Мироходцы: поиск

 

Лодка двигалась достаточно быстро, а вот скала, мимо которой они плыли, казалось, не движется вовсе – настолько огромен был морщинистый каменный бок уснувшего в морских объятиях зверя. Айра ни на миг не сомневался, что эта скала – спящий дракон, настолько древний, что кажется каменным. Но зверь не выдаст себя. Он проспит до самого конца времён. Хоть ты разыщи в каменных щелях мягкую горячую кожу и ткни его в бок – все равно не проснется.

Вздулись фиолетовые пузыри растения-симбионта, двигающего костяную лодку, и в лицо ударил ветер.

Они вышли за острый уступ, который Айра окрестил про себя «хвостом». Сразу же за ним им открылся вид на просторную бухту и раскинувшуюся на побережье деревню, белые приземистые жилые здания, острые золоченые пики храмов. Над поселением возвышалась гора, вершина которой терялась в низко висящих облаках. Гору спирально опоясали тонкие белые лестницы, собираясь вместе где-то на невидимой из-за погоды вершине. Ветивер говорил, что там находится главный храм местных богов.

Айра почувствовал на себе взгляд. Обернувшись, он прочел в глазах спутника невысказанный вопрос.

– Не знаю, – ответил Айра. – Надо подплыть ближе. Может, погулять там. Похоже. Есть что-то похожее.

– Похожее, но не то? – спросил Ветивер с усмешкой.

– Я ещё не знаю.

– Сегодня мы оттуда не уплывем. Придется ночевать.

Айра кивнул. Он не особо возражал, хотя и задумывался иногда, а есть ли у него какой-то лимит времени? Был ли? Сейчас он вспомнить ничего такого не мог.

Это был уже третий подобный город на их пути. Он пах солью и рыбой, пылью и медом; этот город пропитывало волшебство. Когда они ступили на пристань, Айра почувствовал было узнавание, внутренне возликовал, боясь, конечно, снова ошибиться, но искренне надеясь оказаться правым. Они шли по шумному и людному торговому ряду, рассматривая ценники и товары, трогая руками цветные поделочные камни, шелковые платки, веера из перьев и прочую яркую, вычурную ерунду, ничего конкретного не ища. У одного из лотков Ветивер задержался чуть дольше. Айра уже знал, что это значит: его спутник и учитель нашёл среди сувенирного барахла что-то по-настоящему драгоценное или магическое. В таких местах можно было случайно разыскать незамеченные местными жителями сокровища: шкатулки из кости божества, глаза гигантов, пыльцу фейри, книги одноразовых заклинаний.

Ветивер принялся торговаться, размахивая тяжелыми красными рукавами нижней рубахи. Никого здесь не смущали его острые, словно у акулы, зубы. Торговец – загорелый лопоухий пузач – стоял на своём, клялся мамой и смешно коверкал слова. Ветивер картинно проклинал его за непомерную жажду наживы и просил посочувствовать бедным паломникам.

Но на его рукавах сверкала рыжеватая позолота и бисерная вышивка отменного качества. Сапоги из мягкой, хорошо прокрашенной кожи тоже не были нищенскими.

Ветиверу пришлось платить.

– И ради чего весь сыр-бор? – смеясь, спросил Айра.

Ветивер жестом фокусника выудил из рукава ажурный металлический цветок на двух острых спицах с красными и лазурными эмалевыми лепестками.

– Что это? – Айра был в замешательстве. – Что оно может?

– О, функционал этой вещицы предельно прост и точно так же незаменим, – ответил Ветивер.

– Каков же он? – заинтересовался Айра. – Может быть, это – какое-то экзотическое оружие?

– Ну, убить и чашкой чая можно, а эти зубцы остры, – Ветивер повёл неопределённо плечом. – Но нет, это не оружие. Иди-ка сюда, поближе.

Айра недоверчиво подчинился. Он, в принципе, уже привык к тому, что какой-то новый урок Ветивер может преподать совершенно внезапно, спрятав его в некой житейской ситуации и лишь затем объяснив, что к чему. Так было с бисером, так было с открытием и поиском врат. Может, Ветивер снова задумал что-то такое?

Ветивер взял его за подбородок и заставил повернуть голову. Другой рукой он воткнул только что приобретенный цветок Айре в волосы поверх завязанного на затылке хвоста.

– Вот так тебе будет спокойнее.

– Зачем это? Это же женское украшение.

– Я говорил тебе, что мелочи порою меняют все и требуют тщательности и внимания. В этом городе юноши вроде тебя ценятся очень дорого и зачастую этим развращены. Теперь ты помечен как «занятый». Так будет меньше вопросов.

Айра вспыхнул. Он прямо ощутил, как краснеют щеки и лоб. Но спорить не стал: Ветивер знает, что делает, и если ношение дамской заколки упростит перемещение по городу, то почему бы и нет.

Они двинулись дальше, и Айра, попытавшись разглядеть себя в одном из оплывших примерочных зеркал, отметил, что Ветивер был прав. Его уже сложно было назвать мальчишкой. Образ, наконец, сформировался и перехотел отлипать. Айра помнил, как в мирах, полных серого ветра, не мог нащупать своего лица. И вот он его «нашёл» – запомнил, изучил и теперь нет потребности что-то менять.

Пускай это и не данное от рождения лицо, оно теперь – его.

И тут же Айра испугался, что однажды так же согласится жить в мире, который ему чужой. Однажды он совсем забудет шум того единственного моря, которое живет в его сердце, цвет солнца, отражающегося в осколках стекол искомого города, запах того лета, которое он потерял.

«Ты ищешь путь домой, и я тоже ищу дорогу в мир, который никак не могу найти, – однажды сказал Ветивер. – Ведь я обещал... Поэтому наше сотрудничество имеет смысл, раз мы оба не знаем, куда идти и оба потеряны».

Помнит ли Ветивер этот свой мир так же, как помнит Айра? Или он никогда там не был?

– Однажды я был таким же, как ты, – сказал Ветивер, когда они остановились на холме у подножия храмовой горы, чтобы обозреть город с высоты.

– Поэтому ты был со мной так строг с самого начала?

– Ты очень похож на тогдашнего меня. А я на себя тогдашнего очень зол.

– Что ты такого сделал, что даже через столько времён и мест не можешь себя простить?

Но Ветивер не ответил.

На фоне садящегося солнца кружили чайки.

Они простояли ещё немного, выбирая, в каком районе города будут искать место для ночлега.

Снятая комната на третьем этаже красовалась прозрачными стеклянными потолками. Кроватей не было – в этом городе спать на высоте не принято, но весь пол устилали мягкие ковры и разноцветные лоскутные одеяла.

Хозяйка дома смотрела им вслед хитро, но Айра слишком устал, чтобы об этом шутить. Он разлегся крестом посередине комнаты и уставился в прекрасно видимое за гнутым стеклом небо, усыпанное звёздами. Ветивер черным пятном подпирал стенку, ссутулившись над очередным тёмным томом. Он частенько читал без света. Эта его привычка немного пугала.

Ровно до тех пор, пока Айра не вспоминал о том, что у Ветивера сорок теней, он ходит между мирами несчетное количество вечностей и умеет менять обличье так же легко, как дышать. После этого привычка читать в темноте казалась совсем несущественной.

Ветивер захлопнул книгу.

– Ну что? – просто спросил он.

Айра отметил, как черное небо прошивают стежки сгорающих в атмосфере метеоров.

– Нет, – ответил Айра. – Это снова не тот город. Это снова не тот мир.

 

 

Алаис выдул лимонную спиртовую настойку, будто страждущий в пустыне – воду. Виталис, предоставивший напиток, блаженно сощурился, довольный тем, что его самодельное пойло оценили. Потом он вытаращил глаза и расхохотался: распробовавший настойку Алаис скукожился, будто сейчас вывернется наизнанку через затылок.

– Гадость какая! – поделился он.

– А ты чего хотел? – возмутилась Кей.

– Я ж не знал!

Ирвис охнула:

– Мы что, помогли дитю вырваться на свободу? И теперь оно пустилось во все тяжкие?

– Следующим пунктом потребует продажных женщин, – серьезно предположил Найк.

Алаис утер рот, шмыгнул носом, скривился:

– Вы таскали меня по морозу полуголым. Не хочу простыть.

– Это он дело говорит, – похвалил Виталис.

Они засели в той самой комнатке во времянке, где Виталис их поселил. Верхнего света во всей постройке не было (с потолка свисали пустые патроны), а тусклых настенных светильников едва хватало, чтобы разогнать тьму. Комнату наполнял полумрак. Фоном потрескивал небольшой старый радиоприемник, зачем-то принесенный Виталисом. Кроме того, он достал из своих запасов подробную карту местности – опять-таки трофейную. В крайнем левом углу карты даже стояла надпись «секретно» и штамп с логотипом поглощающих. Мятое на сгибах бумажное полотно пестрело красными рукописными заметками, нанесенными кем-то, у кого был совершенно неразличимый почерк.

Найк кашлянул в кулак, почувствовав свербение где-то в легких. Ощущение, сопутствующее этому, ему совсем не понравилось. Где-то внутри, за грудиной, как будто вилкой поцарапали. Это встревожило. Может, стоит тоже выпить, как Алаис? Но алкоголя не хотелось – в голове и так сплошной туман, сосредоточиться на чем-то конкретном трудно.

Алаис, уже без скукоживания выпив еще лимонной настойки, вдохнул и, наконец, начал вещать:

– Ситуация, значит, такая. Вам это покажется бредом. Невероятностью. Шизофренией, возможно. Примерно, как и мне. Я тоже так думаю, и за это меня отстранили от всех важных дел.

– То есть, ты ничего не знаешь? – уточнила Кей.

– Нет. Я успел залезть в это все примерно по пояс. А потом мне стало дурно. Матушка, впрочем, надеется, что я еще передумаю и что я безвреден. Почти. Постольку-поскольку. Поэтому всего один охранник внутри и четверо снаружи. Кстати, как вам удалось их обойти?

– Это не должно тебя интересовать, – ответила Кей. – Продолжай.

– В общем, это все ради благой цели. Ну, как обычно оно и бывает. На восточной границе копошатся, словно опарыши, вражеские войска. Танки. Самоходные артиллерийские установки. Грузовики со снаряжением. Они прекрасны. Но войны нет. Но она будет. Но пока ее нет.

– Но почему у нас никаких новостей об этом не было? – возмутилась Ир. – Это же не вчера началось? Со спутников же видны маневры, все такое? Почему мы ничего не знали?

– Цензура, – пожал плечами Алаис. – Не верите? Проверьте сеть.

– Пацан не врет, – протянул Виталис, – по нашим каналам уже какое-то время передают про эти маневры, но дело ясное, что дело мутное.

Ирвис обернулась к Кей:

– Ты знала?

Та ответила не сразу.

– Знала.

Найк присвистнул. Произнес:

– И зачем-то не связала это и то, что Дети Зимы хотят приручить Рейни.

– Я не знала, что сторонники Белых Королей так сильны на севере, – ответила Кей. – И связывать маневры на границе с делом Рейнхарда мне как-то в голову не пришло. К тому же, какое мне дело до не-магов и людской политики. Это не моя юрисдикция.

– А вот тут стоп, – Алаис поднял палец вверх, – с той стороны маги тоже есть. По крайней мере, согласно моим сведениям. Да-да, все думали, магов прижмут к ногтю, и больше не будут цвести опаловые венчики заклятий над разрушенными городами. Как бы ни так. И эта страна не справится. Все будет кончено быстро. За час. Если только нам не удастся возродить мощь Детей Зимы. Если только, – он понизил голос, – мы не вытащим чеку. А для этого нужна правильная кровь, и ваш-наш Рейнхард, белый принц, свою настоящесть доказал, – в глазах Алаиса начал разгораться сумасшедший огонь. – Ему никуда не деться. Он, конечно, тот еще пи...рожок. Но Вьюга говорила с ним. Его кровь чиста. Они возьмут его – возьмут и...

Алаис принялся грызть ногти, покачиваясь. Кей вздохнула глубоко и раздраженно, Ирвис перегнула брови.

– Возьмут и что? – спокойно спросил Найк.

– Они наделают из него копий, – с дурацкой улыбкой ответил Алаис. – Двадцать. Тридцать. Таких же, как он. Конечно, они будут одноразовые. Хрупкие и мягкие. Но они могут.

– Копии? – переспросила Ирвис. – Какие копии?

– Живые, один к одному, только без проклятия и полностью подконтрольные им. Биологические организмы. Сосуды. Проводники. Антенны для трансляции и передачи его истиной силы. Внедрив правильно измененные воспоминания и нужные директивы в эти копии, они создадут необходимых размеров сеть, чтобы контролировать всю неисчислимую ледяную армию.

По Алаису было видно, что сама идея ледяной армии ему нравится. Так говорят люди, которые истинно болеют какой-либо идеей. Но в то же время Алаис казался окончательно поехавшим фанатиком – но только ли из-за манеры речи?

Найк вспомнил, когда последний раз бывал в районе той самой восточной границы. Глухие села, небольшие промышленные города, серая степь, мелкие реки. Когда там выпадает снег, все становится ровным и полностью белым. Был он там полтора года назад, проездом, и никаких волнений или предпосылок конфликта не заметил.

В груди снова заскребло, но он сдержал кашель. Вместо этого проговорил, хмурясь:

– Какая, блин, ледяная армия против востока? Это вон про тех, которых мы видели под замком Сорос? Как против танков, ракет и самолетов сработают хрупкие ледяные истуканы? Я все понимаю, но...

Кей хмыкнула, но отчего-то промолчала.

– Не только там спрятана северная кровь, – заговорил Алаис, поведя ладонями перед собой, будто раздвигает дверные створки. – Легионы ледяных солдат укрыли своими телами нашу землю, и вы видели их в лесах и полях, вы видели их кровь, что саваном белым укрывает вершины гор. Враг вдохнет ледяную пыль, и его разорвет изнутри. И там, где пройдет снаряд, вырастет ледяной цветок. Земля вздыбится острыми холодными пиками, упадут с неба градины размером с пушечное ядро, раскрошится в пыль промерзший металл, в клочья раздерут лица и тела ледяные ветра, вопьются в глаза снежные иглы.

– И это все разнообразие им обеспечит правильно обработанный Рейнхард? – уточнила Ирвис, ежась.

– А он может? – удивился Найк.

– Судя по документам его испытания – нет, – ответила Кей. – А вот левая моя пятка говорит, что... кто знает. На что-то же эти Дети Зимы надеются. Описанное, конечно, больше походит на страшилки, оставшиеся с прошлой войны. Эти истории опираются на быль, но не стоит забывать, что тогда маги были сильней – каждый сам по себе, и могли творить такие заклинания, на которые сейчас ни одному внутреннего ресурса не хватит, за исключением элементалистов, конечно.

– Рейни как раз элементалист, – пожала плечами Ир. – Но, действительно, я не представляю, чтобы кто-то из ледяных мог... не физически, не морально, но... я имею в виду – я не думаю, что один ледяной элементалист может быть достаточно эффективен.

– Ну, он же говорит про копии, – напомнил Найк. – Хотя не представляю, как это может сработать. Не очень мне как-то верится в возможность сотворения, считайте, жизни из ничего.

– А теперь внимание, вопрос, – серьезно произнесла Кей. – Алаис. Вот ты красиво так рассказываешь нам, что, как, куда. Зачем? Ты против, что ли? Планы матушки тебя не устраивают? Хочешь сдать свою страну? Предатель инакомыслящий, что ли? А сразу не мог сказать?

– Не знаю, – усмехнулся тот, трогая ссадину на скуле. – Как бы так объяснить половчее... – он снова хлебнул наливки. – Я не уверен, что нам угрожают с востока. Мне даже кажется... мне иногда кажется... Что может быть лучше мгновенной победоносной войны для вернувшегося на престол ставленника древнего божества? Даже не знаю... Какие-нибудь добрые чудеса? Тогда какой он король? Он не вызовет сочувствия и любви. Нет... сработать может не зависть, но сопричастность. В первом случае, работая на страну изнутри, он покажет себя как филантропом, бесящимся с жиру. Будто ему доставляет удовольствие помогать кому попало, возвышаясь тем самым над страждущими. Он покажется народу бесчувственным и чуждым, как сама судьба. Но если будет общее дело, если мы начнем восстановление утраченного, пусть кровь, так чужая ведь... Если к делу его каждый сможет примазаться с минимальными рисками и ощутить гордость, ранее невиданную – тогда да... тогда у них будет король-марионетка, в этот спектакль поверит весь мир и народ, который пойдет за ним.

– Нам нет дела до войн севера, – твердо сказала Кей. – Мы просто заберем Рейнхарда обратно и вернем все, как было.

– Мне подходит, – сказал Алаис. – Разворачивайте карту.

Виталис убрал со стола чашки и кувшин, Ирвис смахнула крошки. Найк поднялся с низкого кресла, чтобы тоже взглянуть на разложенную на столе карту. Кей подсветила сверху фонариком и отметки стали понятней. Алаис ткнул пальцем в северо-западный край карты:

– Тут. Он не отмечен, но он есть – форт Лунный. Здесь, – Алаис провел кривую черту сверху вниз через ранее указанную точку, по блеклой пунктирной линии, – раньше проходила магическая граница – арочная такая конструкция метров двести в высоту, но ближе к форту она разрушена.

– Там были тонкие прозрачные щиты, как будто окна из мыльной воды вместо стекла, – сказал Виталис, щурясь. – Я их помню, красивые были.

– Сам форт Лунный, его наземная часть так же наполовину разрушена, – продолжил Алаис. – Ходы внутрь большим счетом перегорожены естественными завалами или вручную залиты бетоном. Но кое-какие пути внутрь имеются. Сверху, на одном из оставшихся строений, расчищена вертолетная площадка и расположен смотровой пост. Остальная часть, что на поверхности – в руинах: чего не сделали люди, тем занялись тамошние ветра. Форт большой. В нем несколько подземных ярусов, жилые помещения, складские, экспериментальные залы... Сейчас там находятся некоторые из потомков белых королей и толпа их свихнувшихся фанатиков. Короче, место крайне небезопасное. И где-то там, внутри, сейчас и держат вашего-нашего Рейнхарда. Я даже думаю, что знаю, где. «Трон» ему готовили заранее – в бывшем зале собраний, посередине амфитеатра, напротив ворот. Я был там, когда туда начали заносить механизмы и устанавливать водные компрессоры.

Найк, слушая Алаиса, смотрел на карту и понимал: что-то не так. Ладно, неотмеченный форт. Местность вполне позволяла ему там быть. Вот магическая граница, проведенная пунктиром... Нет, Алаис вряд ли врет насчет Лунного. Но сам этот невидимый форт – что с ним не так? Найк нашел взглядом ближайшую к форту деревню, проследил, куда от нее идет линия железной дороги. Протянул руку и пальцами измерил примерное расстояние от деревеньки до форта.

– А что эта толпа, которая сейчас живет в Лунном, ест? – поинтересовалась Кей. – Как организована поставка материалов для тех же экспериментов? Форт-то посреди заснеженной пустоши, магическая граница разрушена, ближайшая деревня...

– На расстоянии восьмидесяти километров от форта, – за нее произнес Найк. – А дорог к форту нет. Если он еще довоенный, то на этой карте должны быть отмечены дороги к нему…

– Все так, – подтвердил Алаис. – Никто туда поверху не ездит, хотя и можно было бы... да незачем. Из Тасарос-Фесса в Лунный ходит подземный экспресс, так же он соединяет Тасарос-Фесс и замок Сорос. Правда, это направление уже многие годы не обслуживается. Раньше это был такой себе путевой треугольник, но сейчас экспресс движется только между Лунным и Тасарос-Фессом.

– И как он ходит? – напряженно спросила Кей. – Сколько времени занимает путь?

– Три часа. Движение – полностью автоматическое, контролируется из форта.

– Хорошо, – она кивнула. – Предположим, вот ты такой красивый хочешь проехаться к матушке в форт. Что ты для этого сделаешь?

– Спущусь на станцию. Если экспресс здесь, зайду в пассажирский вагон, дождусь отправления.

– И как они поймут, что ты не злостный шпион-супостат?

– Видеонаблюдение в вагоне и на перроне, три поста с охраной, возможность пустить внутрь вагона газ, – спокойно перечислил Алаис.

– Прекраснота-то какая, – Кей сложила руки на груди. – То есть, экспресс отпадает.

– Может, мы сможем как-то по-хитрому проникнуть на станцию, минуя охрану? – предположила Ирвис. – И спрятаться в одном из грузовых вагонов.

– Найк? – Кей подняла взгляд на него.

– Надо на месте смотреть, – ответил он. – К сожалению, издалека и по карте я не особо работаю. То есть, не работаю вообще.

– Там халтурщиков не держат, – покачал головой Алаис. – Вряд ли вам удастся спрятаться в грузовом отсеке. Вагоны проверяют тщательно, два раза и с собаками.

– А что, если напрямую по земле? – спросила Кей. – Найк, минивэн там проедет?

Он пожал плечами:

– Без понятия.

– С другой стороны, это нам придется подъезжать к форту, а вдруг забуксуем? А там вышка с дозорными... начнут стрелять... положат всех нахрен, – Кей продолжила размышлять вслух. – А если не на минивэне, а на чем-то скоростном, чтобы пройти рывком?

– Где мы возьмем что-то такое? – усомнился Найк. – Памятник-танк украдем? Так это как минимум механик нужен, да и остановят нас еще до выезда из города.

– Воровать танки – это совсем уже, – покачала головой Кей.

– У памятников ходовая часть демонтирована, – отметил Виталис. – Как раз на случай чего-то подобного.

– Может, тогда нам поможет классика вроде чего-то, замаскированного под что-то, а внутри мы? – предположила Ирвис. – И экспрессом.

– Под что? – спросила Кей.

– Не знаю... – протянула Ир. – Хм, ну... например, под заложников! Пускай Алаис сделает вид, что поймал нас, и конвоирует к матушке.

– Повяжут всех вчетвером, – без энтузиазма откликнулся Алаис. – Матушка не так глупа, она знает о том, как я принципиален.

– Ну, зато мы будем уже там, – предположила Ирвис.

– Не факт. Смысл им везти нас в форт? – Кей покачала головой.

– Потому что мы будем уже на поезде? – продолжила Ир.

– И упекут вас в камеры со всеми потрохами, да применят антимагические кандалы, – с улыбкой проговорил Алаис.

– Нас уже пробовали повязать, но мы сумели выбраться. Плюс, я думаю, пожар был не просто так. Думаю, его могли подстроить друзья или сообщники наших милейших чтецов, – поделилась Кей. Потом она будто просветлела: – А скажите мне, Алаис и Виталис... Тут у вас нигде... каких-нибудь черных механических коней... не запрятано? Ну, знаете, что-нибудь вроде оставшейся с войны старинной магической техники...

Оба отрицательно покачали головами.

Кей разочарованно цыкнула. Ирвис устало подперла голову рукой, продолжая рассматривать карту.

Найк обошел стол с другой стороны, вчитываясь в названия мелких поселков, дорог и речушек. Снова закашлялся, на этот раз не сдержавшись. В глазах на секунду потемнело. Упершись руками на стол, он внимательно уставился на карту, пытаясь представить себе всю эту местность, будто бы он видит ее на самом деле.

– Скоро рассвет, – произнесла Кей, нарушив затянувшуюся тишину. – А плана у нас нет как нет.

– Да уж, задачка у вас не простая, – Виталис глянул в окно. – Лунный и в войну-то не взяли ни разу. А сегодня обещали метель, кстати.

– Час от часу не легче, – Кей вздохнула. – Найк, ну что? Видишь чего? Как вообще эта твоя фишка работает? Как мы пробрались в дом к Алаису? И почему, будь она неладна, она работает на меня тоже?

– Знать не знаю.

– Мы можем так же где-нибудь свернуть и оказаться уже внутри форта?

Найк отрицательно покачал головой:

– Я никогда не был в Лунном.

– В их доме ты тоже не был.

– Дом я видел своими глазами. Форт даже на карте не отмечен. Кстати, а в сети фотографии с ним есть? – он поднял взгляд на Алаиса.

– Нет. Все подчищают.

– Они контролируют сеть? – удивилась Ирвис.

– Пытаются, – уклончиво ответил Алаис. – Иногда выходит. Там вообще... много кто замешан. Среди фанатиков маги всех гильдий, правительственные шишки, поглощающие даже.

– Могли ли Эль-Марко и компанию задержать на границе из-за этого? – спросила Ирвис.

– Вполне, – кивнула Кей. – Раз все настолько плохо...

Все замолчали. Виталис искал какую-то волну, подкручивая настройки на своем тихо шипящем радио. Найк пытался осознать положение вещей и найти в нем ранее не замеченную лазейку.

Не может этот форт быть совершенно неприступным.

Такого не бывает.

Просто они думают в каком-то не том направлении.

– Алаис, а какова высота форта? – спросил Найк.

– Ну... – тот замешкался. – Метров сто.

– Предлагаешь залезть на него, как альпинисты? – спросила Кей.

– Даже если бы кто-то из нас умел лазать по скалам и зданиям, это не решило бы вопроса, как подобраться к форту и не быть расстрелянным охраной со смотровой вышки, – подытожил Найк и снова закашлялся, прикрывая рот рукой.

В этот раз его знатно тряхнуло, скребущий сухой кашель, кажется, решил вырвать из нутра самую душу. Найк отставил руку ото рта и обомлел.

– Ох ты ж, – произнесла Ирвис.

Найк взглянул на карту, по которой разбрызгалась кровь, и на свою руку, тоже окровавленную, и ему поплохело. Подкосились ноги, накатила холодная тошнота.

– Это я? – выдавил он. – Да что ж такое... – он вытер запястьем губы, на которых тоже оказалась кровь.

– Совсем с дуба упал, – поднялась Кей, яростно сверкая глазами, – в постель! Быстро! Ты почему не сказал, что тебе плохо? Виталис! Вызывайте врача!

– Да я живой! – попытался спорить Найк, и тут же новый приступ кашля согнул его напополам.

– Живой он! Быстро ложись! – настойчиво повторила Кей.

Ирвис потянула Найка за локоть, мол, давай, иди в кровать. Впрочем, упрашивать долго не пришлось: тело само с радостью приняло горизонтальное положение. Найк снова закашлялся – уже в какое-то кухонное полотенце, подсунутое Ирвис.

– Да может, оно само пройдет, – попытался протестовать он. – Смотрите! Больше крови нет!

Найку было сложно уследить за начавшейся в домике суматохой: все ускорилось, люди носились туда-сюда, как размытые призраки.

Что же они делают. Почему они перестали искать решение? Он бы потерпел... Да, кровавый кашель – хреново, но такое ведь не убивает за день? И он ведь держался все это время... Как же они без него попадут внутрь форта? Да и с ним... вообще, как?..

Будто земля ушла из-под ног, все стремительно рушилось, планы, надежды. Найк разозлился, попытался встать.

– Лежи, – ему надавали на плечо. – Надо было, как я, вовремя пить, – ласково проговорил Алаис, оказавшийся вдруг у его постели. Он раздвинул потрескавшиеся губы в жутковатой улыбке и всунул Найку в руки стакан лимонной наливки, а рядом поставил еще чайник чаю.

Найк осушил наливку, скривился, встряхнул головой.

– Алло, Валерия Себастьяновна? Да, это снова мы, – звонил куда-то Виталис. – Вы тут кое-что пропустили у нашего гостя с юга. Да, требуется срочная помощь. Выезжайте немедленно, за такси заплатим. Ага, они нежные, тепличные! Но люди-то неплохие!

По жилам растеклось тепло, тело расслабилось. Копошение людей в комнате на секунду замедлилось. Он увидел, как Ирвис забирается на табуретку и, сверкая плотными шерстяными колготами под короткой юбкой, вкручивает в патрон лампочку.

– Я врач, не волнуйтесь, – говорит нежным негромким голосом женщина с гладким лицом. Ее возраст невозможно определить. Найк переключается на нее, чувствуя, что влажная тряпка на лбу уже совсем горячая и потихоньку высыхает. – У вас переохлаждение, на этом фоне у вас внутри завелся зловещий черный демон зла, и он сжирает вас изнутри.

Найк смеется: кажется, это сон проникает в реальность. Кашляет тут же. Врач такого не говорила. Она говорит...

–...это не смертельно, просто вам нужна госпитализация.

– Какая госпитализация, – говорит Найк, – мне нельзя. У меня... мы же так и не решили, как пробраться в...

– Кушай сиропчик, – Ирвис затыкает ему рот ложкой со сладко-горькой субстанцией.

– Но как же... Как же я спасу Ни...

Ирвис снова затыкает ему рот ложкой с сиропом.

Размытый силуэт Кей: она говорит с врачом.

– Точно частная клиника? Смотрите, мы платим деньги, а вы храните врачебную тайну. А если нет, мы...

Она чем-то там угрожает, врач ее успокаивает, профессионально улыбается. Видно, как за окном проносятся снега. Небо над городом отчего-то совсем белое. Ирвис держит его за руку, и в этом жесте – целая пропасть тепла и сочувствия. Найк начинает вспоминать, как дошел до жизни такой. Сам виноват. Сам дурак.

– Это, наверное, я зря купался в том храме. Потом на улицу без куртки выскочил...

– А потом еще валялся фиг знает сколько на морозе в отключке, – говорит Ирвис. – А ворожея-то проглядела, а мы не заметили, а сам смолчал.

– Мошенники они все, – говорит Кей, скривив рот. У нее обыкновенные серо-зеленые глаза, брови нахмурены. Она присаживается на край постели. Тонкими пальцами убирает ему со лба налипшие пряди.

– Не волнуйся, бегемотик. Ирвис за тобой присмотрит.

– А ты? – голос его слаб и низок. – А как же... форт? Рин?

– Если дороги нет, – медленно говорит Кей и улыбается, горько так, краем рта, – ее нужно сделать, – потом молчит. Добавляет: – Проложить.

 

 

Никс нащупала руками пол – покатый, будто бы восковой. Поднялась, оглянулась. С удивлением обнаружила, что находится внутри полой сферы, поверхность которой тускло светится. Выхода нигде не наблюдалось.

Сразу же в голове возникли кадры из фильмов, где герои задыхались в замкнутом пространстве. Быстрый взгляд на свои руки – чёрные. Ага, значит, снова морок. Снова сон. Задыхаться, скорее всего, не придется, если она тут, конечно, не во плоти. Но где, спрашивается, головокружительная свобода здешних небес с их островами, китами и Фантасубвеструмом? Что за белый кокон?

Никс заставила себя не паниковать. Пока что ничего катастрофического не происходит. Сейчас нужно понять, где именно она находится и сможет ли выбраться отсюда.

Она сделала пару шагов, забираясь по наклонной. Когда стена стала отвесной, Никс оглянулась. На дне её странной темницы ничего не было – ровная вогнутая поверхность.

А ведь так хотелось обнаружить там внезапно возникший люк, например. Но нет.

– Да сколько можно? – гневно воскликнула Никс. – Когда это все прекратится?

В голове промелькнули яркими вспышками события, предшествующие этому сну.

Вот ей угрожают приставленным к горлу стволом; вот волоком втаскивают в тёмное нутро грузовика; она обжигает руки слишком нахальному похитителю, пинает в ногу другого, оба шипят от боли и отвлекаются, но человек в сером ловко хватает её за загривок, и в голове все озаряется белым; Никс проваливается в тревожное небытие. Затем наступает утро, по крайней мере, так кажется. В белой комнате стены обиты чем-то мягким, Никс обнаруживает себя прикованной к полу цепью. В маленькое зарешеченное окошко вверху двери заглядывают чьи-то глаза, синие, любопытные. Никс, почти обезумев от страха и ярости, пытается расплавить металл, но он не поддается. Цепь и скоба на ноге сработаны из вольфрама. Мигает красным табличка. В комнату вбегают люди в защитных костюмах, с ними – двое врачей, судя по халатам. Женщина что-то говорит Никс сладким монотонным голосом, пытается успокоить. Мужчина суров, он молчит, не подходит близко.

Никс дергается, безуспешно пытаясь расплавить и порвать цепь. Та нагревается, но обивку стен не жжет. Никс тщетно пробует применить в одной точке всю имеющуюся силу – впустую. Двое в халатах уходят. Люди в защитных костюмах тоже. В комнату начинает просачиваться газ, Никс успевает понять, что дело – дрянь, по её лицу катятся слёзы от осознания собственной беспомощности. Последнее, что она запоминает – те ярко-синие глаза в прорези окошка.

Заснув, она оказалась снова в Мире Снов. Вот он – герметичный пустой шар.

От ярости хотелось колотить кулаками в стены, но осуществить это было бы проблематично: помещение-то сферообразное. Никс снова огляделась. Снова попробовала призвать магию, и тут же в руке ее воплотился, соткался из светящихся нитей огненный клинок, имеющий теперь длинное волнистое лезвие и удобную рукоять.

– Теперь-то меня никто не остановит, – зло проговорила она, перехватывая оружие двумя руками. – Морок, ты или выпускаешь меня отсюда, или пеняй на себя!

Никс отошла на несколько шагов назад, сжалась, как пружина, и прыгнула вперёд, занеся меч над головой. Удар, словно росчерк пера – и по белой стене прошла царапина.

– Ага! – воскликнула Никс и, размахнувшись, ударила снова, крест-накрест.

Клинок отскочил, Никс не удержала равновесия и упала назад. Поднявшись, она увидела, что в царапине на белой стене набухают темные блестящие капли. В следующий миг оттуда хлынуло что-то густое и красное. Жижа вытекала толчками, все больше и больше.

– Кровь? – ошалело пробормотала Никс.

Без разницы. Если эта субстанция заполнит всю сферу, Никс попросту нечем будет дышать.

Успокоить себя тем, что это морок, не получилось. Мозг не верил в ненастоящесть происходящего. Никс, подобравшись, бросилась к кровоточащему разлому и попыталась заткнуть его руками. Это помогало слабо, поэтому она оторвала кусок чёрного одеяния и стала затыкать им.

Сколько там этой крови? Что, если это живой организм? Утроба? Аллюзия рождения? Значит, нужно не затыкать, а рубить ещё! Или нет?

Делать-то что?

Какой тут вариант – правильный?

Все насквозь пропиталось алым цветом, белые стены покрылись бордовыми кляксами. На черных руках красного видно не было, но Никс все равно ощущала себя по уши в чьей-то крови.

Бесполезно. Заткнуть этот разлом не выйдет. Крови натекло, кажется, по щиколотку. Она холодная, как морская вода, и вязкая, как сироп.

Внезапно где-то словно закрыли кран – жидкость перестала прибывать.

Никс недоверчиво глядела на произведённый ею разлом. Красный выцветал на глазах, словно впитывался в белую стену. Царапины зарастали, как рана в ускоренной съёмке.

Никс сделала шаг назад. В тот же миг сзади что-то булькнуло. Она тотчас же обернулась. Вытекшая из разлома субстанция скопилась в центре сферы, ведя себя как-то странно, не так, как положено жидкостям. Субстанция оттекла от ног Николы, концентрируясь внизу, странно выгибаясь посередине. Поверхность лужицы пошла рябью. Рябь превратилась в волны, те же вздыбились, надуваясь и вытягиваясь.

Никс, сглотнув, попятилась, выставляя огненный клинок перед собой. Она уперлась в стену – рука прошла по восковой поверхности.

В центре сферы стала отчётливо видна человекоподобная фигура.

Тёмный силуэт распростер руки, кровавые капли соткались в плащ. В просвете чёрной ткани мелькнуло голое тело – белое, исчерченное красными татуировками.

– Керри! – воскликнула Никс, опуская оружие.

– Мне радостно видеть тебя, – ответил Кровавый Рассвет. Его тонкие красные губы сложились в улыбку. – Непросто было найти путь к тебе.

– Что происходит? – тут же спросила Никс, подойдя к нему ближе.

– Кто-то проник в морок и попытался спрятать тебя, – Керри слегка поклонился.

– Они и такое могут? – Никс нахмурилась. – Меня поймали какие-то люди, посадили в камеру, потом запустили газ. Это что же выходит... я, что ли, не сплю? Я без сознания?

– Ясно, – Керри кивнул. – Это значит, что мне тебя не изгнать.

– Вот это приехали. То есть, меня спрятали? В этой сфере? Что это? Кому-то подвластен морок? Кому-то, кроме тебя? Мне удалось рассечь стенку, и ты...

– Мне неведомо, кто и что сотворил с тобой. Но я знаю, что должен сделать я. Осталась последняя капля.

– Керри, ну слушай, давай без этого? – устало попросила Никс. – Что опять ты такое рассказываешь?

Керри тоже сделал шаг вперед, вскинул голову:

– Пламенный клинок отведал крови твоей, дева огня. Он испил крови переменившегося, алчного и злого. Остался лишь я один. Пронзи же меня клинком цвета солнца, и тогда ты обретешь силу, способную резать ткань сна, из которой сплетен этот мир.

Никс не сразу поняла, что это она такое сейчас услышала. Резать... ткань сна? Клинок? Испивший крови ее, еще кого-то... он имеет в виду Оливера, тогда, на берегу Края Мира? И теперь надо еще крови его, Керри... Но откуда он все это взял?

– Ты заранее знал об этом, с самого начала? – спросила она, щурясь, и потихоньку начиная закипать. – А сразу нельзя было это сделать? При первой же встрече?

– Я не хозяин себе, – Керри склонил голову, – знание это открылось мне лишь сейчас. Я – покорный слуга...

– Да что с тобой, блин, не так? – взорвалась Никс. – Ты сам-то себе веришь? Ты же… создание, наделенная силой, умом, добротой, в конце концов! С хрена ли ты себе не хозяин? Не хозяин – так стань хозяином! Как ты можешь так жить? Ты же на котят смотрел тогда, в Тасарос-Фессе! От Тихомира отстал – значит, у тебя есть свои желания! Ты же любишь котят? Отвечай!

Керри опешил. Он молчал какое-то время, будто бы не мог произнести само слово «котят