А переиначил людей божьих?

(Т.Г.Шевченко)

Дело, конечно, не только в нем. Как правильно уточнил тот же А.Франс... "много дурного совершалось помимо него и даже против него, но в чем узнаю я руку милосердного бога (как они называли его) -- это в обычае, введенном его наместниками и установленном во всем христианском мире: сжигать с колокольным звоном и пением псалмов мужчин и женщин, которые по наущению демонов мыслили об этом боге не так, как подобало";.

Первородным грехом христианства, унаследованным им от породившей его почвы, была и остается крайняя нетерпимость. "Христианство не знает терпимости. Это единственный пункт, в котором сказывается еврейское влияние. Ибо только иудейство и христианство проявляли это свойство в античном мире";, -- признает историк христианства К. Шнейдер. Именно "иудаизм впервые ввел теорию об абсолютном в религии и установил правило, что всякий новатор, отклоняющий народ от истинной религии -- должен быть побит камнями без всякого суда"; (Э.Ренан. Жизнь Иисуса, стр. 286). Раввины могут гордиться своими христианскими учениками, отлично усвоившими преподанные им уроки.

Вторгшиеся в римскую империю варвары не очень разбирались в богословских тонкостях и многие из них (готы, лангобарды, бургунды) первоначально приняли впопыхах арианство. Переубеждали эти ставшие еретическими народы опять-таки не аргументами, а соединенными усилиями византийских и франкских войск. В конце VIII века тем же франкам пришлось вести тридцатилетнюю войну с "язычниками" саксами, упорно отстаивавшими свою независимость и свою веру. Другой цитаделью "язычества", продержавшейся несколько веков, отбивая атаки христиан в обличье немецких псов-рыцарей, были земли прибалтийских славян с религиозным центром на острове Руяне (Рюген). Только в 1166 году этот остров был захвачен датчанами. В Швеции христианство окончательно утвердилось лишь в 1248 г., а Великое княжество литовское оставалось "языческим" до конца XIV века.

Нет, не спешили народы в объятия "истинной веры"!

Христиане часто приводят факт гонений на евреев в средневековой Европе как доказательство того, что христианство преодолело свое еврейское происхождение и действительно превратилось во врага евреев. Однако в той же средневековой Европе в разные периоды и при разных правителях к евреям относились по разному. Известно, например, что Людовик Благочестивый, по выражению Мишле, "превратил Францию в Иудею", что не в меньшей степени благоволили к евреям Людовики VI и VII, кастильский король Альфонс VI, английские короли Ричард Львиное Сердце и Иоанн Безземельный, польский король Казимир Великий и ряд других, и только после того, как стихийное возмущение против еврейского засилья вылилось в форму еврейских погромов, начавшихся одновременно с крестовыми походами, церковь, дабы не утратить популярности, стала подыгрывать народным настроениям, а короли -- принимать меры против евреев, результатом чего было изгнание евреев из Англии в конце XIII в., из Франции -- в конце XIV в. и из Испании -- в конце XV века.

Но не будем пока особенно отвлекаться на Европу. Нас сейчас больше всего интересует Россия.

Для христиан настоящая история России начинается лишь с 988 г. Тем самым они льют воду на мельницу клеветников России, которые всеми силами тщатся доказать, что русские не имели ни государственности, ни культуры, "сидели на деревьях и держались хвостами за ветки", пока их не облагодетельствовали варяги и византийцы. В этом отношении христиане и норманисты -- два сапога пара.

Здесь не время и не место останавливаться на пресловутой норманнской теории. Давно доказано, что государственность существовала у восточных славян еще до т.н. "призвания варягов". Но до сих пор не заглохли споры о происхождении династии Рюриковичей.

М.Алпатов утверждает, что "первые князья этой династии носили несомненные норманнские имена (Рюрик, Олег, Игорь, Ольга). Этот факт до сих пор никем не отвергнут" (М. А. Алпатов. Русская историческая мысль и Западная Европа. XII-XVII в. Стр. 39). Однако далеко не все так несомненно, как кажется Алпатову, и как раз с самим Рюриком. Еще С. А. Гедеонов указывал на существование древнего чешского рода Рерихов (Варяги и Русь. ч. 1, стр. 193), а А.Кузьмин -- на название племенного союза ободритов-ререгов и на связь родового знака Рюриковичей с символом ререгов -- соколом ("Варяги и Русь" на Балтийском море. "Вопросы истории", 1970. Ж 10). Как уже говорилось, именно в землях балтийских славян находился главный религиозный центр славянского "язычества" -- для славян Аркона была тем же, чем Рим для католиков -- и именно из факта религиозного первенства балтийских славян над прочими славянскими племенами С. А. Гедеонов и выводил мотивы выбора, сделанного новгородцами (цит. соч. стр. 135). Другой мотив указывает С. Лесной: Рюрик -- сын дочери Гостомысла Умилы, выданной за славянского князя Годлава.

Западным славянам все время приходилось отбиваться от многочисленных врагов -- возможно, именно поэтому Рюрику и пришлось набирать в свою дружину людей со стороны, так что норманны были просто наемниками у Рюрика, хотя не исключена и возможность каких-то родственных связей. Есть версия, что Рюрик был женат на Еранде, сестре Олега, потому и дал своему сыну норманнское имя. Ситуация была чем-то сходной со временами наследников Петра I, но и в том и в другом случае русская почва быстро засосала пришлый элемент.

От названия живших на острове Руяне славян -- рутены -- и произошло то слово, которым финны впоследствии окрестили шведов, но которое, став гордым именем "Русь", не имеет все же к шведам по своему происхождению никакого отношения.

Однако мы отвлеклись от христианских дел, вернемся к ним. Вдове Игоря Ольге (из племени кривичей, ее первое имя Пребрана) были присущи религиозно-политические метания. Крестившись в Византии, она потом поссорилась с ней и обратилась с просьбой прислать епископа и священников к будущему германскому императору Оттону I. Но пока христиане разных толков дрались за будущий кусок пирога, в Киеве победила "языческая" партия во главе с истинным героем древней Руси -- Святославом. Это он сделал из России великую империю, разгромил разбойничье иудейско-хазарское царство, покорил волжских болгар и народы Северного Кавказа и угрожал Византии. Великое государство создавалось без помощи Христа.

Сын Святослава Владимир (да будет проклято его имя!) сначала пытался как-то централизовать древнеславянские культы и устроить в Киеве главное святилище наподобие арконского, но потом отказался от этой мысли и решил воспользоваться готовым рецептом. Движимый комплексом неполноценности перед культурной Византией (а также личным из-за своего низкого происхождения), он совершил то, в чем со времен славянофилов стало модным обвинять Петра I, но что с гораздо большим основанием следует отнести к Владимиру -- совершил страшное насилие над русской историей и над русским духом.

Что представляли собой верования древних славян?

"В основе всех языческих праздников русского народа лежало поклонение природе -- собственно солнцу, подателю тепла и урожая. Но к солнечному характеру празднеств присоединялся еще культ мертвых. Празднуя поворот солнца с зимы на лето или наступление весны, славянин-язычник верил, что вместе с теплом, цветами и травами на землю возвращаются и души умерших. Смерть -- это долгая ночь, зима; с возвратом тепла могут возвращаться и мертвые"; (К.М.Гальковский. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси, т. 1. Харьков, 1916. стр. 85-86). Собственно, празднества эти были не сугубо славянскими, а общеарийскими. Это отмечал еще В. Келтуяла в своей "Истории русской литературы" (СПб. 1912): "С трудом можно различить, где кончается русское язычество, и где начинается греко-римское" (ук. соч., стр. 373).

Почти все "языческие" праздники в той или иной форме сохранились и после принятия христианства, которое долго и безуспешно боролось с ними, но потом махнуло рукой и ограничилось тем, что налепило на них христианские ярлыки. Особенно много праздников было в честь Дажь-бога. Славяне верили, что у него есть враг -- бог Тьмы и холода; между обоими богами происходит борьба, в которой периодически одерживает верх то один, то другой. Зимнее солнцестояние считалось моментом наивысшего торжества бога мрака, холода, зла. На следующий день, 12 декабря (25 по новому стилю), поворот солнца на лето расценивали как признак будущего торжества Дажь-бога над богом тьмы. Христиане наклеили на этот день рождество Христово, а праздник святок слился с греко-римскими календами (1-5 января). Эти дни в античном мире были праздником всеобщей радости. Они сопровождались пиршествами и попойками, верили, что особенная веселость в этот праздник обеспечивает веселую счастливую жизнь на весь год. Накануне первого дня календ по домам ходила толпа молодежи с пляской и пением и получала подарки; кроме того, накануне 1 января занимались гаданиями. Все это очень знакомо нам, и не по одним колядкам. Можно вспомнить и ряженых, и сохранившийся на Украине и в Белоруссии обычай, по которому хозяин прячется за гору пирогов. Такой обряд совершался и на празднике в честь Святовита в Арконе.

"Широкая масленица", всегда отличавшаяся на Руси особым разгулом, в языческую пору праздновалась в начале весны и тоже относилась к культу солнца, энергия которого с особою силой пробуждается весной. Отсюда -- необыкновенное веселье, которым этот праздник сопровождался.

Егорьев день -- 23 апреля -- украден христианами у бога Велеса, покровителя скота и источника плодородия. Русальная неделя, соответствующая греко-римским розариям, припечатана христианской троицей -- в Греции и Риме в это время совершались поминки по умершим, и на Руси в старину Семик встречали на могилах родителей.

Основным летним языческим праздником был праздник летнего солнцестояния (9 июня, по старому стилю). В это время у греков на праздниках Деметры и Диониса совершалось очищение огнем и водой. У римлян на празднике Палилии существовал обычай перескакивать через огонь. На празднике Весты (23 июня) у римлян дома окроплялись водою, а ночью зажигали костры и прыгали через них.

Христиане не преминули изгадить и этот праздник своим Иоанном Крестителем (Купала). Но старые обычаи долго сохранялись на Украине и в Белоруссии, где в ночь на 24 июня прыгали через костры, купались, скатывали в воду зажженное колесо и собирали чудесные травы. Одновременно отмечалось завершение любви солнца к матери-земле и происходило свободное сближение полов, причем купанье было основным обрядом, освящавшим вступление в брак.

Наконец, на праздник Перуна в конце июля христиане приклепали еврейского пророка Илью, разъезжающего с тех пор к вящему унижению нашему на своей еврейской колеснице по русским небесам.

Светлой и радостной была религия наших предков. И вот пришел конец веселью. Словно мрачная туча навернулось на Русь христианство со своими постными рожами и загробными карами, с крестами, мощами и прочей мертвечиной.

"Все ушло на небо, земля опустела, а земная жизнь стала служить лишь мучительным приготовлениям к жизни небесной. Человеческое тело стало антиподом духа: смерть тела -- желанное освобождение для жизни вечной. Историческая концепция провиденциализма была проповедью исторической беспомощности человека, идеалом его исторического бездействия";, -- так описывает результаты воцарения христианства историк М.Алпатов (цит. соч. стр. 9).

Утверждают, будто христианство создало русскую культуру. На самом деле, христианство изуродовало русскую культуру, русскую душу, русский характер. Великолепно показал это в своем грандиозном, но, к сожалению, малоизвестном мистическом труде "Роза мира" Д. Андреев: "Сколь благоговейным ни было бы субъективное отношение метаисторика к христианскому мифу, сколь высоко бы он ни расценивал роль этого последнего в культурной истории России, но вряд ли он сможет отделаться вполне от чувства горечи и сожаления, даже какой-то безотчетной обиды при изучении любого из искусств средневековой Руси. Он почувствует, что тем росткам исконно-национального мироотношения... было зябко и мучительно тесно". "Довлела формула: "Мир лежит во зле". И любовь к нему, детская жизнерадостность, солнечная веселость и непосредственность едва осмеливались обнаружить свое существование в яркой раскраске утвари, в ярко игрушечном, я бы сказал, смеющемся стиле изразцов или резьбы, в задних планах икон, где цветы, светила небесные и сказочные звери создают удивительный фон, излучающий трогательно чистую, пантеистическую любовь к миру".

"Довлел монашеский аскетизм. И творческой деятельности отводились самые низы. Соприкосновение духовности с физической стороной любви казалось кощунством: в брачную ночь образа плотно завешивались, ибо любовь, даже освященная таинством брака, оставалась грехом".

"Довлел христианский пантеон... Истины богопознания и миропознания казались исчерпанными двумя заветами и учением отцов церкви и всякая самостоятельная работа мысли оказалась бы подозрительной, едва ли не еретической".

"Довлело отношение к искусству, как ко второстепенному виду выражения все тех же истин христианского мифа. И светская живопись не возникала, скульптура представлялась язычеством, поэзия прозябала в границах фольклора, танец едва терпелся даже в чинных хороводах, а зачатки театральных действ жестоко выкорчевывались".

"Поражает... одна особенность, ярче всего пожалуй, сказавшаяся в храме Василия Блаженного: контраст экстерьера и интерьера. Выразительная, заставляющая невольно улыбаться от всей души жизнерадостность этих пестрых луковок и пузатых колонок, этих стен, превращенных наивно веселым узорочьем в сказочные сады... А войдешь во внутрь -- и точно попадаешь в другую культуру... решетчатые оконца, узкие притворы, низкие своды, тяжелые устои, суровые лики, полумрак; изгнанный наружу, вовне, миф сверхнарода -- и противопоставляющий себя миру... самодовлеющий и нетерпимый миф христианский. Прароссианство и православие. И не синтез, даже не смешение, а почти механическое разграничение сфер действия. А если уж говорить о какой-нибудь диалектике -- то теза и антитеза". Яснее не скажешь.

Христианство и русский дух -- это отнюдь не идентичные и даже не взаимопроникающие, а диаметрально противоположные, антагонистические понятия. И еще в одном, чисто политическом отношении навредило России христианство. Вскоре после принятия его Русью, в 1054 г. произошел раскол между православием и католичеством. Это сильно осложнило и в значительной мере обрубило отношения России с Европой, до тех пор бывшие очень тесными. Киевская Русь имела династические связи с целым рядом королевских семей Европы. Раскол уничтожил эти связи. М. Алпатов присоединяется к мнению Чаадаева, считавшего церковь и татарское иго в числе факторов, затормозивших отношения Руси с Западной Европой, т.е. приведших в конечном счете к отставанию России, которое вынужден был экстренными мерами устранять Петр Великий.

Отнюдь не мирным и не гладким было шествие христианства по Руси. Как пишет С. М. Соловьев (т. 2, стр. 50-53), медленно, с большими препятствиями распространялось оно на Севере и Востоке. Первые епископы Ростовские, Федор и Иларион, принуждены были бежать из своих епархий от ярости язычников; преемник их, Леонтий, был замучен язычниками. Из славянских племен позднее всех подчинились христианству вятичи. Во второй половине XI века ими был замучен киевопечерский монах Кукша. В 70-х годах XI века в Новгороде появился волхв, который увлек за собой всю народную массу. Тогда как на стороне епископа остался только князь Глеб с дружиною. Везде и всюду мы видим одну и ту же картину: насаждают христианскую мерзость власть имущие и делают это силой, сами притом отнюдь не просвещаясь, о чем свидетельствуют примеры обоих христианских кумиров, Константина и Владимира, который по словам одного немецкого хрониста, "принял христианскую веру, но не украсил ее добрыми делами", оставшись таким же женолюбцем, каким был во язычестве. Как со злой иронией писал о "святом" Владимире Т.Г.Шевченко: