КАКИМ ОБРАЗОМ МНЕ УДАЛОСЬ РАНО ОТОЙТИ ОТ ДЕЛ

 

Весной 1999 года у меня была намечена беседа с группой банкиров — приблизительно 250 человек — в Лос-Анджелесе. Так как в то утро я был первым выступающим, то вылетел из Финикса, где тогда жил, накануне ночью. После завтрака я сидел в своем гостиничном номере и почесывал затылок, раздумывая над тем, что им сказать. Моя обычная беседа о финансовых отчетах, финансовой грамотности и разнице между активом и пассивом казалась не подходящей для этих людей. Так как это были не просто обычные банкиры — они работали с закладными в области недвижимости, — я предполагал, что им хорошо известны те финансовые основы, о которых я обычно говорю, или, по крайней мере, они в какой-то мере с ними знакомы.

Моя беседа была назначена на 9:30 утра, а сейчас было 8:00, и я был в растерянности — какую новую идею (или хотя бы старую, но под новым углом зрения) я мог бы предложить этим банкирам. Сидя за письменным столом в своем номере, я бегло взглянул на приложение к утренней газете, которую уже принесли в номер. На первой странице была фотография счастливой супружеской четы, сидящей в своем гольф-карте. Заголовок, напечатанный жирным шрифтом над фотографией, гласил: «Мы решили рано уйти на пенсию».

Далее в статье говорилось, что эти супруги, выбравшие пенсионный план 401(k), настолько преуспели за последние 10 лет на стремительно растущем рынке акций, что решили уйти на пенсию на шесть лет раньше, чем планировали. Мужу было 59 лет, а жене — 56. Ниже приводилась следующая цитата: «Наши общие фонды увеличивались так успешно, что в один прекрасный день мы стали миллионерами. Вместо того чтобы работать в течение еще шести лет, мы отошли от дел, продали свой дом, купили небольшой коттедж в этой уединенной деревушке, положили разницу, полученную от продажи дома, на депозитный сертификат с высоким процентным доходом, сократили свои расходы и теперь каждый день играем в гольф».

Итак, я нашел тему для беседы с банкирами. Прочитав статью, я принял душ, оделся и спустился вниз к ожидавшим меня банкирам, выдающим кредиты по закладным. Ровно в 9:30 я был представлен им и поднялся на подиум. Подняв вверх газету и указав на фотографию только что ушедшей на пенсию супружеской пары, я прочитал вслух заголовок статьи: «Мы решили рано уйти на пенсию». Затем назвал возраст пенсионеров, мужа и жены — 59 и 56 лет — и прочел несколько комментариев из этой статьи. Затем, отложив в сторону газету, я сказал:

— Мы с женой тоже рано вышли на пенсию. Мы отошли от дел в 1994 году. Мне было 47, а Ким — 37.

Я сделал паузу и окинул взглядом аудиторию, чтобы дать слушателям возможность хорошенько впитать информацию. После 10-секундного молчания я продолжил беседу:

— Поэтому позвольте мне спросить, каким образом я смог отойти от дел на 12 лет раньше, чем этот мужчина, а моя жена — на 19 лет раньше, чем эта женщина? В чем разница?

Ответом было молчание; и я понял, что совершил промах. Я начал не с того. Я понял, что заговорил об этом преждевременно, я хотел заставить аудиторию думать, вместо того чтобы дать им возможность просто слушать. Мои слова прозвучали самонадеянно и дерзко, когда я сравнил свой ранний уход в отставку с той четой пенсионеров из газеты. Тем не менее мне хотелось сделать хорошую мину при плохой игре, к тому же было уже слишком поздно поворачивать назад. Я чувствовал себя дешевым комедиантом, который только что отпустил свою коронную шутку, а публика не смеется. Желая поскорее выйти из неприятной ситуации, я спросил:

— А кто из вас планирует рано отойти от дел?

И опять ответа не последовало. Никто не поднял руку. В помещении нарастало чувство неловкости. Стоя на подиуме, я чувствовал, как почва буквально уходит у меня из-под ног. Я понимал, что должен быстро что-то предпринять. Окинув слушателей беглым взглядом, я заметил, что большинство из них моложе меня. А на тех немногих, кто был моего возраста, мои слова о раннем отходе от дел не произвели желаемого впечатления. И я быстро спросил:

— Кому из вас больше сорока пяти?

И вдруг аудитория начала оживать. Я почувствовал ответную реакцию. То там, то здесь стали медленно подниматься руки. Я сразу оценил, что таких было приблизительно 60 процентов. Остальные были еще сравнительно молодые люди, по крайней мере, по сравнению со мной. Изменив тактику, я повел другую игру, задав такой вопрос:

— А кто из вас хотел бы уйти на пенсию в свои сорок с небольшим и стать свободными в финансовом отношении на всю оставшуюся жизнь?

И тут руки стали подниматься с гораздо большим энтузиазмом. Мой контакт с аудиторией начал налаживаться, и, казалось, присутствующие стали оживать. Те, кто был моего возраста или старше, испытывали некоторую неловкость, поглядывая на своих более молодых соратников, многие из которых подняли руки, показывая тем самым, что они не хотят состариться на работе. Чувствуя смущение тех, кто был моим ровесником или даже старше, я понял, что необходимо сейчас же что-то сказать, чтобы между нами не возникло отчуждения.

Улыбаясь, я подождал, пока опустятся руки, и, глядя на тех, кто был моего возраста и старше, сказал:

— Я хочу поблагодарить всех банкиров в мире, занимающихся закладными, потому что именно вы сделали возможным мой ранний отход от дел, а не мой брокер по недвижимости или мой биржевой маклер, не мой финансовый консультант и не мои квалифицированные бухгалтеры. Это вы, именно вы — банкиры, занимающиеся закладными, — сделали для меня возможным уйти на пенсию почти на 20 лет раньше, чем это смог сделать мой отец.

Глядя на аудиторию, я заметил, что начала исчезать прежняя неловкость, и теперь я мог спокойно продолжать беседу. Похоже, здесь сыграла свою роль моя осведомленность, касавшаяся их сферы деятельности. Теперь я завладел вниманием почти 80 процентов слушателей. Продолжая разговор, я повторил заданный ранее вопрос:

— Так почему же я смог отойти от дел раньше, чем эта супружеская пара, и каким образом вы, банкиры, помогли мне в этом?

И опять последовало молчание. Я начал понимать, что они не знают, каким образом оказали мне в этом помощь. И хотя опять наступила тишина, они, по крайней мере, казались несколько более оживленными, чем несколько минут назад. Я решил пока не задавать вопрос, ответить на который они не были готовы. Повернувшись к доске над кафедрой, я написал крупными жирными буквами:

 

ДОЛГ

Против