Китайская принцесса

– А теперь и у младшей моей голубушки дырка протерлась! – с этими словами Нянюшка вынула из корзинки носочек Мери-Матильды. – У нашей малютки и дырки-малютки. Да и немудрено – ножка-то у тебя не больше, чем у китайской принцессы.

Китайскую принцессу я нянчила в стародавние времена, Англия в ту пору была еще безымянным островом на краю света. А до принцессы я нянчила ее маменьку, вдовствующую императрицу.

Принцесса росла самой очаровательной крошкой в мире: легкая, точно бабочка, и хрупкая, как стеклянная подвеска. Бывало, дашь ей на обед ложку риса – она и сыта, а скажет: «Нянюшка, пить хочу!», так я налью молока в наперсток, Принцесса напьется да еще и оставит половину. Спать я ее укладывала в шкатулке с нитками, в уголке, а на простыни разрезала свой носовой платок – получалась как раз пара.

Слыхали когда-нибудь, как ударяют о стеклянные колокольцы дождевые капли? Точно так смеялась моя Принцесса. А когда ходили мы с ней на прогулку, уж как я ее потерять боялась! Посажу в кошелек, не закрываю – так и несу. Идем мы по пекинским улицам, она то и дело выглядывает и сокрушается:

– До чего же много в мире великанов!

Зато в рисовых полях Принцесса глядела на порхающих бабочек и радостно приговаривала:

– Какие милые маленькие создания! Отчего они не прилетают в гости во дворец?

Вот однажды получила Императрица депешу, что, мол, Татарский Хан желает взять в жены ее дочь, Китайскую Принцессу. Узнав об этом, малютка засыпала меня вопросами:

– Нянюшка, далеко ли Татарское ханство?.. Мне там понравится?.. А люди там большие или маленькие?.. А сам Хан какой?.. Я его полюблю?.. Он очень большой?.. А может, он маленький и хорошенький?.. А как он одет?..

Не на все вопросы нашлась я, что ответить, но услыхав последний, сказала:

– В пурпурную мантию. Он непременно в пурпурной мантии, как всякий порядочный хан.

– Пурпурная мантия... – повторила Принцесса. – Как красиво... Теперь, если увижу, я его сразу узнаю. Мой милый, маленький Пурпурный Хан! – и китайская принцесса захлопала в ладоши.

Очень она ждала своего Императора, а в день его приезда вдруг сказала:

– Нянюшка, мне нужно новое платье!

– Да, Бог с тобой, куколка, у тебя их семь сотен и все новые! Ведь я принялась за шитье, как только узнала о свадьбе, и шила не покладая рук.

– Да не эти! – топнула ножкой Принцесса. Стояла она в это время на ногте моего большого пальца и топнула по нему пребольно.

– Мне нужно платье, достойное пурпурной мантии Хана.

– Где же его искать прикажешь? – спросила я.

– В рисовых полях.

Я посадила ее в кошелек, и мы отправились в поля. День выдался знойный, над полем порхали бабочки, а за ними гонялся маленький китайчонок в голубой хлопковой рубахе. Бабочек он ловил прямо руками. Мы подошли уже совсем близко, когда он прихлопнул какую-то бабочку слишком сильно, и нежное, как цветок, чудесное создание упало мертвым к нашим ногам. Принцесса рыдала безутешно.

– Пускай постоит смирно, я оттаскаю его за волосы! – в гневе потребовала она.

Мальчишка приблизился и покорно склонил голову, а Принцесса ухватилась за два волоска на его макушке и потянула изо всех сил – маленький китайчонок даже сморщился от боли.

– Ну вот! – утомленно сказала Принцесса. – Ступай теперь прочь! И на глаза мне не попадайся!

Мальчик ушел, а Принцесса попросила:

– Нянюшка, дай мне бедняжку!

Я подобрала бабочку. Принцесса погладила ее пестрые бархатные крылышки и, немножко всплакнув, улеглась в обнимку с бабочкой в самой глубине кошелька.

Я решила оставить ее в покое – пускай погорюет вволю – и отправилась искать тень, чтобы переждать зной и принцессины слезы. Устроилась я под деревом, бабочки мельтешили в жарком мареве, а один мотылек просто не отставал: так вокруг нас и вьется, так и танцует. Краше его я прежде не видывала. Сидела я тихонько, неподвижно, и он, осмелев, уселся прямо на мой кошелек. Долго сидел, смирно, только усики длинные туда-сюда шарят. Мне померещилось даже, будто он говорит что-то, только – вот беда! – уши мои для тех речей непригодные, ничего я не разобрала.

Потом я то ли задремала, то ли забылась... А может, просто клюнула носом разок-другой. Но открываю глаза и вижу: мотылек расправляет крылья, лететь хочет, а рядом другая бабочка – поменьше, пестренькая, точь-в-точь как та, которою мальчишка убил.

Взлетели они вместе, крылышками друг друга касаясь, устремились из тени на солнце, покружили и скрылись вдали.

Пора было возвращаться – вдруг Татарский Хан уже приехал? Я шепнула в кошелек:

– Эй, куколка, пойдем-ка домой.

Принцесса не отозвалась. Я решила, что она спит, и направилась во дворец. Шла не спеша, чтоб не разбудить малютку.

На пороге меня встретила Императрица.

– Нянюшка! Скорее! Хан въезжает в город, а вы куда-то запропастились! Ни тебя, ни Принцессы!

– Вот она, целехонька, в кошельке сидит, – сказала я.

Открыли мы кошелек, а он пуст, точно воздушный шарик! Мы все уголки в кошельке обшарили, все рисовые поля обежали – все высматривали Принцессу в придорожной пыли. Хотя она никак – ну никак! – не могла у меня по дороге выпасть! Под деревом, где я отдыхала, каждую травинку перебрали. Принцесса исчезла без следа. Лишь бабочки вернулись и доверчиво уселись сперва ко мне на ладонь, а после – к Императрице. Та, что поменьше, встряхнула крылышками, словно говоря: «Гляди, Нянюшка, на мое новое платье!»

И тут меня осенило.

– Как эта бабочка называется?

А Императрица рыдает в три ручья:

– Нянюшка, ну причем тут бабочки? Не знаю я их названий! Хотя та, что побольше, кажется, Пурпурный Хан. Ох, вечно ты невпопад спрашиваешь!

– Вытри-ка слезы, – говорю. – Искать нам больше некого. Принцесса покинула нас навсегда.

Стряхнула я с руки бабочек и повела Императрицу домой.

У дворцовых ворот гудела толпа: в столицу приехал сам Татарский Хан, а невесты нет! Но завидя нас, толпа закричала:

– Вон они! Вон принцессина нянька идет!

Хан, высокий красавец в пурпурной мантии, сбежал по ступеням нам навстречу. Он направился прямиком к Императрице и, обняв ее, воскликнул:

– Моя принцесса! Моя невеста! Моя красавица! Императрица онемела от изумления. Да и мы, признаться, тоже. Впрочем, вскоре Императрица пришла в себя и подала мне знак: молчи, мол. Хан обнял ее снова, а я тем временем махнула рукой толпе: молчите! Люди вмиг все поняли, стоят – точно языки проглотили. Хан повел невесту во дворец. Так все и сладилось. Да и что стал бы он делать с моей малюткой принцессой? В кошелек посадил бы? Так что ему, считай, повезло...

– Ох, я все боялась, что сказка окажется короткой, – сказала Дорис. – Ведь у Мери-Матильды совсем крошечная дырка.

Твоя правда, – ответила Нянюшка. – Но штопать маленькую дырку непросто. Тут нужна сноровка. А поспешишь – людей насмешишь.