Доступность фона

Определяя отношение "фигура-фон" как основу динамики сознания, мы возвращаемся к вопросу о том, несколько наши переживания доступны для нас и что составляет контекст событий в нашей жизни. Если и существует какой-то психологический принцип, разделяемый многими теоретиками, так это представление о том, что в человеке есть мощные силы, которые могут быть недоступными сознанию, но, тем не менее, воздействуют на поведение. Наиболее известное представление – это, конечно, психоаналитическое понимание подсознательного.

В ХХ веке концепция бессознательного внесла большой вклад в понимание человеческой природы, при этом преувеличив силу того, что недоступно осознаванию. Концепция бессознательного по-прежнему имеет значение ведущего принципа, однако его изъяны стали очевидными.

Во-первых, разделение психики человека на сознание и бессознательное, делит человека надвое, игнорируя целостность его природы. Свободному перетеканию сознательного в бессознательное и наоборот уделяется некоторое внимание в концепции предсознательного, но в основном оно не признается и не используется. Бессознательное стало сердцевиной концепции, определяющей психотерапевтический метод, который исследует, как подсознательный смысл "скачет" от одного резерва психики к другому и как эта "гимнастика ума" перекрывает любое доверие к сознанию. Люди отдалились от непосредственного опыта, который позволяет обнаружить, что же действительно происходит.

С другой стороны, концепция "фигура-фон" придает большое терапевтическое значение внешнему опыту человека, что мы и надеемся показать в этой книге. Жизнь проста, как кончик носа, когда вы готовы жить настоящим, двигаясь от одного эпизода актуального опыта к следующему, обнаруживая в каждом что-то новое, толкающее вперед. И тогда наконец вы приходите к пониманию, которое вначале было недоступно. Последовательность событий рассказывает историю значительно нагляднее, чем мудреный диагноз. Интерпретация символов – смелая попытка достичь понимания. Для посвященных это особая игра, в которую играют искренне и которая открывает возможность проявить свои психологические способности. Пациента может посетить озарение. Ах! Интерпретация достигла своей цели, она связала воедино сознание с новой информацией из подсознания, и пациент испытывает такие чувства, которые снова делают его целостным. Риск заключается в том, что этот подход учит не доверять себе и полагаться на внешний авторитет, который толкует реальность. Интерпретация природы бессознательного нейтрализует процесс собственного развития человека. Этот процесс надежнее, если человек полагается не на чье-то, а на собственное осознание момента за моментом, а каждое новое понимание опирается на его прошлый опыт.

Вот пример того, что может выявить последовательность образования фигур в терапевтической сессии без интерпретации бессознательных процессов. Клео, женщина 35 лет, давно разведенная с мужем, испытывала была недовольна своей жизнью, несмотря на профессиональный успех и общительный характер. Она постоянно старалась держаться в стороне, сдерживая свои чувства, и пребывала в состоянии смутного желания и незавершенности. Однажды Клео осознала, что избегает близости с людьми, из страха влюбиться без ответа. Она боялась попасть в зависимость от другого человека. Чувство страха было для нее новой фигурой, которой она не позволила бы проявиться. Я попросил ее описать свои чувства. Клео сказала, что испытывает острое чувство, которое не может описать; прежде она тоже боялась, но теперь ее страх стал осязаемым и определенным – появилась новая фигура.

Я предложил ей сконцентрировать внимание на этом чувстве, и она подумала, что если действительно подчинится ему, то чувство станет таким сильным, что ей придется как-то действовать. Клео не привыкла позволять себе испытывать подобное чувство решимости – это другая новая фигура. Я попросил ее закрыть глаза и пофантазировать. Она представила себе сцену в моем кабинете – следующий шаг к фигуре. Затем я попросил ее представить себе, что она собирается здесь делать. Она увидела себя в моих объятиях, а затем плачущей. Кровь бросилась к ее лицу,и, несмотря на то, что она не претворила в жизнь свою фантазию, она почувствовала внутреннее тепло. Страха, которого она так ждала и боялась, не было. Клео сказала, что чувствует удивительную, полную независимость от ответного чувства. Новая конфигурация была сформирована. Она смогла говорить со мной серьезно и тепло, поддерживаемая внутренними чувствами, и с этого момента ее взаимоотношения вне терапии стали более сердечными, появилась уверенность в отношениях с людьми.

Данный пример демонстрирует, как в терапии без интерпретации возникает движение от фигуры к фигуре. При этом пациент идет собственным путем, делая свой выбор на каждом шаге. Актуальный опыт Клео стал центральным и в разрешении ее незаконченного действия, в данном случае – ее неспособности испытывать глубокие чувства.

Продвижение от момента к моменту отражает экзистенциальный взгляд: все, что существует, существует только сейчас. Основой опыта является непрерывный поток, а это значит, что любая его часть происходящего может стать фигурой, а затем отойти в фон, чтобы уступить место следующей, которая возникает на переднем плане. Например, когда Клео смогла почувствовать и избавиться от своего убеждения в том, что теплота и близость заставят ее страдать от неразделенной любви, ее осознание было восстановлено. В каждый момент фигура изменяется. Она, как отдельный кадр фильма, вносит свой мимолетный образ в непрерывное течение движущейся киноленты. Если кадр остановить, живость исчезнет, хотя фигура будет находиться в резком фокусе, и мы остаемся с неподвижным изображением вместо живого процесса. Восстановление этого движения – сквозная тема нашей терапии. Там, где движение прерывается, жизнь становится неприятной, бессвязной или бессмысленной. Она больше не опирается на постоянно возобновляющийся цикл развития и обновления.

Гештальт-терапия отдает предпочтение новизне. Это не догма, а искренняя вера в то, что существование и познание нового неизбежны, если мы будем взаимодействовать со своими актуальными переживаниями. Бейсер[22] описывает парадоксальную теорию изменения, согласно которой изменение возникает через полное, хотя и временное принятие статус-кво. В парадоксальные игры играть нелегко, так как они требуют большой чувствительности к различиям. Для тех, кто принимает статус-кво, существует опасность цепляться за него, кто не чувствует, когда надо дать волю естественному процессу перемен. Это палка о двух концах. Торопя происходящее, мы нарушаем естественную смену настоящего момента последующими. Замедляя процесс, мы тоже нарушаем эту непрерывность.

Важно научиться видеть разницу между пребыванием в происходящем событии до его завершения и попыткой получить нечто большее из ситуации, которая либо завершена, либо бесплодна. Для этого нужно понимать, является ли внимание свободным и подвижным или оно жестко зафиксировано на объекте. Люди зажатые, озабоченные, недоверчивые, с готовой проповедью, не желающие уходить, когда разговор закончен, ссылающиеся на авторитеты, и т. д. – все они зависимы. Человек "застревает", когда остается в ситуации, которая доставила ему большие неприятности, и нет надежды на ее улучшение. Двадцать лет на работе – и ни одной награды, десять лет в браке с тем, кто не хочет быть с тобой – все это признаки застревания. О "застревании" можно говорить, когда настоящая ситуация постоянно не согласована с потребностями человека.

Кен, для которого был важен статус и чувство безопасности, которое обеспечивала академическая жизнь, был профессором университета и чувствовал себя глубоко несчастным. Многочисленные собрания комитетов, необходимость что-то публиковать сводили его с ума, он предпочел бы жить по-другому. Кен мечтал заняться курортным бизнесом и обладал способностями к этом. У него были интересные идеи о том, как это сделать, сохраняя некоторые профессиональные контакты, читая лекции и давая консультации. Но он был по-собачьи привязан к своим обязанностям в университете. Хотя они и лишали его радостей жизни, он держался за столь респектабельный имидж независимого уважаемого всеми профессора. Когда сохраняется дисгармония и не делается ничего, чтобы что-то изменить – это и есть застревание.

Выбор сделать просто, когда он приятен, но даже когда это причиняет боль и горе, можно принимать решения и не ограничивать себя. Так, художник, сталкиваясь с противоречиями в процессе работы, мучительно ищет решения. Студент, который терпеть не может университет, но знает, что ему нужно образование для будущей работы, не бросает его, если воспринимает свое решение как правильное в контексте своих жизненных потребностей. Мужчина, который по собственному выбору остается с тяжело больной женой, сохраняет свежесть чувств и, может быть, сумеет облегчить ей боль.

Хотя все эти примеры имеют некоторые общие черты, тем не менее ясно, что личные основания и глубинные предпочтения различны. Не существует жестких правил, чтобы отличать застревание и проживание. Только восприимчивость к каждому событию определяет качество жизни человека. То, что для одного человека является застреванием, для другого может быть проживанием. Важно оставаться в контакте с самими собой и собственными потребностями.