Нельсон Мандела. Долгая дорога к свободе

 

От шаманов Сибири до целительных месс мексиканской римско-католической церкви, от медицинских церемоний коренных американцев до традиционных африканских ритуалов первобытные обычаи на земном шаре обладают поразительным сходством. Выполняемые под аккомпанемент барабанов, трещоток или флейт, песнопения шаманов или священников призывают небесные духи снизойти на землю, как это было десятки тысяч лет назад. Пение, ритмичное дыхание, танец и движение в унисон способствуют созданию так называемого коллективного сознания или коллективного разума (в процессе ночной пляски под барабан или семиминутной молитвы). В этих церемониях, которые известны с глубокой древности, все участники двигаются синхронно, приходя в состояние коллективного транса. После того как в этот процесс вовлечена вся группа, сцена готова для появления целительных духов.

В 1971 году я впервые побывал в Индонезии. Еще до наступления эпохи массового туризма, сверхскоростных шоссейных автомагистралей и видеокамер мне довелось сопровождать группу туристов в отдаленную деревню в Бали, где собралось местное сообщество для того, чтобы отметить вступление в зрелую жизнь двух девушек, у которых впервые случилась менструация. Я был поражен тем, что вся деревня участвует в ритуале. Мужчины сидели по одну сторону, а женщины — по другую. Трудно было определить время начала и окончания этой церемонии.

Для того чтобы создать необходимый дух, мужчина в белом, индуистский священник, выступил вперед и принес в жертву цыпленка. После этого последовало песнопение — с мощными ритмами, гортанными криками мужчин, перемежающимися сладкими лирическими мелодиями женской половины деревни. Из-за колонн церковного храма появились две девочки (на вид им было не более десяти лет), облаченные в саронги — элегантные плотные белые платья. Их головки были украшены венками цветов, а глаза завязаны. Священнослужители вынесли девочек на середину площади перед храмом. Их глаза оставались завязанными в течение часа. Они стали танцевать. Их жесты повторяли простые плавные движения женщин и контрастировали с быстрыми резкими движениями мужчин. Сладкие голоса их матерей смешивались с мощными гортанными криками отцов и бросали их в объятия женственности. Выразительные маленькие ручки рассказывали интересную историю, которую я не мог понять, но чувствовал, что их танец выражает разницу мужского и женского миров, символизирует странствие невинной девственной души в объятия зрелости на вечном языке мифов и ритуалов. Эта церемония не была специальным представлением для туристов, но стала очень большой неожиданностью для иностранных музыкантов и художников. Я наблюдал за ней, находясь в трансе, захваченный этой древней человеческой драмой, и в то же время испытывал сожаление по поводу нашей цивилизованной культуры, которая утратила эту основополагающую жизненную связь. Очень мало ритуалов существует в жизни американских подростков, за исключением того, что они сами создают, обычно на спортивных аренах или дискотеках.

Спустя несколько лет во время поездки в Южную Африку мне довелось испытать похожий опыт. Я ехал в «Мерседесе» в сторону Элизабеттауна, который расположен вблизи городов Новый Лондон и Дурбан. Они находятся на побережье. Вдруг шоссе перебежала группа людей из местного племени, состоящая из молодых парней и стариков. Я попросил своего гида из Южно-Африканской ассоциации учителей остановить машину. Выйдя из машины и осмотревшись, я понял, что новая сверхскоростная автотрасса пересекала древний священный путь местного племени. Последовав за аборигенами, мы пришли в хижину, где нам рассказали, что юноши готовятся к обряду обрезания и вступлению в мужское сообщество в качестве воинов. Члены этого племени ходили в школу, разговаривали на английском языке и трудились на благо цивилизованной и процветающей экономики Южной Африки, но в ритуалах и обычаях они сохранили традиционные нравы своей земли, своих предков и духов. Добежав до хижины, они начали петь и танцевать.

В своей автобиографии Нельсон Мандела описывает похожую церемонию вступления во взрослую жизнь, которую он прошел в племени хоса. Надежды современной Южной Африки, которую Мандела старается создать, связаны с тем, что традиции и современная жизнь должны быть слиты воедино. Я думаю, что наиболее вдохновляющим подтверждением такого намерения может служить то, что в 1997 году тюрьма Роббен-Айленд — крепость, в которой будущий президент Южной Африки провел долгих восемнадцать лет, — стала центром искусства и культуры.

 

Исцеление с помощью традиционной музыки

 

«Эффект Моцарта» подразумевает использование традиционных и первобытных звуков, а также современных музыкальных инструментов и нот. Массовое признание «общемировой» музыки — одна из наиболее заметных тенденций 1990-х годов — раскрыла двери перед любой частью общечеловеческого наследия. Мы получили доступ к уникальным инструментам и аранжировкам, рождающимся на каждом континенте. Музыканты стали истинными миссионерами звукового целительства.

Общемировая музыка также служит мостиком между традиционным целительством и современной медициной. Самые скептично настроенные западные врачи и другие профессионалы в области здравоохранения все больше доверяют испытанным веками методам и результатам. Вот несколько примеров.

 

Музыкотерапия в Китае

 

В Китае традиционная музыкальная терапия «приноравливается» к современным болезням и расстройствам. Недавно мне показали серию альбомов с аудиозаписями, которые озаглавлены: «Ожирение», «Запор», «Бессонница», «Расслабление», «Стресс», «Печень», «Сердце», «Легкие», а также дополнительные оркестровые пьесы, которые я про себя назвал «Мочепочечная сюита». В большинстве альбомов записана традиционная китайская инструментальная музыка, которая исполняется без пауз. Во время моей недавней поездки в Японию мне попались на глаза компиляции классической романтической музыки, которые сопровождались медицинскими рецептами. От бессонницы — «Ондин» или «Шерзандо» Дебюсси или «Вариации Гольдберга» Баха, от головной боли и мигреней японцы предлагают «Весеннюю песню» Мендельсона, «Юморески» Дворжака или «Американца в Париже» Гершвина.

На протяжении веков целительные системы развивались в медицине и философии Дальнего Востока по пентатонической или пятинотной музыкальной шкале, связанной с временами года, органами и функциями человеческого организма, а также с конкретными видами пищи и вкусами. Эти пять нот олицетворяют различные инструменты, способы составления музыкальных композиций и стили исполнения. Описанная выше китайская музыка является пентатонической.

Одной из наиболее харизматических фигур в китайской музыкотерапии является Кунг Тай, двадцативосьмилетний целитель, который соединяет ритмы, систему физических упражнений ки-гонг и лирические стихи. Как и западные современники, Кунг склонен адаптировать древнее искусство музыкального целительства к современным потребностям. В 1986 году во время медитации Кунг почувствовал, что его тело растворяется, и увидел золотой свет, исходящий со сцены, построенной в форме лотоса. После этого он услышал чистый голос, который пел небесную музыку. Позднее эта тема стала основой его произведения «Беззаботное путешествие». В 1991 году он дал свой первый концерт в Пекине, на который собралось более двух тысяч слушателей. Во время концерта, как сообщалось позднее, в публике произошло несколько совершенно чудодейственных случаев исцеления. Начиная с того времени Кунг исполняет свои произведения на пекинской телестудии.

Другой современный китайский музыкотерапевт Ванг Су-Тонг начал работать в сотрудничестве с шанхайским композитером By Сяо-Пингом. Они исследовали воздействие ритмов музыки на философию человека. Доктор Ванг утверждает, что целью его лечения является исследование природы человека, в процессе которого звуки мягко и плавно исцеляют болезнь. Доктор Монг Чин-Шан, его коллега, выражает уверенность в том, что музыка имеет огромное будущее как немедикаментозное средство лечения, превосходящее по своим возможностям любые лекарства, которые, по его убеждению, следует использовать только в крайних случаях. Он также обнаружил, что музыка оказывает удивительный положительный эффект при лечении неврозов и других болезней эмоциональной сферы.

 

Индийская исцеляющая музыка

 

Зародившись в Гималаях, традиция соединения музыки и медицины получила в Индии благодатную почву для развития. Во время экспедиции на индийский субконтинент несколько лет назад Кошалья пригласила Пэт Моффитт Кук, редактора поликультурного журнала «Раскрытое ухо», который посвящен вопросам музыки и лечения, пройти с ней в лечебную хижину. Она была построена из белого кирпича и покрыта соломенной крышей. Здесь Кошалья молилась богине Ситле, индуистской богине исцеления.

В небольшой комнатке площадью не более десяти квадратных метров с низким (менее двух метров) потолком Пэт Кук заметила алюминиевую миску для еды. Она взяла ее в руки и несколько минут сидела молча, пытаясь «почувствовать пространство». Внезапно она услышала простую мелодию и подумала вначале, что кто-то напевает снаружи. Затем ей показалось, что мелодия как бы исходит из стен хижины. Могут ли стены петь? Кук начала напевать на полудыхании. Все еще держа в руках блюдо, она положила его осторожно на пол и поняла, что настало время уйти. Выйдя из хижины, она рассказала о том, что чувствовала, и Кошалья улыбнулась. Она объяснила, что Кук довелось услышать музыку, целительную песню. «Видишь, богиня Ситла позвала тебя из Америки, — сказала она. — Я научу тебя всему, что знаю сама». Кошалья обвила свои нежные руки вокруг пояса Кук, и две женщины долгое время молча пристально смотрели друг на друга.

Кук позднее рассказала мне, что в тот момент она почувствовала глубокое чувство успокоения. Она стала часто бывать у этой индийской женщины — друга, ученицы и исследователя. Можно, конечно, иронизировать над выводами Кук, но тот подход к целительству, который она стала изучать, столь же древний, как Веды и Упанишады, священная литература древних индийцев, возраст которой измеряется тысячами лет. Подобно верованиям и пророческим снам американских индейцев, священная музыка и песни в Индии считаются даром богов. Согласно мифам, бог Шива создал музыку и танец из первородного звука и обучил им богиню Парвати, свою жену, которая поделилась этим таинством с другими богами и богинями. Пожалев человеческие существа, бог Брахма принес музыку на землю в качестве пятой Веды, Самоведы. Бог Нарада тем временем изобрел вину, арфообразный инструмент, а бог Бхарата ввел песнопения рагас в классическое учение натеосастра. С тех пор индусы поклоняются богине Сарасвати, жене Брахмы, как богине музыки, знаний и речи. На протяжении веков развивались жанры и школы, среди которых искусство рагас на Альварсе, с использованием томильского языка в Южной Индии.

Рага представляет собой традиционную композицию религиозной музыки с импровизированным тонированием, ритмичными моделями и мелодичными формулами. В отличие от западной музыки, где ноты четко разделены, интонации в рагах, как и в большинстве других произведений индийской музыки, как бы сливаются вместе, образуя успокаивающий единый звук.

В больницах, университетах и центрах целительства по всей Индии традиционная индийская музыка является предметом исследований и средством активной терапии. В Бангалоре врачи Национального института болезней мозга и нейронаук недавно стали прописывать звуковую терапию известному математику, который дошел до того, что крал монеты из небольшого фонтана у Ганеши, бога благосостояния с головой слона, чтобы купить сигареты и успокоить нервы. В Мадрасе в Исследовательском центре paг была создана специальная многопрофильная группа врачей, невропатологов, психиатров, психологов и музыкантов, активно экспериментирующая с различными рагами, используя их в музыкотерапии. Исследователи написали две раги, которые особенно эффективно применяются при лечении гипертонии и психических расстройств.

 

Забытое искусство врачевания музыкой Ближнего Востока

 

Подобно торговцам, путешествующим по древнему Шелковому пути, мы можем проследить распространение музыкального целительства от Китая и Индии через Центральную Азию до стран Запада. В возрасте 12 лет Рахми Оруку Гувенку, музыкотерапевту из Турции, приснился удивительный сон. «Я увидел человека, которого я никогда раньше не встречал. В руках у него была скрипка, которую он протянул мне, сказав: "Играй". Я ответил: "Я не знаю, как. Как же я могу играть?" На это он сказал: "Нет, ты будешь играть". И я взял у него скрипку и начал играть. Когда я проснулся, то рассказал этот сон отцу, и он достал мне скрипку в тот же день».

После трех лет учебы игре на скрипке Гувенк переключился на уд, прародитель лютни, ней, тростниковую флейту, и трехструнный рехаб, другой традиционный турецкий музыкальный инструмент. Поскольку его предки в свое время эмигрировали в Турцию из Татарстана, он заинтересовался музыкой Центральной Азии. Получив диплом философа в университете Стамбула, Гувенк поступил в Медицинский институт, где стал специализироваться на музыкотерапии. Хотя преподаваемый там курс имел западную ориентацию, он встретил там преподавателя, который вдохновил его на поиск и восстановление утраченных методов музыкального целительства Ближнего Востока. Исследования привели Гувенка в Эль-Фараби к изучению наследия Авиценны, а также других великих врачевателей средневекового мира, которые уже тогда использовали музыку в своих профессиональных занятиях. Он узнал, что в исламских больницах часто устраиваются специальные музыкальные палаты и врачи прибегают к макам (тонированию или мелодике) при лечении отдельных заболеваний. Гувенк изучал музыку и танец суфи, странствующих дервишей, а также фольклорную музыку Татарстана и Казахстана.

Получив медицинскую степень, Гувенк организовал центр музыкотерапии при Стамбульском университете, где ведет прием пациентов и учит студентов, приехавших из многих стран. Учеба тяжела, поскольку студентам необходимо освоить игру на трех инструментах, а также овладеть древними приемами игры. В настоящее время этот центр имеет персонал из сорока врачей, открыто новое отделение в Веие.

 

Аргентинская Муза

 

Сильвия Наккач, известный исполнитель и музыкотерапевт родом из Аргентины, часто курсирует между своими домами в Сан-Франциско, Рио-де-Жанейро и Мадридом, где, подобно современной целительнице, старается преобразовать жизнь своих пациентов посредством музыки и ритмов. Ее многонациональные семинары начинаются с того, что слушатели (как правило, это врачи, преподаватели и профессора) становятся рядом, слегка касаясь друг друга. Став перед группой, пытаясь уловить ее настроение, Наккач начинает дирижировать, импровизируя и втягивая участников то ли в молитву, то ли в призывную песню аборигенов, живущих в глубине Амазонки. «Для меня важно не следовать какому-то заранее подготовленному сценарию, а вызвать в себе такую музыку, которая объединяет группу», — поясняет она. Записи барабанов, тонирования и звуковой медитации объединяют группу в музыкальном трансе и создают то, что она называет «внеличностным полем».

На семинарах это чувство общности еще более крепнет за счет совместного пения различных paг и выполнения шаманских ритмических упражнений, На втором этапе занятий Наккач вводит своих слушателей в древнюю певческую музыку, исполняет вместе с ними афро-бразильские песни, скандинавские фольклорные псалмы, учит современной вокальной технике и ритмам многих культур. На третьем этапе поощряется спонтанное выражение эмоций, и члены группы делятся друг с другом своими импровизациями, включая визуализацию под музыку, песнопения, босса-нову или танго, проекции голоса, поэзию и написание лирических стихов, «мезостические» словесные игры и хоральные молитвы.

«Организованное слушание и концентрация становятся дверью в мир самотрансформации, — делится своими наблюдениями Наккач. — В результате этого процесса мы наблюдаем рождение новой и в то же время древней формы действенной терапии: единства целительного голоса и мощи самотворимой молитвы».

Наккач работает с людьми из разных стран и континентов. Она утверждает, что южноамериканцы особенно восприимчивы и податливы благодаря своей творческой натуре. Южноамериканские семьи очень сплочены и чаще участвуют в коллективных музыкальных и художественных мероприятиях, чем это принято в семьях в северных странах.

Влияние и деятельность Сильвии Наккач распространяются на многие области. Один из ее учеников в Бразилии собирает детишек из самых бедных районов Рио для совместных молитв. Музыкальный опыт Наккач помогает слушателям преодолевать голод, угнетенность, а также другие «прелести» современной городской жизни. Бразильские дети буквально за несколько минут переходят в состояние шаманства, поскольку оно присутствует в их сознании в качестве архетипа, который легко приводится в действие после первых звуков музыки и песенных фраз.

«Стоит похлопать всего минуту, и боги появятся, — объясняет Наккач. — Так просто вступить в другие миры, вызвав в себе экстаз при помощи трансформирующих упражнений».

 

Энергия афро-американской музыки

 

Если петь о своих печалях, душа светлеет. Но исполнение блюзов дает больше, чем крик печали. Они также передают сообщение о своеобразном музыкальном коде. Когда на плантации появлялся хозяин, рабы пели блюзы, чтобы предупредить работников на других полях…

Блюз может быть предвестником того, что предстоит. Я могу сказать, что блюз – предвестник возрождения.