Проблемы квалификации контрабанды огнестрельного оружия, связанные с использованием специальных знаний

 

В составе контрабанды оружия одним из определяющих конститутивных признаков, лежащих в основе выделения данной ее разновидности в специальную норму, является предмет преступления, установление которого предполагает, как правило, использование специальных знаний. Поэтому его экспертно-криминалистическая и правовая оценка требуют комплексного межотраслевого подхода к научным разработкам в этой области.

Анализ литературы по исследуемой теме показывает, что оружие и их отдельные виды являются объектами изучения специалистами различных отраслей знания, которые вкладывают в определения данных понятий свой специфический, далеко не всегда одинаковый смысл, исходя из стоящих перед ними целей исследования. Для одних - эти цели обусловлены потребностями, связанными с практикой вооруженной борьбы (военные специалисты), для других, - потребностями расследования преступлений и их квалификации (криминалисты и правоведы). Например, применительно к понятию оружия (в т.ч. и огнестрельного) всех названных специалистов объединяет лишь одно: практически во всех приводимых ими в опубликованных работах дефинициях оружия в качестве обязательного признака выделяется его целевое назначение - поражать живую или иную цель. Что же касается других признаков, включаемых в определение понятия оружия вообще и огнестрельного оружия в частности, то относительно их количества и содержания, позиции, изложенные в работах различных авторов, обычно расходятся. Естественно, такой разброс суждений относительно определения понятия огнестрельного оружия и боеприпасов к нему может порождать различные подходы, с одной стороны, эксперта-криминалиста к формированию выводов об относимости исследуемых объектов к категории оружия и боеприпасов, с другой, - правоприменителя при правовой оценке этих выводов эксперта.

Так, при оценке заключения эксперта правоприменитель исходит из того, что огнестрельным оружием как предметом преступления, в частности, контрабанды признаются лишь такие устройства, которые конструктивно предназначены для механического поражения цели на расстоянии снарядом, получающим направленное движение за счет энергии порохового или иного заряда, не имеют иного официального хозяйственно-бытового назначения и подпадают под действие особой лицензионно-разрешительной системы (то есть, изъяты из свободного обращения и их оборот имеет особый правовой режим). [31]

Экспертно-криминалистическая же оценка огнестрельного оружия в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства не должна выходить за пределы специальных знаний эксперта и вторгаться в область права. Это означает, что для установления целевого назначения представленного на исследование образца (конкретного экземпляра оружия) эксперт вправе изучать, сравнивать и оценивать только его сугубо технические свойства и особенности, и только результаты технической (но не правовой) оценки исследуемого объекта он и может отражать в выводах экспертного заключения.

Однако наличие особого правового режима, то есть распространение в отношении данного предмета действия лицензионно-разрешительной системы, эксперт-криминалист определять не вправе. Это прерогатива правоприменителя.

Таким образом, в реальной судебно-следственной практике возможны ситуации, когда согласно заключению эксперта изъятый при проведении таможенного досмотра предмет отнесен к огнестрельному оружию, а следователь и суд при оценке заключения эксперта устанавливают, что на это устройство не распространяется действие лицензионно-разрешительной системы, и потому в правовом смысле оно не может быть признано огнестрельным оружием в качестве предмета данного преступления.

Это относится, прежде всего, к некоторым видам охотничьего гладкоствольного оружия, а особенно, к боеприпасам к нему.

На подобного рода проблемы уже обращали внимание отдельные авторы. В частности, В. В. Германов и А. Б. Жеромский в одной из работ справедливо отмечают: «Возникающие при этом противоречия приводят к нежелательным коллизиям в оценке органами следствия и судами заключений экспертов при расследовании и судебном рассмотрении уголовных дел, а зачастую и к необоснованному привлечению граждан к уголовной ответственности. Кроме того, при таком подходе к самому назначению криминалистических экспертиз этой группы объектов с постановкой вопроса об относимости данного предмета к категории боеприпасов правоприменитель ожидает от эксперта, прежде всего, по существу правовой оценки данного объекта, хотя она не входит в компетенцию эксперта-криминалиста. В последнее время, как видно из экспертной практики СЗРЦСЭ, участились случаи постановки экспертам-криминалистам чисто правовых вопросов и о допустимости оборота представляемых объектов на территории РФ (в частности, при назначении баллистических экспертиз по делам, связанным с контрабандой огнестрельного оружия или боеприпасов к нему), что также, исходя из сущности института экспертизы в уголовном процессе, является недопустимым» [32].

В контексте рассматриваемой проблемы вполне логична и позиция А. И. Устинова, согласно которой «для разъяснения правовых категорий, толкования юридических положений и т.п. необходимость в проведении экспертизы оружия не возникает»[33].

Представляется, что одним из перспективных направлений в исследовании и научной разработке понятий оружия и их конкретных видов, которые бы не страдали узко отраслевым подходом и учитывали все положительные наработки из смежных областей науки, является комплексное изучение содержательной части названных понятий на основе достижений различных наук и, прежде всего, уголовного права и криминалистики (конечно, с учетом знаний, накопленных и в военном деле), - путем объединения усилий специалистов в этих отраслях знаний.

Сегодня по сложившейся традиции при распознавании и оценке объектов на предмет их относимости к огнестрельному оружию правоприменителю приходится заимствовать у экспертов-криминалистов соответствующие наработки, а иногда и механически воспроизводить технико-криминалистические категории. В действительности нередко получается так, что практически судьба обвиняемых и подсудимых по делам, связанным с оценкой объектов на принадлежность их к оружию и боеприпасам, находится в руках экспертов-криминалистов.

Думается, что многие противоречия, существующие сегодня в уголовно-правовой и криминалистической оценке одних и тех же предметов и устройств, можно устранить, если совместными усилиями ученых в области криминалистики и уголовного права сформулировать уточненные определения понятий оружия, боеприпасов и их конкретных видов, которые бы в полной мере отвечали целям уголовного судопроизводства.

В этом отношении особенно важным представляется введение в Общую часть Уголовного кодекса РФ отдельной главы, в нормах которой давалось бы легальное определение основных базовых понятий (в т.ч. оружия, боеприпасов и их конкретных видов), используемых в уголовном законе. Законодательные определения понятий оружия, боеприпасов и их конкретных видов безусловно должны отражать все положительные в этом плане наработки, имеющиеся на сегодня в криминалистике, судебной экспертизе, военно-технических отраслях знания, уголовно-правовой литературе, а также в существующих отечественных и зарубежных нормативно-правовых актах, и, в частности, Федеральном законе РФ «Об оружии».

Применительно к предмету данного исследования введение в действующий УК РФ указанных изменений будет способствовать повышению эффективности борьбы с незаконным оборотом оружия (включая его контрабанду) и снимет ряд вопросов, возникающих при выявлении, пресечении и расследовании контрабанды огнестрельного оружия и боеприпасов к нему.

К сожалению, действующий Федеральный закон РФ «Об оружии» с изобилующими в нем терминологическими неточностями и логическими ошибками в современных условиях уже не может рассматриваться в качестве единственного и безупречного «руководящего начала» как для криминалистов, так и для специалистов в области уголовного и административного права.

Несмотря на его достаточно широкое название, он посвящен правовой регламентации не всего оружия, а лишь его небольшой части. Например, в правоприменительной практике орудием и предметом преступления признается огнестрельное оружие в целом, а в названном законе регулируется оборот только его части - ручного стрелкового.

Распознавание и оценка объектов, относимых к категории оружия и боеприпасов, имеет ряд общих положений. Соотношение единичного и множества в области экспертизы оружия четко выражено в отношении по крайней мере трех групп объектов: ручного огнестрельного оружия, холодного оружия, боеприпасов. Разумеется, общность решения вопросов относительно названных множеств предполагает и общность методик экспертного исследования или, точнее говоря, предполагает единую общую методику.

Определение понятия оружие является отправной точкой, исходной базой для формулирования дефиниций различных его видов и, в частности, огнестрельного. В силу этого определение понятия конкретного вида оружия не должно выходить за рамки общего понятия оружия. Целевое назначение любого предмета, определяемого как оружие, должно соответствовать определению термина оружие.

Исторически сложилось так, что оружие конструктивно создавалось и развивалось для поражения определенных объектов материального мира (животного, вооруженного противника, иной цели), но никак не для подачи сигнала, который может рассматриваться лишь в качестве сопутствующего (в частности, выстрелу) фактора. Если исходить из позиции законодателя, то, к сигнальному оружию могут быть отнесены не только револьверы и пистолеты, конструктивно предназначенные для отстрела не только газовых и «шумовых» патронов, но и полицейский свисток и даже крупный ключ с полым стержнем, с помощью которых можно издать свист. Вполне очевидно, что устройства и предметы, имеющие иную, нежели поражение цели, конструктивную предназначенность (подача световых, дымовых и звуковых сигналов, забивание дюбелей в бетонные, кирпичные стены и т.п. выполнение работ) не должны определяться с использованием термина «оружие».

Другим недостатком понятия "оружие", приводимого в ст. 1 названного закона, является то, что законодатель не конкретизирует включенный в определение признак «поражение», обусловливая тем самым (как это и показывает практика) его неоднозначное толкование3. Особенно актуальным это становится сейчас, когда с развитием науки и техники, открытием новых источников энергии становится возможным создание принципиально иных видов оружия, которые наряду с традиционным оружием вовлекаются в незаконный оборот, в т.ч. и путем его контрабанды.

Прежде всего, требуется уточнение в определении такой степени поражающей способности объекта, при наличии которой он будет признаваться оружием, (а при ее отсутствии - нет). На наш взгляд, эту способность нельзя ограничивать лишь летальными повреждениями.

Аналогичного мнения придерживаются и другие авторы. Так, известный специалист в области уголовного права Д. А. Корецкий, полемизируя с В. М. Плескачевским, который предлагает аэрозольные упаковки и газосигнальные пистолеты и револьверы не считать оружием, на наш взгляд, справедливо возражает ему: «Исходя из традиционного понимания оружия как средства причинения смерти или тяжкого вреда здоровью с таким подходом можно было бы согласиться. Однако он игнорирует юридическую реальность и умножает число сущностей, подлежащих правовому объяснению: какие последствия порождает незаконные оборот "боевых химических средств борьбы с беспорядками», какая норма уголовного или административного закона распространяется на эти средства...»[34].

Оружием должны считаться такие устройства, предметы (материальные средства), которые конструктивно и функционально предназначены для причинения, в частности, живой цели, не только летальных, но и не смертельных повреждений.

Традиционные виды оружия, изначально создаваемые для причинения летальных поражений, в принципе, обладают потенциальной способностью наносить и не смертельные повреждения, и при определенных условиях могут рассматриваться в качестве «нелетального» оружия. Все зависит от целей и обстоятельств их применения. Так, в одном и том же экземпляре, например, огнестрельного оружия возможно применение боеприпасов и патронов травматического действия, и оно во всех случаях не перестает быть оружием.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что прежде чем квалифицировать преступление как контрабанду оружия, необходимо определить что предметы, перемещаемые через границу, являются таковым. А это может подтвердить только эксперт. Но механизм оперативного привлечения экспертов еще не достаточно проработан в законодательстве, что приводит к затягиванию процесса привлечения к уголовной ответственности в целом за рассматриваемое преступное деяние.