Моральные нормы творческой деятельности ученого и этос науки

Этос науки – это комплекс нормативных императивов, правил и предписаний, свободно принимаемых сообществом ученых в качестве обязательных презумпций их совместной деятельности в сфере науки.

Этос науки обусловлен действием трех основных факторов:

1) он соответствует главной цели научной деятельности – расширению сферы достоверного знания;

2) он базируется на таких пуританских ценностях, как полезность, рациональность, индивидуализм, антитрадиционализм и земной аскетизм;

3) он представляет собой реализацию основных стандартов демократического, цивилизованного поведения.

Основу этоса науки составляют четыре императива: универсализм, всеобщность, незаинтересованность и организованный скептицизм. Универсализм требует от ученых в своих исследованиях и в оценке исследований своих коллег руководствоваться не своими личными симпатиями и антипатиями, но исключительно общими критериями и правилами обоснованности и доказательности знания, что позволяет науке преодолевать различие и противоборство существующих в ней групп, школ и интеллектуальных традиций. Всеобщность означает, что результаты научной деятельности рассматриваются как продукт социального сотрудничества и являются общим достоянием научного сообщества. Незаинтересованность – это готовность ученого согласиться с любыми хорошо обоснованными аргументами и фактами, даже если они противоречат его собственным убеждениям. Организованный скептицизм – установка на предельную самокритичность в оценке своих достижений и участие в рациональной критике имеющегося знания в целях его постоянного улучшения. Существенные отклонения от этих норм приводят к деградации научного сообщества, снижению качества производимого знания, появлению псевдонауки.

Кроме этих императивов этос науки включает добавочные нормы: оригинальность, эмоциональную нейтральность, независимость, интеллектуальную скромность и т.п. Вместе с тем под воздействием ряда причин (приоритет в открытии, система вознаграждений в науке, милитаризация науки и др.) поведение ученых может становиться "амбивалентным", т.е. ориентированным на компромисс между указанными нормами и противоположными им " контрнормами ". К последним относятся: пристрастность оценок, сокрытие результатов, отстаивание права собственности на их использование, организованный догматизм в защите какой-либо принятой концепции. Однако в нормальной научной среде подобные девиантные, отклоняющиеся от принятых норм действия, происходят достаточно редко, и этос науки является одной из самых стабильных характеристик научной деятельности. Он соединяет в себе когнитивные и коммуникационно-деятельностные аспекты научного творчества. Вместе с тем необходимо учитывать влияние и тех ценностных установок и социокультурных ориентаций, которые определяют отношение к науке за пределами научного сообщества и задают видение и оценку науки с позиций доминирующих в обществе социальных ценностей и приоритетов развития.

Ценностный императив не только предъявляет требования к этике процесса научного творчества, но и диктует некоторые моральные нормы поведения ученого.

Первое и самое главное нравственное требование, предъявляемое к ученому – требование научной объективности, т.е. служение истине и только истине. Оно предполагает объективный, честный подход к предмету исследования, стремление познать объект таким, какой он есть в действительности. Это стремление определяет недопустимость у ученого намерений и целей, противоречащих задаче поиска истины (соображения материального расчета, карьеры, эгоистические интересы). В противном случае ученый в той или иной мере фальсифицирует науку и дискредитирует себя.

Академик Н.Н. Семенов отмечал, что “наука – дело абсолютно объективное, и как таковая она беспристрастна. Но поскольку творят науку люди, испытывающие всякого рода страсти, обладающие теми или иными моральными качествами,.. в ходе научного творчества постоянно возникают противоречия, порой весьма серьезные, между строгой объективностью науки и субъективными особенностями творящих ее людей”. Именно поэтому этический принцип объективности, обладая относительной самостоятельностью, выступает как необходимый нравственный регулятив деятельности ученого.

Второе нравственное требование, предъявляемое к ученому – добросовестность в отношении к научному труду и поиску истины, предполагающая сомнения ученого в процессе отыскания истины, проверку каждого шага на пути исследования, скрупулезность в научной работе, наличие у ученого таких моральных качеств, как умение и мужество отказаться от, казалось бы, уже найденной истины, если обнаруживаются факты, противоречащие ей. Добросовестность оберегает ученого от заблуждений и предотвращает возможные ошибки, от которых в науке никто не застрахован. Однако есть так называемые добросовестные ошибки, связанные со сложностью изучаемых объектов, с невозможностью получить исчерпывающие данные, с неудачным выбором или с ограниченностью метода исследования и т.п., а есть ошибки иного рода, связанные с научной недобросовестностью, вытекающие из нее.

Это, например, односторонний, тенденциозный подбор фактов ради подтверждения тех или иных теоретических положений, хотя при этом заведомо известно, что эти идеи нуждаются в дальнейшей разработке и коррективах в связи с обнаружением новых фактов. Это и те случаи, когда ученый ориентируется на достижение житейских целей при минимальных затратах труда и в кратчайшие сроки (например, ради скорейшего получения ученой степени облегчает себе научную задачу, отказываясь от изучения дополнительных материалов, хорошо зная, что они могут быть очень полезны; или в диссертацию вводится сомнительный материал только потому, что он подходит под уже признанную концепцию).

Случаи научной недобросовестности искажают объективную истину, “маскируют” ее, затрудняя тем самым поиск истины другими исследователями и направляя науку по ложному пути. Недобросовестный ученый изменяет истине, своему призванию, изменяет науке, перестает быть подлинным ученым в высоком смысле этого слова.

Третий нравственный принцип – требование доказательности, суть которого в том, что всякое научное утверждение должно быть выведено и обосновано, всесторонне доказано методами и средствами, взятыми из арсенала самой науки. Ученый обычно убежден в истинности собственных идей и представлений, считая своим долгом отстаивать их. Однако задача заключается в том, чтобы убедить и других в истинности своих взглядов, а для этого нет иного пути, как научная (теоретическая или практическая) проверка полученных выводов. Этическая норма доказательности состоит в том, что хотя сам ученый может быть глубоко убежден в истинности какого-то положения, он не имеет морального права доказывать его методами и средствами, не совместимыми с наукой. Иными словами, научные споры надо решать научными средствами.

В истории науки были случаи, когда некоторые ученые, стремясь любой ценой доказать справедливость своих теоретических предположений, во что бы то ни стало протащить свои “открытия”, пускали в ход демагогию, наклеивание ярлыков, административные и другие неблаговидные средства. Такие “методы борьбы” академика Лысенко существенно затормозили, например, развитие биологической науки и генетики в стране. Нельзя сказать, что в нашей науке подобные явления уже полностью изжиты. Безусловное соблюдение принципа доказательности, недопустимость “доказывания” вненаучными методами и средствами должны стать законом жизни каждого ученого, любого научного коллектива.

Четвертая нравственная норма научной деятельности – высокая требовательность к себе,проявляющаяся в скромности ученого и его самокритичности, в отсутствии самомнения и зазнайства, в умении признать свои ошибки и дать объективную оценку собственной деятельности и ее результатов. Скромность и самокритичность ученого, связанные с объективной оценкой собственных идей и полученных фактов, предполагают умение ученого открыто отказаться от ошибочных взглядов и положений. Это весьма трудно и связано с наличием “психологического барьера”, преодолеть который удается далеко не каждому. Но именно поэтому открытый и решительный отказ ученого от своих заблуждений имеет большое значение для развития науки, т.к. экономит силы и средства других исследователей. Подобное признание своих ошибок не наносит урона научному авторитету ученого, а наоборот, способствует его росту. Можно привести ряд примеров, когда крупнейшие ученые (например, А. Эйнштейн, академики А.Ф. Иоффе, И.П. Павлов) ошибались и открыто признавали свои ошибки в научной печати.

Скромность и самокритичность как моральные принципы научной деятельности связаны также с умением уважать научные работы предшественников, с открытым признанием заимствования у них тех или иных идей. Они требуют не преувеличивать свой вклад в решение проблемы, имеющей длительную историю. Уважительный подход к “научному багажу” прошлого, во-первых, ориентирует исследователя на тщательное изучение уже накопленных знаний и объективную оценку собственных достижений, и, во-вторых, защищает науку от плагиата, от “научных тунеядцев”.

Благодушие, почивание на лаврах – весьма опасная болезнь,которая не дает возможности вовремя обнаружить проявляющиеся недостатки, убивает способность к творческому поиску. Такой ученый требует беспрекословного признания его научного авторитета, становится нетерпимым к малейшим критическим замечаниям. Основным противоядием против тщеславия и зазнайства служит любовь к науке: “Любите науку в себе, а не себя в науке”. Академик И.П. Павлов давал следующий совет молодым ученым: “Никогда не думайте, что вы уже все знаете. И, как бы высоко ни оценивали вас, всегда имейте мужество сказать себе: я невежда. Не давайте гордыне овладеть вами. Из-за нее вы будете упорствовать там, где нужно склониться, из-за нее вы откажетесь от полезного совета и дружеской помощи, из-за нее вы утратите меру объективности”.

Отсутствие скромности, самокритичности у ученого, особенно если он возглавляет научный коллектив, служит серьезным препятствием для работы: научное руководство заменяется администрированием, принципиальность – покровительством. Такой самодовольный чинуша опасен в любом деле, но вдвойне – в научных и научно-педагогических коллективах, где игнорирование мнения товарищей по работе неизбежно ведет к застою в науке, наносит вред общему делу. Л.Н. Толстой отмечал, что ценность человека можно выразить дробью, числитель которой – действительные достоинства человека, а знаменатель – то, что он думает о себе.

Высоко оценивая скромность как необходимое моральное качество ученого, нельзя требовать от него “сверхскромности”. Чрезмерная скромность в научном творчестве противостоит дерзанию, она ориентирует человека на незначительный успех, гасит его творческий порыв, порождает необоснованное удовлетворение мелкими достижениями. Сверхскромность неизбежно порождает застой в научной деятельности, ибо она предполагает легко достижимые цели и быстро приходящее самоуспокоение. Необходимо уметь трезво оценивать свои достижения и возможности, не допуская ни их переоценки, ни их недооценки.

Пятый моральный принцип научного творчества может быть определен как требование уважения оппонента. Оппонент тоже ищет истину, но ищет ее другими способами и путями, стремясь доказать справедливость “своей”, а не “вашей” истины. Поэтому если даже ученый по каким-то причинам не уважает своего теоретического противника как человека, не ценит его как ученого, он все равно обязан прислушаться к его мнению. Этого требует так называемый “принцип сочувствия”, ставящий перед ученым трудную этическую задачу: прочувствовать точку зрения своего оппонента, мысленно стать на его место и “изнутри с его помощью рассмотреть здание, которое он построил”.

Слово «сочувствие» обычно означает симпатию к чувствам другого. Здесь же важнее понимание чувствований своего оппонента вплоть до перевоплощения в него. Принцип сочувствия одновременно относится и к этике, поскольку он учит видеть человеческое достоинство в инакомыслящих и инакочувствующих и требует считаться с другими способами видения мира, и к методологии, поскольку он учит эффективному поведению в науке, которое оборачивает неизбежные разногласия на пользу дела и расширяет горизонт ученого. Принцип сочувствия требует действовать вопреки собственным стремлениям ценой душевного дискомфорта. Воспроизвести в себе интуицию и чувства другого можно лишь путем серьезных усилий воли – вопреки собственному образу мира.

Этот принцип, по существу, требует никогда не относиться к другому человеку лишь как к средству достижения своих целей, а признавать его право на инакомыслие, на собственный теоретический образ мира. Нельзя превращать теоретические разногласия в личную неприязнь или, наоборот, из чувства личной неприязни отбрасывать с порога доводы оппонента как не стоящие внимания. Если аргументы противника представляются частично или полностью ошибочными, то доказать это нужно научно, не прибегая к чуждым науке средствам. При этом нельзя доказывать ошибочность тезисов оппонента лишь ссылками на научные авторитеты, нельзя искать аргументы вне поля науки (намекая, скажем, на отрицательные свойства личности вашего противника, его якобы “запятнанное прошлое” и т.д.).

Уважение к оппоненту должно в итоге привести к выводу, что за научной идеей, выдвинутой им, следует признать по крайней мере право на существование. Ученый должен руководствоваться в качестве своих методологических и этических установок принципом, согласно которому идеи подтверждаются или опровергаются только всем ходом развития науки и практики.