Философия всеединства Лосева.

Для Лосева всеединство - тема, сопровождавшая его всю жизнь, хотя он и не стал строить собственной философии как очередной системы в рассмотренном нами ряду. Ограниченность этого русла, иссякание его плодоносности достаточно рано ощутились ему. Но в то же время отказ следовать в этом русле не был разочарованием во всеединстве и его отбрасыванием. Ибо для Лосева оно с самого начала было чем-то иным и большим, нежели чисто теоретической предметом, идеей, философемой. Будучи не просто философом, но глубоко филос. натурой, будучи историком философии, историком мысли - если угодно, художником мысли, - он явственно обладал неким художественной чувством, художественной и эмоциональным переживанием всеединства. Оно было для него символом, знаменованием непостижимого, апорийного бытийного идеала, а мысль о нем, тяготение и устремление к нему, эрос и пафос всеединства, были неким особым филос. чувством, жизненным нервом философствования. Таким сверхфилософским предметом, предметом философии эроса оно было также для Шеллинга и Вл. Соловьева.

Начиная с ранней работы «Эрос у Платона» и кончая поздней книгой о Соловьеве, Лосев на всех этапах своего творчества бегло, однако существенно, затрагивает концепцию всеединства в самых разных ее аспектах. По существу, Лосев - а отчасти уже и Флоренский - дошел в своем творчестве до границ, до исчерпания филос. перспектив рус. метафизики всеединства. У них обоих - и у Лосева это более явно - уже начинается зарождение, вынашивание некого нового этапа, новой фундаментальной парадигмы для русской мысли, на смену прежней панентеистской парадигме. Черты этой новой парадигмы, даже основные, почти еще не успели обозначиться, и ясно лишь, что она избирает базироваться уже не на сущностных, а на энергийных категориях, придавая большую важность линии православного энергетизма, связанной в первую очередь с исихастской традицией.

Заключение.

В России в конце XIX - начале XX в. назревала великая народная революция, которой предстояло смести старый отживший общественный строй. То, что старая Россия обречена на гибель, в той или иной степени осознавали многие, причем не только политики. Предчувствием надвигающегося урагана пронизана русская поэзия конца XIX - начала XX в. и, в частности, многие стихи основоположника новой русской религиозной философии В. С. Соловьева.

Итак, хотелось бы выделить для взгляда на данную проблему. Во-первых, перестав быть центральным онтологическим принципом метафизической системы старого типа, всеединство еще вполне остается в своей непреходящей роли побудительного предмета и эффективного орудия мысли. Возможны совсем иные, новые и достаточно неожиданные появления всеединства на филос. арене. К примеру, карсавинское всеединство сумело предвосхитить некоторые концепции системного анализа. А вот и еще пример: утверждая совершенное равновесие начал единства и множества, утверждая совершенную взаимопроникнутость частей единства, всеединство очень созвучно современным диалектическим и плюралистическим моделям культуры, общения, моделям текста. Первым это заметил Бахтин в «Поэтике Достоевского», когда он выдвинул уподобление мира Достоевского Церкви, а тем самым, как нам совершенно ясно, и всеединству: «Мир Достоевского глубоко плюралистичен. Если уж искать для него образ, к которому как бы тяготеет весь мир, образ в духе мировоззрения самого Достоевского, то таким является церковь как общение неслиянных душ, где сойдутся и грешники и праведники; или, может быть, образ дантовского мира, где многопланность переносится в вечность, где есть нераскаянные и раскаявшиеся, осужденные и спасенные». Понятно, что у Бахтина, в отличие от обычных рассмотрении в метафизике всеединства, идет речь о церкви эмпирической и всеединстве несовершенном. Понимать это мы сегодня должны в двух планах: и в традиционной смысле устройства мира, и в современной смысле устройства текста, где совершается общение неслиянных голосов-дискурсов. Можно еще добавить, что в вербальных дискурсах принцип всеединства, трансрациональное тождество части целому, традиционно присутствует и эксплуатируется в приемах аллюзии и синекдохи.

Во- вторых, сами русские религиозные философы не могли в глубине души не понимать полную пустоту их построений, не могли не ощущать свою абсолютную творческую импотенцию. И с тем, чтобы скрыть это, выдать себя за великих новаторов, они с самого начала развернули шумную рекламную кампанию. Ведь именно они начали говорить о философском ренессансе в России на грани XIX и XX вв., имея в виду появление на исторической арене самих себя и своих трудов. Русская религиозная философия была мертворожденной. Некоторое время она существовала как упырь на живом теле философской мысли России. В последние годы была предпринята попытка гальванизировать этот труп. Но долго это продолжаться не могло. Чтобы не заражать живых, покойник должен быть похоронен. И чем скорее, тем лучше.

Список использованной литературы

1. Булгаков С.Н.. «Иван Карамазов (в романе Достоевского «Братья Карамазовы») как философский тип» // Сочинения в двух томах. Т.2. Избранные статьи. – М.: Наука, 1993, С.15-45

2. Булгаков С.Н. Основные проблемы теории прогресса // Сочинения в двух томах. Т.2. Избранные статьи. – М.: Наука, 1993. С.46-94. (См. также: Философия истории в России: Хрестоматия. М.: Логос, 1996. С.189-195).

3. Булгаков С.Н. Свет невечерний: созерцания и умозрения. – М.: Республика, 1994, С. 242-250, 271-276, 294-304, 344-350.

4. Булгаков С.Н. Философия хозяйства. М.: 1912 (или любое современное издание)

5. Зеньковский В.В. История русской философии. Л., 1991.

6. Карсавин Л.П. О личности //Религиозно-философские соч.: В 2 т. М., 1992.

7. Карсавин Л.П. Философия истории. СПб., 1993.

8. Лосев А. Ф. Русская философия // Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1991.

9. Лосев А.Ф. Диалектика мифа. Дополнение к «Диалектике мифа». (Философское наследие. Т. 130). М.: Мысль, 2001, 558 с.

10. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. — М.: Мысль, 1993, 959 с.

11. Лосев А.Ф. Русская философия // Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. – М., 1991.

12. Лосский И.О. История русской философии. М., 1991.Франк С.Л. Сущность и ведущие мотивы русской философии // Франк В.С.

13. Лосский Н. О. Обоснование интуитивизма; Мир как органическое целое // Избр., М., 1991.

14. Лосский Н.О. Достоевский и его христианское миропонимание // Бог и мировое зло. – М.: Республика, 1994, С.204-240

15. Лосский Н.О. История русской философии. М., 1991.

16. Лосский Н.О. Типы мировоззрений // Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995.

17. Русское мировоззрение. СПб., 1996.

18. Соловьев В.С. Кризис западной философии (Против позитивистов) // Соч. В 2 т. 2-е изд. Т.Г М., 1990, (Серия "Философское наследие").

19. Соловьев В.С. Оправдание добра. Нравственная философия; Критика от­влеченных начал; Теоретическая философия // Соч. В 2 т. 2-е изд. Т.! М., 1990. (Серия "Философское наследие").

20. Соловьев В.С. Чтения о Богочеловечестве // Соч. В 2 т. Т.2. М., 1989.

21. Трубецкой Е.Н. Смысл жизни. Ростов н/Д: Феникс, 1998.

22. Флоренский П.А. Столп и Утверждение Истины // Флоренский П.А. Сочинения: в 2 т. – М.: Правда, 1990, Т.1. Ч.1.

23. Флоренский П.А. Эмпирея и Эмпирия // Флоренский П.А. Сочинения: в 4 т. – М.: Мысль, 1994, Т.1. С. 146-195.

24. Франк С.Л. Духовные основы общества. М., 1992.

25. Франк С.Л. Реальность и человек. СПб., 1997.

26. Франк С.Л. Русское мировоззрение. – СПб., 1996.

27. Шпет Г. Г. Очерк развития русской философии // Соч. М., 1989

 

[1] См., например: Габинский Г. А. Иррационализм и теология // Наука и теология в ХХ веке. М., 1972, С. 189.