Нарциссизм и старение: зеркало треснуло

 

 

Старение - это окончательная травма нарциссической личности. На многие их тех «зеркал», которые ранее подтверждали ее значимость, больше рассчитывать нельзя: они не отражают больше такие же обнадеживающие образы. Редеют волосы, обвисает складками кожа, сознание теряет мысли и слишком долго возвращает их обратно, мучают мигрени и головные боли, которые могут служить признаком надвигающегося непередаваемого ужаса, - все это служит свидетельством пересыхания трубопроводов, подпитывающих инфляцию. Изменяются роли, сужаются сферы влияния. Люди уходят и умирают. Вместе с ними уходит и власть, оставляя за собой лишь бессонное одиночество.

Как правило, нарциссическая личность встречает эти вызовы опровержением. Если бюджет позволяет сделать лифтинг (jace-lift), или абдоминопластику (tummy tuck), или трансплантацию волос, значит, это должно быть сделано. Отодвинуть физические ограничения, чтобы доказать, что они еще «ребята что надо» (the right stuf'), стало в нарциссическом мире общепринятой целью, чем-то вроде погони. Спортивные автомобили и юные любовницы тоже помогают на некоторое время отодвинуть потерю этих иллюзий. Но когда, в конечном счете, построения начинают рушиться, а на трещины в зеркале больше нельзя не обращать внимания, скорее всего, нашему взору предстанут более частые проявления хорошо известного недостойного поведения, которое всегда было, но теперь просто переходит разумные пределы. И примитивная зависть, и защитное обесценивание других - это отчаянные попытки сохранить ощущение превосходства и утерянное эмоциональное равновесие

 

Обед с Дейрдре

 

Дейрдре опять собрала свой «двор» за обеденным столом. Семидесятилетняя женщина-матриарх, глава рода, созывала такие собрания регулярно, чтобы не оставлять без бдительного внимания своих «любимых» сыновей и их «противных» жен и чтобы быть уверенной в том, что они вернутся домой, сохранив хотя бы каплю ее разума. Дейрдре вдовствовала уже более тридцати лет, и покойный муж ее полностью обеспечил до конца дней. Несомненно, что двенадцати лет их брака ей хватило сполна, ибо она так и не смогла найти подходящего кандидата на его место. Ее общество составляли «трое маленьких мужчин», которые ее поддерживали, по крайней мере, до тех пор, пока не женились. Она сожалела лишь о том, что они были не слишком разборчивы в выборе своих суженых.

Худшей среди трех невесток, наверное, была Мэнди, жена Питера. У них не было детей, и она воображала себя совершенной бизнес-леди. Нельзя сказать, что она нуждалась в работе; Питер добился уже очень многою и мог бы дать Мэнди все, что бы та ни захотела - как в большинстве случаев и бывает. Дейрдре ненавидела Мэнди за ее манеру смотреть прямо в глаза, и кроме того, после многих лет, прожитых в их семье, она фактически так и не узнала свое место. Бедный Питер - Дейрдре не могла себе представить, почему он связался с такой всезнайкой (know-it-all).

Линда, жена Тома, была полной противоположностью Мэнди, однако она была почти невыносима. Маленькая, похожая на мышку, которая неуклонно набирала вес после каждой из своих четырех беременностей и даже никогда не пыталась восстановить фигуру. Она безвкусно одевалась, да и во всем остальном была не лучше - она совершенно не следила за оравой своих детей, - Дейрдре не могла выносить ни того, ни другого. Но больше всею Дейрдре не нравилось то, как Том смотрел на свою жену, когда думал, что они остались наедине и их больше никто не видит. Ей было очень стыдно, когда она видела своею прекрасною сына рядом с эдакой свиноматкой. Затем самое недавнее приобретение семьи - Эллис, третья жена Бенджамина. Дейрдре ни капли не сожалела, когда узнавала, что сын расставался с двумя предыдущими, но если бы она знала, что у него было спрятано в запасе, то, наверное, вмешалась бы, чтобы предотвратить предыдущий развод. По крайней мере, номер два была одних лет с Беном. Эта же была намного моложе, носила слишком короткие юбки и волосы, демонстрировала за столом свои ужасные манеры и разговаривала, как полная дура. Другого слова, кроме общепринятого, для описания Эллис не находилось. Хорошо, если бы Бенджамин развелся и с ней тоже.

Дейрдре окинула взглядом стол и вздохнула, едва сдерживая nереnолнявшее ее отвращение. Невестки избегали встречаться с ней глазами, а сыновья объединились, зная по собственному опыту, что, когда мать выпрямляет спину и уголки ее губ опускаются вниз, следует ждать атаки. Но кто станет мишенью на этот раз? Может быть, она попытается заманить в ловушку Мэнди каким-то коварным вопросом о ее работе, или унизить Линду, сравнив успехи ее детей с успешностью их отца, или напомнит Эллис, что начинать есть нужно крайней вилкой? «Ha первое» (the first course) почти всегда подавался стыд, когда семья во главе с Дейрдре садилась за стол и приступала к обеду.

Презрение, которое испытывает Дейрдре по отношению к невесткам, отражает злобную зависть к той роли, которую они теперь играют в жизни ее сыновей, заняв то место, которое она когда-то считала исключительно своим собственным. Заметим и то, как ее сыновья защищаются от ее словесных нападок, тогда как женщины не могут ничего поделать, находясь прямо у нее перед глазами. Это еще одна характерная черта эмоционально незрелой личности, а именно - склонность «делить» людей на две категории: «во всем хороший» и «совсем плохой» ('all good' и 'all bad'). В определенных условиях «хороший» становится «плохим» или наоборот, однако никогда ни один человек не наделяется одновременно хорошими и плохими качествами. Нарциссические личности не могут выдержать сочетание чувств любви и ненависти по отношению к одному и тому же человеку - именно поэтому их отношения зачастую напоминают катание на «американских горках» инфляции и дефляции. В процессе старения нарциссической личности такая идеализация и обесценивание нужных им людей может становиться все более драматичной.

Одного хорошо знакомого мне мужчину просто трясло (was doted оп), как только он слышал о своей престарелой тетке, старой деве, хрупкой личности нарциссического типа, имевшей репутацию высокомерной особы, способной очернить человека, не имея на то ни малейшего основания. У нее никогда не было собственных детей, мать она потеряла еще в юности, что наложило свой отпечаток на отношения с племянником, но совершенно не объясняло того, почему эта властная женщина по существу превращалась в студень, постоянно хлопая глазами и хихикая, как девчонка, когда с ней рядом находился ее племянник. Разумеется, он мог видеть разницу между тем, как она ценила его, и тем, с каким презрением она относилась к другим людям, но лишь качал головой от удивления. Он знал, что она может быть вероломной, но полагал, что он-то обладает иммунитетом.

В один прекрасный день, когда племянник пытался помочь своей тете преодолеть сложный период в ее жизни, он столкнулся с ее абсурдными желаниями. Его осенило, что он служил неким подобием громоотвода для ее возмущения и ярости. Она назвала его лживым и злым и даже грозилась позвать своего адвоката, чтобы защититься от его сознательной (perceived) агрессии. Она не просто низвергла с пьедестала любимого племянника; он вообще перестал для нее существовать. Затем, так же внезапно, как она переменилась к нему, все закончилось, и к ней вернулось хорошее расположение. Они никогда не заводили речь об этом эпизоде, но если б даже попытались объясниться, она стала бы уверенно отрицать, что в отношениях между ними когда-либо существовали хоть малейшие шероховатости.

Паранойя, которая иногда наблюдается у престарелых нарциссических личностей, является для них защитой от депрессии в психотических пропорциях. Не будучи в состоянии поддержать Я-концепцию превосходства, стареющая нарциссическая личность слабеет изнутри и поддается страхам, связанным с наступлением на нее мстительных пагубных сил, которые сделают ее своей жертвой, ибо она является столь слабой и зависимой. Нарциссическая личность должна быть бдительной и подозрительной. Рассказы о недоброжелателях, которые собираются посеять хаос, становится отчаянным и безнадежным усилием, направленным на то, чтобы сохранить ощущение контроля перед надвигающимся ужасом зависимости и беспомощности. Но, к сожалению, для бедной нарциссической личности эти разглагольствования лишь побуждают еще больше удалиться от нее тех людей, от которых ей приходится зависеть, что делает ее еще более пустой и бесчеловечной. Когда разрушается и распадается все, что поддерживало ее ощущение грандиозности и всемогущества, а ее хрупкая Самость и внешний мир теряют для нее всякий смысл, тогда отчаяние может привести ее к психотической депрессии, оставляющей лишь один-единственный путь - к утешительной иллюзии. Болезненное восприятие реальности сменяется сумасшествием.

Самые старые нарциссические личности не испытывают такого полного внутреннего взрыва; вместо этого они «парят» над своим полным безумием в состоянии опасливой самопоглощенности. Мигрени и боли стареющего тела могут усилиться до масштабов, близких к истерии, и возникающая в результате паника может сковывать любую деятельность. Вот как выглядит такое состояние с точки зрения одной дочери своего отца.

 

Морин: жизнь на «экране».

Морин была взбешена поведением своею отца. С тех пор, как два года тому назад умерла ею жена, пожилой семидесятипятилетний патриарх сделался неспособным к каким-то действиям для себя. Хотя старик упрямо отказывался слушать советы относительно своего nортфолио инвестиций, он попадал в крайне затруднительное положение при попытках привести в порядок счета в чековой книжке. Он даже пальцем не хотел пошевельнуть, но при этом жаловался, что экономки, которых нанимала Морин, были ленивыми и вороватыми, и каждую из них он увольнял и требовал нанять следующую. Ей казалось, что почти каждый день он оказывался в тупике из-за сущею пустяка, и он звонил дочери, ожидая, что та бросит все, чем бы она ни была занята, и немедленно npuмчится к нему на помощь. Если она пыталась что-то ему предложить или как-то его ободрить по телефону, он обижался на нее. Самыми худшими были звонки среди ночи: он поднимал ее с постели, так как боялся, что задыхается, или у нею начинался сердечный приступ. Врач, считая, что старик притворяется, выписал ему таблетки, снижающие тревожность, но тот отказывался их принимать.

Хотя Морин единственная из ею четверых детей помогала ему в организации похорон матери, раздавала личные вещи (disposal effects) Матери и продавала дом, в котором родители проводили отпуск, все, что Морин сделала для своею отца, было ему мало. Он никогда ее не благодарил и не проявлял ни интереса, ни внимания к ее жизни, но резко и даже с ожесточением жаловался, если ее поведение в чем-то не соответствовало ею ожиданиям.

Морин пыталась не обращать внимания на болезненные эмоции, которые испытывала, видя, как отец обращается с матерью, пока та умирала, но эти образы продолжали ее преследовать отцовское безразличие к матери, которую мучили боли, ею раздражение, связанное с увеличивающейся зависимостью больной матери от него, ею отказ помогать дочери заботиться об умирающей матери. Особенно неприятны были его едкие замечания в адрес матери и то, как он бесцеремонно и цинично заявил в день похорон, что хочет встретить какую-нибудь новую женщину. Она всегда знала, что отец мог быть равнодушным и сложным в общении, но не могла себе представить, что он окажется настолько бессердечным.

Впоследствии ею жестокость стала целенаправленно бить по ней. Он стал обвинять Морин в том, что она вмешивалась в его дела, и обвинял ее в том, что у него из дома исчезали вещи. На семейном вечере, который устроила Морин, он открыто выражал свое недовольство образом жизни, который она ведет, и плохо о ней отзывался в присутствии ее детей, а также жаловался ее сестрам - у нее за спиной. Он также совершил беспрецедентный шаг: пошел на все, чтобы втереться в доверие к остальным дочерям и просто очаровал их, уверяя, что всегда готов помочь (сараblе of on occasion). Морин чувствовала, что каким-то образом стала ему врагом, причем - единственная из всей семьи. Однако она знала, что, когда ее сестры вернутся к себе домой, в другие штаты, отец будет по-прежнему нуждаться в ней для удовлетворения своих потребностей. У нее не оставалось никакою выхода из положения, которое только усугублялось, и не было ни одного человека, который бы ее понимал или разделил с ней ее бремя.

 

Поведение отца Морин служит классическим примером претензии на обладание правом, использования другого человека и отсутствия эмпатии, которые относятся к «семи смертным грехам» нарциссизма. Его абсурдные требования и полное отсутствие интереса к ней как к автономной личности свидетельствуют о том, что для него не существует никаких границ. Хотя кажется, что он хочет, чтобы все было у него под контролем, он при этом отыгрывает свою беспомощность, проецируя ее на «экран» Морин. Получается довольно странно: чем более немощным он становится, тем больше он способен управлять Морин и делать так, что она ощущает свою беспомощность. Если он может заставить ее почувствовать то, что больше всего боится почувствовать он сам, то он уже не будет так остро ощущать свою беспомощность. Он может ее использовать, чтобы обойти чувство стыда, вызванное своей опустошенной Самостью. Морин унаследовала у Матери роль регулятора внутреннего состояния отца, и он должен был относиться к ней с презрением, как и к ее Матери, за то, что она стала контейнером непризнаваемой им Самости.

Есть искушение просто простить старика, который потерял свою жену. Разумеется, он в депрессии, его мучают страхи и он в замешательстве, когда столкнулся с необходимостью жить в одиночестве. Возможно, он не может привести в порядок счета в чековой книжке, так как его умственные способности снижены или он страдает от недиагностированного психического заболевания. Несомненно, он должен зависеть от своей семьи, которая бы за ним присматривала. Разве любой престарелый человек не имеет на это права?

В самом деле, у престарелой нарциссической личности есть такая же потребность в сострадании, помощи и проявлении заботливого внимания, которых заслуживает каждый человек к концу своей жизни. Но это обстоятельство не противоречит тому, что основная няня (primary caretaker) - как правило, дочь или сын, которые страдали от родительского нарциссизма с раннего детства, должна справляться с нарциссическими проявлениями родителя, возрастающими с небывалой скоростью, угрожая уничтожить хоть какую-то Самость, которую мог мобилизовать взрослый ребенок в растворяющейся колее (coпtrail), оставшейся после такого родителя. Наряду со слабостью и зависимостью, которые приходят вместе со старостью, пожилой нарциссической личности присущи особые качества, характерные только для нее. Зачастую бывает крайне трудно определить границу между ее истинными потребностями и потребностями в защите. Быть может, именно поэтому ее потребности в защите никогда не были так безнадежно реальны.