Окклуменция

 

Шкверчок, как выяснилось, прятался на чердаке, где его, по уши в пыли, и обнаружил Сириус. Эльф якобы искал оставшиеся семейные реликвии. Это объяснение полностью устраивало Сириуса, но Гарри было не по себе. Шкверчок вёл себя странно: смотрел веселее, меньше ворчал, покорнее подчинялся приказам. Пару раз Гарри ловил на себе пронзительный взгляд домового эльфа, и тот, заметив, что Гарри на него смотрит, сразу отводил глаза.

Но подозрения Гарри были настолько смутными, что он решил не высказывать их Сириусу. Тот и так после Рождества впал в уныние. Чем ближе подходил день возвращения ребят в Хогвартс, тем чаще Сириус, как выражалась миссис Уизли, «впадал в меланхолию». Он становился хмур, неразговорчив и нередко по несколько часов кряду сидел у Конькура, а его тоска, как ядовитый газ, просачивалась под дверью и распространялась по дому, заражая всё на своём пути.

Гарри очень не хотелось снова оставлять Сириуса одного, в малоприятной компании Шкверчка; и вообще, впервые в жизни, у него не было ни малейшего желания возвращаться в школу. Что он там не видел? Кхембридж, которая за каникулы наверняка успела наиздавать тысячу декретов? О квидитче можно забыть; домашних заданий будет невпроворот, экзамены‑то на носу… От Дамблдора слова не дождёшься… В общем, если бы не Д.А., Гарри упросил бы Сириуса разрешить ему уйти из Хогвартс, и они бы вместе жили на площади Мракэнтлен.

А в последний день каникул случилось нечто такое, после чего возвращаться в школу стало просто страшно.

– Гарри, дорогой, – заглянув в спальню, позвала миссис Уизли. Гарри и Рон играли в шахматы, а Гермиона, Джинни и Косолапсус следили за игрой. – Ты не мог бы спуститься в кухню? С тобой хочет поговорить профессор Снейп.

Смысл её слов дошёл до Гарри не сразу; его ладья вступила в жестокую схватку с пешкой Рона, и Гарри активно её подзадоривал:

– Дави её! Дави! Это всего лишь пешка, дубина! Простите, миссис Уизли, что вы сказали?

– Профессор Снейп, дорогой. В кухне. Хочет с тобой поговорить.

Гарри в ужасе разинул рот и посмотрел на Рона, Гермиону и Джинни. Те, в не меньшем потрясении, смотрели на него. Косолапсус, который последние четверть часа безуспешно рвался из рук Гермионы, победно вскочил на доску. Фигурки, громко вереща, припустили в разные стороны.

– Снейп? – тупо переспросил Гарри.

– Профессор Снейп, дорогой, – укоризненно поправила миссис Уизли. – Пойдём скорей, у него мало времени.

– Чего ему от тебя надо? – нервно спросил Рон, когда миссис Уизли вышла. – Ты ничего такого не сделал, нет?

– Нет! – возмутился Гарри, лихорадочно соображая, зачем Снейп так срочно понадобилось его видеть. Неужто он получил «Т» за последнюю домашнюю работу?

Через две минуты он уже открывал дверь на кухню. Сириус и Снейп молча сидели за длинным столом, глядя в разные стороны. В воздухе висело тягостное напряжение. Перед Сириусом на столе лежало распечатанное письмо.

– Э‑м, – объявил о своём появлении Гарри.

Снейп повернул к нему бледное лицо, обрамлённое чёрными сальными лохмами.

– Садись, Поттер.

– Знаешь что, Снейп! – выпалил Сириус. Качаясь на стуле, он отклонился назад и уставился в потолок. – Нечего тут распоряжаться. Это, как‑никак, мой дом.

Безжизненное лицо Снейп пошло пятнами. Гарри сел рядом с Сириусом и, через стол, воззрился на Снейп.

– Мне было велено переговорить с тобой наедине, Поттер, – сказал Снейп, и знакомая усмешка искривила его губы, – но Блэк…

– Я его крёстный, – почти крикнул Сириус.

– Я здесь по приказу Дамблдора, – продолжал Снейп. Его язвительный голос, напротив, звучал всё тише. – Но ты, Блэк, можешь оставаться, я знаю, ты любишь быть… причастным.

– Что ты имеешь в виду? – Стул, на котором сидел Сириус, с громким стуком встал на все четыре ножки.

– Только то, что, по‑моему, тебе сейчас очень… м‑м… неуютно, ведь ты не делаешь ничего полезного, – Снейп деликатно подчеркнул последнее слово, – для Ордена.

Настала очередь Сириуса покраснеть. Губы Снейп победно изогнулись, и он повернулся к Гарри.

– Меня прислал директор, Поттер. Он хочет, чтобы ты в этом семестре изучал окклуменцию.

– Что изучал? – непонимающе переспросил Гарри.

Усмешка Снейп стала шире.

– Окклуменцию, Поттер. Магическую защиту сознания от проникновения извне. Это мало изученная, но весьма полезная область колдовства.

Сердце Гарри очень сильно забилось. Защита от проникновения извне? Но ведь в него никто не вселился, с этим же все согласились…

– А зачем мне учить эту охлу… как её там? – выпалил он.

– Затем, что так хочет директор, – ровным голосом ответил Снейп. – Раз в неделю ты будешь брать частные уроки, но об этом никто не должен знать, в первую очередь – Долорес Кхембридж. Понятно?

– Да, – сказал Гарри. – А кто будет давать мне уроки?

Снейп поднял брови.

– Я, – ответил он.

Внутри у Гарри возникло неприятное жжение, внутренности будто начали плавиться. Дополнительные уроки со Снейп – за что?! Чем он это заслужил? Ища поддержки, он быстро повернулся к Сириусу.

– А почему Дамблдор сам не может учить Гарри? – набросился на Снейп Сириус. – Почему ты?

– Потому, я полагаю, что директор обладает правом делегировать наименее приятные из своих обязанностей кому‑то из подчинённых, – шёлковым голосом объяснил Снейп. – Смею тебя уверить, я на это не напрашивался. – Он встал. – Поттер, жду тебя в понедельник, в шесть часов вечера. В моём кабинете. Если кто спросит, у тебя дополнительные занятия по зельеделию. Те, кто видел тебя на моих уроках, не станут отрицать, что ты в этом нуждаешься.

Взметнув чёрным дорожным плащом, он развернулся, намереваясь уйти.

– Минутку, – сказал Сириус и сел ровнее.

Снейп, с мерзкой ухмылкой, повернулся к нему.

– Я тороплюсь, Блэк. В отличие от тебя, у меня нет времени на праздные разговоры.

– Тогда я сразу перейду к делу, – Сириус встал. Он был намного выше Снейп. Гарри обратил внимание, что Снейп сжал руку в кармане плаща в кулак – по всей видимости, схватился за волшебную палочку. – Если я только узнаю, что своей окклуменцией ты портишь Гарри жизнь, будешь иметь дело со мной.

– Как трогательно, – осклабился Снейп. – Но, надеюсь, ты заметил, что Поттер на удивление похож на своего отца?

– Да, заметил, – гордо вскинул голову Сириус.

– Тогда ты должен понимать, что твой подопечный настолько же самоуверен и не воспринимает критики, – вкрадчиво произнёс Снейп.

Сириус отшвырнул стул и, в обход стола, направился к Снейп, по пути вынимая из кармана палочку. Снейп резким движением выдернул свою. Они надвигались друг на друга, Сириус – ослеплённый гневом, Снейп – что‑то просчитывая в уме, поглядывая то на лицо Сириуса, то на его волшебную палочку.

– Сириус! – громко крикнул Гарри, но крёстный ничего не слышал.

– Я тебя предупреждаю, Соплеус, – зашипел Сириус. Его лицо находилось в футе от физиономии Снейп, – мне плевать, что Дамблдор думает, будто ты переродился. Я‑то знаю…

– А почему же ты не поделишься своими подозрениями с ним? – шёпотом осведомился Снейп. – Или ты боишься, что он не сможет серьёзно отнестись к словам человека, который вот уже полгода скрывается в доме своей матери?

– Скажи‑ка лучше, как поживает Люциус Малфой? Радуется, небось, что его карманная собачка служит в Хогвартс?

– К слову о собачках, – мягко проговорил Снейп, – ты в курсе, что Люциус Малфой тебя узнал? Во время твоей последней вылазки? Отличная идея, Блэк, показаться на совершенно безопасной платформе… Железный предлог, чтобы больше никогда не высовываться из норы, не так ли?

Сириус взметнул волшебную палочку…

– НЕТ! – заорал Гарри, перемахивая через стол и вклиниваясь между мужчинами. – Сириус, не надо!

– Ты хочешь сказать, что я трус? – загремел Сириус, пытаясь отпихнуть Гарри, но тот не сдавался.

– Именно, – кивнул Снейп.

– Гарри – прочь – с дороги! – рявкнул Сириус, свободной рукой отталкивая Гарри.

Дверь кухни отворилась, и вошли сияющие от счастья Уизли и Гермиона. Посредине гордо шагал мистер Уизли в полосатой пижаме и макинтоше.

– Я здоров! – провозгласил он на всю кухню. – Абсолютно здоров!

Но, при виде открывшейся взорам немой сцены, мистер Уизли и все остальные замерли на пороге и испуганно уставились на Сириуса и Снейп. Те, направив палочки друг на друга, стояли как вкопанные, а Гарри, растопырив руки, пытался их разнять.

– Мерлинова борода, – проговорил мистер Уизли, и улыбка сошла с его лица, – это что за дела?

Сириус и Снейп опустили палочки. Гарри поглядел сначала на одного, затем на другого. Лица обоих горели глубочайшим омерзением. В то же время, неожиданное появление стольких людей всё‑таки привело их в чувство. Снейп спрятал палочку в карман, развернулся на каблуках и, не сказав ни слова никому из Уизли, стремительно пошёл к двери. На пороге он оглянулся.

– В понедельник вечером, в шесть, Поттер.

И удалился. Сириус, бессильно опустив руку с палочкой, гневно смотрел ему вслед.

– Что всё это значит? – ещё раз спросил мистер Уизли.

– Ничего, Артур, – ответил Сириус. Он тяжело дышал, словно пробежал огромное расстояние. – Дружеская беседа двух старых школьных приятелей. – И, с огромным усилием, выдавил из себя улыбку. – Так ты… здоров? Отличная новость, просто отличная.

– Да, правда? – сказала миссис Уизли, подводя мужа к стулу. – Знахарь Смешвик в конце концов вспомнил свои колдовские умения и нашёл противоядие. Ну, а Артур получил хороший урок. Теперь он знает, что не стоит путаться с мугловой медициной. Правда, дорогой? – грозно прибавила она.

– Правда, милая Молли, – нежно ответил мистер Уизли.

Итак, мистер Уизли вернулся, и ужин в этот вечер должен был бы стать очень радостным событием. Гарри видел, что Сириус прикладывает к этому все усилия. Но, когда крёстный забывал, что нужно смеяться шуткам близнецов и усердно всех угощать, на его лице сразу появлялось хмурое, тоскливое выражение. Между ним и Гарри сидели Мундугнус и Дикий Глаз – они зашли поздравить мистера Уизли с выздоровлением. Гарри хотелось поговорить с Сириусом, сказать, чтобы он не слушал Снейп, который нарочно пытался вывести его из себя; заверить крёстного, что никто и не думает считать его трусом. Но у Гарри не было возможности это сказать, да он бы и не осмелился – такое страшное было у Сириуса лицо. Тогда Гарри вполголоса рассказал Рону и Гермионе об уроках окклуменции, которые придётся брать у Снейп.

– Дамблдор хочет, чтобы у тебя прекратились сны о Вольдеморте, – догадалась Гермиона. – Да ты и сам не будешь о них жалеть, правда?

– Дополнительные уроки со Снейп? – В голосе Рона прозвучал ужас. – Уж лучше кошмары!

В Хогвартс ребята должны были вернуться на «ГрандУлёте», в сопровождении Бомс и Люпина. Когда наутро Гарри, Рон и Гермиона спустились в кухню, те уже завтракали. Открыв дверь, Гарри прервал какую‑то горячую дискуссию; взрослые дружно обернулись на звук и сразу же замолчали.

Наспех поев, все надели куртки и шарфы – на улице было холодно, пасмурно. У Гарри щемило в груди – так не хотелось расставаться с Сириусом! Его терзали дурные предчувствия – доведётся ли свидеться; он чувствовал, что должен что‑то сказать, попросить Сириуса не делать глупостей. Гарри боялся, что обвинение в трусости сильно задело крёстного и что он уже сейчас помышляет о новой отчаянной вылазке. Но Гарри никак не мог придумать, что сказать. Тут Сириус поманил его к себе.

– Вот, возьми‑ка, – прошептал он и сунул Гарри в руку небрежно упакованный свёрток размером с небольшую книжку.

– А что это? – спросил Гарри.

– Это? Способ сообщить мне, если Снейп будет над тобой издеваться. Нет, здесь не открывай! – Сириус опасливо покосился на миссис Уизли, которая уговаривала близнецов надеть варежки. – Боюсь, Молли не одобрит… Но я хочу, чтобы ты этим воспользовался, если я тебе понадоблюсь, хорошо?

– Хорошо, – Гарри спрятал свёрток во внутренний карман куртки, зная, что никогда этим не воспользуется. Что бы ни вытворял Снейп, он, Гарри, не заставит Сириуса покинуть безопасное место.

– Тогда пошли, – Сириус, хмуро улыбнувшись, пожал плечо Гарри, и тот опять не успел ничего сказать, потому что они, как‑то невероятно скоро, оказались у запертой на все засовы двери, где уже стояли все остальные.

– До свидания, Гарри, всего хорошего, – обняла его миссис Уизли.

– Пока, Гарри! Следи за змеями, ладно, а то как я без тебя? – мистер Уизли сердечно пожал Гарри руку.

– Да… конечно, – рассеянно ответил Гарри; это – последняя возможность попросить Сириуса не совершать безрассудных поступков; Гарри обернулся, посмотрел в лицо крёстному и открыл было рот, но тут Сириус обнял его одной рукой и хрипло проговорил: – Ты уж поосторожней там, Гарри.

В следующий миг Гарри выставили на морозный воздух, и Бомс (сегодня – высокая, одетая в твид женщина со стальными волосами) подтолкнула его в спину: мол, пошевеливайся.

Дверь дома № 12 захлопнулась. Все, следуя за Люпином, спустились с парадного крыльца. Оказавшись на мостовой, Гарри оглянулся. Особняк Сириуса стремительно растворялся в воздухе; соседние здания, расширяясь, заполняли образовавшуюся пустоту. В мгновение ока номера 12 не стало.

– Давайте, давайте, чем скорее сядем в автобус, тем лучше, – нервно сказала Бомс и оглядела площадь. Люпин выбросил вбок правую руку.

БАМ‑М.

Прямо перед ними из воздуха соткался трёхэтажный ярко‑фиолетовый автобус, который чуть не врезался в фонарный столб – к счастью, тот вовремя успел отскочить.

Из автобуса на мостовую спрыгнул тощий, прыщавый юнец с ушами, напоминающими ручки кувшина, и затараторил:

– Добро пожаловать в…

– Да, да, спасибо, мы знаем, – перебила Бомс. – Ну, быстро, быстро, залезаем…

И она подтолкнула Гарри к входу в автобус. Кондуктор уставился на него круглыми от удивления глазами:

– Ба! Да эта ж ‘Арри!

– Будешь так орать, урою, – грозно пообещала Бомс, заталкивая в автобус Джинни и Гермиону.

– Я всегда мечтал покататься на этой штуке, – счастливым голосом сообщил Рон, как только оказался рядом с Гарри, и принялся осматриваться по сторонам.

В прошлый раз Гарри ездил на «ГрандУлёте» ночью, и на всех трёх этажах стояли медные кровати. Теперь же, ранним утром, здесь было полно разномастных стульев, в беспорядке расставленных у окон. Часть стульев валялась на полу – очевидно, они упали, когда автобус резко затормозил у площади Мракэнтлен. Несколько колдунов и ведьм, ворча, поднимались с пола, а чья‑то хозяйственная сумка, проехавшись по всему автобусу, оставила за собой неприглядный след – смесь лягушачьей икры, тараканов и заварного крема.

– Похоже, придётся сесть в разных местах, – Бомс деловито осмотрелась в поисках свободных мест. – Фред, Джордж, Джинни, идите туда, назад… с вами останется Рэм. – Бомс с Гарри, Роном и Гермионой прошла на самый верх. Там нашлось два места впереди салона и два сзади. Стэн Стражёр, кондуктор, восторженно проводил Гарри и Рона в конец автобуса. Головы пассажиров, как намагниченные, поворачивались за Гарри. Потом он сел, и все как по команде отвернулись.

Гарри и Рон заплатили Стэну по одиннадцать сиклей, и автобус, страшно раскачиваясь из стороны в сторону, тронулся в путь. Он, громыхая, обогнул площадь Мракэнтлен, то съезжая с тротуара, то опять наезжая на него; затем раздалось оглушительное «БАМ‑М!», и всех отбросило назад; стул Рона опрокинулся; Свинринстель, клетку с которым Рон держал на коленях, вырвался на свободу и, щебеча как ненормальный, умчался вперёд, где и уселся на плечо к Гермионе. Гарри, который вцепился в канделябр и поэтому не упал, выглянул в окно: они со страшной скоростью неслись по какой‑то автостраде.

– Тока‑тока отчалили от Бирмингема, – радостно сообщил Стэн, отвечая на невысказанный вопрос Гарри. – Сталоть, у тя всё путем, ‘арри? Я летом всё на тя натыкался в ‘азетах, тока там вечно какие‑то ‘адости. Я оот тут говорю, Эрн, говорю, мы ж его видали, не такой уж он и псих, вить правда же?

Он, не сводя глаз с Гарри, протянул им с Роном билеты. Стэну, похоже, было совершенно всё равно, псих человек или нет, если он оказался настолько знаменит, что попал в газеты. «ГрандУлёт», накренившись почти до земли и нарушив правила, обогнал вереницу автомобилей. Гарри посмотрел в начало автобуса. Гермиона в ужасе закрыла лицо руками. Довольный Свинринстель раскачивался у неё на плече.

БАМ‑М.

Стулья опять смело назад – «ГрандУлёт» перепрыгнул с Бирмингемской автострады на тихое, невероятно извилистое деревенское шоссе, и помчался вперёд. Кусты, растущие по обе стороны дороги, еле успевали отпрыгивать в сторону. Потом автобус перескочил на оживлённую главную улицу какого‑то городка, потом на виадук среди высоких гор, а потом на продуваемую ветром улицу, застроенную многоэтажками, каждый раз издавая громкое «БАМ‑М!»

– Знаешь, я передумал, – проворчал Рон, в шестой раз поднимаясь с пола, – в жизни больше не поеду на этой штуке.

– Слышьте, щас будет «‘огварц», – бодро сообщил Стэн. Он, покачиваясь, шёл к ним по проходу. – Эта дамочка там, спереди, деловая, ну, которая с вами вошла, дала нам на чай, чтоб мы вас в очереди малость подвинули. Но тока вперёд всё одно пустим мадам Марш, – снизу донёсся звук рвотного позыва, за которым последовал мощный выплеск, – ей чевойта нехорошо.

Через пару минут «ГрандУлёт» со скрипом затормозил у небольшого паба, который, чтобы избежать столкновения, был вынужден сильно втянуть бока. Гарри и Рон слышали, как Стэн выводит из автобуса несчастную мадам Марш, слышали и дружный вздох облегчения, который издали пассажиры, ехавшие вместе с ней на втором этаже. Автобус, набирая скорость, полетел дальше, и…

БАМ‑М.

Они покатили по заснеженному Хогсмиду. Вдалеке, на боковой улочке, промелькнула «Башка борова». Вывеска с отрубленной кабаньей головой громко скрипела на зимнем ветру. На большое ветровое стекло автобуса липли снежинки. Наконец «ГрандУлёт» остановился у ворот Хогвартс.

Люпин и Бомс помогли ребятам вынести багаж и вышли попрощаться. Гарри посмотрел вверх и увидел, что все пассажиры, прилепив носы к окнам, внимательно за ними наблюдают.

– На территории вы будете в безопасности, – Бомс обшарила взглядом пустынную улицу. – Ну всё, учитесь на отлично!

– Всего вам хорошего, – пожелал Люпин, по очереди пожимая всем руки. Гарри оказался последним. – Да… кстати, – Люпин понизил голос и, пользуясь тем, что остальные прощались с Бомс, сказал: – Гарри, я знаю, что ты не любишь Снейп, но он прекрасный окклументор, а мы очень хотим, чтобы ты выучился защищать себя, поэтому занимайся как следует, ладно?

– Ладно, – мрачно пообещал Гарри, заглянув в изборождённое ранними морщинами лицо Люпина. – Всё, до свидания.

Вшестером, спотыкаясь на скользкой дороге, они потащили сундуки к замку. Гермиона вслух мечтала о шапочках для эльфов, которые свяжет перед сном. У дубовых дверей Гарри оглянулся. «ГрандУлёт» исчез, и Гарри, вспомнив, что ждёт его завтра вечером, почувствовал, что хотел бы исчезнуть вместе с ним.

 

* * *

 

Практически весь следующий день Гарри провёл в тоскливом ожидании вечера. Утренний сдвоенный урок зельеделия не развеял его страхи – Снейп был, как всегда, отвратителен. К тому же, к Гарри то и дело подходили члены Д.А. и с надеждой спрашивали, состоится ли вечером занятие – что отнюдь не способствовало улучшению настроения.

– О следующем занятии я сообщу как обычно, – снова и снова повторял Гарри, – но сегодня не получится, у меня… э‑э… дополнительные занятия по зельеделию.

– Дополнительные занятия по зельеделию? – презрительно хмыкнул Заккерайес Смит, который поймал Гарри после обеда, в вестибюле. – Ты, видно, совсем никуда не годишься? Снейп ведь не даёт дополнительных уроков?

И, нарочито бодрой походкой, Смит пошёл прочь. Рон свирепо смотрел ему вслед.

– Колдануть его, что ли? Отсюда я ещё достану, – он поднял палочку и прицелился Смиту между лопаток.

– Плюнь, – несчастным голосом ответил Гарри, – всё равно все будут думать именно так. Что я непроходимый болва…

– Привет, Гарри, – произнёс нежный голосок за его спиной. Гарри обернулся и увидел Чу.

– О, – только и смог сказать Гарри. В животе, как всегда, что‑то сжалось. – Привет.

– Гарри, мы будем в библиотеке, – решительно заявила Гермиона и, схватив Рона за локоть, поволокла его к мраморной лестнице.

– Как провёл Рождество, хорошо? – спросила Чу.

– Неплохо, – ответил Гарри.

– А я – довольно тихо, – проговорила Чу и, немного смущённо, продолжила: – Слушай… ты видел объявление? На следующий месяц назначен поход в Хогсмид.

– Что? А. Нет, я ещё не видел доску объявлений.

– Он будет на день святого Валентина…

– Понятно, – сказал Гарри, недоумевая, зачем она это говорит. – Ты, наверное, хочешь…

– Только если ты тоже хочешь, – она посмотрела на него с надеждой.

Гарри недоумённо посмотрел на Чу. Он хотел сказать: «Ты, наверное, хочешь узнать, когда состоится собрание Д.А.?», и её ответ поставил его в тупик.

– Я… э‑э… – промямлил он.

– Ой, не хочешь, и ладно, – с убитым видом сказала Чу. – Ничего страшного. Тогда… пока.

И она пошла прочь. Гарри стоял и смотрел ей вслед, лихорадочно пытаясь понять, в чём дело. Наконец в мозгу что‑то щёлкнуло и встало на место.

– Чу! Эй! ЧУ!

Он побежал за ней и догнал уже на середине мраморной лестницы.

– Э‑м… Ты хочешь пойти со мной в Хогсмид на Валентинов день?

– О‑о‑о! Конечно! – воскликнула Чу, густо краснея и сияя глазами.

– Хорошо… тогда… договорились, – буркнул Гарри и, с мыслью, что день в конечном итоге не пропал даром, буквально поскакал в библиотеку, чтобы, до начала послеобеденных занятий, успеть застать там Рона и Гермиону.

Впрочем, к шести часам вечера даже успешно назначенное свидание с Чу уже не могло облегчить его страданий, которые с каждым шагом по направлению к кабинету Снейп становились всё ужаснее.

Он немного постоял перед дверью, думая о том, как хорошо было бы сейчас оказаться… да, собственно, в любом другом месте; затем сделал глубокий вдох, постучал и вошёл.

На стенах плохо освещённой комнаты висели полки, заставленные сотнями стеклянных банок, где, в разноцветных жидкостях, плавали скользкие куски животных и растений. В углу стоял шкаф с ингредиентами для зелий, в краже которых Снейп когда‑то – не без оснований – обвинил Гарри. Но сейчас внимание Гарри привлёк письменный стол: там, в круге света свечи, стояла пустая каменная чаша, покрытая старинными рунами и символами. Гарри сразу её узнал – это был Дамблдоров дубльдум. Зачем он здесь? Погрузившись в размышления, Гарри так и подскочил, когда из темноты раздался голос Снейп:

– Закрой за собой дверь, Поттер.

Гарри, с неприятным ощущением, будто сам себя запирает в тюрьму, выполнил приказ, а затем повернулся лицом к Снейп. Тот вышел на свет и молча показал на стул рядом с письменным столом. Гарри сел. Снейп тоже сел и, холодным, немигающим взглядом, уставился на Гарри. Его глаза источали неприязнь.

– Итак, Поттер, тебе известно, для чего мы здесь, – промолвил он. – Директор просил научить тебя окклуменции. Смею лишь надеяться, что к этой дисциплине ты окажешься способнее, чем к зельеделию.

– Да, – коротко ответил Гарри.

– Это, конечно, необычный урок, Поттер, – продолжал Снейп, зловеще сузив глаза, – но я, тем не менее, твой учитель, и следовательно, ты обязан называть меня «сэр» либо «профессор».

– Понятно… сэр, – сказал Гарри.

Снейп ещё какое‑то время смотрел на него прищуренными глазами, а затем промолвил:

– К делу. Окклуменция. Как я говорил в доме твоего дорогого отчима, это – область магии, изучающаяся способы защиты сознания от постороннего влияния и проникновения извне.

– А почему Дамблдор думает, что мне это нужно, сэр? – Гарри посмотрел Снейп прямо в глаза. Он сомневался, что учитель ответит.

Снейп, не сводя глаз с Гарри, помолчал, а потом презрительно бросил:

– Полагаю, даже ты, Поттер, мог бы догадаться? Чёрный лорд – мастер легалименции…

– А это что такое? Сэр?

– Умение извлекать мысли и воспоминания из чужого сознания…

– Он умеет читать мысли? – перебил Гарри. Подтверждались его самые худшие опасения.

– Как ты примитивен, Поттер, – Снейп сверкнул глазами. – В тебе нет тонкости. Этот недостаток, среди прочих, особенно сильно мешает тебе достичь успеха в зельеделии.

Снейп сделал паузу, очевидно наслаждаясь возможностью унизить Гарри, а затем продолжил:

– «Чтение мыслей» – мугловое понятие. Сознание – не книга, которую можно открывать и листать на досуге. А мысли – не надписи на стенках мозга, доступные взглядам незваного пришельца. Сознание, Поттер, есть сложная, многослойная структура – не у всех, разумеется, но у большинства. – Он усмехнулся. – Однако, те, кто овладел искусством легалименции, способны, при определённых условиях, проникать в сознание жертвы и расшифровывать содержимое. Так, скажем, Чёрный лорд почти всегда может распознать ложь. Но мастера окклуменции умеют блокировать чувства и воспоминания, изобличающие ложь, и могут говорить ему неправду, не опасаясь разоблачения.

Вопреки словам Снейп, Гарри остался при убеждении, что легалименция – всё‑таки не что иное, как чтение чужих мыслей. И это ему ужасно не понравилось.

– То есть, он прямо сейчас может знать, о чём мы говорим? Сэр?

– Чёрный лорд находится на значительном удалении, а стены и территория Хогвартс защищены многочисленными Вудними заклятиями, обеспечивающими физическую и ментальную неприкосновенность здешних обитателей, – сказал Снейп. – В магии, Поттер, время и пространство имеют большое значение. Так, при легалименции, принципиальную роль играет зрительный контакт.

– Какой тогда смысл учиться окклуменции?

Снейп, водя длинным, тонким пальцем по губам, смерил Гарри странным взглядом.

– Дело в том, что с тобой, Поттер, обычные правила, кажется, не действуют. Проклятие, которое, вопреки ожиданиям, не убило тебя, видимо, создало между тобой и Чёрным лордом некую связь. Очевидно, что временами, когда твой мозг расслаблен и особенно уязвим – во сне, например, – ты способен понимать мысли и испытывать эмоции Чёрного лорда. Директор считает, что это следует прекратить. Он пожелал, чтобы я научил тебя блокировать сознание от Чёрного лорда.

Сердце Гарри быстро‑быстро забилось. Всё это звучало неубедительно.

– Но зачем прекращать? – резко спросил он. – Мне, конечно, неприятно, но ведь это пригождается. Скажем… я же увидел змею! А если бы нет, то профессор Дамблдор не смог бы спасти мистера Уизли! Ведь верно же? Сэр?

Снейп, не переставая водить пальцем по губам, задумчиво поглядел на Гарри. Потом заговорил, медленно, размеренно, взвешивая каждое слово.

– У нас создалось впечатление, что Чёрный лорд до последнего времени не знал о связи, существующей между вами. Ты мог чувствовать его эмоции и мысли, но он об этом не подозревал. Однако, видение, посетившее тебя перед Рождеством…

– Со змеёй и мистером Уизли?

– Не перебивай, Поттер, – угрожающе процедил Снейп. – Как я сказал, видение, посетившее тебя перед Рождеством, представляло собой столь значительное проникновение в сознание Чёрного лорда…

– Я видел всё глазами змеи, а не его глазами!

– По‑моему, Поттер, я велел не перебивать?

Но Гарри уже было безразлично, рассердится на него Снейп или нет; до него постепенно стал доходить смысл происходящего. Он подвинулся вперёд на стуле и, сам того не замечая, оказался на самом краю. Он сидел напряжённо, словно в любую минуту был готов вскочить и убежать.

– Если я проник в мысли Вольдеморта, то почему видел всё глазами змеи?

– Не смей произносить имени Чёрного лорда! – яростно крикнул Снейп.

Повисло недоброе молчание. Глядя поверх думбльдума, они гневно сверлили друг друга глазами.

– Профессор Дамблдор его произносит, – спокойно заметил Гарри.

– Дамблдор – необыкновенно могущественный колдун, – пробормотал Снейп. – Для него, возможно, это и безопасно… но для других… – И он, не осознавая, что делает, потёр левую руку в том месте, где, как знал Гарри, было выжжено клеймо – Смертный Знак.

– Я только хочу знать, – снова начал Гарри, принуждая себя говорить вежливо, – почему…

– В сознание змеи ты проник по той причине, что там находился Чёрный лорд, – ворчливо объяснил Снейп. – Он был там, и ты попал туда же.

– А Воль… он понял, что я там?

– Похоже на то, – холодно ответил Снейп.

– Откуда вы знаете? – настойчиво продолжал спрашивать Гарри. – Это просто догадка Дамблдора или…

– Я уже сказал, – Снейп весь напрягся, и его глаза сузились как щёлочки, – называй меня «сэр».

– Да, сэр, – нетерпеливо кивнул Гарри, – но всё‑таки откуда вы знаете…

– Довольно того, что мы знаем, – отрезал Снейп. – Важно, что теперь Чёрному лорду известно: у тебя есть доступ к его мыслям и чувствам. Также он, скорее всего, догадался, что эта связь обратима; а именно, понял, что и сам может проникать в твоё сознание…

– И может попытаться мной манипулировать? – опять перебил Гарри. – Сэр? – поспешно добавил он.

– Может, – равнодушно согласился Снейп. – Что и возвращает нас к тому, с чего мы начали – к окклуменции.

Снейп достал из внутреннего кармана робы волшебную палочку, – Гарри напрягся, – но Снейп просто поднёс палочку к виску, к корням сальных волос. Потом осторожно отстранил её, и из головы широкой прозрачной лентой потянулась нечто серебристое – очень странная субстанция, не газ и не жидкость. Снейп отдёрнул палочку, лента оборвалась, легко опустилась в дубльдум и заклубилась туманным облаком. Снейп ещё два раза подносил палочку к виску и перемещал серебристое вещество в каменную чашу, а затем, никак не объяснив свои действия, аккуратно взял дубльдум, убрал на полку и, с палочкой наготове, повернулся лицом к Гарри.

– Встань и приготовь волшебную палочку, Поттер.

Гарри встал. Он нервничал. Они со Снейп стояли с противоположных сторон письменного стола и смотрели друг на друга.

– Можешь попытаться разоружить меня с помощью заклинания или защититься любым другим способом, какой только придёт в голову, – сказал Снейп.

– А что вы будете делать? – Гарри с опаской покосился на палочку Снейп.

– Я попробую проникнуть в твоё сознание, – вкрадчиво проговорил Снейп. – Посмотрим, насколько ты сможешь этому сопротивляться. Говорят, тебе неплохо удавалось блокировать проклятие подвластья. Сейчас тебе понадобятся приблизительно те же навыки… Итак, приготовься. Легалименс!

Гарри не успел ни приготовиться, ни сколько‑нибудь собраться, а заклинание Снейп уже ударило по нему. Комната поплыла перед глазами и исчезла; в голове, будто обрывки фильма, замелькали бессвязные, но очень яркие образы – настолько яркие, что затмевали собой всё остальное.

Вот ему снова пять, и он смотрит, как Дадли катается на новом красном велосипеде – сердце разрывается от зависти… Девять лет: бульдог Рваклер загнал его на дерево… Внизу, на газоне, хохочут Дурслеи… А вот он сидит под шляпой‑сортировщицей, и та говорит: в «Слизерине» ты достигнешь больших успехов… Гермиона, в больнице: лицо, густо поросшее кошачьим мехом… Армия дементоров медленно наступает на него с обеих сторон чёрного озера… Чу Чэнг, под омелой, близко‑близко…

И, при воспоминании о Чу, чей‑то голос в голове Гарри сказал: «Нет,сюда я тебя не пущу, это личное»…

Колено пронзила острейшая боль. Очертания кабинета обрели фокус, и Гарри понял, что упал на пол, больно ударившись коленом о ножку письменного стола. Он поднял глаза на учителя. Тот, опустив палочку, потирал запястье – на нём выступил яркий, как от ожога, рубец.

– Ты специально применил Жгучую Порчу? – невозмутимо поинтересовался Снейп.

– Нет, – не без сожаления ответил Гарри, поднимаясь с пола.

– Я так и думал, – Снейп внимательно на него посмотрел. – Ты впустил меня слишком глубоко. Потерял контроль.

– Вы видели то же, что и я? – спросил Гарри, не уверенный, что хочет знать ответ.

– Местами, – усмехнулся Снейп. – Чья это собака?

– Тёти Марж, – пробормотал Гарри. В эту минуту он как никогда ненавидел Снейп.

– Ладно, для первой попытки не так уж и плохо, – Снейп снова поднял палочку. – Ты всё‑таки сумел остановить меня, хотя потерял много времени и сил на совершенно бесполезные вопли. Ты должен быть спокоен, сосредоточен. Пусть меня отторгает твоё сознание, тогда и волшебная палочка не понадобится.

– Я пытаюсь, – сердито откликнулся Гарри, – но вы же не говорите, как!

– Манеры, Поттер, манеры, – недобро проговорил Снейп. – А теперь закрой глаза.

Прежде чем выполнить это указание, Гарри со злобным испугом посмотрел на учителя. Стоять с закрытыми глазами перед Снейп, который вооружён волшебной палочкой? Перспективка….

– Ни о чём не думай, Поттер, – велел ему холодный голос. – Освободись от всех эмоций…

Но гнев как яд, пульсируя, бежал по жилам. Как от него избавишься? Проще оторвать ногу…

– Ты не слушаешься, Поттер… Нужно быть более дисциплинированным… Сосредоточься!

Гарри попытался расслабиться, не думать, не помнить, не чувствовать…

– Попробуем ещё раз… на счёт три… раз… два… три! Легалименс!

Огромный чёрный дракон взметнулся на дыбы… Родители… машут руками из зачарованного зеркала… Седрик Диггори, на земле: смотрит на Гарри пустыми глазами…

– НЕ‑Е‑Е‑Е‑Т!

Гарри опять стоял на коленях, уткнувшись лицом в ладони. Голова, точнее, сам мозг болел так, словно кто‑то хотел выдернуть его из черепа.

– Вставай! – крикнул Снейп. – Вставай! Ты не стараешься! Тебе лень сделать над собой усилие! Ты пустил меня в воспоминания, которые вызывают у тебя страх! Сам снабдил меня оружием!

Гарри встал. Сердце билось так сильно, будто он и правда только что вернулся с кладбища, где лежал мёртвый Седрик. Снейп редко бывал таким бледным и яростным, как сейчас – но Гарри был ещё Снейп.

– Я – очень – даже – стараюсь! – отчеканил он сквозь зубы.

– Я велел освободиться от всех эмоций!

– Да? Не так‑то это просто, – огрызнулся Гарри.

– В таком случае для Чёрного лорда ты будешь очень лёгкой добычей! – в гневе выкрикнул Снейп. – Чувствительные идиоты, те, кто не в силах управлять собственными эмоциями, кто купается в печальных воспоминаниях и так легко поддаётся на провокации – иными словами, слабаки – не имеют против него ни малейшего шанса! Ты и не заметишь, как он проникнет в твоё сознание, Поттер!

– Я не слабак, – еле слышно возразил Гарри. Им владело бешенство – он был готов в любую минуту броситься на Снейп.

– Вот и докажи это! Возьми себя в руки! – выплюнул Снейп. – Сдержи гнев, возьми мысли под контроль! Попробуем ещё раз! Готов? Легалименс!

Дядя Вернон заколачивает прорезь для писем… Гарри и мистер Уизли бегут по коридору без окон… Чёрная дверь вдалеке… ближе, ближе… сейчас они войдут туда… но мистер Уизли уводит его влево, на лестницу… Вниз, вниз…

– Я ПОНЯЛ! ПОНЯЛ!

И снова он стоял на четвереньках по полу; шрам противно саднил, но голос прозвучал победно. Гарри рывком поднялся на ноги. Снейп, держа палочку на весу, пристально смотрел на Гарри. Похоже, учитель снял заклятие раньше, чем Гарри начал оказывать сопротивление.

– В чём дело, Поттер? – не спуская глаз с Гарри, осведомился Снейп.

– Я кое‑что увидел… и вспомнил, – задыхаясь, проговорил Гарри. – Я только что понял…

– Что понял? – резко спросил Снейп.

Гарри ответил не сразу. Он стоял, потирая шрам и наслаждаясь своим открытием…

Коридор без окон с запертой дверью в конце снился ему много месяцев подряд, но он не понимал, что это место существует в действительности. И вот теперь, вернувшись в собственные воспоминания, он вдруг осознал, что это тот самый коридор, по которому они с мистером Уизли бежали двенадцатого августа, опаздывая на дисциплинарное слушание; коридор, ведущий в департамент тайн – место, где на м