Карлос. Маркиз Поза. 1 страницаКарлос. Кто там? Что вижу я?.. Ах, Боже мой! Родриго!
Маркиз. Карлос!
Карлос. Не мечта ли это? Не сон ли? правда ль? ты ли это точно? О! это ты! Я к сердцу жму тебя И чувствую, как мощно сердце бьется; Теперь опять все хорошо, светло. В одном таком обятьи заживает Моя душа больная. Мой Родриго Опять со мною!
Маркиз. Ваше сердце, ваша Душа больная, принц? И что опять Так хорошо, светло? И что ж могло Так к лучшему для вас перемениться? Я, признаюсь вам, крайне изумлен...
Карлос. Ты как сюда из Брюсселя, скажи? Кого за это мне благодарить? Кого? как будто я не знаю? О! Прости счастливцу, непонятный Промысл, Прости безумное богохуленье! Кого ж, кого ж, как не Тебя? Ты знал, Что Карлос здесь без ангела, один — И вот его ко мне Ты посылаешь! A я еще дерзаю спрашивать!
Маркиз. Простите принц, когда на ваш восторг Отвечу я вам только удивленьем. Нет, не таким я думал встретить сына Филиппа Нет! Болезненный румянец Горит на бледных, испитых щеках, A губы лихорадочно дрожат. Что с вами, принц? Нет, то не юноша С отвагой львиной, перед ним посол Народа угнетенного героев; Не прежний с вами говорит Родриго, Не школьный друг ребячьих игр Карлоса — Посланник человечества пред вами: То Фландрия в обятьях ваших плачет И вас зовет на подвиг избавленья! Пропали ваши земли, если Альба, Слепой палач слепого фанатизма, Мечом ворота Брюсселя отворит. На внуке Карла Пятого почиет Всех этих стран последняя надежда. Они погибли, если ваше сердце За человечество отвыкло биться.
Карлос. Они погибли.
Маркиз. Боже! что я слышу?
Карлос. Ты говоришь о временах минувших, И я ведь об ином мечтал Карлосе, Которого — при мысли о свободе — Бросало в жар... Он умер, схоронен. Не тот уже Карлос, не тот, с которым В Алькале некогда расстался ты Не тот, который грезил вдохновенно, У самаго Творца отнявши рай, Его здесь водворить, как самодержец. То был лишь детский бред, но как прекрасен! Умчались грезы.
Маркиз. Грезы, принц? Так это Лишь грезы были, грезы?
Карлос. Дай мне плакать, Дай на груди твоей, мой друг единый, Всю горечь сердца своего излить. Нет y меня ведь никого, нигде, В большом широком мире никого, — Доколе тянется отца держава, Доколь судов испанских видны флаги, — Нет уголка, нигде местечка нет, Где б мог я волю дать своим слезам. О, всем святым тебя я заклинаю — Не оттолкни меня!
Маркиз (наклоняется над ним
Карлос. Представь себе, Что словно сироту меня ты встретил И сострадательно призрел y трона. Ведь я не знаю, что отцем зовется. Я — царский сын... О! если правда то, Что говорит мне сердце; если ты Из миллионов создан, чтоб понять Меня; о, если правда, что природа Родриго в Карле чудно повторила И наших душ невидимые струны На утре дней настроила равно; Когда моя слеза тебе дороже Всех милостей отцовских...
Маркиз. О! дороже, Чем целый свет!
Карлос. Так глубоко я пал, Так беден стал, что я хочу напомнить Тебе о нашем детстве... что я должен Просить тебя мне заплатить долги, Что ты еще в матросском платье сделал, Когда мы оба, резвые ребята, Так дружно братьями росли; когда Всего больней мне было, что твой ум Так обгонял меня; когда я, наконец, Тебя любить решился безгранично, Затем что по уму с тобой сравняться Мне не хватало мужества и силы. Тут начал я и нежностью, и лаской, И братскою тебя любовью мучить: Ты гордая душа, их отвергал с презреньем. Как часто я — но ты того не видел — Как часто я стоял и слез потоки, Слез жгучих, горьких втихомолку лил, Когда, меня не замечая, ты Других детей сжимал в своих обятьях. «За что же их одних?» взывал я, плача: «Не также ль я люблю тебя?» Но ты, Ты холодно и важно предо мною Колена преклонял; ты говорил: «Вот дань, приличная испанскому инфанту!»
Маркиз. Довольно, принц, об этих похожденьях; Они теперь приводят меня в краску.
Карлос. Я не заслужил того. Терзать, Отвергнуть мог ты это сердце, только Не удалить его. Три раза ты Отталкивал испанскаго инфанта; Три раза он, как нищий, приходил Просить тебя о дружбе и любви, И силой полюбить себя заставить. Чего не мог твой Карлос — сделал случай. Случилось раз, что ты, играя, тетке Моей, богемской королеве, в глаз Попал воланом. Вдруг, ей покажись, Что это было сделано в насмешку, — И с жалобой пошла она к Филиппу. Всем нам немедленно велели Собраться и сказать, кто виноватый. Король клянется злобную обиду, Хотя б и на своем едином сыне, Ужасно выместить. Тут я увидел, Как ты вдали весь бледный трепетал. Я вышел, бросился к ногам Филиппа: «Я это сделал! я один виновен! На мне одном обиду отомсти!»
Маркиз. О! полно, полно! принц! о чем теперь Напомнили вы мне!
Карлос. Она была, Перед лицом всей челяди дворцовой, Вокруг столпившейся в испуге, рабски, Она была отомщена на Карле. Я на тебя взглянул — и не заплакал, От боли зубы скрежетали, — я Не плакал. Кровь лилась ручьями, Под срамными ударами лилась: Я на тебя взглянул — и не заплакал. Тут ты пришел ко мне, и громко плача, Упал к ногам моим. «Да, да! вскричал ты, Теперь мою ты гордость победил. Я заплачу, как будешь королем!»
Маркиз (подает ему руку). И заплачу. Ребяческие клятвы Теперь возобновляю я как муж. Я заплачу. И час мой бьет!
Карлос. Теперь, Теперь — не медли же — теперь он пробил, Пришла пора их выкупить тебе. Друг, мне нужна любовь. Ужасной тайной Бушует грудь моя. Я должен, должен Тебе открыться. На твоих чертах Хочу прочесть свой смертный приговор. Узнай же — ужаснись!... не возражай мне только... Я обожаю мачеху.
Маркиз. О, Боже!
Карлос. Я не прошу пощады! Говори, Скажи, что в этом целом свете нет Несчастья, равного с моим! скажи! Я знаю наперед, что ты мне скажешь: Сын любит мать свою! Законы света, Природы связь и римские уставы Осудят эту страсть. Моя любовь Права отца ужасно оскорбляет. Все знаю — и люблю. Путь этот прямо Ведет к безумству, иль к позорной плахе. Люблю порочно, без надежды, с смертной Тоскою и опасностию жизни... Все это вижу и — люблю!
Маркиз. A знает Об этом королева?
Карлос. Мог ли я Открыться ей? Она — жена Филиппа И королева; здесь испанский воздух. Хранима строго ревностью отцовской, Окружена придворным этикетом — Как мог я с нею говорить свободно? Уж восемь адских месяцев, как я Филиппом вызван из алькальской школы, Как день деньской я в пытке здесь, смотрю Ей в очи и молчу, как гробы; восемь Ужасных, адских месяцев, Родриго, Как это пламя разрывает сердце, Как сто уж раз ужасное признанье Вертится на губах, но боязливо, В испуге, снова уползает в сердце. О, если б я хоть несколько минут Наедине провесть с ней мог, Родриго!
Маркиз. A ваш отец? — о нем вы позабыли?
Карлос. О чем ты мне напомнил? Говори О всех ужасных совести мученьях, Но об отце моем не говори!
Маркиз. Вы ненавидите его?
Карлос. Нет! нет! Его не ненавижу я; но ужас, Но страх злодея мной овладевают При этом страшном имени. Что делать, Когда уже в груди ребенка рабство Зерно любви беспощадно раздавило? Шесть лет мне было, как впервые грозный Моим глазам испуганным явился. То было утром, как в один присест Он подписал пять смертных приговоров, A после... я его и видел только, Когда за шалость штраф мне обявляли. О, Боже мой, я становлюся желчным... Прочь, прочь от этих мест!
Маркиз. Нет, вы должны, Теперь должны открыться, принц! Слова Грудь полную чудесно облегчают.
Карлос. Как часто я с самим собой боролся. Как часто в полночь с жаркими слезами Бросался ниц пред Девой Пресвятою, Молил о прежнем сердце, о покое: Она мне не внимала. Ах, Родриго! Разоблачи мне чудную загадку Небес. Зачем из тысячи отцов Мне именно вот этого отца? Ему же именно такого сына Из миллиона лучших сыновей? Таких враждебных, странных столкновений Еще не видано во всей природе. И как она два крайние конца Всего создания — его со мною — Могла сковать такой святою цепью? Ужасный, страшный жребий! Для чего Два совершенно разных человека В одном желаньи встретились так страшно? Родриго, в нас ты видишь два созвездья, Всегда враждебных от начала мира, Которые во всем своем теченьи Лишь раз один, сойдя с своих орбит, Столкнулися друг с другом, но ужасно, Но разрушительно столкнулись — и навеки, Опять навеки розно потекли.
Маркиз. Я страшную предчувствую минуту.
Карлос. Я тоже. Будто фурии, за мною Несутся ужасающие сны; В сомнении мой добрый гений бьется Со злыми мыслями, a бедный ум мой Чрез лабиринт софизмов все ползет, Пока не содрогнется на краю Ужасной бездны. Друг, что если я Отвыкну видеть в нем отца... Родриго, Ты побледнел, ты понял мысль мою. Что, если я отвыкну чтить отца, Чем будет мне тогда король?
Маркиз (после некотораго молчания). Дон-Карлос, Осмелюсь ли к вам с просьбой обратиться? Что б вы не захотели предпринять, Принц, обещайте ничего не делать Без друга вашего. Не правда ль, Вы обещаете мне это?
Карлос. Все, все, Что дружба мне твоя ни повелит; Я весь в твои обятия бросаюсь.
Маркиз. Как говорят, король желает в город Отправиться. Минуты коротки. Когда хотите вы наедине Быть с королевей, это можно только В Аранжуэце. Скрытность, тихость места, Непринужденность сельской жизни — все Благоприятствует...
Карлос. На то и я Надеялся; но, ах, напрасно!
Маркиз. Не совсем. Я к ней иду представиться сейчас. Когда она в Испании все та же, Что и во Франции была, то я Найду чистосердечье. Если в взгляде ее прочту я Карлоса надежду, Найду ее к свиданию готовой, Удастся удалить мне дам ее...
Карлос. Они мне все почти благоволят, A особливо Мондекар; ее Чрез сына, что пажем теперь мне служит, Мне удалось склонить...
Маркиз. Тем лучше. Будьте ж Вблизи вы, принц, и только знак подам я, Немедленно явитесь к королеве.
Карлос. О да! о да! ступай же поскорее!
Маркиз. Иду. Итак — до скорого свиданья! (Оба уходят в разныя стороны).
ТРЕТИЙ ВЫХОД. Половина королевы в Аранжуэце. Простой сельский вид, с алеею посредине Королева, герцогиня Оливарец, принцесса Эболи и маркиза Мондекар приближаются по аллее.
Королева (маркизе). Останьтесь вы со мною, Мондекар. Принцессы радостные глазки мучат Меня почти все утро. Посмотрите, Она едва свою скрывает радость, Что расстается наконец с деревней.
Эболи. Не отпираюсь, королева: я Сердечно рада, что в Мадрид мы едем.
Мондекар. A вы? вы, государыня? Неужли С Аранжуэцом трудно так расстаться?
Королева. С таким прекрасным местом! о,конечно! Здесь я в своем миру. Я место это Уже давно сердечно полюбила. Здесь улыбается природа мне, Подруга юности моей беспечной. Здесь я как будто детство отыскала, И воздух Франции моей здесь веет. Так не пеняйте ж на меня. Нас всех Влечет к отчизне сердце.
Эболи. Но как пусто, Как мертво, как печально все здесь. Точно Как y трапистов.
Королева. О, скорей напротив, Скорей в Мадриде мертво все. Но что На это скажет наша герцогиня?
Оливарец. Я, государыня? — я полагаю, Что уж таков обычай: месяц мы Проводим здесь, в Пардо другой, a зиму В Мадриде; так заведено с тех пор, Как короли на трон испанский сели.
Королева. Да, это знаете вы, герцогиня; Давно я с вами перестала спорить.
Мондекар. И нынче будет весело в Мадриде: К боям быков уж площадь снаряжать Там стали; a потом аутодафе Нам обещают.
Королева. Обещают? Это От кроткой Мондекар я слышу?
Мондекар. Что ж? Ведь сжигают злых еретиков!
Королева. Надеюсь, Эболи другого мненья?
Эболи. Осмелюся просить вас, королева, Меня считать такою ж христианкой, Как и маркизу Мондекар.
Королева. Ах! я Забыла, где я. Переменим речь. Мы о деревне говорили. Месяц, По моему, протек уж слишком скоро. Я от него ждала так много счастья, Так много радостей — и не нашла, Чего надеялась и ожидала. Быть может, так и все мои надежды, Как грезы сна, не сбудутся, растают!
Оливарец. Принцесса Эболи, что вы замолкли, Не скажете — надеется ли Гомец? Когда поздравим вас его невестой?
Королева. Да, хорошо, что вы мне, герцогиня, Напомнили. (Принцессе). Меня просили слово У вас о Гомеце замолвить. Только Могу ль я это? Человек, кого Своею Эболи я награждаю, Быть должен редким человеком.
Оливарец. Ваше Величество, он точно редкий, очень Достойный, добрый человек. Его Сам славный наш король, как всем известно, Своей монаршей милостью счастливит.
Королева. И этим точно счастлив он; но мы Желали б знать, способен ли любить он И может ли заслуживать любовь?
Эболи (стоит молча, в смущении, потупив глаза, наконец бросается к ногам королевы). О, королева, сжальтесь надо мною! Не допустите — ради всех святых — Не допустите вы меня быть жертвой!
Королева. Быть жертвой? Этого довольно. Встаньте. Быть жертвою мучительно и страшно. Я верю вам, принцесса. Встаньте, встаньте! Давно ли графу отказали вы?
Эболи (встает). О, уж давно! Принц Карлос был еще В Алькале.
Королева (вздрагивает и пристально на нее смотрит). Но спросили ль вы себя, Что за причины были?
Эволи (с некоторым жаром). Никогда То не могло случиться, королева, По тысяче причинам, никогда!
Королева (очень серьезно). Одной уже довольно мне: вам он Не нравится. Оставим это. (К другим дамам). Я Еще инфанты нынче не видала. Маркиза, принесите мне ее.
Оливарец (смотрит на часы). Еще не время: рано, королева.
Королева. Еще не время матерью мне быть? Но это странно! Не забудьте ж мне Сказать, когда оно придет. (Входит паж и тихо говорит Оливарец. Маркиз де Поза, королева.
Королева. Поза?
Оливарец. Он Из Франции и Нидерландов только Приехал и иметь желает счастье От королевы-матери вам письма Вручить.
Королева. Позволено ли это?
Оливарец (в нерешимости). Право, Я и сама не знаю. В предписаньи Моем не упомянуто того, Что гранд кастильский лично может письма От иностраннаго двора вручать Испанской королеве — и в саду.
Королева. Так я приму уж это на свою Ответственность.
Оливарец. A мне, позвольте, ваше Величество, покуда удалиться.
Королева. О! все что вам угодно, герцогиня. (Герцогиня уходит, a королева дает знак
ЧЕТВЕРТЫЙ ВЫХОД. Королева. Принцесса Эболи. Маркиза Мондекар. Маркиз Поза.
Королева.
Я рада, что вас вижу, кавалер, В Испании.
Маркиз. Которой никогда Еще так не гордился я, как нынче.
Королева (обращается к дамам). Маркиз де-Поза, что на реймских играх С моим отцом сломал копье и трижды Мой цвет победой полною прославил. Он первый из испанцев научил Меня вполне гордиться честью — быть Испанской королевой (Маркизу). В Лувре вы, Маркиз, со мной прощаясь, вероятно, Не думали, что гостем y меня Здесь будете в Кастилии?
Маркиз. Нет, ваше Величество, не думал. Я не думал Еще тогда, что Франция одно, В чем мы завидовали ей, уступит Испании.
Королева. О, как вы горды! как? Одно? И это дочери — принцессе Из дома Валуа?
Маркиз. Теперь, ваше Величество, могу вам откровенно Сознаться в том — теперь, когда вы наша.
Королева. Ваш путь, маркиз, как слышала, — лежал Чрез Францию. — Что мне вы привезли От королевы-матери и братьев?
Маркиз (передает ей письма). Я королеву-мать нашел больною, С одной надеждой в сердце — видеть дочь Свою счастливой на испанском троне.
Королева. И как не быть счастливой ей, когда Ее так любят горячо родные? Когда воспоминанье... Вы так много Дворов, маркиз, проездом посетили, Так много стран, обычаев узнали — И вот теперь, как говорят, хотите На родине жить только для себя? Под мирной кровлею своей — свободней, Чем сам Филипп на троне королевском… Свободный человек! философ! Только Едва ль Мадрид придется вам по нраву. У нас — так тихо, скромно все в Мадриде.
Маркиз. Да, да, поэтому не все в Европе Теперь порадоваться могут.
Королева. Да, Я тоже слышала, хоть разучилась Следить за тем, что деется на свете; Не помню даже и того, что было. (Принцессе Эболи). Мне кажется, принцесса, там — я вижу — Расцвел тюльпан. Сорвите мне его. (Принцесса отходит к цветнику. Когда не ошибаюсь, кавалер, Своим приездом вы обогатили Наш двор одним счастливцем?
Маркиз. Я нашел Несчастного, кого на этом свете Одна лишь радость может...
Эболи (возвращается с цветком). Кавалер, Когда так много видели вы стран, То, верно, кое-что y вас найдется Нам рассказать?
Маркиз. Конечно, приключений Искать — долг рыцарей; всего ж важнее Защита женщин.
Мондекар. Против великанов? Теперь их нет уж более.
Маркиз. Насилье Для слабых — тот же великан, маркиза.
Королева. Вы правы, кавалер. Есть великаны, Нет только рыцарей теперь.
Маркиз. Недавно, В Неаполе, проездом был я сам Свидетелем печальнаго событья, Которое завет священной дружбы Моею собственностью сделал. Если б Я не боялся утомить рассказом Вас, государыня...
Королева.
Так мне решить? Княжна так любопытна... Ну, пожалуй, Послушаем: и я люблю рассказы.
Маркиз. Два благородных дома в Мирандоле, Наскучив долгою кровавою враждой, Что уж столетия от Гибеллинов И Гвельфов в род их перешла, решились Посредством неразрывных уз родства Соединиться вечным прочным миром. Фернандо, мощнаго Петра племянник, И кроткая Матильда, дочь Колонны, Явились средством для скрепленья дружбы. Двух лучших душ не создавало небо И свет четы прекрасней не видал. Еще свою прелестную невесту Фернандо только обожал в портрете... Как трепетал Фернандо,в нетерпеньи Поверить то, чему в своих мечтах Не доверял он в мертвенном рисунке! И так в Падуе, где еще науки Его удерживали, ждал Фернандо Минуты лишь счастливой той, когда Ему позволят броситься к ногам Матильды и в сердечном излияньи Пролепетать ей первое «люблю». (Королева становится внимательнее. К несчастию, становится меж тем Вдовцом Пиетро. С юношеским жаром Старик внимает голосам молвы О прелестях и об уме Матильды. Он едет к ней — он видит — он влюблен! Страсть новая-мгновенно задушает Природы тихий голос. Дядя просит Руки Матильды — и перед налоем Свое он освящает похищенье.
Королева. Но что ж Фернандо?
Маркиз. На крылах любви, Еще не зная страшной перемены, Летит он, упоенный, в Мирандолу. Надежный конь примчал его под вечер В знакомый двор. Вакхические звуки Тимпанов, флейт и труб ему гремят Из освещеннаго дворца навстречу. Он с трепетом вбегает на ступени И входит неприметно в брачный зал, Где средь толпы ликующих гостей Сидел сам дядя. — Рядом с ним — тот ангел, Чей образ был давно знаком Фернанду, Который в снах ему еще ни разу В таком небесном блеске не являлся. Он видит, чем он обладал недавно; Он видит, что утратил навсегда.
Эболи. Несчастный!
Королева. Ваш рассказ, маркиз, окончен, Не правда ли? Он должен быть окончен, Я думаю.
Маркиз. Ну, не совсем.
Королева. Вы нам Сказали, что Фернандо был вам другом?
Маркиз.
Я не имею лучшего.
Эболи.
Но что же Не продолжаете вы вашего рассказа?
Маркиз. Он слишком уж печален... да и память Об нем возобновляет скорбь мою, Позвольте умолчать мне о развязке. (Общее молчание). Королева (обращаясь к принцессе). Я думаю, мне, наконец, позволят Обнять инфанту? Эболи, прошу вас Сходить за ней. (Принцесса удаляется. Но о самой Матильде Вы ничего еще нам не сказали. Известны ль ей страдания Фернандо?
Маркиз. Никто не допытал Матильды сердца; Но души сильные страдают втайне.
Королева. Вы смотрите кругом — и ваши взгляды Кого-то ждут?
Маркиз. Я думаю, как счастлив Здесь на моем бы месте некто был, Кого не назову я.
Королева. Чья ж вина, Когда несчастлив он!
Маркиз (живо ловя ее на слове). Как? я могу принять Серьезно это слово? Он нашел бы Прощенье, если б здесь теперь явился?
Королева (в испуге). Теперь, маркиз, теперь? Что этим вы Сказать хотите?
Маркиз. Он бы мог? Он точно Иметь бы мог надежду?
Королева (с возрастающим смущением). Вы меня Пугаете, маркиз. Он верно...
Маркиз. Здесь! он здесь!
ПЯТЫЙ ВЫХОД. Королева. Карлос. Маркиз Поза и маркиза Мондекар удаляются на задний план сцены.
Карлос (бросаясь к ногам королевы). Так, наконец, настал он, миг счастливый, И этих милых рук коснется Карлос?
Королева. Что с вами, принц! какой преступный, дерзкий Поступок! Встаньте! встаньте! Нас увидят! Мой двор вблизи.
Карлос. Нет! я не встану: здесь Навеки я останусь на коленях; Как заколдованный, я вечно буду
|
