Глава 8. А НЕ СМИРИТЬСЯ ЛИ НАМ?

С детства в нас яоспитывают уважение к бурной деятельности, усилиям и тяжелой работе. Однако не будем забывать о ценности смирения и снятия уси­лия, что, безусловно, можно считать глубоко укоре­нившимся человеческим качеством, которое помогает человеку испытать немалое удовлетворение.

“Снятие усилия”, или смирение, Джеймс Бугенталь определял как “добровольное согласие без усилия и старания, без нарочитой концентрации и без при­нятия решений”. Он считает, что “снятие усилия” - важнейшее условие для актуализирования.

В книге “Сила сексуальной уступки” Робинсон также подчеркивает важность покорности в любых че­ловеческих отношениях, и особенно в сексуальных. Она считает, что уступка и пассивность — это естест­венные женские функции, которые на свою беду ут­ратили сегодня многие маскулинизированные женщи­ны. Современные женщины, пишет она, пытаются соревноваться с мужчинами и отвоевывают себе право отвечать за все.

“В сексуальных и иных отношениях, - пишет Ро­бинсон, - мужчина активен, а женщина пассивна”. То есть и мужчины, и женщины обладают пассивным потенциалом, но женщины, даже в большей степени, чем мужчины, утратили свой потенциал.

Верить другому - значит быть способным усту­пить ему. Активное взаимодействие предполагает в обязательном порядке “давание” и “получение”, гос­подство и подчинение в одно и то же время.

Алан Уотс “рекламирует” ценность “снятия усилия” по-своему, но тоже очень верно: “Меня всегда приводил r восхищение закон обратного усилия. Я называю его “обратным законом”. Когда вы стараетесь удержания на поверхности воды, вам это плохо удается, и вы идете на дно. Когда вы стараетесь утонуть (или хотя бы нырнуть поглубже) - вы всплываете, вода выталкивает вас с какой-то страшной силой. То есть правы даже древние философы, когда предупреждали нас еще много веков назад: “Кто захочет спасти свою душу, тот ее потеряет”. Чем больше вы стараетесь обезопасить себя, тем большей опасности себя подвергаете. И наоборот, спасение и свя­тость - в понимании, что мы не властны над судьбой и обезопасить себя не в состоянии”.

Уотс во многих своих работах говорит о том, что чем больше мы стараемся, тем больше вероятность неудачи. Нет, не во всех ситуациях, разумеется, но есть некоторые цели, которые никогда не могут быть достигнуты путем активного стремления. Лесли Г. Фарбер писал о невозможности, сколько ни старайся, раз­вить в себе такие качества, как мудрость, достоинство, мужество, смирение. То, что характеризует каждую из этих добродетелей, лежит вне сознательного усилия воли или разума.

Большинство свершений и некоторые добродетели не имеют этой парадоксальной природы. Например, мастерство, такт, способность быть честным можно нарабатывать с усилием, со старанием. Но только глу­пец заявляет о своей мудрости, гордец - о своем сми­рении, а трус - о своем мужестве. Любой, кто заявляет об обладании этими добродетелями, - лжец. Более того, эти добродетели ускользают от любого усилия достичь их. Я могу искать и добывать знания, но я не могу добыть мудрости. Важно различать сущностную свободу и беспокойство за себя. Мудрости, достоин­ству, любви, уважению, мужеству, смирению нельзя выучиться, их нужно заслужить.

В психотерапии, например, мы часто слышим об усилии пациента быть естественным. Но чем больше он старается, тем фальшивее становится. Спустя не­сколько часов безумных усилий он, как правило, не выдерживает и заявляет: “С ума сойти! Я сдаюсь. По­верьте, мне просто не под силу быть естественным”. Надо ли добавлять, что в этот момент он предельно, как никогда, естественен.

Иначе выглядит религиозный пациент. Чем боль­ше он стремится быть смиренным, тем более гордым становится.

А любви более исполнен тот, кто оставил всякие попытки быть любвеобильным.

Вот почему терапия, приводящая к актуализации, требует большего, чем простая обусловленность и мотивационное стремление.

Манипулятор никогда не пытался понять, в чем секрет равновесия между аутентичным отказом и чест­ным стремлением. Он мнит себя Младшим Богом, которому позволено управлять жизнями других людей с помощью манипуляций. Им правит глубокое недо­верие к себе и другим. Даже если он пассивен, его пассивные беспомощные манипуляции - не что иное, как форма стремления к всесильности. Беспомощный всегда (запомните, всегда!) контролирует активных и помыкает ими. Его требования - это и есть форма всесильности.

Актуализатор предлагает гуманную веру в себя и при этом трезвую самооценку. И любовь к ceбe - вопреки тем недостаткам, которые он в себе обнару­жил. В очень глубоком смысле актуализатор - это религиозная натура, которая убеждена, что работа при­роды над его сознанием заслуживает доверия и бла­годарности.

Уверяю вас, человеку, для того чтобы нормально и счастливо существовать в этом мире, не обязательно быть манипулятором. И столь же не обязательно быть безнадежной жертвой чужих манипуляций. Надо толь­ко осознать свои и чужие манипуляции, и тогда бороться с ними станет легко и просто.

Осознание, как часто говорят, - это цель психо­терапии. Дело в том, что вместе с осознанием в чело­веке происходят серьезные изменения. Нельзя, просто нельзя осознать что-то, не изменившись; тем более, если это “что-то” - твоя сущностная характеристика. Осознание - это форма “снятия усилия”. Осознание пустячности, суетности и мелочности манипулятивных стремлений неизбежно поведет вас к актуализа­ции. Путь к эмоциональному здоровью лежит через анализ собственных манипуляций.

...Попросите пациента сначала испытать свою ма­нипуляцию, а потом сыграть противоположную роль, которую ему придется искать в себе самом, где же еще? Вы ненавязчиво подтолкнете его к открытию своего собственного положительного потенциала, ко­торый нетронутым лежит глубоко внутри него.

Глава 9. “КТО ЕСТЬ Я?”

Прежде чем от теории, которую я излагал вам ранее, перейти к конкретным жизненным ситуациям, я хотел бы коснуться этики поведения - естественного управления нашим поведением, без которого жизнь невозможна.

Мы помним, что человек - это редкий образец биполярностей. Он активен и пассивен, силен и слаб, независим и зависим, ласков и агрессивен в одно и то же время. Введем еще два термина: консервативный и либеральный. Эти термины хороши, во-первых, своей универсальностью, во-вторых, тем, что у них нет моралистического оттенка значения.

Двухпартийная система демократии - хороший пример того, как важно учитывать противоположные точки зрения. В Великобритании к оппозиционной.партии обращаются “Ваше Величество лояльная оп­позиция”. И правильно делают: это единственно воз­можная форма отношения к другой точке зрения. Ибо оппозиция - это и наша точка зрения. В каждом из нас заложена такая двухпартийная система, при которой одна часть души - у власти, другая - в лояльной оппозиции.

Назвать разные стороны нашей натуры можно по-разному: сильное и слабое Я, реальное и нереальное Я, правильное и неправильное Я. Все они время от времени проявляются, и невозможно сказать, где мы были сами собой, а где изменили себе. Я думаю, что везде МЫ - это МЫ, какие бы черты своего характера мы ни проявили.

Однако в большинстве своем люди пытаются раз­рушить в себе двухпартийность и вытравить, уничто­жить всяких там “слабых, зависсимых и нереальных Я”. Те, кому удается уничтожить одну из сторон своей полярности, могут навсегда проститься с психическим здоровьем.

Две стороны нашей психической природы - такая же неотъемлемая черта человека, как две параллельные стороны нашей физической природы. Правый и левый глаз, правое и левое ухо, правая и левая рука... Можно, конечно, обойтись одним глазом, одной рукой и одним ухом, но тогда и жизненные горизонты существенно сузятся.

Так же, как одноглазый или одноногий человек не может быть физически здоровым, односторонний человек с ампутированной частью души не может быть здоров психически.

Недавно ко мне обратилась молодая дама с жалобой на то, что муж ей не верен. Она боялась, что он в каждый момент может ее оставить, и просила, чтобы я спас ее семью.

Я слушал ее рассказ, смотрел на нее - и удивлял­ся. Казалось, левая сторона ее тела почти парализо­вана. Жестикулировала она правой рукой, а левая вяло лежала у нее на коленях. Улыбалась она правым угол­ком рта и даже моргала в основном правым глазом.

Оказалось, что она десять лет проработала воспи­тательницей детского сада и вылепила из себя образец для подражания. Она НИКОГДА не делала ничего такого, что могло кому-нибудь не понравиться, и вы­росла в крепкую образцовую консервативную лич­ность. Столь же скучную, сколь и правильную.

Для начала я попросил ее жестикулировать левой рукой. Ей показалось это чрезвычайно трудным. Не­мудрено при такой “правой” ориентации. Она всегда говорила “правильные” слова, совершала “правиль­ные” поступки и никогда не выражала и даже не об­думывала другую точку зрения. В итоге она стала тупой и безжизненной, и “левая” половина ее души умерла. Неудивительно, что мужу она смертельно наскучила.

Известно, что студенты художественных коллед­жей добиваются от своей правой руки большей выра­зительности, рисуя предварительно левой. Использо­вание левой руки раскрепощает правую, дарит ей боль­шую свободу.

Как можно было помочь этой женщине с правым уклоном?

Постепенно раскрыть ей другую сторону жизни, вдохнуть новое понимание жизни в ее мышлении, а значит - и в тело, которое стало столь фригидным, негибким и бесчувственным, что даже показалось мне парализованным.

Я не хочу сказать, что консерватизм - это пол­ный контроль, а либерализм - распущенность. Я хочу сказать, что если в человеке есть либо то, либо другое - то это убогость. Пользуясь двумя глазами и ушами, мы видим и слышим стереоскопически и стереофонически. Актуализирующаяся личность танцует между своими правой и левой взаимодопол­няющими полярностями, и этот процесс скорее ха­рактеризует естественная сдержанность, чем искус­ственное принуждение.

Наши противоположные стороны не должны драться; либеральная сторона должна принимать консервативную, и наоборот.

Моральные требования, которые люди предъявля­ют друг другу, могут рассматриваться как покрывала искусственного контроля, который необходим, чтобы удержать незрелых людей от ошибок и оплошностей. Как родители и супруги мы чувствуем, что нам необ­ходимо расставить некоторые моральные ограничите­ли на той дороге, по которой движется наша семья. И хотя мы упорно делаем вид, что это делается для них, для наших супругов и детей, на самом деле ста­раемся мы для себя, поскольку не очень-то в себе уверены.

Моральные ограничения нужны, но в умеренном количестве. “А вот еще один случай нервного срыва,— пишет Перлз по этому поводу. - Он вызван не добро­вольным сверхконтролем, а спровоцирован ворчанием друзей: держи себя в руках!”

У автомобиля, как известно, несколько систем уп­равления. Тормоза - лишь одна из них, самая грубая и самая вредная для машины. Чем лучше водитель умеет пользоваться всеми системами управления, тем реже он будет тормозить и тем дольше прослужит ему автомобиль. Если же он предпочитает постоянно поль­зоваться тормозами, печальный конец машины пред­решен.

Сверхконтролируемая личность ведет себя так же, как неопытный водитель, поскольку не знает никаких других средств управления, кроме тормозов, то есть подавления.

Актуализатор осознает как свою силу, так и свою слабость и поэтому не впадает в чрезмерность, проецируя свои особенности на других. Манипулятор же, будучи личностью очень предвзятой в отношении своих сильных и слабых сторон, отрицает или не вла­деет этими сторонами своей натуры.

Здесь следует сказать несколько слов о соотноше­нии религии и манипуляций. Не скажу ничего нового: религия, как и жизнь, может быть манипулятивной и актуализационной.

Манипулятивная религия - это та, которая за­ставляет человека поверить в собственное несовершен­ство. Она вселяет в него недоверие к собственной при­роде, после чего человек начинает испытывать потреб­ность во внешней религиозной системе.

Актуализированная же религия позволяет нам по­верить, что Царство Божие внутри нас и что доверие своему естеству (тому, что есть) не что иное, как выс­шая форма религии. Мы доверяем творению рук Бо­жественных.

Манипулятивная религия стремится удержать че­ловека в положении беспомощного ребенка, который постоянно нуждается во внешней помощи священни­ков и жрецов.

Актуализированная религия нацелена на то, чтобы способствовать росту индивидуальности и направлять ее на гуманные цели.

Тогда внешняя религия все более становится внут­ренней. И актуализирующийся священник перестает быть судьей или пророком, зато становится несрав­ненно ближе к своим прихожанам. Он не поучает, а соучаствует в жизни прихожан, развивается и растет вместе с ними. Он - консультант, а не Младший Бог.

Закончить эту часть книги мне бы хотелось стихо­творением древнего поэта интроспективного склада ума.

В моем земном дворце толпа:

Смиренный есть и гордый есть,

И тот, кто о грехах скорбя,

Сердечной боли терпит весть.

И нераскаявшийся плут

С ухмылкой злобною сидит.

И любящий соседей люд

Свое земное время длит.

Заботы тяжкого ярма

Я б сбросил, став свободным вмиг,

Когда бы в тайну “кто есть я?”

Открытым взором я проник.