Студопедия — Джоди Пиколт - Ангел для сестры 20 страница
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Джоди Пиколт - Ангел для сестры 20 страница






 

на боль.

 

Через какое время у нее снова взяли кровь?

 

Через месяц.

 

В тот раз ее тоже пришлось держать?

 

Да, но...

 

Сопровождалось ли это какими-либо побочными явлени

 

ями?

 

Теми же. — Сара покачала головой. — Вы не понимаете.

 

Я видела, что происходит с Анной после каждой процедуры.

 

Независимо от того, кого из своих детей ты видишь в подобной

 

ситуации, твое сердце все равно обливается кровью.

 

И все же, миссис Фитцджеральд, вам удалось справиться

 

со своими чувствами, — заметил я, — потому что у Анны взяли

 

кровь в третий раз.

 

Было сложно получить необходимое количество лимфоци

 

тов, — объяснила Сара. — Это невозможно предвидеть заранее.

 

Сколько лет было Анне, когда ей в следующий раз при

 

шлось подвергнуться медицинскому вмешательству ради здо

 

ровья сестры?

 

Когда Кейт было девять лет, у нее начался сильный грипп и...

 

Вы опять неправильно поняли вопрос. Я хочу услышать,

 

что случилось с Анной, когда ей было шесть лет.

 

У нее взяли гранулоциты для борьбы с болезнью Кейт. Эта

 

процедура очень похожа на процедуру забора лимфоцитов.

 

Опять кололи иглой?

 

-Да.

 

Вы спрашивали, хочет ли она отдавать свои гранулоциты?

 

Сара молчала.

 

Миссис Фитцджеральд, — поторопил ее судья.

 

Она повернулась к своей дочери и заговорила:

 

Анна, ты ведь знаешь, что мы делали все это не для того,

 

чтобы причинить тебе боль. Нам всем было больно. Когда у тебя

 

были кровоподтеки снаружи, у нас они были внутри.

 

Миссис Фитцджеральд, — я встал между ней и Анной. —

 

Вы спрашивали ее?

 

Пожалуйста, не делайте этого, — сказала она. — Мы все

 

знаем, как это было. Я соглашусь со всем тем, что вы хотите

 

доказать, мучая меня. Но давайте скорее покончим с этим.

 

Потому что вам тяжело это слушать и вспоминать? — Я знал,

 

что переступаю черту, но за мной была Анна. Я хотел, чтобы она

 

знала, что кто-то готов пройти часть этого пути вместо нее. —

 

В этом свете все кажется не таким безобидным, правда?

 

Мистер Александер, зачем все это? — спросил судья Де-

 

сальво. — Мне прекрасно известно, сколько раз Анна подвер

 

галась медицинскому вмешательству.

 

Потому что существует только история болезни Кейт, Ваша

 

честь, а не Анны.

 

Судья Десальво посмотрел на нас.

 

—Покороче, пожалуйста, господин адвокат.

 

Я повернулся к Саре.

 

Костный мозг, — бесстрастно произнесла она, прежде чем

 

я успел задать вопрос. — Она находилась под общим наркозом,

 

потому что была слишком маленькой и мозг брали иглой из

 

костей таза.

 

Был ли это только один укол, как во время предыдущих

 

процедур?

 

Нет, — тихо ответила Сара. — Их было около пятнадцати.

 

В кость?

 

-Да.

 

Какие побочные эффекты наблюдались на сей раз?

 

Она жаловалась на боль, и ей давали обезболивающее.

 

—То есть на этот раз Анне пришлось лежать в больнице...

 

и ей самой понадобилось лечение?

 

Саре потребовалась минута, чтобы справиться с собой.

 

Мне сказали, что забор костного мозга считается безопас

 

ным для донора хирургическим вмешательством. Возможно,

 

я просто хотела это услышать, возможно, мне тогда необходимо

 

было это услышать. Вероятно, я недостаточно беспокоилась об

 

Анне, потому что была слишком сосредоточена на Кейт. Но я точ

 

но знаю, как все в нашей семье, что Анна больше всего на свете

 

хотела, чтобы Кейт выздоровела.

 

Конечно, — ответил я. — Чтобы ее наконец перестали ко

 

лоть иглами.

 

Достаточно, мистер Александер, — прервал меня судья

 

Десальво.

 

Погодите, — перебила его Сара. — Я должна кое-что ска

 

зать. — Она повернулась ко мне. — Вы думаете, что все это мож

 

но выразить словами, разделить на черное и белое, будто это

 

так просто. Но если вы, мистер Александер, представляете толь

 

ко одну из моих дочерей и только в этой комнате, то я представ

 

ляю их обеих одинаково всегда и везде. Я люблю их одинаково

 

всегда и везде.

 

Но вы признаете, что, делая выбор, думали о здоровье Кейт,

 

а не о здоровье Анны, — заметил я. — Как же вы можете говорить,

 

что любите их обеих одинаково? Как вы можете говорить, что

 

не отдавали предпочтение одному ребенку, принимая решение?

 

А разве вы не просите меня сейчас сделать именно это? —

 

спросила Сара. — Только на сей раз в пользу другого ребенка?

 

АННА

 

То есть?

 

Когда все начиналось, я была уверена, что поступаю пра-

 

иильно. Но когда моя мама была там, а вы задавали ей все эти

 

нопросы... Все не так просто. Она права.

 

У детей существует свой собственный язык, который мы, в отличие от изучаемого в школе французского или испанского, в конце концов забываем. Каждый, кому нет семи лет, свободно разговаривает на языке «А что, если» — погуляйте с человеком ниже трех футов ростом, и вы увидите. А что, если огромный паук, живущий в дымоходе, упадет тебе за шиворот и укусит за шею? А что, если единственное противоядие спрятано в тайнике на вершине горы? А что, если ты выживешь после укуса, но у тебя будут двигаться лишь веки и ты сможешь объясняться только одним способом — мигая? Не важно, как далеко ты можешь зайти в этот мир нескончаемых возможностей. Дети смотрят на мир широко раскрытыми глазами, а, взрослея, люди медленно слепнут.

 

Во время первого перерыва Кемпбелл отвел меня в комнату переговоров и купил теплую колу.

 

—Ну, — начал он, — что ты теперь думаешь?

 

Во время пребывания в зале суда у меня было странное ощущение. Будто я привидение — могу наблюдать за происходящим, но даже если мне захочется что-то сказать, меня все равно никто не услышит. К тому же мне приходилось слушать, как другие говорили о моей жизни, словно не замечая моего присутствия, и от этого все казалось еще более нереальным.

 

Кемпбелл открыл баночку для себя и сел напротив. Он налил немного сладкой воды в бумажный стакан для Судьи, а потом сделал большой глоток.

 

—Комментарии? — спросил он. — Вопросы? Искренние

 

комплименты по поводу моего блестящего выступления?

 

Я пожала плечами.

 

—Я ожидала совсем другого.

 

«Что, если бы это я была больна? Что, если бы это Кейт по просили сделать то, что просят сделать меня? Что, если бы одна из процедур — пересадка мозга или переливание крови — действительно помогла, и на этом все закончилось бы? Что, если бы я смогла оглянуться однажды наза д и не чувствовать себя виноватой в том, что сейчас делаю? Что, если судья счи тает, что я неправа?

 

Что, если он думает, что я права?»

 

Я не могла ответить ни на один из этих вопросов и поэтому поняла, что независимо ни от чего я взрослею.

 

Анна! — Кемпбелл встал и сел рядом со мной. — Сейчас

 

не время что-то менять.

 

Я ничего не меняю. — Я повертела жестяную банку в ла

 

донях. — Просто хочу сказать: даже если мы выиграем суд, мы

 

все равно проиграем.

 

Когда мне было двенадцать лет, я присматривала за соседскими близнецами. Им было всего шесть лет, и они боялись темноты. Поэтому я обычно сидела между ними на стуле без спинки, он был в форме ноги слона — серой, с ногтями, как настоящая. Меня все время удивляло, как быстро маленькие дети умеют переключаться: они носятся по потолку, а потом — бац! — через пять минут уже спят. Неужели я тоже ко'гда-то была такой? Я не могла вспомнить, и оттого чувствовала себя старой. Иногда один из близнецов засыпал раньше другого.

 

Анна, — говорил мне другой, — через сколько лет я смогу

 

водить машину?

 

Через десять, — отвечала я.

 

А через сколько лет ты сможешь водить?

 

Через три.

 

Потом разговор плелся дальше, как паутина: какую машину я куплю, кем стану, когда вырасту, надоедает ли мне каждый день делать школьные домашние задания. Он всеми способами пытался оттянуть время, чтобы не ложиться спать. Иногда я поддавалась на его уловки, но чаще просто заставляла укладываться в постель. Я могла рассказать ему о том, что ждет его дальше; но боялась, что это прозвучит как предупреждение.

 

Вторым свидетелем, которого вызвал Кемпбелл, был доктор Берген, председатель комиссии по этическим вопросам про-виденской больницы. У него были волосы с проседью и лицо, похожее на картошку. Он оказался ниже ростом, чем можно было ожидать, особенно если учесть бесконечный список всех его полномочий.

 

Доктор Берген, — начал Кемпбелл, — что такое комиссия

 

по этическим вопросам?

 

Это группа, в которую входят врачи разных специально

 

стей, медсестры, священники и ученые, она рассматривает исто

 

рии болезни отдельных пациентов с целью защитить их права.

 

В западной биоэтике существует шесть принципов, которые мы

 

стараемся соблюдать. — Он начал загибать пальцы. — Автоно

 

мия. Это значит, что пациент старше восемнадцати лет имеет

 

право отказаться от лечения. Правдивость — то есть у больно

 

го есть право на получение полной информации. Обязатель

 

ства — лечащая страна должна выполнить свои обязательства.

 

Четвертый принцип состоит в том, что все действия соверша

 

ются для пользы больного. Пятый принцип призывает отказы

 

ваться от того, что принесет больше вреда, чем пользы... напри

 

мер, смертельно больному пациенту, которому сто лет, не будут

 

делать сложную операцию. И наконец, шестой принцип гласит:

 

все пациенты имеют равные права на получение лечения.

 

Чем занимается комиссия?

 

Обычно мы рассматриваем те случаи, где присутствует

 

конфликт интересов. Скажем, врач считает, что интересы па

 

циента требуют принятия крайних мер, а члены семьи против,

 

или наоборот.

 

То есть вы не рассматриваете дел всех пациентов, которые

 

попадают в вашу больницу?

 

Нет. Только в том случае, если поступает жалоба или врач

 

обращается за консультацией. Мы рассматриваем данный слу

 

чай и даем рекомендации.

 

Вы не принимаете окончательного решения?

 

Нет, — ответил доктор Берген.

 

А если пациент, подавший жалобу, является несовершен

 

нолетним? — спросил Кемпбелл.

 

Разрешение ребенка до тринадцати лет необязательно. До

 

этого возраста мы предоставляем родителям право принимать

 

решение.

 

—А если они не могут?

 

Он моргнул.

 

Вы хотите сказать, если они физически не могут этого

 

сделать?

 

Нет, я хочу сказать, если у них есть другие интересы, ме

 

шающие принять решение в пользу этого ребенка?

 

Мама встала.

 

Протестую, — заявила она.

 

Протест принят, — откликнулся судья Десальво.

 

Не обращая внимания, Кемпбелл задал свидетелю следующий вопрос.

 

—Контролируют ли родители решения детей моложе восем

 

надцати лет?

 

На этот вопрос я могла бы ответить сама. Родители контролируют все, если вы, конечно, не Джесси и не разочаровали их настолько, что им легче не обращать на вас внимание.

 

—По закону, да, — ответил доктор Берген. — Тем не менее,

 

по достижении подросткового возраста, несмотря на то что

 

формально они не могут принимать решения, согласие детей

 

необходимо при любом медицинском вмешательстве, даже если

 

родители уже дали письменное согласие.

 

На мой взгляд, это правило похоже на закон, запрещающий переходить улицу в неположенном месте. Все знают, что этого делать нельзя, но никого запрет не останавливает.

 

Доктор Берген продолжал говорить:

 

В редких случаях, когда существует конфликт между под

 

ростком и родителями, наша комиссия обращает внимание на

 

следующие моменты: необходимость процедуры для здоровья

 

пациента, соотношение риска и пользы, возраст и зрелость под

 

ростка, а также аргументы, которые он выдвигает.

 

Рассматривала ли ваша комиссия какие-либо случаи, ка

 

сающиеся Кейт Фитцджеральд?

 

Два раза, — ответил доктор Берген. — Первый раз в 2002 году

 

речь шла о разрешении трансплантации периферийных кровя

 

ных стволовых клеток, когда не помогли ни пересадка костного

 

мозга, ни некоторые другие методы. А второй раз недавно, ког

 

да рассматривался вопрос о целесообразности пересадки до

 

норской почки.

 

- Каким же было решение, доктор Берген?

 

Мы рекомендовали проводить трансплантацию стволовых

 

клеток. Что же касается почки, мнения разделились..

 

Объясните, пожалуйста.

 

Одни из нас считают, что на данном этапе состояние здо

 

ровья больной настолько ухудшилось, что такая серьезная опе

 

рация принесет больше вреда, чем пользы. Другие думают, что

 

без трансплантанта она все равно умрет, и поэтому выгода пре

 

вышает риск.

 

Если мнения разделились, то кто решает, что в конце кон

 

цов произойдет?

 

Поскольку Кейт еще несовершеннолетняя, решение при

 

нимают ее родители.

 

Во время этих двух заседаний вашей комиссии по поводу

 

здоровья Кейт Фитцджеральд, поднимался ли вопрос о риске

 

для донора?

 

Это не было предметом...

 

—А как насчет согласия донора, Анны Фитцджеральд?

 

Доктор Берген с сочувствием посмотрел на меня. Лучше бы

 

он считал меня ужасным человеком, оттого что я все это затеяла. Он покачал головой.

 

—Ни одна больница в стране не возьмет почку у ребенка без

 

о го согласия, об этом и речи быть не может.

 

- Таким образом, теоретически, если бы Анна была против, этот вопрос рассматривала бы ваша комиссия? -Ну...

 

Ваша комиссия рассматривала этот вопрос, доктор?

 

Нет.

 

Кемпбелл подошел к нему ближе.

 

Вы можете объяснить нам почему?

 

Потому что она не пациент.

 

Правда? — Он достал из портфеля пачку документов и пе

 

редал их судье, а потом доктору Бергену. — Это медицинские

 

записи Анны Фитцджеральд из больницы Провиденса за по

 

следние тринадцать лет. Если есть записи, почему же она не яв

 

ляется пациентом?

 

Доктор Берген пролистал бумаги.

 

—Да, она несколько раз подвергалась медицинскому вмеша

 

тельству.

 

«Давай, Кемпбелл», — подумала я. Я не очень верю в рыцарей на белом коне, которые выручают прекрасных дам из беды, но уверена, что эти дамы чувствуют то же самое, что и я сейчас.

 

Вам не кажется странным, что за тринадцать лет, при таком

 

объеме медицинской карты Анны Фитцджеральд вопрос о ее

 

здоровье ни разу не попал в поле зрения комиссии по этиче

 

ским вопросам?

 

У нас сложилось впечатление, что она согласна отдать

 

почку.

 

- То есть, если бы Анна сказала, что не хочет сдавать лимфоциты, или гранулоциты, или пуповинную кровь, или даже свою детскую аптечку, решение комиссии было бы другим?

 

—Я знаю, что вы хотите сказать, мистер Александер, — хо

 

лодно проговорил врач. — Но проблема в том, что подобных

 

ситуаций до сих пор не было. Это беспрецедентный случай. Мы

 

стараемся найти оптимальное решение.

 

А разве обязанностью вашей комиссии не является как раз

 

анализ ситуаций, которые раньше не возникали?

 

В принципе, да.

 

Как эксперт, доктор Берген, ответьте, пожалуйста, на сле

 

дующий вопрос. Правильно ли с точки зрения этики, что уже

 

на протяжении тринадцати лет Анну Фитцджеральд просят

 

отдавать части ее собственного тела?

 

Возражаю! — выкрикнула мама.

 

Судья потер подбородок и сказал:

 

Я хочу услышать ответ.

 

Доктор Берген опять посмотрел на меня.

 

—Честно говоря, даже еще не зная, что Анна не хочет быть

 

донором, я выступал против того, чтобы она отдавала почку

 

своей сестре. Я не думаю, что Кейт перенесет пересадку, то есть

 

Анна только зря подвергнется серьезной операции. Тем не менее,

 

до этого момента я считал, что польза для семьи в целом пре

 

вышает риск, поэтому и поддержал решение, принятое Фитц

 

джеральдами от имени Анны.

 

Кемпбелл сделал вид, что задумался.

 

Доктор Берген, какая у вас машина?

 

«Порше».

 

Уверен, что она вам нравится.

 

Да, — настороженно ответил он.

 

А если бы я попросил вас отдать свою машину прямо сей

 

час, потому что это спасет жизнь судье Десальво?

 

—Это смешно. Вы...

 

Кемпбелл наклонился к нему.

 

—Если бы у вас не было выбора? Если бы с сегодняшнего дня

 

всем врачам пришлось делать то, что, по мнению адвокатов,

 

лучше для кого-то?

 

Доктор закатил глаза.

 

—Несмотря на то, как драматически вы все это преподносите,

 

мистер Александер, вынужден напомнить, что существуют опре

 

деленные права донора. Гарантия того, что никто из лучших наме

 

рений не переступит через ценности тех, кто создал и развивал

 

медицину. В Соединенных Штатах было много случаев нарушения

 

права на осознанное согласие пациента, и именно поэтому был принят закон о медицинских испытаниях на людях. Он защищает человека от того, чтобы стать подопытным кроликом.

 

— Тогда скажите нам, — продолжал Кемпбелл, — почему же он не распространяется на Анну?

 

Когда мне было всего семь месяцев, в нашем квартале был праздник. Да, именно такой, как вы и представили: с морем желе, горками порезанного кубиками сыра, танцами на улице под музыку, льющуюся из выставленного на подоконник магнитофона. Сама я, конечно, ничего этого не помню — я еще была в ходунках, куда сажают маленьких детей, чтобы они не упали и не разбили голову.

 

Вот на этих ходунках я и передвигалась между столами, когда, как рассказывают, оступилась. Наш квартал расположен на склоне, и ходунки покатились так быстро, что я не успевала перебирать ногами и не могла остановиться. Я пронеслась мимо взрослых, под установленным полицейскими ограждением и оказалась прямо на проезжей части, где было полно машин. Но тут, откуда ни возьмись, появилась Кейт и побежала за мной. Каким-то чудесным образом ей удалось схватить меня за шиворот за секунду до того, как я угодила под колеса проезжавшей мимо «тойоты».

 

Время от времени кто-то из наших соседей вспоминает тот случай. Для меня же это единственное воспоминание, когда она спасла меня, а не наоборот.

 

Теперь маме представилась первая возможность выступить в роли адвоката.

 

Доктор Берген, — начала она, — как давно вы знакомы

 

с нашей семьей?

 

Я работаю в больнице Провиденса уже десять лет.

 

В течение этих десяти лет, сталкиваясь с некоторыми ас

 

пектами лечения Кейт, что вы делали?

 

Составлял план действий согласно рекомендациям, — от

 

ветил он. — Или менял его, если была возможность.

 

—Во время своей работы говорили ли вы когда-нибудь, что

 

не следует вовлекать в лечение Анну?

 

-Нет.

 

Вы говорили когда-нибудь, что Анне будет нанесен вред?

 

-Нет.

 

Или что ее здоровье окажется под угрозой?

 

-Нет.

 

Может, мой рыцарь на белом коне, это вовсе и не Кемпбелл? Может, это моя мама?

 

Доктор Берген, — спросила она, — у вас есть дети?

 

Доктор поднял голову.

 

У меня есть сын. Ему тринадцать лет.

 

Ставили ли вы себя когда-нибудь на место пациента, рас

 

сматривая вопросы в комиссии по этическим вопросам? Вернее,

 

на место родителей?

 

Да, — признался он.

 

Если бы вы были на моем месте, — продолжала мама, —

 

и комиссия передала вам документ, в котором предлагался курс

 

лечения, способный спасти жизнь вашему сыну, вы поинтере

 

совались бы деталями... или просто ухватились за эту возмож

 

ность?

 

Он не ответил. Все и так было ясно.

 

После этого судья объявил второй перерыв. Кемпбелл сказал что-то о том, что не мешает размяться. Я последовала за ним. Проходя мимо мамы, я почувствовала на талии ее руку, которая заправила мне выбившуюся сзади футболку за пояс. Она терпеть не может, когда девочки ходят в школу в майках на бретельках и в низких джинсах, словно пришли на пробы в подтанцовку к Бритни Спирс, а не на урок математики. Мне показалось, что я слышу ее голос: «Надеюсь, что футболка стала такой короткой после стирки».

 

Похоже, она поняла, что ей не следовало этого делать. Я остановилась, и Кемпбелл тоже остановился. Она покраснела и сказала:

 

— Извините.

 

Я отвела ее руку, запихнула футболку в джинсы как следует и посмотрела на Кемпбелла.

 

—Подождите меня на улице.

 

Он бросил на меня взгляд, красноречиво говоривший о том, что это плохая идея, но потом кивнул и пошел к выходу. Теперь мы с мамой остались в зале заседаний почти одни. Я наклонилась и поцеловала ее в щеку.

 

—Ты прекрасно выступила, — проговорила я, потому что

 

не знала, как сказать ей то, что на самом деле хотела: люди, ко

 

торых любишь, способны удивлять каждый день. Возможно,

 

характер проявляется не в наших поступках, а в том, на что мы

 

способны в неожиданных ситуациях.

 

САРА

 

 

Кейт познакомилась с Тейлором Амбрози, когда они лежали под капельницами в одной палате.

 

—Что ты здесь делаешь? — спросила она, и я оторвалась от

 

книги, потому что Кейт никогда раньше не заводила разговор

 

во время амбулаторного лечения.

 

Мальчик, с которым она разговаривала, был не намного старше ее. Ей было четырнадцать, а ему, наверное, шестнадцать. У него были веселые карие глаза и бейсболка на лысой голове.

 

—Пришел за бесплатным коктейлем, — ответил он, и на ще

 

ках у него заиграли ямочки.

 

Кейт улыбнулась.

 

Напитки за счет заведения, — сказала Кейт и посмотрела

 

на пакет с тромбоцитами, которые ей переливали.

 

Меня зовут Тейлор. — Он протянул руку. — Острая мие-

 

лоидная лейкемия.

 

Кейт. Острая промиелоцитная лейкемия.

 

Он присвистнул и поднял брови.

 

Надо же, — заметил он, — редкий случай.

 

Кейт провела рукой по коротко стриженным волосам.

 

—Мы все редкие случаи.

 

Я удивленно наблюдала за незнакомой кокеткой. Куда подевалась моя дочь?

 

Тромбоциты, — проговорил он, прочитав этикетку на па

 

кете для внутривенного вливания. — У тебя ремиссия?

 

По крайней мере, сегодня. — Она посмотрела на его шта

 

тив, где висел черный пакет, куда обычно пакуют цитоксан. —

 

Химиотерапия?

 

Да. По крайней мере, сегодня. Значит, Кейт, — повторил

 

он. Как многие шестнадцатилетние ребята, он был похож на

 

щенка-переростка, с узловатыми коленями, толстыми паль-

 

цами и покрытыми пушком скулами. Он скрестил руки на груди, и мускулы на его руках вздулись. Я понимала, что он сделал это специально, и опустила голову, чтобы скрыть улыбку.

 

—Чем ты занимаешься, когда не лежишь в больнице?

 

Она на секунду задумалась, и на ее губах заиграла улыбка.

 

—Жду, когда что-то заставит меня опять сюда вернуться.

 

Тейлор громко рассмеялся.

 

—Может, когда-нибудь мы сможем подождать вместе, — ска

 

зал он и протянул ей обертку от марлевой прокладки. — Мож

 

но взять твой номер телефона?

 

Пока Кейт царапала цифры, капельница Тейлора начала пищать. Пришла медсестра и отсоединила ее.

 

Вот и все, Тейлор, — сказала она. — Тебя кто-то заберет?

 

Да, меня ждут внизу. Все в порядке. — Он медленно, даже

 

с трудом, встал с мягкого стула, впервые напомнив о том, что

 

это не обычный разговор на вечеринке. Он сунул клочок бу

 

маги с нашим номером телефона в карман. — Я позвоню тебе,

 

Кейт.

 

Когда он ушел, Кейт картинно вздохнула, повернула голову и проводила Тейлора взглядом.

 

О Боже, — прошептала она. — Он просто красавец.

 

Медсестра, которая проверяла ее капельницу, улыбнулась.

 

Еще бы. Будь я лет на тридцать моложе...

 

Покраснев, Кейт повернулась ко мне.

 

Как ты думаешь, он позвонит?

 

Возможно, — ответила я.

 

Как ты думаешь, куда он меня пригласит?

 

Я вспомнила, как Брайан говорил, что отпустит Кейт на свидание только после сорока лет.

 

—Давай сначала подождем, пока он позвонит, — предложи







Дата добавления: 2015-09-15; просмотров: 343. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Картограммы и картодиаграммы Картограммы и картодиаграммы применяются для изображения географической характеристики изучаемых явлений...

Практические расчеты на срез и смятие При изучении темы обратите внимание на основные расчетные предпосылки и условности расчета...

Функция спроса населения на данный товар Функция спроса населения на данный товар: Qd=7-Р. Функция предложения: Qs= -5+2Р,где...

Аальтернативная стоимость. Кривая производственных возможностей В экономике Буридании есть 100 ед. труда с производительностью 4 м ткани или 2 кг мяса...

Мелоксикам (Мовалис) Групповая принадлежность · Нестероидное противовоспалительное средство, преимущественно селективный обратимый ингибитор циклооксигеназы (ЦОГ-2)...

Менадиона натрия бисульфит (Викасол) Групповая принадлежность •Синтетический аналог витамина K, жирорастворимый, коагулянт...

Разновидности сальников для насосов и правильный уход за ними   Сальники, используемые в насосном оборудовании, служат для герметизации пространства образованного кожухом и рабочим валом, выходящим через корпус наружу...

Значення творчості Г.Сковороди для розвитку української культури Важливий внесок в історію всієї духовної культури українського народу та її барокової літературно-філософської традиції зробив, зокрема, Григорій Савич Сковорода (1722—1794 pp...

Постинъекционные осложнения, оказать необходимую помощь пациенту I.ОСЛОЖНЕНИЕ: Инфильтрат (уплотнение). II.ПРИЗНАКИ ОСЛОЖНЕНИЯ: Уплотнение...

Приготовление дезинфицирующего рабочего раствора хлорамина Задача: рассчитать необходимое количество порошка хлорамина для приготовления 5-ти литров 3% раствора...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.012 сек.) русская версия | украинская версия