестокого и гордого зверя, не раз фигурировавшего в произведениях мировой литературы (Дж. Лондон, Г. Гессе, М. Джалиль, Ч. Айтматов и др.). Сложные и противоречивые отношения человека с волком породили в литературе традиционный мотив оборотничества - не его ли имела в виду писательница в финале повести: "Алёшка опешил. Он не мог видеть волчьего взгляда, но чувствовал... он мог поспорить, что видел этот взгляд. В нём было что-то человеческое, и уже не жалкое, а решённое..."
Думается, не случайно повесть открывается историей волка. Драма животного становится своеобразной увертюрой к человеческой трагедии. Сообщение о смерти жены и дочери предваряется удивительным по глубине и ёмкости метафорическим высказыванием, характерным для мышления ненцев: "Отец, пусть у тебя сердце будет больше неба".
Три сюжетные линии, связанные с архетипическими образами Старика, Девушки и Зверя, позволяют писательнице создать эпическую картину жизни ненецкого народа, затронуть важнейшие проблемы его бытия в XX веке. Это и конфликт "отцов и детей" (Себеруй и Анико), и социальный антагонизм "богатый - бедный" (история старика Яка), и отношения "ненцы - русские" (образ Павла Леднева), и тема выбора пути ненецкой молодёжью, и проблема деградации ненцев вследствие неумеренного пьянства, и осознание необходимости сохранения национальной культуры, и драма безответной любви.
На более высоком, экзистенциальном уровне Неркаги затрагивает уни-версальные вопросы человеческого бытия: жизни и смерти, веры и отношения к предкам, взаимоотношений человека и природы.
Тема смерти является одной из важнейших в повести. Неркаги смело нарушает каноны соцреализма (не забудем, что произведение было написано в 1974 году), в котором на эту тему было наложено негласное табу.
Внимательное прочтение повести подводит к выводу, что мотив смерти, местами лежащий на поверхности повествования, а моментами упрятанный в подтекст, буквально пронизывает повесть. Уже говорилось о том, что повесть открывается смертью жены и дочери Себеруя. Фигура волка также прямо ассоциируется со смертью. Экскурс в историю рода Ного писательница начинает с кладбища. Сразу же упоминается Нга - "Идол смерти, свирепый, мудрый и ненасытный". В рассказе об истории рода рефреном проходит мотив смерти: "умирали сотнями"; "люди умирали целыми стойбищами"; "смерть не щадила ни молдых, ни старых"; "болезнь поглотила род" и т.п.
Тему смерти в экспозиции повести венчает описание ненецкого гроба: "Гроб имеет форму обыкновенного ящика, и его не зарывают в землю, а, наоборот, поднимают. Он стоит на четырёх метровых ножках, отдалённо напоминая египетский саркофаг". Отметим, кстати, стремление писательницы ввести культуру ненцев в мировой контекст.
Далее тема смерти развивается в детализированном описании погребального ритуала у ненцев. Подчёркивается философское приятие ненцами факта смерти, их отношение к покойнику как к обитателю "подземного стойбища", которому можно передать пищу, одежду, подарки. В сущности, смерти для ненцев нет, есть переход в иной мир: "Умерший продолжает жить в кругу родных в образе Идола. Считается, что он бережёт покой в чуме. Идолов почитают, меняют на них одежду. Они участвуют в праздниках, жертвоприношениях".
Наконец, с обитателями подземного мира можно поговорить и даже встретиться с ними в виртуальной реальности сна. Себеруй рассказывает своей горячо любимой жене Некочи о себе, о поведении оленя Тэмуйко и собаки Буро, которые являются для него членами семьи, поверяет ей свои беды и мечты, даже обнадёживает её, выдавая желаемое за действительное - возвращение дочери в родной чум. В свою очередь Некочи безмолвно является Себерую во сне, заставляя разрываться от боли сердце мужа: "Некочи уходила всё дальше, помахивала зачем-то своей ношей, и улыбка её таяла, и чем дальше она уходила, тем сильнее становилась боль в груди..."
От непосредственного описания смерти Неркаги переходит к опосредованным, косвенным, аллегорически-символическим моментам, которые опять-таки связаны с мотивом смерти. Это прежде всего тема физического старения, приближения к смерти, умирания, которая воплощается в фигурах старого Себеруя, бывшего богача Яка, волка Хромого Дьявола, собаки Буро, - писательница на всех уровнях показывает неизбежность природного закона - умирают богатые и бедные, добрые и злые, люди и звери.
Явственно прослеживается в повести глобальная тема умирания народа, брошенного бездушной социальной системой и спаиваемого чужими и своими дельцами-ловкачами. Как уже отмечалось, повесть была написана в 70-е годы, когда отношение государства к коренным северным народам изменилось в худшую сторону. Задача повышения материального и культурного уровня этих народов, которая с определённым идеологическим креном всё же выполнялась в 30 - 50-е годы, уступила место хищническому освоению богатств северных недр нередко в ущерб жизненным интересам жителей тундры. Добыча нефти и газа, появление "пришельцев" - геологов, бурильщиков, чиновников, в большинстве своём равнодушных к судьбе коренных народов, отодвинули на третий план задачу культурного просвещения северных народов. Соответственно изменилось отношение к "русским" со стороны северных народов и выразителей их чаяний - национальной интеллигенции. В их произведениях 1970 - 1990 годов появилась концепция "катастрофы", получившая наиболее яркое воплощение в повести той же Анны Неркаги "Молчащий" (1996). Однако в повести "Анико из рода Ного" писательница не столь пессимистична, она пытается указать пути спасения народа и сохранения национальной культуры - как с помощью энтузиастов-пришельцев (образ Павла Леднева), но главным образом - опираясь на самих себя, на молодое поколение ненцев, получивших образование и вернувшихся сознаниями к родному народу (образ фельдшерицы Иры Лаптандер). Определённая утопичность, несбыточность надежд Неркаги несомненны, образы Иры и Павла - скорее идеальные выразители положительной программы писательницы, чем живые люди из плоти и крови.
Гораздо более жизненно, правдоподобно, рельефно вылеплен образ Анико. Здесь мы снова сталкиваемся с темой смерти, но не в буквальном, а фигуральном смысле - это "смерть в душе" героини. С образом Анико в повесть входит проблема противостояния нового и старого, отцов и детей, народной традиции и технизированного мира. Характерно, что появление Анико в повести влечёт за собой даже изменение лексического пласта повествования - вместе с ней в текст входят такие современные понятия и термины, как "аэропорт", "рейс", "вертолёт", "радист", "иллюминатор" и прочие.
Душевная драма девушки сопряжена с мотивами разрыва, распада, в сущности, смерти: рушатся связи с родным стойбищем и родителями, с национальными традициями, обычаями, нравами, языком. Неркаги изобретает характерный и многозначительный образ-символ: письмо с сообщением о смерти матери долгое время лежит невостребованным и затерянным в студенческом общежитии - письменное общение не органично для ненцев.
Описание приезда Анико в родное стойбище представляется наиболее сильным и впечатляющим эпизодом повести. Неркаги смело говорит о том, что обычно стыдливо замалчивается, - о негативных чертах жизни собственного народа. При этом она использует достаточно хорошо известный в мировой литературе приём остранения. В сравнении с известной повестью Вольтера "Простодушный", в которой благородный гурон критически оценивает цивилизацию, в повести Неркаги ситуация переворачивается на 180 градусов - Анико оценивает "естественную" жизнь своих сородичей с точки зрения культуры. Писательница подчёркивает состояние неловкости, мучительной раздвоенности девушки, привыкшей говорить по-русски и не решающейся ответить сородичам на родном языке, что вызывает ответную реакцию и взаимное отчуждение: "Она языка нашего не помнит". Вековые традиции Анико воспринимает уже с плохо скрываемым отвращением, когда, например, ей приходится съесть кусочек сырой печени. Ещё более мучительным становится для неё общение с самым близким человеком - отцом: "Когда отец подошёл вплотную, она невольно сделала шаг назад: от старика тяжело пахнуло дымом, табаком, грязным телом..." Неркаги подчёркивает умирание любви к отцу в душе Анико: "Рядом с отцом было неловко, потому что надо было любить, а любви нет, есть только жалость". Забывание, подобное смерти, происходит и на могиле матери. Анико "попыталась представить лицо матери... и не смогла". Сама того не желая, девушка становится причиной смерти любви к ней Алёшки - парня из стойбища, трепетно сохранявшего первое чувство к ней со школьных лет.
Чувство отчуждения по отношению к близким переносится Анико на весь род, девушка с юношеским максимализмом осмысляет бытие сородичей и судит безапелляционно: "Чем они живут? Задумывался ли кто-нибудь из них, ради чего он появился на свет?" Ассоциативно Анико приходит к мысли о неживом, наблюдая свой народ: "Маленькие, некрасивые, круглые капюшоны малиц делали лица мужчин похожими на физиономии каменных идолов..."
Таким образом, мотив смерти прямо или подспудно пронизывает историю "блудной дочери" ненецкого народа - Анико из рода Ного. Зримой, овеществлённой метафорой этой темы в повести становится финальная смертельная схватка волка и собаки -Хромого Дьявола и Буро. Не жалкое старческое прозябание, а смерть в бою - таков должен быть удел настоящего Зверя, подчёркивает писательница.
Смерть людей в начале повести и гибель животных в её конце связывают мир людей и природы в закономерном диалектическом единстве жизни и смерти. Неркаги не замыкается в мрачном мире Танатоса, она находит скупые, но весьма впечатляющие краски для изображения торжества сил жизни. Такова история оленя Тэмуйко, вскормленного грудью Некочи, - писательница предлагает нам ненецкий вариант Маугли наоборот и одновременно яркую аллегорию единения человека и природы.
Так же не случайна финальная встреча Алёшки и волка - приёмного "сына" Хромого Дьявола. Молодой мужчина и молодой волк как бы перенимают эстафету у воспитавших их стариков и смело смотрят в будущее. Мужчина и волк оказываются связанными некоей особой, природномистической силой. Алёшка увидел во взгляде волка "что-то человеческое" и проникся уважением к молодому волку, который "ушёл с таким достоинством".
Встреча двух молодых, сильных, независимых натур становится кульминацией и одновременно завершающим аккордом повести - она символизирует трудное, но свободное бытие Человека в постоянной борьбе и единении с природой, олицетворённой в молодом волке. Лучше, чем Р.Киплинг, об этой коллизии не скажет НИКТО:
Что племя, родина,род,
Если сильный с сильным
Лицом к лицу у края земли встает!

 

 

Цымбалистенко, Наталья. Умолчания эпохи / Н. Цымбалистенко, Ю. Попов. - С. 54-59

Ненецкая литература [Текст]: [сборник / сост. В. Огрызко ]. - М.: Лит. Россия, 2003. - 350, [1] с.; 22 см. - (Библиотека писательской артели "Литрос"). - Библиогр.: с. 343-349. - ISBN 5-7809-0055-8 (в пер.): 70.00 р.