ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ 28 страница- Эй, ребята, гляньте, что тут творится! - закричала Сабрина под нарастающий шум урагана. - Погода становится довольно скверной! Сердитый эльф в глубине кухни опустил свою трубку. - И что вы хотите, что бы мы с этим сделали, э? Может быть, вы хотите, чтобы мы выстрелили волшебной пыльцой, успокаивающей шторм, из наших ушей? - Я просто подумал о пятом пункте в пятьдесят пятом разделе Соглашения Коалиции Эльфов Хогвартса, - крикнул Ной, слегка присев в дверях, - где сказано, что эльфы отвечают за сохранность территории во время ненастной погоды. И я бы сказал, что погода снаружи действительно ненастная. Может, вы хотите, чтобы мы с Сабриной закрыли двери и подождали, пока все само собой не утихнет? Ладно, тогда пойдем, Сабрина. Эльф спрятал трубку в узел своей набедренной повязки и прыгнул вперед. - Теперь это не проблема! - он повернулся и крикнул в глубины кухни. - Эй! Пекл! Крунг! Сид! Нам есть, чем заняться! Давайте-ка приступим. Четверка эльфов потрусила за Сабриной и Ноем. Когда они пришли, сердитый эльф сказал через плечо: - Премного благодарен, господин и госпожа. Теперь можете продолжать наслаждаться матчем. Пока эльфы спешили сквозь ветер к дверям раздевалок, ураган, наконец, достиг поля. Он бушевал вдоль центральной линии, в двадцати футах правее от Табиты Корсика, и на несколько мгновений она была очарована им. Позже многие говорили, что это был самый маленький ураган, который они когда-либо видели. Трава в том месте, где он касался ее, дико колыхалась, но сила урагана значительно снижалась через сто футов или около того, так что на трибунах почти ничего не чувствовали. Дженнифер Теллус развернулась и побежала к боковой линии, чтобы присоединиться к своей команде. Ридкулли, казалось, ничего не заметил. В центре поля рядом с ним осталась стоять только Табита Корсика, она прикоснулась к свой палочке и огляделась, игнорируя завихрения урагана, казалось, что она ищет что-то. В глубине раздевалки под трибуной Слизерина Джеймс и Ральф слышали шум урагана и скрип трибун под порывами ветра. - Которая из них? - спросил Ральф, пока Джеймс стягивал с них мантию. - Их так много! Джеймс направился мимо ряда метел, прислоненных к шкафчикам. В самом дальнем от двери углу одна из метел зависла в воздухе, словно в ожидании седока. - Должно быть, это она, - сказал он, спеша к метле. Они остановились по обе стороны от нее. Вблизи казалось, что метла вибрирует или очень тихо жужжит. Низкий, тревожный звук шел от нее, слышный даже сквозь стон ветра и скрип трибун. - Хватай ее, Джеймс. Пора убираться отсюда. Джеймс потянулся и схватил метлу, но она не сдвинулась с места. Он потянул ее, затем обхватил обеими руками и дернул. Метла была неподвижна, как будто была погребена в камне. - В чем проблема? - протянул Ральф, оглядываясь на дверь. - Если мы еще будем здесь, когда они вернутся… - У нас есть мантия-невидимка, Ральф. Мы можем спрятаться, - ответил Джеймс, но он знал, что Ральф прав. Раздевалка небольшая, и они не смогут убраться отсюда, даже если будут невидимы. - Метлу что-то удерживает. Я не могу ее сдвинуть. - Ну, - ответил Ральф, неопределенно взмахнув рукой, - это же метла. Может, тебе стоит полететь на ней? Джеймс почувствовал как его желудок упал. - Я не могу полететь на ней, даже если бы я смог ее сдвинуть. - Почему нет? - Она не моя! Я не был особо хорош на метле, пока не получил свою Молниеносную, если ты помнишь. Мы хотим заполучить эту вещь, а не раздробить ее о стену вместе со мной. - Ты стал гораздо лучше за это время! - настаивал на своем Ральф. - Даже до того, как ты получил свою Молниеносную, ты лучше справлялся с нагрузкой. Почти так же хорошо, как Зейн. Давай! Я… я запрыгну тебе на спину и наброшу мантию на нас обоих! Джеймс уронил руки и вытаращил глаза. - Ральф, это же полное безумие. Вдруг оглушительный грохот эхом прокатился по коридору, ведущему на поле. Он сотряс стропила, обсыпав все вокруг пылью. Ральф и Джеймс вздрогнули. - Что это было? - взвизгнул со страху Ральф. - Я не знаю, - быстро ответил Джеймс, - но думаю, у нас не осталось вариантов побега. Ральф, будь готов прыгать. Джеймс перекинул ногу через парящую, мягко дрожащую метлу и крепко ухватился за ее ручку обеими руками. Медленно он перенес свой вес на метлу, позволяя ей держать себя. Минутой ранее, снаружи, Табита Корсика что-то заметила. Зейн видел, как ее взгляд остановился на сарае. Каким-то образом она сочла этот ураган подозри- тельным и обнаружила единственное место, где кто-то может прятаться и творить заклинание под защитным барьером поля для игры в квиддич. Зейн был готов броситься на поле, чтобы отвлечь ее, пока она не подошла к сараю. Он уже почти состряпал бестолковый план, собираясь притвориться, что перетаскивает ее в безопасное место. Она не пошла к сараю, она сделала всего один шаг в этом направлении, а потом увидела, как эльфы закрывают и блокируют двери в командные раздевалки. Табита развернулась на каблуках и специально пошла в сторону трибуны Слизерина. Даже если бы Зейн побежал изо всех сил, он не успел бы не пустить ее туда. Ему оставалось только надеяться, что эльфы будут выполнять свои обязанности независимо от того, что скажет Табита. Ной и Сабрина следовали за эльфами к дверям раздевалки слизеринцев, издали наблюдая за тем, как они закрыли их и положили перекладину на место. Сабрина увидела Табиту, шедшую через поле, ее лицо помрачнело, и она достала свою волшебную палочку. - Откройте эти двери! - крикнула Табита, ее голос был спокойным, но твердым. Она подняла палочку и указала ею на закрытые двери. - Сильно извиняюсь, мисс, - ответил сварливый эльф, слегка хмурясь. - Требования Коалиции. Эти двери должны оставаться закрытыми до тех пор, пока их нельзя будет открыть, не опасаясь причинения ущерба. - Откройте дверь сейчас же или отойдите в сторону, - приказала Табита. Сейчас она была всего в тридцати футах от дверей, и Сабрина видела по ее лицу, что Табита готова убивать. Она могла взорвать эти двери и, скорее всего, раздавила бы бедных эльфов, по долгу службы обязанных встать между между ней и стеной. Очевидно, Табита догадалась, что происходит и знала, что ее метла в опасности. - Эй, Корсика! - крикнула Сабрина, выступая вперед так, чтобы оказаться между Табитой и дверями. - Ты вызвала этот шторм, потому что слишком горда, чтобы проиграть Когтеврану? Табита уставилась на Сабрину, но продолжала идти в том же направлении. Ее волшебная палочка быстро качнулась и уперлась в Сабрину, которая остановилась на полпути. Ной прыгнул вперед, чтобы оттащить Сабрину назад, но он опоздал. Никто не услышал какое именно проклятие произнесла Табита, но оба увидели вспышку красного света, соскочившую с ее палочки. Оно ударил Сабрину в лицо и она отлетела назад, на Ноя. Они оба повалились на землю, их крики потонули в вое ветра и шуме озадаченной толпы. - Дамы и господа, - голос Дамьяна перекрыл шум, - давайте поддержим мистера Габриэля Ридкулли, нашего любимого судью квиддича, который в настоящее время пытается усмирить ураган чем-то вроде… ну, ритуального танца, я полагаю, - действительно, казалось, что Ридкулли танцует вокруг торнадо, кружащего по полю, создавая густые облака песка и пыли. Он тыкал волшебной палочкой в воронку, но каждый раз, когда он, казалось, как следует прицеливался, воронка перемещалась, рвалась навстречу ему и заставляла его танцевать в сторону. Толпа действительно начала поддерживать его, так что лишь немногие заметили то, что происходит у трибуны Слизерина. - Последний шанс, - сказала Табита эльфам, охранявшим двери. Они взглянули на Сабрину, которая по-прежнему прижималась к Ною, закрыв руками ли- цо. - А теперь послушайте меня, мисс, - начал сварливый эльф, но его прервала вспышка красного света, попавшая в закрытые двери. Эльфы отлетели в стороны, как и огромная деревянная перекладина, перекрывающая дверь, которая взорвалась с оглушительным грохотом и осыпалась дождем обломков. Табита не остановилась в дверях. Она вскинула руку с палочкой снова, готовая послать заклинание сквозь открытые двери. Затем, она все же остановилась. Она склонила голову, прислушиваясь. Ной, пытающийся выбраться из-под ошеломленной Сабрины, тоже услышал это. Сквозь рев урагана и крики трибун прорвался звук, похожий на крик одного человека, и он быстро нарастал. Двери в раздевалку слизеринцев, их практически сорвало с петель, словно кто-то вылетел изнутри. Ной заметил, как промелькнул кто-то пролетевший на метле мимо Табиты Корсики так быстро, что ее сбило с ног. Она упала в кучу земли в десяти футах оттуда. Голос кричащего наездника стих на расстоянии, пронесся через поле, через ураган и вылетел с другой стороны. Джеймс прильнул к метле Табиты так плотно, как только мог. Он оставил Ральфа где-то позади в момент дикого ускорения, он сидел на метле. Он почувствовал оглушающий удар, когда метла пролетала через ураган, затем он открыл глаза и попытался взять контроль над бешено несущейся метлой. Поле для квиддича за кружилось под ним, вызывая тошноту, пока метла отвечала, сопротивляясь ему, но неспособная справиться с ним. Трибуна Когтеврана замаячила впереди, и Джеймс с трудом потянул вверх. Он пронесся над толпой, срывая с голов шапки, плакаты летели за ним. Дамьян кричал что-то из комментаторской кабинки, но Джеймс не слышал его из-за свиста ветра в ушах. Он рискнул взглянуть вниз, опасаясь, что мог кого-то сбить. Никаких серьезных травм не наблюдалось, насколько он мог видеть. Развернувшись, он снова направился к трибуне Слизерина тем же путем, который уже проделал. Он наклонился в противоположном направлении и изо всех сил потянул метлу, пытаясь направить ее в дикий, немыслимый вираж. Трибуна Слизерина ушла в сторону. С чувством дикого торжества Джеймс осознал, что получил некоторый контроль над метлой. Он посмотрел вперед, чтобы узнать, куда летит, и ахнул. Он едва успел пригнуть голову прежде, чем влетел в открытую дверь сарая. Метла, казалось, обладала собственным разумом. Она пролетела через туннель под сараем, и воздух в замкнутом пространстве с силой сдавил барабанные перепонки Джеймса. Когда они долетели до открытого выхода в пьедестале Святого Локимагуса, метла повернула так резко, что чуть не сбросила Джеймса. Ощущение скорости потрясало, когда метла проносилась через залы. К счастью, большинство учеников ушли смотреть матч на Квиддичное Поле, и коридоры были по большей части пусты. Метла накренилась и ухнула в бездну лестничного пролета. Она пролетала над и под лестницами, когда они перемещались, чудом не задевая их, заставляя Джеймса нагибаться и прижиматься к метле все плотнее, настолько, насколько можно. Внизу промелькнул Пивз, пририсовывавший статуям усы. Джеймс заметил его краем глаза, а через мгновенье, к его удивлению, Пивз сидел перед ним на ручке метлы. - Рискованный трюк, крошка Поттер! - ликующе крикнул Пивз, пока метла проносилась по узкому коридору между аудиториями. - Не пытаешься ли ты по-дружески посоперничать со стариной Пивзом? Хи-хи! Пивз схватился за канделябр, мимо которого они проносились, и повис на нем, оставив Джеймса и метлу, ныряющую под ним. Джеймс пытался управлять ей, но это было бесполезно. Метла маниакально следовала своему маршруту. Она накренилась и нырнула вниз, влетев на каменную лестницу, ведущую на кухню эльфов. В отличие от остальной школы, на кухне было людно и суетно, эльфы убирались после ужина. Метла пронеслась между гигантскими кастрюлями, заставляя эльфов разлетаться как кегли. Грохот посуды и столового серебра слился в жуткую какофонию на огромной скорости. Следующей была прачечная, жаркая и шумная. Метла пронеслась мимо стиральных машин, проскользнула под гигантские шестеренки и между чудовищных ручек урчащих поршней. Джеймс с ужасом увидел, что метла, очевидно, ища смерти, на полной скорости несется прямо к каменной стене в конце комнаты. Он уже хотел спрыгнуть с метлы, надеясь приземлиться в один из чанов с пенной водой, когда метла свернула немного влево и вверх под углом. Там в стене была дверь, и Джеймс понял, что это спусковой желоб для белья. Он стиснул зубы и снова вцепился в ручку метлы. Метла нырнула в желоб так стремительно, что Джеймс едва успел поджать ноги, а затем были только проносящаяся мимо тьма и давление. Куча белья встретила его на полпути по желобу, и Джеймс задохнулся от кучи тряпок, навалившихся на него. Он старался освободиться от белья, но не мог рисковать и выпускать из рук ручку метлы. Метла снова нырнула, и по изменившемуся давлению и наличию свежего воздуха, Джеймс понял, что каким-то образом снова оказался на улице. Все, что он мог видеть из-за кучи белья, это слабый узор мерцающего света, когда метла наклонилась и спикировала. Джеймс рискнул отпустить одну руку. Он сгреб белье, развевавшееся вокруг него, столько сколько мог, и потянул изо всех сил. Ткань высвободилась, и он увидел размытый свет и почувствовал дуновение ветра. Он успел только понять, что, по одной ей известным причинам, метла везет его обратно на поле для квиддича. Впереди замаячили трибуны. У основания ближайшей из них толпились люди, многие следили за ним, показывали и кричали. Затем, в какое-то мгновение метла просто перестала двигаться. Джеймс цеплялся за метлу до конца и, казалось, что долгое время он просто рванулся сквозь воздух, ничем не поддерживаемый. Наконец, он врезался в землю с раскатистым стуком. Что-то в левой руке Джеймса неприятно щелкнуло, и он, наконец, остановился и обнаружил себя глядящим в дюжину смазанных лиц. - Похоже, он цел, - сказал один из них кому-то другому, стоящему неподалеку. - Лучше, чем он заслуживает, - сердито ответил другой, хмурясь на него сверху вниз. - Пытаться сорвать матч, украв метлу капитана команды, никогда бы не подумала! - Все в порядке, правда, - еще один голос, дальше. Джеймс застонал и попытался опереться на левый локоть. Его правая рука ужасно пульсировала. Табита Корсика стояла в двадцати футах, окруженная толпой благоговеющих зрителей. Ее метла неподвижно зависла рядом с ней, там, где она и остановилась. Она положила одну руку на нее, слегка придерживая метлу. - Мы можем простить детский энтузиазм первогодке, хотя я поражена тем, на что некоторые могут пойти ради квиддича. Правда, Джеймс. Это же всего лишь игра, - она улыбнулась ему, продемонстрировав все свои зубы. Джеймс плюхнулся обратно на траву, прижимая к себе правую руку. Толпа расступилась, пропуская Ридкулли, Директриса, профессор Франклин и Джексон следовали за ним. Джеймс услышал, как Табита громко говорит членам своей команды, направляясь обратно на поле: - Люди думают, что раз она сделана маглами, она должна быть слабой метлой, но ее магия сильнее, чем все, что вы сможете найти в стандартной Молниеносной, даже в тех, в которых есть функция расширенной экстра-жестикуляции. Эта метла знает, кто ее хозяйка. Все что мне нужно сделать, это позвать ее. Мистеру Поттеру вряд ли было известно об этом. Вообще-то мне жаль его, он просто делал то, что считал нужным. МакГонагалл присела на корточки рядом с Джеймсом, ее лицо было серьезно и полно ужаса. - Правда, Поттер, я даже не знаю, что сказать. - Локтевая кость сломана, мадам, - сказал Франклин, глядя на руку Джеймса сквозь странное устройство, состоящее из линз разных размеров и медных ко- лец. Он аккуратно сложил его и спрятал во внутренний карман мантии. - Я предлагаю немедленно отвести его в больничное крыло, а вопросы можно задать и позже. У нас есть о чем заботиться в данный момент. - Верно, - согласилась директрисса, не сводя взгляда с Джеймса - Особенно когда мисс Сакарина и мистер Рекрент прибудут сюда в течение нескольких следующих часов. Я должна сказать, Поттер, я крайне удивлена. Вытворить нечто настолько легкомысленное в такое время, - она встала, отряхиваясь. - Хорошо, что ж. Мистер Джексон, будьте добры, не могли бы вы проводить мистера Поттера в больничное крыло? И, пожалуйста, предупредите мадам Карри о том, что мистер Поттер останется там на всю ночь, - она одарила Джеймса жестким взглядом, пока Джексон ставил его на ноги. - Я хочу точно знать, где искать его, когда я захочу задать ему вопросы. И никаких посетителей. - Не волнуйтесь, мадам Директриса, - ответил Джексон, ведя Джеймса обратно к замку. Первые пять минут они шли молча, затем, уже во дворе, куда не доносился шум со стороны поля, Джексон сказал: - Я не сразу понял, что вы за фрукт, Поттер. Боль в руке Джеймса превратилась в тупую пульсацию, хотя отвлечься от нее было все еще сложно. - Простите, сэр? - Я имею в виду, что раньше не сумел раскусить вас, - сказал Джексон располагающим голосом. - Очевидно, что вы знаете гораздо больше, чем мальчик вашего возраста должен знать, и я думаю, это не только потому, что вы - сын главы мракоборцев. Сначала вы пытаетесь украсть мой портфель, а затем сегодня вы занимаетесь этим нелепым фарсом, чтобы стащить метлу мисс Корсики. И несмотря на то, что другие могут подумать, Поттер, - он взглянул на Джеймса, пока они проходили через большой зал, его темные брови сдвинулись. - Я знаю, что пытался украсть ее не для того, чтобы предоставить Когтеврану лучший шанс на победу. Джеймс прочистил горло: - Я не понимаю, о чем вы говорите. Джексон не обратил на него никакого внимания: - Это не важно, Поттер. Что бы вы ни думали, что вы знаете, что бы вы ни делали, после сегодняшнего вечера не будет иметь никакого значения. Сердце Джеймса пропустило удар, а затем начало тяжело биться в груди. - Почему? - спросил он онемевшими губами. - Что случится сегодня вечером? Джексон не обратил на него внимания. Он открыл одну из освинцованных стеклянных дверей в больничном крыле и придержал ее для Джеймса. Комната была длинной и высокой, с ровными рядами кроватей. Мадам Карри, которая по очевидным причинам не была фанаткой квиддича, сидела за столом в дальнем углу, слушая классическую музыку на своем радиоприемнике. - Мадам Карри, вы, должно быть, знаете мистера Поттера, - сказал Джексон, подталкивая Джеймса к ней. - Он каким-то образом умудрился сломать себе руку во время матча по квиддичу, несмотря на тот факт, что сам он не входил ни в одну из команд. Мадам Карри встала и подошла к Джеймсу, качая головой. - Хулиганы. Никогда не пойму, что это за спорт такой, который превращает в другом случае приличных людей в неандертальцев. Что же у нас тут такое? - она приподняла руку Джеймса, осторожно ощупывая перелом. Он зашипел сквозь зубы, когда она нашла его. Она поцокала языком. - Неприятный перелом, конечно, но могло быть и хуже. Что ж, приведем вас в порядок в мгновение ока. - Кроме того, - сказал Джексон. - Директриса просила вас оставить мистера Поттера здесь на вечер, мадам. Карри продолжала осматривать руку Джеймса. - Костеросту понадобится время до завтрашнего утра, чтобы выполнить свою работу, по меньшей мере. Но все равно этого мало. Я могла бы отправить его в свою комнату, наложив шину. - Директриса хочет задать мистеру Поттеру несколько вопросов, мадам. Она хочет, чтобы до тех пор он находился под наблюдением. Я боюсь, что это означает, что мистер Поттер подозревается в серьезном заговоре, способном подставить под удар всю школу. Я не могу сказать большего, но если вы поставите часовых у дверей, чтобы не пустить посетителей и не выпустить мистера Поттера до завтрашнего утра, не думаю, что вы переусердствуете. - Она не говорила ничего подобного! - воскликнул Джеймс, но он понимал, что его возражения не помогут. На самом деле, чем громче он будет протестовать, тем хуже это будет выглядеть. Карри ахнула и выпрямилась. - Это имеет какое-то отношение к тому ужасному человеку, пробравшемуся сюда вчера? Я слышала, что он кто-то вроде магловского репортера и что он до сих пор здесь! Это так? - она прикрыла рот ладонью и перевела взгляд с Джексона на Джеймса. - Я действительно не могу сказать вам большего, мадам, - ответил Джексон. - Кроме того, в конце мистер Поттер может быть полностью реабилитирован. Время покажет. В любом случае, - Джексон посмотрел на Джеймса и слабый намек на улыбку промелькнул в одном из уголков его губ. - До завтрашнего утра, Джеймс. Он развернулся и покинул комнату, осторожно прикрыв за собой дверь.
Глава 17. Ночь возвращения
К ее чести, мадам Курио не позволила обвинениям профессора Джексона повлиять на лечение Джеймса. Несколько минут она изучала место перелома, ощупывая и надавливая, затем осторожно наложила шину. Она разразилась довольно суровой обличительной речью по поводу травм, получаемых во время игры в Квиддич, но ее голос звучал для Джеймса так, словно она просто повторяла то же, что и сотню раз. Ее мысли явно витали где-то далеко, и Джеймсу не нужно было обладать пророческим талантом, чтобы догадаться, что именно занимало ее разум. Вторжение Мартина Прескотта вызвало волну догадок и тревог. Его признание в том, что он является представителем магловской прессы и тот факт, что его держали под замком в комнатах Альмы Алерона, только увеличивали количество разнообразных слухов и версий. На всю школу опустилась тень беспокойства, которую не сумело развеять объявление Директрисы о скором прибытии официальных представителей Министерства, чтобы заключить с мистером Прескоттом некую сделку. Пока мадам Курио отмеряла дозировку Костероста, Джеймс заметил осторожные подозрительные взгляды, бросаемые на него. Кто-то ведь должен был пропустить сюда нарушителя. Так почему бы и не этот первокурсник, сын Главы Мракоборцев? Джеймс знал, что некоторые люди - те, кто верил в россказни Прогрессивного Элемента, могли бы ожидать, что он провернет такой трюк. Этим днем он слышал голос в группе учеников, говоривший: «Это похоже на правду, не так ли? Вся суть Мракоборцев в том, что Статус о Секретности - это наша единствен- ная защита от предполагаемых магловских охотников на ведьм. И что же они делают? Они позволяют этому парню пробраться внутрь и напугать нас всех мыслью о том, что маглы прячутся там, в лесу, за каждым кустом с факелами, готовые сжечь нас всех на костре. Это абсурд. Я думаю, пусть делает свой репортаж. Это покажет этим жадным до власти министерским что почем». - Вот так, - сказала мадам Курио, выпрямляясь. - Все готово. В течение ночи ты почувствуешь небольшое покалывание и зуд, пока отрастает кость. Это абсолютно нормально. Шину не трогай. Последнее, чего бы тебе хотелось - это чтобы кость отросла криво. Чтобы это исправить, мне придется снова сломать кость и начать все заново, а мы бы этого, конечно, не хотели. А теперь, - она указала жестом на ряд кроватей, - выбирай любую, какая нравится. Я прослежу, чтобы утром тебе принесли сюда завтрак. Можешь устраиваться поудобнее. Джеймс бросил свой рюкзак на одну из прикроватных тумбочек и забрался на необычайно высокую кровать. Это была очень удобная кровать, и на то была хорошая причина, ведь на все матрасы были наложены Чары Релаксирования. Однако, эти Чары не действовали на мысли Джеймса, которые были темны от разочарования и беспокойства. Профессор Джексон признал, что сегодня - ночь предельной важности. Все перестало быть простыми догадками. А Джеймс здесь, застрял на всю ночь в больничном крыле, попавшись в ловушку профессора Джексона, хитроумно извратившего указания Директрисы МакГонагалл. Впервые оставшись один после неудачного похищения метлы, Джеймс в полной мере ощутил все синяки, полученные на поле для квиддича. План казался безумным с самого начала, но не более безумным, чем план по похищению портфеля профессора Джексона, но тот план ведь сработал? Все шло успешно до этого момента. Это напоминало невидимую кирпичную стену, которая вдруг накрыла их, остановив все в последний момент. Возможно, посох Мерлина - сильнейшая из трех реликвий. Сейчас Корсика, Джексон и Делакруа наверняка готовятся объединить все реликвии вместе, не подозревая, что у них нет мантии, но обладая двумя наиболее важными реликвиями. Несмотря на свое беспокойство, Джеймс уже начал засыпать под влиянием зачарованного матраса. Тут он выпрямился, сердце тяжело забилось в его груди. Что произойдет, когда Джексон откроет свой портфель и найдет в нем парадную мантию Ральфа вместо мантии-реликвии Мерлина? Чары Визиум Инептио падут и что потом? Джексон увидит портфель таким, какой он есть. Он все поймет и вспомнит тот день в классе Техномантии, когда Джеймс, Ральф и Зейн использовали фальшивый портфель, чтобы обмануть его. Он решил, что они провалились, даже упомянул это, пока провожал Джеймса в больничное крыло. Он, конечно, поймет, что у них все получилось. Джексон умен. Он узнает у кого из мальчиков настоящая мантия. Не у Зейна, не у Ральфа, у Джеймса. У мальчика, к которому он не особо «привязан». Придет ли Джексон в больничное крыло, чтобы потребовать вернуть мантию? Нет, что бы Джеймс ни думал, он знал, что Джексон не станет этого делать. Он направится прямо в гриффиндорские комнаты для мальчиков, к чемодану Джеймса. Возможно, он скажет, что ищет улики, обличающие Джеймса в заговоре против Хогвартса. Конечно, Джексон сумеет открыть чемодан Джеймса и забрать мантию. Все, ради чего рисковали Джеймс, Ральф, Зейн, а теперь еще и Гремлины, оказалось бесполезным. Все было кончено, и Джеймс ничего не мог с этим поделать. Он в отчаянии стукнул кулаком по тумбочке. Мадам Курио, сидевшая за своим столом в углу, ахнула и прижала руку к груди. Она взглянула на Джеймса, но ничего не сказала. Джеймс притворился, что не замечает ее. Его рюкзак соскользнул в сторону, когда он ударил кулаком по тумбочке. Решившись, он схватил его и открыл. Джейсон достал пергамент, чернила и перо. Он знал, что при обычных обстоятельствах мадам Курио никогда не позволила бы пациенту открыть бутылочку с чернилами над своими белоснежными простынями, но пока она встревожена, будет держаться подальше от потенциально опасной личности, чтобы не провоцировать его. Джеймс склонился над пергаментом и стал быстро, неуклюже писать рукой, заключенной в шину, не обращая внимания на то, что она стала влажной и иссиня-черной от чернил. Дорогой Папа, Прости, что я взял Карту М. и Мантию-Н. Я знаю, что не должен был, но они были нужны мне, и я подумал, что ты поступил бы так же. Я надеюсь, что ты не слишком сердишься. Знаю, что мне предстоит нелегкий разговор с мамой, но ты же замол- вишь за меня словечко, верно? Причиной, по которой я взял эти вещи, было то, что я обнаружил нечто действительно хорошо спрятанное и опасное здесь, в школе. Некоторые из преподавателей из Америки вовлечены в это, хотя вряд ли Франклин. Он классный. Так же в этом замешан П. Э. Я не хотел бы рассказывать тебе об этом в письме, но, пусть у меня и будут проблемы с тобой и мамой, мне все же очень нужно, чтобы ты приехал. Ты не мог бы тоже прибыть завтра? Мисс Сакарина говорила, что у тебя важное задание, которое не может быть прервано, так что, возможно, у тебя не получится, но все же постарайся, ладно? Это действительно важно и мне нужна твоя помощь. С любовью, Джеймс
Джеймс свернул пергамент и связал его кусочком бечевки. Он не знал, как отправить его, но почувствовал себя гораздо лучше просто от того, что оно написано. Он вспомнил, что собирался написать отцу про заговор Мерлина перед тем, как они украли мантию и сам себя ругал за это. Тогда он думал, что причины, по которым он не хотел ничего говорить отцу, были хороши, но теперь, запертый в больничном крыле в главную ночь заговора Мерлина и, зная, что несмотря ни на что, Джексон, возможно, уже заполучил реликтовую мантию, было глупо и самонадеянно не написать обо всем отцу раньше. Новая идея пришла в голову Джеймсу, и он снова залез в свой рюкзак. Секунду спустя он извлек из него резиновую уточку Уизли, снизу на ней по-прежнему было написано почерком Зейна: «Прачечная!» Джеймс обмакнул перо в чернила и зачеркнул эту надпись, а затем под ней написал: «больничное крыло, пришлите Нобби к восточному окну». Закончив, он резко сжал утку. «Грязный пивной горшок!» - крякнула она. В углу мадам Курио снова вздрогнула и осуждающе посмотрела на Джеймса. Возможный он преступник или нет, она явно считала его поведение необъяснимо грубым. - Простите, мадам, - сказал Джеймс, демонстрируя резиновую утку. - Это не я, это моя уточка. - Вижу, - сказала она с неодобрением. - Кажется, мне пора пойти передохнуть. Вам что-нибудь ээ… нужно? Джеймс покачал головой. - Нет, мадам, спасибо. Моя рука чувствует себя гораздо лучше. - Не трогайте ее, как я уже говорила и к утру вы будете в порядке, - она встала и прошла мимо Джеймса к витражной двери. За молочно-белым стеклом виднелись две фигуры, Джеймс знал, что это Филия Гойл и Кевин Мердок, любезно присланный профессором Джексоном, чтобы следить за дверьми. Мадам Курио отперла дверь и вышла, пожелав часовым хорошего вечера. Дверь захлопнулась за ее спиной, и Джеймс услышал, как замок встал на место. Он разочарованно вздохнул и тут же подпрыгнул, когда его резиновая утка крякнула ругательство рядом с ним. Он перевернул ее и посмотрел на дно. Под его надписью была новая: «Открой окно, десять минут». Он почувствовал себя немного получше. Он не был уверен, что Ральф или Зейн услышат своих уток и смогут ответить. На самом деле, он понятия не имел, что случилось с Гремлинами. Он чувствовал некоторую уверенность в том, что никто из них не был пойман, несмотря на то, что положение Ральфа чуть левее центра слизеринской раздевалки, пожалуй, было более шатким, чем у кого-либо еще. Несмотря на это, он надеялся, что даже Ральф смог сбежать, пока все следили за тем, как Джеймс вылетает из раздевалки на метле Табиты, и их внимание было приковано на его дикой гонке, а потом на том, как Табита позвала свою метлу обратно, и Джеймс вернулся на поле. Скорее всего, Ральф смог ускользнуть и вернуться в сарай, к Гремлинам.
|
