Томас ГРЕССМАН 18 страница

- Готово. - Сендаи наконец поднял голову. - Эх, жаль, слишком мало у

нас времени в запасе, а то мы могли бы им такое устроить... - Он сокрушенно

поцокал языком. - Какая задержка нас устроит?

- Пять минут, - прикинув возможные варианты развития событий, ответил

Хацуми. - Выставим больше - нас могут обнаружить, меньше - можем не успеть

убраться из здания...

- Хай, учитель, пять минут. - Сендаи взял устройство и внимательно

посмотрел на Хацуми. Тот в ответ уверенно кивнул, и Сендаи осторожно вытянул

из взрывателя маленькую пластмассовую булавочку.

Команда некеками быстрыми шагами направилась к лестнице, стараясь

производить как можно меньше шума. Касугэ Хацуми шел впереди. Он тихонько

высунулся из-за двери и оглядел лестничную клетку. Вроде бы никого.

Единственное зарешеченное окно бросало рассеянный свет на ступени; Хацуми

подкрался к нему и несколько секунд вслушивался в тишину, стараясь уловить

звуки возможного присутствия врага. Из-за поворота, который делал коридор, в

поле зрения воинов попадала лишь малая его часть, и та была тиха и темна.

Медленно распахнув двери, Хацуми проскользнул в коридор, за ним последовали

остальные.

Хлопок - и по темному длинному переходу прокатилось эхо, будто бы от

пролетевшей ракеты. Некеками застыли на месте, тут же приняв боевую позу.

Что это?! Дальний конец коридора осветился: открылись входные ворота,

пропустив группу воинов. И теперь им навстречу высокомерно, неспешно шагали

освещенные неровным светом пять огромных фигур. Наемные убийцы словно

приросли к полу: в человеке, идущем позади группы, они узнали... Нет,

невозможно, и тем не менее это было правдой - им навстречу шагал сам

Линкольн Озис, темнокожий элементал огромного роста, поигрывая развитой

мускулатурой, с презрительной улыбкой на тонких губах!

Хацуми пришел в себя первым. Звездочка из острой стали, казалось,

материализовалась в воздухе сама по себе. Ее смертельный полет закончился,

как только она вонзилась в грудь идущего впереди воина Ягуара. Короткие, в

форме разнообразно заточенных клинышков сюрикены, конечно, не могли задеть

жизненно важных органов врага. Тут был иной расчет: каждый из лучиков

звезды, каждая грань дротика были смазаны концентрированным нейротоксичным

ядом, крошечной капли которого было вполне достаточно, чтобы остановить

сердце человека прежде, чем он почувствует боль от раны.

Еще три смертельные блестящие игрушки просвистели в воздухе, и каждая

попала точно в цель - три воина лежали на полу, не успев даже понять, что

они уже мертвы, а орудие убийства невинно сверкало в груди, животе или горле

охранников Озиса.

Краем глаза Хацуми успел уловить едва заметное движение напарника. В

изящном зверином броске он буквально поймал правое запястье Лисы Румико

прежде, чем она успела метнуть отравленный сюрикен в не защищенное доспехами

горло Хана Дымчатого Ягуара.

- Нет, - крикнул Хацуми. - Нет!

- Очень глупо, малыш, - с издевкой прохрипел Озис, озадаченно и вместе

с тем насмешливо ухмыльнувшись. - Вы должны были дать ей возможность меня

убить!

- Ты умрешь, Линкольн Озис, - спокойно и холодно ответил Хацуми тем

тоном, которым он обычно говорил с янином, вождем некеками. - Но ты умрешь в

соответствии с уважаемыми тобой законами. Я - воин Янтарных Скал клана

некеками. Я бросаю вызов тебе, Хан Дымчатых Ягуаров, и приглашаю тебя на Суд

Обиды - ты ответишь за действия против Синдиката Дракона. Встретимся в Круге

Равных!

Озис насмешливо захохотал.

- Ты, бесчестный наемник, киллер, поганый шпион, ты смеешь вызывать

меня, Линкольна Озиса, на поединок в Круге Равных? Нет, малыш, слишком много

чести для тебя будет сдохнуть на моих руках.

- О, неужели Линкольн Озис боится одного маленького человечка? - Хацуми

в совершенстве овладел искусством манипулировать голосом так, чтобы

сочетанием слов и особой интонации добиться нужного эффекта.

- Так, значит, слухи не врут? Значит, бывает, что Ханы Дымчатого Ягуара

получают власть благодаря таланту убивать из-за угла, доносить, давать

взятки и вылизывать грязные ботинки?! Да, вижу, это правда, что нынешний Хан

пришел к власти явно не через победы в благородных боях! - По лицу Озиса

Хацуми понял, что использование техники доша - вызова неконтролируемых

эмоций у противника - успешно сработало. - Да, похоже, так и есть. Хан

Дымчатых Ягуаров - обыкновенный трус.

- А, значит, ты так, поганый вольняга?! - гневно заревел Озис. - Хочешь

сдохнуть от моего удара - что ж, какое мне дело? Только я отказываюсь от

права выбора оружия для Испытания. Выбирай, крыса! Выбирай оружие, какое

захочешь. Плевать мне на это, потому что в любом случае умрешь ты!

- А ты разве не знаешь, Линкольн Озис, что все некеками уже давно

мертвецы?

Кисть Хацуми плавно скользнула по правому плечу, и откуда-то из-за

спины он вдруг извлек шиноби-катану в тонких деревянных ножнах. Стальной меч

был короче виброкатаны, которой обычно вооружены полицейские и охранники, и

у него более жесткое прямое лезвие. Химическим способом зачерненная сталь

лезвия не отражала света, не бликуя в свете тусклых ламп даже яркой полосой

по краю режущей поверхности. В отличие от обычной катаны самурая, меч

некеками был не настолько заточен и остер как бритва - скорее, край

напоминал зазубренное лезвие мачете. Широкая квадратная гарда могла

использоваться как крюк, которым можно было зацепить противника. Если бы

человеку взбрело в голову просто помахать таким мечом, он вполне мог

лишиться пальцев - настолько своенравно он вел себя в нетренированной руке.

Хацуми бросил взгляд на Хонду Тан, выразительно прикоснувшись к маске,

закрывавшей лицо. Сендаи кивнул. Тан выхватил собственный меч из точно таких

же деревянных ножен и протянул его Хацуми. Небрежным движением кинув ею под

ноги Озису, Хацуми застыл в насмешливо-почтительном полупоклоне.

- Хонда, ты с остальными возвращаешься к генералу Уинстон. Я догоню

вас, как только освобожусь.

На мгновение Хацуми показалось, что Хонда собирается возразить, но он

промолчал, а затем кивнул Хацуми:

- Есть.

Коротким взмахом руки Хацуми попрощался с Таном, Лисой и Кеджи Сендаи,

которые тут же бесшумно растворились в темноте коридора.

- Где же будет наш Круг Равных, малыш? - Ирония и презрение слышались в

вопросе Озиса, в то время как он нагибался за мечом и освобождал его от

ножен, со стуком упавших на каменные плиты пола.

- Прямо здесь, - ответил Хацуми. Не тратя слов, он незамедлительно

принял самую удобную позу - некеками называли ее сеган-но-кам. Ноги на

ширине плеч, правая чуть впереди, меч на уровне талии лезвием наружу.

Пожалуй, эта позиция одинаково выгодна и при защите, и при нападении.

Озис продемонстрировал, что ему японские военные хитрости тоже не

чужды, и зеркально скопировал боевую позу Хацуми.

Несколько мгновений, несколько биений сердца они оставались в тех же

самых позах. Врагов разделяло всего несколько метров. Они с ненавистью

глядели друг другу в глаза, но Хацуми оказался в более выгодном положении:

маска на лице Кацугэ не давала Озису возможности в полной мере увидеть гамму

переживаний и прочитать мысли противника. Элементал же был как на ладони -

гнев и ярость полыхали в его взгляде.

Хацуми первым нанес удар. Коротким стремительным выпадом он подбил

позаимствованный Озисом меч вверх и вбок, выводя его с траектории возможного

удара. Пытаясь перехватить запястье врага, Хацуми хлестнул лезвием по

выдвинутому вперед правому колену Хана. Озис успел описать мечом полукруг,

освобождаясь от захвата, и отпарировал удар снизу. Сталь зазвенела о сталь,

когда Озис поймал жало меча Хацуми у самой гарды и теперь, извиваясь всем

корпусом, пытался ударить противника в пах его же собственным оружием.

Хацуми вывернулся и скользнул назад, уходя от удара. Он сделал обманное

движение в сторону и едва заметно замахнулся - шиноби-катана описала в

воздухе тускло блеснувшую дугу, траектория которой плавно прервалась в самом

центре груди Озиса. Озис тут же парировал удар, ответив выпадом, рассекшим

кожу на голове Хацуми.

Лезвия мечей пели мелодию смерти, сталь звенела о сталь - враги были

равны по ловкости и силе, и пока с небольшими потерями им удавалось

парировать яростные атаки. Теперь Хацуми нанес ответный удар и неглубоко

ранил Озиса в висок.

В два прыжка приблизившись в Озису вплотную, Хацуми вложил всю силу и

ударил рукоятью прямо в лицо Ильхана. Страшный хруст подтвердил, что Хацуми

сломал по крайней мере пару зубов врага. Ошеломленный ударом элементал тем

не менее нашел в себе силы, почти не целясь, ответить таким же ударом. У

Хацуми перед глазами разорвался настоящий фейерверк, когда железный кулак

Озиса раздробил его левую скулу.

Наступил момент короткой передышки. Оба бойца сделали шаг назад, тряся

головой, пытаясь прийти в себя и восстановиться. Озис почувствовал себя

лучше первым и, не тратя времени, бросился с мечом на Хацуми, целясь в

грудь. Хацуми успел уклониться - правда, уже без особой мягкости и

грациозности, зато достаточно эффективно. Он успел закрыть грудь, но получил

довольно глубокий порез бицепса левой руки.

Озис шел в уверенное нападение, обрушив целый град безжалостных ударов

на стремительно теряющего силы противника. Хацуми каким-то чудом,

инстинктивно удавалось парировать большинство ударов, сталь яростно звенела,

слышалось тяжелое дыхание противников. Более чувствуя, нежели видя

возможность для контратаки, Хацуми в какой-то момент сделал выпад. Он не

промахнулся - лезвие ударилось о лобовую кость Озиса, а затем вошло чуть

выше, разрезая кожу на голове. Удар и кровь, тут же залившая глаза и лицо,

почти полностью ошеломили элементала. Он продолжал обороняться, но

чувствовалось, что он нетвердо стоит на ногах, ощущая боль от вторгшегося

глубоко в плоть смертельного металла. Хацуми чувствовал, что наступил

перелом в ходе боя: если сейчас окончательно измотать врага, заставить

совершить его хоть одну крошечную ошибку, то он выйдет победителем. Всего

одну маленькую оплошность, которая станет для Озиса фатальной... И Озис

совершил ее!

Каким-то сверхчеловеческим усилием пытаясь отклонить мощный хлесткий

удар, направленный в шею, Озис попытался отвести меч Хацуми вверх. Лезвия

высекали искры, пыль и мелкая крошка летела от исполосованных ударами

стен... Отбивая удар Хацуми, Озис слишком далеко отвел левую ногу, заняв

неустойчивое положение. Именно такая мелочь могла решить исход поединка,

особенно когда в нем принимает участие отлично обученный некеками.

Край шиноби-катаны описал тусклый полукруг в тени разрушенного коридора

и, подобно карающей руке судьбы, глубоко вонзился в левое бедро Озиса.

Здание потряс страшный крик - так кричат, должно быть, животные на бойне под

не знающим пощады тесаком мясника. Хацуми изо всей силы надавил на рукоять,

прокручивая лезвие в глубокой ране с тем, чтобы расширить ее.

Озис, падая, выпустил из рук меч Тана. В отчаянной попытке остановить

кровотечение он прижал руки к страшной ране. Нога практически была отрезана

от тела - только благодаря мощным мускулам она не совсем отделилась от

туловища, и кровь била фонтаном. Хацуми не мог с уверенностью сказать,

задета ли главная артерия, но, судя по потоку крови, заливающему плиты пола,

это было так.

Вероятно, он еще не осознает, что сейчас...

Хацуми сделал неслышный шаг вперед, держа в руке меч, с которого капала

на пол кровь Озиса. Сейчас любые слова были излишни. Банальны. Впустую.

Медленно поднимая меч, Хацуми отступил чуть назад, чтобы сделать мощный

замах. Оставалось последнее - отделить голову предводителя Ягуаров от

отказывающегося служить тела. Но прежде, чем Хацуми успел опустить меч, Озис

вдруг выпустил изуродованную ногу и откатился от места, где стоял Хацуми.

Хацуми внутренне усмехнулся, наблюдая за предсмертной борьбой врага, и

сделал несколько легких шагов в сторону лежащего Озиса. Элементал в луже

крови валялся лицом вниз, и, пожалуй, не требовалось даже сильного замаха,

чтобы нанести последний удар. Ничего страшного, что ему придется бить в

спину противника, не увидев его лица. Не привыкать! Большинство тех, кого

победил Хацуми, погибли именно так. И прежде, чем Хацуми опустил меч на

голову лежащего, Озис резко перевернулся на спину, одновременно уходя с

траектории удара, и, подобно стремительной змее, рука Ягуара выбросила

вперед смертельный стальной клык.

Меч Тана пробил ребро, прочертив длинную рваную рану в боку Хацуми

прежде, чем лезвие наткнулось на кости и проникло глубоко под ребра.

Странная боль, подобная уколам тысяч игл, разорвала грудь Хацуми. Дыхание,

казалось, режет легкие, как острое лезвие...

Издавая утробное звериное рычание, Озис, вытянув руку с мечом,

задыхаясь сам от боли и радости, прокручивал лезвие в груди наколотого на

его меч Хацуми.

Хацуми почувствовал, будто лезвие проникло прямо в сердце. Внезапно все

тело налилось дикой, нечеловеческой усталостью, руки безвольно опустились.

Меч, еще недавно весивший чуть меньше килограмма и казавшийся слишком легким

для его руки, тянул к земле. Как будто якорь, брошенный в глубины вод, тащил

его ко дну. Дно... Он последний раз вздохнул и осел на плиты пола. Серый

туман, потом - вечная чернота...

Линкольн Озис наконец вытащил меч из огромной раны в груди некеками,

позволив телу Хацуми в непристойно-отталкивающей позе навсегда упокоиться в

углу полуразрушенного коридора. Озис пытался привстать, но тут же валился на

пол, словно пьяный. Он боялся, что потеряет сознание прежде, чем сможет

перевязать рану. Изо всех сил не давая себя убаюкать мыслями об отдыхе,

покое, блаженном забвении, элементал с трудом разорвал лезвием меча

несостоявшегося убийцы ткань одежды, вырезав из нее некое подобие широкой

повязки. Пока он перетягивал изуродованную ногу, ему казалось, что не

останется сил даже пошевелить пальцем. Наконец Озис откинулся к стене, с

трудом переводя дыхание. Дважды он попытался подняться на ноги, используя

как стальную опору жесткое лезвие меча, но напрасно. Оба раза он потерпел

неудачу, вновь тяжело сползая по стене на залитый кровью пол.

"Наверное, я умираю? Подыхаю здесь, беспомощный, лишенный родины, среди

тел преданных воинов?! Так вот она - судьба Ягуара! Такова участь всех

Кланов? Быть убитыми, уничтоженными руками грязных вольняг да наемных убийц?

Неужели все кончено?"

Озис чувствовал, что глаза его закрываются, он проваливается в забытье.

Уже почти без сознания, он завалился на бок, почти упав головой на тело

человека, который явился, чтобы прервать нить его жизни...

- Ильхан! - Панический вопль разнесся по коридору, а вслед за тем по

плитам пола простучали пять пар тяжелых ног - звезда охранников-элементалов

бежала на помощь командиру.

- Он что?..

- Он жив. - Командир звезды склонился над телом Озиса. - Но недолго же

он останется в живых, если мы немедленно не доставим его в госпиталь.

Каспар, быстро ищи аптечку! Ранкин, поищи, остался ли хоть хоть один

завалящий автомобиль на ходу? Мы немедленно должны доставить Ильхана в

больницу.

Линкольн Озис открыл затуманенные смертной мукой глаза и сквозь пелену

увидел лицо воина-элементала, бережно поднимавшего его с плит пола.

- Не беспокойтесь, мой Хан, - успокаивающе проговорил элементал. - Я -

командир пункта Ягадис. Мы вылечим ваши раны.

- Как, - Озис зашелся в приступе кашля, - как вы узнали?

- Мы ничего не знали, Ильхан, - ответил элементал. - Мы всего лишь

звезда безопасности, охраняющая эту фабрику. То, что мы вас обнаружили, -

фантастическая удача, перст судьбы.

Озис глубоко вздохнул, с трудом удержавшись от стона, и вновь

провалился в забытье. Волна ледянящего душу страха накрыла стоящего перед

телом Озиса элемен-тала. Ведь это был Ильхан Кланов! Если, избави бог, жизнь

покинет его тело прежде, чем он приложит все усилия к спасению своего Хана,

что же станет с Дымчатыми Ягуарами? Что случится с Кланами?

- Командир, мы нашли транспортное средство, уцелевшее в сражении.

Военный транспорт.

Элементал, услышав сообщение, немедленно стащил с себя тяжелую броню,

которая помешала бы ему вести мощный вездеход. Потом Ягадис максимально

бережно поднял Хана на руки и осторожно понес кровоточащее тело на улицу.

Аккуратно уложив Ильхана на заднее открытое сиденье грузовика и сев рядом,

он махнул водителю, чтобы тот занял место за рулем транспортника на

воздушной подушке.

Водитель ловко запрыгнул в машину, нажал педаль акселератора, и

бронированный грузовичок взвыл так, как, наверное, не вопят на матче

яростные болельщики.

- Держитесь, мой Хан, мы уже на пути к госпиталю, - прошептал Ягадис. -

Только держитесь!

Минутой позже страшный удар эхом отдался над огромной равниной - ни

повторных взрывов, ни пожара - совершенно ничего. Только один мощный взрыв,

а потом - жуткая, гнетущая тишина. Стоя в тени уродливого серого здания в

нескольких кварталах от фабрики, Хонда Тан бесстрастно смотрел в направлении

теперь уже лежащего в руинах командного центра. Кеджи Сендаи был настоящим

асом своего дела, и у Тана не оставалось никаких сомнений, что центр

управления превращен в развалины дымящегося щебня. И никаких сомнений у Тана

не было по поводу того, что произошло с их командиром и другом - его тело

покоится сейчас где-то под обломками кирпичной кладки и обрушившихся

бетонных балок.

Нет, Тан не стал понапрасну тратить жизненную энергию на слезы и

причитания. Печаль в таких случаях неуместна - ведь Касугэ Хацуми был

настоящим некеками. Всю свою сознательную жизнь он носил смерть, как принято

говорить у ниндзя, в кармане. То, что Хацуми сказал Линкольну Озису, было

истинной правдой - некеками считали себя умершими с того самого момента, как

закончилось их обучение. Некоторые из некеками даже открывали похоронные

конторы, лично устраивая церемонии. Для некеками смерть действительно была

долгожданным другом.

Почтительно кивнув Лисе Румико, Тан сообщил приказ погибшего командира

- принять командование на себя; и три призрачные тени вскоре покинули

Лутеру.

 

 

XX

 

Место дислокации северной армии

Когти Ягуара, Охотница

Кластер Керенского, Пространство Клана

29 марта 3060 г.

 

Яркие пятна солнечного света легли на мрачную стену серой отвесной

скалы, за которой лежал, распластавшись на камнях в укрытии, майор Майкл

Райан. Он был защищен не только естественными укрытиями - электронные

детекторы, вживленные в ткань его брони, также не давали теплового и

радиационного фона. Здесь их вряд ли обнаружат! Прорехи в низко летящих

облаках унылого пасмурного мира иногда давали возможность узкому солнечному

лучику осветить происходящее на земле. А что там сейчас происходит? Вот

лежат в примитивном укрытии в скалах еще четверо из элитной штурмовой группы

Дракона, приданной Особому Отряду Змеи для вторжения на Охотницу. При мысли

о том, как плачевно заканчивается вторжение, Райан почувствовал, что его

глаза увлажнились. Подумать только! Он прибыл в этот неприветливый угрюмый

мир с тридцатью воинами. А теперь их осталось всего пять, включая его

самого! Еще четверо бойцов тоже были относительно в порядке - в смысле живы,

но легко ранены. Они находились в лагере Особого Отряда, располагавшемся в

нескольких километрах от места засады. Слава богу, раны их были не настолько

серьезны, чтобы надолго оказаться в полевой больнице северной армии. Да, им

крупно повезло, это двойная удача. Войска Внутренней Сферы не могли

позволить себе выхаживать тяжелораненых. Их пришлось бы перетаскивать с

места на место, ведь Особый Отряд вынужден теперь разбивать базовый лагерь,

затем сворачивать его вновь, постоянно вступая в схватки с Дымчатыми

Ягуарами. Во-вторых, те тяжелораненые, кого угораздило попасть в полевой

госпиталь, находились теперь в руках Ягуаров.

После неожиданного нападения Дымчатых Ягуаров большинство оборудования,

мощностей, много боеприпасов и, что самое ужасное, медперсонал и лекарства

оказались в руках врага. Это если не думать о том, сколько раненых и

умирающих оказалось в плену... Ведь отряды Внутренней Сферы должны были

покинуть Лутеру двумя днями раньше, после того как вывезут всех раненых...

Райан опасался, что Ягуары, разгневанные вторжением армии Внутренней Сферы

на их родину, быстренько, без суда и следствия, что называется, просто

расстреляют тяжелораненых и умирающих, а заодно и медперсонал, ухаживающий

за ними.

Все остальные его бойцы были мертвы. Что ж, они погибли на боевом посту

- ведь они жили с одной целью: отстаивать интересы Дракона, вернее,

Синдиката Дракона, который возглавлял координатор Теодор Курита. И эта мысль

вселяла гордость и уверенность в завтрашнем дне в тех, кто остался дома.

Большинство погибших в сражении воинов все еще лежат там, где их

настигла костлявая рука смерти. Вряд ли Дымчатые Ягуары справят по ним

похоронные обряды, тем более Райан прекрасно знал, что у многих из них не

было никакой семьи. Конечно, это не являлось обязательным условием для

занятия некой ступени, но, похоже, дело обстояло именно так. Когда нет

детей, племянников, тетушек и прочая, некому будет горевать о смерти этих

храбрых воинов. У большинства людей Райана не было близких - никто не будет

носить траур, жаловаться начальству и изводить письмами сослуживцев. Он

отдавал себе отчет в том, что верхушка Синдиката не сохранит в памяти имена

тех отважных мужчин и женщин, которые сражались, проливали кровь, а потом и

умерли на какой-то далекой неведомой Охотнице, чтобы сам Синдикат продолжал

жить. Райана эти мысли совсем не ожесточили - ведь существовал путь гири,

служения, путь обязательств по отношению к Синдикату. А шо-са Майкл Райан

бережно хранил в памяти каждое из имен. Он знал все имена погибших и пытался

восстановить в памяти их лица. И всю жизнь, длинна ли она окажется, коротка

ли, он пронесет с собой память об этих людях, а значит, они будут живы, пока

Майкл Райан помнит о них.

Вопреки тому, что генерал Ариана Уинстон называла своим лучшим

решением, она разрешила солдатам установить пост наблюдения и прослушивания

в самой узкой части горного прохода, где северная армия оказалась после

позорного разгрома. Райан доказал ей, что уникальные разведывательные

таланты его солдат пропадают впустую, вынуждая их не принимать полноценного

участия в военных действиях, в то время как боевые роботы, бронемашины и

обычная штурмовая пехота воюет с Кланами.

Как только Ариана дала разрешение, Райан посвятил генерала в свои

планы.

- Мы выдвинемся на расстояние примерно в пять прыжков и установим ряд

постов наблюдения за дорогой. Ягуары обязательно воспользуются ею. Это ведь

единственный путь через горы, и ни один наш разведчик не обнаружил иной

тропы, нег? - Он ткнул указательным пальцем в слабо светящийся экран на

мониторе Уинстон. - Если мы будем должным образом следить за всем, что

происходит на участке, мы обязательно увидим врага намного раньше, чем он

засечет наше присутствие.

- Ну да, гммм, - согласилась Уинстон. - Учитывая ландшафт и среднюю

скорость перемещения роботов по пересеченной местности, мы получим фору

приблизительно в полчаса.

- Гораздо больше, генерал, - возразил Райан. - У моих людей на руках

две полностью функционирующие пусковые ракетные установки. Опять же, я знаю,

что у вашей Легкой Кавалерии Эридани в распоряжении, как минимум, три

установки "Артемис-4", если говорить о тех, что входят в боекомплект боевых

роботов. К тому же у вас есть два танка "Чаппараль", оборудованных теми же

установками. Подозреваю, что и у Комгвардии найдется пара-тройка таких же

усовершенствованных машин. Как я понимаю, боеприпасы, прилагающиеся к

"Артемис-4", - очень неплохая вещица. Я говорю о самонаводящихся управляемых

ракетах. Так вот, я со своими людьми с точностью до сантиметра назову вам

координаты целей для этих ракет. Вы знаете, что воины Кланов - не самые

умелые артиллеристы, и они предпочитают не иметь дело с разными там

ракетными установками. Впрочем, это известный военный принцип - те войска, у

которых нет противовоздушных средств обороны, подвергаются наиболее плотному

артиллерийскому огню; так же происходит и с машинами и с людьми...

Уинстон тщательно взвесила предложение Райана. Наблюдая затем, как

меняется выражение ее лица, Райан мог догадаться, в какой момент она

колеблется и не решается согласиться с майором.

Конечно, все необходимо взвесить. Если план сработает, то атака Ягуаров

захлебнется, даже не успев начаться. Они потеряют живую силу, опытных

водителей, машины, а главное - так лелеемые ими боеприпасы! Ягуары потеряют

массу времени, дабы заменить запасными деталями разбитые части уцелевших

машин. Им потребуется масса времени и сил... Такой поворот, конечно, резко

снизит боевой дух, боеготовность врага, начнется ропот, дезертирство...

С другой стороны, в традиции Кланов было расценивать артиллерийскую

подготовку как поступок трусов, не решающихся напрямую ввязаться в сражение.

Если Особый Отряд внезапно обрушит на наступающих Ягуаров залпы

радиоуправляемых снарядов, существовала большая вероятность того, что Ягуары

просто залягут, спрячутся и переждут шквальный огонь. А если так случится,

разъяренные воины Клана набросятся на Райана и его отряд. И уж тогда никто

из разведчиков в живых не останется...

Да, в работе командира самое сложное - взвесить все потенциальные

возможности и принять единственно верное решение. На совесть тяжелым грузом

лягут все воины, погибшие в сражении...

- Ну хорошо, майор, - произнесла наконец Уинстон. - Идите вперед,

разворачивайте людей. Берите ракетные установки, но даже и думать забудьте о

том, чтобы самим палить по Ягуарам, разве что у вас будет в целости

устройство наведения или предельно точные расчеты нашей армейской команды.

Все ясно?

- Хай, Уинстон-сама. - Райан отвесил почтительный поклон. - Я вас

понял.

- Отлично, - кивнула Уинстон. - Теперь последнее: если ваш отряд

окажется в опасности, то есть будет обнаружен и подвергнут обстрелу,

считайте, что все ставки в нашей игре аннулируются. Уж если вы поступаете

так, как считаете нужным, необходимо гарантировать безопасность и выживание

вашей команды.

- Хай, - опять повторил Райан, отвесив еще один поклон. Он прекрасно

знал, что Уинстон поняла: его ребята - разведчики, воины особой породы. Они

очень независимы и инициативны и поэтому часто изменяют первоначальный план,

подстраиваясь под меняющийся ход сражения. Планируют они свои шаги сами, не

дожидаясь приказов начальства. Но строгая преданность Райана кодексу бусидо

не позволила бы ему никогда в жизни нарушить только что полученные приказы.

И еще Райан понимал, что Уинстон - слишком хороший командующий, чтобы

подрезать крылья ее способности реагировать на текущую ситуацию, а ведь

генеральное сражение и было всегда самой непредсказуемой вещью.

Яркий лучик местного солнца на мгновение вспыхнул и тут же спрятался в

облаках. Серые угрюмые облака вновь сомкнулись на небе, не пропуская

солнечного света.

Наблюдение за узенькой полосой пустынной горной дороги на мрачной

планете под проливным дождем - возможно, самое утомительное и тягостное дело

из тех, которые можно доверить воину. Крохотный темный закуток, откуда видна

только уходящая вдаль темная, - почти черная полоска дороги, так быстро