МУЛЛА И ЗАСУХА

Эта идея поясняется такой Насреддиновской историей:

Однажды мулла Насреддин увидел, как школьный учитель ведет группу учеников к мечети.

Мулла спросил:

«Какова цель этого действия, о ученейший?»

«Стоит засуха, – сказал учитель, – и мы надеемся, что мольбы невинных растрогают Небеса».

«Без знания, – сказал Насреддин, – мольбы – невинных или виноватых – такого результата не дадут».

«Как вы обоснуете столь опасное утверждение?» – запина­ясь, спросил оскорбленный педагог.

«Просто, – сказал Насреддин, – ибо если бы достаточно было мольбы, пожеланий, вызванных кажущейся необходимо­стью, – на земле не осталось бы школьных учителей. Дети жаждут их исчезновения».

«Итак, даже если бы чаяния детских душ могли вызвать ваше изгнание, молитвы только людей знания, понимающих вашу функцию, по-прежнему удерживали бы вас среди нас».

Помимо наличия предприятия, необходим правильный отбор конкретной группы. Этот отбор должен быть произведен учите­лем. Но, как только эти условия выполнены, более не требуется ни единого слова из словарей метафизики или философии, эзотеризма, какими мы их знаем.

Именно по этим причинам духовные учителя традиционно занимаются мирской деятельностью, являются управляющими или мастерами во многих ремеслах: они обучают с помощью множества методов. Однако, лишь те их наставления, которые выражены в словах, упражнениях или молитвах, распознаются внешними мыслителями как учение высшего порядка. В резуль­тате, большая часть из того, что делается ими, не записывается или считается посторонним и не имеющим отношения к делу.

Точно так же, как случайные объединения людей и напря­жение, тревога, награда и наказание, и использование догм и застывших приемов порождают обусловленных людей и жест­кие или механистичные институты, так – в 'органичной' области того, что мы называем эволюционной философией – община с правильными элементами (например, людьми, местом и вре­менем) становится живой сущностью и развивается особым образом, какой и во сне не приснится высокопарному формаль­ному мыслителю и необузданному эмоционалисту.

Вышесказанное объясняет, если на миг призадуматься, как метафизические учителя управляют системами, которые, не толь­ко не сводятся к простым приемам и доктринам, но непременно являются восхитительно всеобъемлющим замыслом.

Лишь части этого замысла упорно сохраняются в обычной передаче. Подобно обломкам кораблекрушения, их постоянно выбрасывает на берег, или их используют вновь и вновь, спустя длительное время после того, как их настоящее использование (как частей исходного корабля) прекратилось.

Таким образом, парадоксальность (хотя только потому, что люди подходят к вещам с неизменно наивной точки зрения) становится явной – многие существенные части высшего знания никогда не распознаются как таковые теми, кто склонен считать себя учащимся метафизике.

«Моложавый, мешковатый, молчаливый мастер-медник, ме­тодично мастерящий медную масленку» точно так же может оказаться духовным учителем, как и святой с нимбом, нарисо­ванным некоторыми набожными, но духовно не обновленными, индивидуумами.

Несомненно, что, скорее, именно он имеет нечто достойное для передачи, чем метафизик, который считает его всего лишь медником, потому что тот не знаком с терминологией того или иного ритуала.

Пока этот урок, тем или иным способом – а у него много форм – не выучен, то и учеба и практика, формальные или иные, несостоятельны, кроме как для цели удержания людей занятыми, что бы там они ни думали, что бы ни говорилось о том, что они делают.

Интересно отметить, как традиционные предупреждения против случайных группирований оказываются подтвержден­ными, если за этим понаблюдать. Саади в известном отрывке сказал, что одна собака может осквернить целый бассейн с ро­зовой водой. Но самое точное, что можно сказать про то, что происходит в случайно собранных учебных группах, – это то, что различия в требованиях участников и самой группы препятствуют ее членам – индивидуально и коллективно – в понимании и концентрации на важных и весьма тонких идеях, что требует много внимания и мало отвлечений.

Хусри, цитируемый Худжвири, говорит: «Существование суфия лишено не-существования, и его не-существование не имеет существования». Такая идея требует концентрации. Даже одному человеку трудно удержать ее в голове, главным образом потому, что сам он переполнен мыслями и идеями. С группой это еще трудней.