Программа тормозит

—Я такого мнения держусь, что для воспитания молодежи, не только молодежи, а и стариков, выживших из ума, и людей среднего возраста, не думающих об этих вопросах, не на что опереться, кроме Ленина. А Ленин — считается, давно был, и, значит, надо что-то новое, а суть-то дела в том, что надо поднять всю борьбу на некоторый новый этап, и все вскроется по-новому. Придется на многое по-новому посмотреть...

Советую почитать Ленина «Политика и экономика в эпоху диктатуры пролетариата». Конец 1919 года. Я сейчас вам могу привести своими словами, а потом вы прочитаете, чтобы углубиться. В данном случае я точно передаю смысл.

Что такое социализм? Сказано так: социализм есть уничтожение классов. Уничтожить классы можно только при диктатуре пролетариата. Для этого нужна диктатура пролетариата. Без этого классы уничтожить нельзя.

А у нас — уничтожение эксплуататорских классов. Вот этого крестьянина берегут, колхозника. А его беречь нельзя, если хочешь счастья этому крестьянину. Его надо освободить от этих колхозов. И сделать его тружеником социалистической деревни. Вот эти сторонники крестьянского, демократии, они-то как раз реакционеры, они крестьянина этого в том виде, в каком он есть, хотят заморозить. Отупели в своем мелкобуржуазном мещанстве.

29.07.1971, 12.12.1972, 30.06.1976

—У всех Ленин на руках Глейзерман, историк, пишет, ссылаясь на «Великий почин» Ленина, что коммунизм — бесклассовое общество, процесс уничтожения классов длительный, и окончательно они будут уничтожены при коммунизме. И они это выдвигают. Но дело в том, что весь марксизм, вся диалектика марксизма обязательно требует исторического развития, все рассматривается в развитии, и нигде не останавливается процесс. Поэтому Ленин прав и в том, что социализм есть уничтожение классов, это значит, что разницы не будет социальной, но окончательно сотрется она, конечно, дальне... Ведь человек развивается из малыша в ученого. Вот ты ребенок. Юноша. Это уже молодой человек студенческого возраста. Это уже молодой ученый. Это уже взрослый ученый. Провести точно границу, конечно, нельзя.

—Но все-таки Ленин предполагал уничтожить классы при социализме.

—Не предполагал, а это целиком соответствует его учению. Но вовсе не значит, что все до конца будет сделано, а это еще будет продолжаться и дальше. Но он не откладывает уничтожение классов на коммунизм. Вот в чем дело. А эти откладывают и на это опираются. Революционности нет. Нельзя откладывать. Иногда надо что-то отложить, подготовить, — ну тогда так и скажи. А тут — перенесли в коммунизм уничтожение классов. Но все дело-то в том, что нельзя прийти в коммунизм, не решивши этого вопроса. Это самое главное. А у них — попытки перепрыгнуть через трудный вопрос. Перепрыгнуть через него нельзя.

Мелкобуржуазным демократам, говорит Ленин, свойственно отвращение к классовой борьбе пролетариата, мечтание о том, чтобы обойтись без нее, стремление сгладить и примирить, притупить острые углы. И у Маркса сказано: между капитализмом и коммунизмом в этот переходный период не может быть ничего иного, кроме диктатуры пролетариата. А у нас сейчас предлагают везде так: между капитализмом и социализмом! Это во всей литературе исправлено. И в Программе.

28.04.1976

—Вы закончили борьбу, — говорит Шота Иванович.

—Ничего мы еще не закончили, — отвечает Молотов.

—Внутри страны.

—И внутри страны мы ничего еще не закончили. Основы только построили.

—Хрущев дал разрешение...

—Да и при Хрущеве не закончено было, и теперь не закончено. Наоборот, идеология, которая у нас в Программе КПСС, —тормозящая.

—Программа-то неверная, господи.

—Не то что неверная — она тормозит строительство социализма. Рабочие работают и двигают дело вперед, крестьяне колхозники медленно, но идут вперед. У них нет настоящего руководства. Наоборот, люди опутаны заботами в серьезных допросах. Нет у Маркса, Энгельса, Ленина такого социализма, где продолжается господство денег. Нет такого социализма. Найдите. А у нас продолжается. Нет у Маркса, Энгельса, Ленина такого, чтобы, как мы говорим, в развитом, построенном уже полностью социализме, существовало два вида собственности — нет такого социализма Вместо того, чтобы преодолевать эти остатки переходного периода, мы это законсервировали, затормозили все. А изображаем, что мы уже строим коммунизм. Это абсурд. Идеология на это идет.

—В «Экономических проблемах» Сталин правильно подходит к этому вопросу?

—Правильно. В начале нерешительно, а в конце он занял твердую позицию. Единственно он правильно подошел. Мы даже не все понимали это. Там есть у него ошибки, и я спорил с ним, он давал мне читать в рукописи и то, что опубликовано, и вторую часть, над которой работал. Ну вот, нет у Маркса, Энгельса, Ленина такого, где бы социализм был при деньгах, при мошне.

Колхозы — это переходная форма, переходная. И никакого социализма при двух формах собственности нет, законченного социализма. А мы говорим, что у нас развитое социалистическое общество, себя этим успокаиваем и тормозимся. Нам надо это ликвидировать и развернуть все силы народа. Это все накаляется, оно найдет свои пути. Но наши руководители сейчас не понимают, а те, которые подсовывают им бумажки -просто мелкобуржуазные идеологи, которые не могут ничего сделать. Уже построены основы, повернуть назад не могут, и вот: «Это развитой социализм! Переходим к коммунизму!», и прочее. Ничего мы не переходим. Вот Брежнев один из таких руководителей, которые не понимают этого, не потому что не хотят, а они живут мещанской идеологией. Мелкобуржуазной. Этого добра у нас еще очень много, и это не может не тормозить. Но самое интересное то, что вы не найдете серьезных людей, которые над этим задумываются. Кто-нибудь слыхал, дескать, что надо бы что-нибудь сдвинуть к тому, как построен социализм у Маркса, Энгельса, Ленина, — вы не найдете такого человека.

—А как сдвинуть, с чего начать, с колхозов, или с чего?

—Фактически, с колхозов.

—Ликвидировать колхозы, ввести государственную собственность?

—Да, да. Чтобы это сделать, надо провести громадную подготовительную работу, а мы еще не делаем, потому что будто бы все построили, и этим задерживаем подготовительную работу к ликвидации и колхозов, и денег. И я должен сказать, что, кроме Сталина, никто не решился, да и не понимал просто — я прочитал и обсуждал со Сталиным это дело. И у Сталина вначале нерешительно сказано, а в последнем письме очень определенно — двадцать лет назад он сказал, что колхозы уже начинают тормозить. Теперь колхоз может на свои средства рассчитывать, а если государство вложит в это дело? Колоссально увеличатся темпы. В Программе сказано, что для колхозов образцом должны быть совхозы, так почему на образцы не перейти, если уж мы так готовы, если мы коммунизм строим? Нельзя же без конца просто болтать. Но суть-то, почему у нас теперь плохи дела — машинизация, механизация. В Америке не нуждаются ни в хлебе, ни в хлопке, ни в свекле — почему? Потому что кругом машины. Все комплексно механизировано. А если мы сумеем это сделать, мы их обгоним. Тем не менее, вместо того, чтобы все сосредоточить на этом и двигаться, мы теперь колоссальные вложения в сельское хозяйство делаем... А, если мы перейдем на совхозный тип строительства, когда государство все будет делать, чтобы обеспечить механизацией всесторонне и комплексно, это было бы замечательно. Просто замечательно. Я считаю, что сельское хозяйство для нас не проблема. Мы ее быстро решим, только у нас пока не хватает машин, приспособленных к разным районам, комплексно чтобы одно с другим было увязано, к разным культурам, к разным сортам. Бели мы механизацию наладим по-настоящему, научно и экономически грамотно, мы с этими задачами легко справимся. Нам бы не отстать в военной технике. Вот тут мы должны все силы...

—Промышленность — главное. С этим считаются.

—Конечно. И больше ни с чем. Мы сейчас находимся в очень выгодном положении, единственная страна во всем мире, не зависящая от заграничной нефти, газа. Америка зависит, Франция, Англия, все... Мы полностью не зависим. Только не хватает машин. И грамотных людей. Но главное, конечно, механизация. Стоит это понять и твердо проводить эту линию, мы будем очень быстро двигаться вперед.

.Вот надо нам понять, что такое социализм, понять это дело.

—Никто об этом сейчас вообще даже не говорит.

—Да что значит — никто? Говорят. Слишком много. Философы говорят и экономисты. Есть у нас две книги об основах научного коммунизма. Под редакцией директора Института марксизма-ленинизма академика Федосеева. Почитайте, что он там наплел на Маркса, Энгельса и Ленина.

—Запутался?

—Да. Совершенно... Заморочили голову: мир, мир, мир! Никсон тебе его не поднесет. Да это будет такая жестокая борьба, без этого мы еще не обойдемся. А вот вы наивничаете: мир, мир! Лучше бы ру-рука отломилась, чем писать эту ерунду! Мир, мир! Его надо завоевывать!

...Кое-что мы использовали: залезли теперь на Ближний Восток. Но слишком далеко залезать уже вредно. Я считаю большой нашей неосторожностью: мы предложили в ООН, что если наши партнеры согласятся, то ради мира на Ближнем Востоке мы должны дать свои войска.

—И американцы свои.

Зачем нам лезть? Вот это уже лишнее. Вот когда мы использовывали Садата для того, чтобы арабы больше вооружались и сопротивлялись империалистам, а теперь уже и заставляют кое в чем поклониться им, арабам, — арабы поняли, что надо объединяться, начинают цены повышать, ограничивать поставку нефти — так что нам только выгодно. Пускай Садат этим занимается, чем нам плохо? При нашей помощи он будет активней. Если мы уйдем в сторону, услугу сделаем империалистам»...

—Владимир Ильич Ленин, Иосиф Сталин примирились бы с Уничтожением Садатом коммунистической партии? — спрашивает Шота Иванович.

—Ой, подумайте! Вот Ленин взял Брестский мир, а Сталин Подписал с Гитлером мир. Они не глупые люди были, а умные, а вы очень примитивно подходите.

—Но тогда другого выхода не было.

—Надо понимать, когда все использовать Брестский мир похабный, Ленин подписал, а Троцкий был против. Какой умный был Троцкий! Мы с Гитлером заключили мир, а они на нас потом напали, какие мы были глупые! А мы почти два года выиграли. Выиграли!

А вот подписали договор о запрещении ядерных испытаний — договор с империалистами Америки и Англии против социалистического Китая. Запретить Китаю иметь оружие, почему? Китай на это плюнул и завел оружие. Франция плюнула. А мы оказались голые, и это дало главный аргумент Мао Цзэдуну, чтоб отколоться от Советского Союза. Они-то подписали для того, чтобы помочь расколу между Китаем и Советским Союзом. Теперь это почти невозможно исправить. А китайцы уж потом покатились дальше, потому что не марксисты они — полумарксисты.

—Хрущев нас толкнул к этому, видимо.

—Не толкнул, а просто нас втащил в это дело. Вот подписали договор: мир, мир! Да мира без войны не может быть.

—Мы даем миллиарды советских денег за рубеж, а они рухнули! — говорит Шота Иванович.

—Где они хоть рухнули?

—В Чили, например. Вы нам сразу сказали, еще несколько лет назад, что Чили долго не продержится.

—Хорошо, что было Чили. Еще много таких Чили будет, побед и поражений.

—Садату помощь...

—Это обывательские разговоры. Базарные.

—А если он повернет к американцам?

—Если! Он обязательно повернет!

—Ладно, я молчу. Есть хорошие слова: поживем — увидим. История доказывает... Вот у Черчилля во «Второй мировой войне»...

—Вы плохо историю изучаете, только по Черчиллю ее изучаете, и наделаете ошибок, если будете на него опираться. Очень больших ошибок.

—А мы на него не опираемся.

—Опираетесь, опираетесь.

—Но никто не может отрицать миллиарды советские.

—Ох вы, обыватель, обыватель! Обыватель. Никто не может отрицать... Эх вы!

—Хрущев просвистел и ушел.

—А где вы были? Просвистел. А вы где свистели? Хоть бы на кого-нибудь свалить. Нет, так нельзя... Я иногда на вас напускаюсь. По вашему мнению, у нас социализм будет через двести лет. Вот давайте лучше займемся этим делом.

Это, по-моему, замечательный американский фрукт —грейпфрут. Думаю, грузины должны это перенять.

—Кое-что есть, но мало, — отвечает Кванталиани.

—Это надо. Это очень хорошие фрукты, рекомендую.

—Если бы мы до войны так неустанно каждую копейку не внедряли в экономику, если бы так разбрасывали, то войну б не выиграли.

—Все в свое время. Но нам пора разобраться.

—Пропаганда должна объяснять.

—А мы не должны повторять ошибки нашей пропаганды. И недостатки ее.

—По телевидению показывают: мы дарим спортивный комплекс, его открывают и даже не говорят, что это дар Советского Союза.

—Вот грейпфрут берите, американский или кубинский...

—Куба висит у нас на шее, пусть она висит.

—Ничего она не висит.

—И пусть Чили тоже висела бы.

—Нет, не надо. Я очень осторожно на эту тему... А вы большой обыватель в политике, — говорит Молотов Шоте Ивановичу.

—Вячеслав Михайлович, я хорошо помню ваши слова В прошлом году было. Я сказал, что мне месячную зарплату не жалко отдать для Чили, а вы ответили: «Что эта зарплата? Жизнь за революцию надо отдать!» Так вы сказали.

—До жизни далеко еще.

09.11.1973