Глава 23. После школы я нашла записку, прикрепленную к входной двери: Амбар

 

После школы я нашла записку, прикрепленную к входной двери: Амбар. Я сунула ее в карман и направилась к заднему двору. Через щель в изгороди в конце нашего участка можно было попасть на поле, простирающееся на большое расстояние. В самом центре его располагался побеленный амбар. И по сей день я не знала точно, кому этот сарай принадлежал. Много лет назад мы с Ви мечтали сделать из него штаб тайного общества. Но мы отказались от притязаний на него в первый же раз, как только – с большим трудом, навалившись всем телом – открыли дверь и обнаружили свисающую со стропил летучую мышь.

С тех пор я даже не пыталась войти в сарай, и пусть теперь я вроде бы – я надеялась, что это так – не боялась маленьких летучих млекопитающих, я осознала, что толкаю дверь не без внутреннего замирания.

– Ау? – позвала я, заглядывая внутрь.

У задней стены сарая на лавке, развалясь, лежал Скотт. Завидев меня, он приподнялся и сел.

– Ты все еще злишься на меня? – спросил, пожевывая стебель какой‑то травинки.

Если бы не майка с логотипом Металлики и не потертые джинсы, он бы выглядел так, словно был рожден для того, чтобы сидеть за рулем трактора.

Я окинула стропила изучающим взглядом.

– Когда ты пришел, видел здесь хоть одну летучую мышь?

Скотт усмехнулся.

– Боишься летучих мышей, Грей?

Я опустилась на лавку рядом с ним.

– Перестань называть меня Грей. Это заставляет меня чувствовать себя парнем. Как Дориан Грей.

– Кто такой Дориан?

Я вздохнула. – Просто придумай что‑нибудь другое. Знаешь, старое доброе "Нора" тоже сгодится.

– Понятное дело, Карамелька.

Я поморщилась. – Я передумала. Давай остановимся на Грей.

– Я пришел узнать, нет ли у тебя чего‑нибудь для меня. Информации о Хэнке, например. Как думаешь, он знает, что это мы шпионили за его складом в ту ночь?

Я была почти уверена, что Хэнк не подозревал нас. Он вел себя ничуть не хуже, чем обычно, хотя, если подумать, это ничего не значило.

– Нет, думаю, мы не выдали себя.

– Это здорово, правда, здорово, – молвил Скотт, крутя на пальце кольцо Черной руки.

Я была рада убедиться, что он не снял его.

– Возможно, я смогу перестать прятаться гораздо раньше, чем я думал.

– Сдается мне, ты уже перестал прятаться. Как ты мог знать, что я найду твою записку на входной двери раньше Хэнка?

– Хэнк в своем автосалоне. И мне известно, в какое время ты возвращаешься домой из школы. Не пойми меня превратно, но я следил за тобой время от времени. Мне нужно было узнать, когда лучше всего с тобой связаться. Кстати, твоя общественная жизнь весьма убога.

– Кто бы говорил…

Скотт засмеялся, я не поддержала его смех, и тогда он толкнул меня в плечо.

– Ты кажешься расстроенной, Грей.

Я вздохнула.

– Марси Миллар выдвинула меня в королевы выпускного бала. Голосование пройдет в эту пятницу.

Он проделал со мной одно из тех замысловатых рукопожатий, какими, судя по телевизионным передачам, обычно обмениваются члены студенческих обществ.

– Отличная работа, чемпион!

Я наградила его презрительным взглядом.

– Да брось. Я думал, девушки любят подобные вещи. Выбирать платье, делать прическу и напялить на голову это маленькое подобие короны.

– Тиару.

– Да, тиару. Я в курсе. Ну и с чего тут беситься?

– Я чувствую себя глупо оттого, что мое имя внесено в список для голосования наряду с четырьмя другими девушками, которые действительно популярны. Я не выиграю. Я буду лишь посмешищем. Люди уже спрашивают, не опечатка ли это. И у меня даже нет пары. Если я пойду с Ви, Марси наверняка придумает сотню лесбийских шуточек, но может случиться и кое‑что похуже.

Скотт развел руками, как если бы решение было очевидным.

– Проблема решена. Пригласи меня.

Я закатила глаза, внезапно пожалев, что подняла эту тему. Это было последнее, о чем мне хотелось поговорить. Сейчас мне казалось, что отрицание – единственный способ пережить это.

– Ты даже не ходишь в школу, – напомнила я.

– Есть такое правило? Девчонки в моей старой школе в Портленде постоянно притаскивали своих парней из колледжа на танцы.

– Такого правила нет, но это и так понятно.

Он на секунду задумался.

– Если ты переживаешь из‑за Черной Руки, то я уже проверял: человеческие танцульки в средней школе не входят в топ‑лист предпочтений нефилимских диктаторов. Он никогда и не узнает, что я там был.

Представив Хэнка, прогуливающегося по школьному спортзалу, я не смогла удержаться от смеха.

– Вот ты смеешься, а сама еще даже не видела меня в смокинге. А может, тебе не нравятся плечистые парни с накачанной грудью и рельефным прессом?

Я закусила губу, чтобы не засмеяться еще громче.

– Прекрати меня запугивать. А то начинает казаться, что Красавица и Чудовище поменялись ролями. Мы оба знаем, какой ты красавчик, Скотт.

Скотт легонько сжал мое колено.

– Никогда больше ты не услышишь от меня такого признания, поэтому слушай сейчас. Ты выглядишь отлично, Грей. По шкале от одного до десяти ты определенно в верхней половине.

– Вот это да! Спасибо.

– Ты не та девушка, за которой я стал бы бегать, когда жил в Портленде, но и я уже не тот парень, каким был тогда. Ты слишком хороша для меня, и давай смотреть правде в глаза: слишком умна.

– Ты достаточно умен, раз способен выживать на улице, – заметила я.

– Не перебивай. Иначе я забуду, где остановился.

– Ты заучил эту речь?

Ухмылка. – У меня было много времени. Как я уже сказал… Черт, и все же я забыл, на чем закончил.

– Ты как раз говорил мне, что я могу быть уверена в том, что красивее половины девочек в нашей школе.

– Я выражался образно. Если тебе нужна конкретика, то ты красивее, чем девяносто процентов твоих ровесниц. Плюс‑минус.

Я положила руку на сердце. – У меня пропал дар речи.

Скотт встал на колени и драматичным движением схватил мою руку. – Да, Нора. Да, я пойду с тобой на бал выпускников.

Я фыркнула, глядя на него сверху вниз. – Ты такой самовлюбленный! Я ни о чем тебя не просила.

– Видишь? Чересчур умна. Ну ладно, какие сложности? Тебе нужен спутник, и хоть я не значусь первым номером в твоем списке, я пойду с тобой.

Явственный образ Патча возник в моих мыслях, но я отмахнулась от него. Конечно же, я знала, что Скотт никак не сможет прочесть мои мысли, но это не умаляло моей вины. Я еще не была готова сказать ему, что по вопросу устранения Хэнка я теперь работаю не только с ним, что я прибегла к помощи своего бывшего парня, который – так уж вышло – был в два раза находчивее, в два раза опаснее, являлся воплощением мужского идеала и… был падшим ангелом. Причинить Скотту боль было последнее, чего мне хотелось. Совершенно неожиданно он стал мне нравиться.

И хоть я считала странным, что Скотт вдруг решил, что беспечность – один из козырей против Хэнка, у меня не хватило духу сказать ему, что ему не стоит расслабляться даже на одну ночь. Как он уже сказал: танцы на выпускном – последнее, что привлечет внимание Хэнка.

– Ладно‑ладно, – сдалась я, игриво шлепая его по плечу. – Будь моей парой, – я сделала серьезное лицо. – Но тебе же будет лучше, если ты не приврал, насколько шикарно выглядишь в смокинге.

И только позднее в тот вечер я поняла, что так и не сказала Скотту о подставном складе Хэнка и о настоящем месте для ночевки Нефилимов. Кто бы мог подумать, что вечер выпускников будет куда больше занимать мои мысли, чем пребывание в казармах с вооруженными Нефилимами? Вот и пришло время осознать, как пригодился бы мне номер мобильного Скотта. Но тут же пришла следующая мысль: я не знала, есть ли у Скотта мобильный. Ведь телефон легко можно отследить.

 

В шесть часов я села ужинать с мамой.

– Как прошел день? – спросила она.

– Если хочешь, могу сказать тебе, что он был совершенно фантастическим, – ответила я, пережевывая запеченные макароны зити.

– О, дорогая, Фольксваген снова сломался? Очень благородно было со стороны Хэнка починить его, и я уверена, он вновь предложит свою помощь, стоит тебе только попросить.

Глядя на то, как мама слепо восхищается Хэнком, мне понадобилось сделать глубокий и медленный вдох, чтобы восстановить самообладание.

– Хуже. Марси номинировала меня в королевы бала выпускников. А еще хуже то, что я прошла в финальное голосование.

Мама опустила вилку. Она выглядела ошарашенной. – Мы говорим об одной и той же Марси?

– Она сказала, что Хэнк поведал ей о галлюцинациях, и она выбрала меня для своей новой благотворительной акции. Я не говорила Хэнку о галлюцинациях.

– Это я сказала, – призналась она, моргая от удивления. – Не могу поверить, что он поделился информацией с Марси. Я отчетливо помню, что попросила его не распространяться об этом, – она открыла рот, затем медленно его захлопнула. – По крайней мере, я почти уверена, что просила, – она со звонким лязгом кинула свои приборы. – Наверное, это старость. Я не могу вспомнить больше ничего. Пожалуйста, не вини Хэнка. Вся ответственность за это на мне.

У меня не было сил смотреть на то, как мама потеряна и сбита с толку. Старость не имеет ничего общего с ее забывчивостью. У меня не осталось сомнений в том, что Патч был прав – она пребывала под влиянием Хэнка. Я гадала, манипулировал ли он ее сознанием изо дня в день или же сразу внушил ей полное послушание и повиновение.

– Не переживай из‑за этого, – пробормотала я, крутя в руке вилку с нанизанными на нее макаронами, но у меня пропал аппетит.

Патч сказал мне, что не стоит и пытаться объяснить маме правду – она мне не поверит, но это не спасало меня от желания кричать от отчаяния. Я не была уверена, как долго смогу разыгрывать весь этот фарс: есть, спать, улыбаться, как будто все было нормально.

Мама сказала:

– Наверное, поэтому Хэнк предложил вам с Марси вместе пройтись по магазинам. Я говорила ему, что меня очень удивит, если вдруг ты воспылаешь желанием пойти на бал выпускников, но он, должно быть, знал, что задумала Марси. Разумеется, ты вовсе не обязана идти с ней куда‑либо, – поспешно исправилась она. – Полагаю, для тебя это слишком, но, очевидно, Хэнку не известно о твоем отношении к Марси. Мне кажется, он мечтает о том, чтобы наши семьи поладили, – вырвался у нее натянутый смешок.

Я не могла заставить себя присоединиться к ее смеху. Я не знала, какая часть из того, что она сказала, шла от сердца, а какая была продиктована играми Хэнка с ее разумом. Но одно было совершенно ясно: если она подумывает о браке с ним, нам с Патчем следует ускориться.

– После школы Марси загнала меня в угол и сказала – просто поставила меня перед фактом – что сегодня мы идем покупать платье. Как будто у меня вообще нет никакого права голоса в этом вопросе. Но все нормально. У нас с Ви есть план. Я отправила Марси сообщение, что не могу пойти по магазинам, потому что у меня нет денег. Потом я наплела ей, как мне жаль, потому что действительно очень нуждалась в ее совете. Она ответила мне, что Хэнк дал ей свою кредитку, и она все оплатит.

Мама простонала неодобрительно, но глаза ее смотрели лукаво.

– Пожалуйста, скажи мне, что не я воспитала в тебе это.

– Я уже выбрала платье, которое хочу надеть, – сказала я весело. – Марси заплатит за него, а потом Ви просто как бы случайно наткнется на нас на выходе из магазина. Я заберу платье, избавлюсь от Марси и отправлюсь с Ви в кофейню.

– Как выглядит то платье?

– Мы с Ви нашли его в Шелковом саду. Это вечернее платье длиной чуть выше колен.

– Какого цвета?

– Тебе придется набраться терпения, чтобы увидеть его, – я коварно улыбнулась. – Оно стоит сто пятьдесят долларов.

Мама отмахнулась.

– Хэнк этого даже не заметит. Надо видеть, как он разбрасывается наличными.

Довольная собой, я приосанилась, сидя на своем стуле. – Тогда может, он купит мне еще и туфли.

 

В семь я должна была встретиться с Марси в Шелковом саду. Шелковый сад – это бутик, торгующий платьями, на пересечении Десятой улицы и Ашер. Со стороны он напоминал дворец, с дубовой дверью с металлическими вставками и булыжной дорожкой, ведущей ко входу. На деревьях висели голубые декоративные огоньки. В витринах стояли манекены в демонстрационных платьях, настолько красивых, что невозможно было пройти мимо. Когда я была маленькой, мои мечты о величии помимо того, чтобы стать принцессой, включали в себя и проживание в Шелковому саду, как в собственной крепости.

В семь двадцать я ходила туда‑сюда по парковке, разыскивая машину Марси. Марси въехала на красной навороченной Тойоте Фораннер. И каким‑то образом я прочувствовала, что ее рычаг переключения передач никогда не выскочит из гнезда. Я сомневалась, что ей когда‑либо приходилось лупить по приборной панели на протяжении десяти минут, чтобы завести двигатель. И я готова биться об заклад, что ее поездка никогда не заканчивалась на полпути к школе. Кинув мрачный взгляд в сторону Фольксвагена, я вздохнула.

Красный Фораннер завернул на стоянку, и из него выскочила Марси.

– Прости, что опоздала, – пропела она, закинув сумочку на плечо. – Моя собачка не хотела, чтобы я уходила.

– Твоя собачка?

– Бумер. Собаки, они совсем как люди, ты же знаешь.

Я ухватилась за свой шанс. – Не беспокойся. Я уже побывала внутри и осмотрелась. И платье уже выбрала. Давай покончим с этим поскорей, и ты вернешься к своему Бумеру.

Ее лицо вытянулось.

– А как насчет моего совета? Ты сказала, что ценишь мое мнение.

Вообще‑то куда больше я ценю лимит на кредитке твоего отца…

– Ах, это. Я собиралась дождаться тебя, но потом увидела это платье. Оно заговорило со мной.

– Правда?

– Да, Марси. Небеса разверзлись, и ангелы пропели "Аллилуйя", – говоря это, я мысленно долбилась головой о стену.

– Покажи мне платье, – велела она. – Ты в курсе, что у тебя теплый оттенок кожи? Неправильный цвет сделает тебя бледной.

Войдя внутрь, я повела Марси к платью. Это было вечернее платье из ткани в зеленую и темно‑синюю клетку и юбкой с запáхом. Продавщица пообещала, что благодаря такой юбке ноги будут смотреться выигрышнее. А Ви заметила, что в этом платье я выгляжу так, словно у меня на самом деле есть грудь.

– Фу, – скривилась Марси. – Шотландка? Слишком по‑школьному.

– Что ж, а я хочу именно его.

Она пошарила на вешалке и вытащила платье моего размера. – Может, на тебе оно будет выглядеть лучше. Но не думаю, что изменю свое мнение.

Я вприпрыжку побежала обратно в примерочную, неся с собой платье. То самое платье. Марси может гневаться всю ночь, это не повлияет на мое решение. Я стянула джинсы и скользнула в платье. Застегнуть молнию у меня не получилось. Я перевернула платье и взглянула на бирку. Размер четвертый. Это могла быть случайная ошибка, а, может, и нет. Показав Марси средний палец, я стала запихивать жирок на животе в это платье. На одну минуту мне показалось, что мне это удастся. Но пришлось признать очевидное.

– Марси? – позвала я из‑за ширмы.

– Ммм?

Я протянула ей платье. – Не тот размер.

– Чересчур велико? – ее голос сочился излишней наивностью.

Я сдула волосы с лица, чтобы не брякнуть что‑нибудь циничное.

– Принеси шестой размер, и спасибо тебе большое.

– Ой. Слишком мало.

Хорошо, что я была в нижнем белье, иначе бы не удержалась, выскочила из примерочной и поколотила ее.

Минуту спустя Марси сунула сквозь шторки шестой размер. Следом она подала другое платье – красного цвета длиной в пол.

– Не подумай, что я пытаюсь повлиять на твое решение, но считаю, что нужно выбрать красное. Оно гламурнее.

В ответ я высунула язык. Потом повесила красное платье на крючок, и упаковала себя в вечернее платье‑шотландку. Я крутилась перед зеркалом и беззвучно повизгивала. Я представила себя спускающейся по лестнице дома в вечер выпускного бала и Скотта, наблюдающего за мной у ее подножия. И внезапно я перестала представлять Скотта. Прислонившись к перилам, в черном сшитом на заказ костюме и серебристом галстуке стоял Патч. Я послала ему кокетливую улыбку. Он подал мне руку и повел к двери. От него пахло теплом и землей, как от выгоревшего на солнце песка. Не в силах совладать с собой, я схватила его за лацканы пиджака и, притянув к себе, поцеловала.

– Я мог бы заставить тебя так улыбаться и без налога с продаж.

Я обернулась и увидела, что позади меня в примерочной стоит реальный Патч. Он был одет в джинсы и обегающую белую футболку. Сложив руки на груди, он смотрел на меня сверху вниз, и его черные глаза улыбались.

Жар растекся по моему телу.

– Сейчас я могу стерпеть любые извращенные шуточки, – съязвила я.

– Я лишь скажу, как сильно нравишься ты мне в этом платье.

– Как ты сюда попал?

– Неисповедимы пути мои.

– Неисповедимы пути Бога. Ты же передвигаешься, как молния: в один миг ты тут, в следующий тебя уже нет. Как давно ты здесь стоишь? – я умру от унижения, если он смотрел, как я пыталась втиснуть себя в четвертый размер.

Не говоря уже о том, что он мог видеть, как я раздеваюсь!

– Я должен был постучать, но мне не хотелось задерживаться снаружи и нарваться на Марси. Хэнк не должен знать, что мы с тобой снова в деле.

Я старалась не анализировать, что он имел в виду под "снова в деле".

– У меня есть новости, – сказал Патч. – Я связался с Дабрией. Она согласилась помочь нам в борьбе против Хэнка, но сначала я должен рассказать тебе правду. Дабрия – немного больше, чем просто старая знакомая. Мы знали друг друга до того, как я пал. Это были отношения по расчету, но не так давно она доставила тебе массу неприятностей, – он сделал паузу. – Неплохой способ сказать, что на самом деле она пыталась убить тебя.

О Боже.

– Она поборола свою ревность, но я хотел, чтобы ты знала, – закончил он.

– Что ж, теперь я знаю, – излишне едко молвила я.

Я не была особенно горда внезапно нахлынувшим ощущением неуверенности в себе, но почему он не сказал мне этого до того, как позвонил ей?

– Как мы можем быть уверены, что она снова не заиграется в убийцу?

Он улыбнулся. – Я обзавелся страховкой.

– Звучит туманно.

– Надо быть более доверчивой.

– Как она выглядит? – теперь от старой доброй неуверенности я скатилась к мелочности.

– Спутанные немытые волосы, сросшиеся брови. С жирком на талии, – усмехнулся он. – Довольна?

Я задумалась, не переводится ли это как красотка с пышными формами и мозгами, как у астрофизика.

– Ты уже встречался с ней лично?

– В этом не будет необходимости. То, что мне от нее нужно, совсем не сложно. До падения Дабрия была ангелом смерти и могла видеть будущее. Она утверждает, что до сих пор владеет этим даром, и зарабатывает приличные деньги на – хочешь верь, хочешь нет – своих клиентах нефилимах.

Я догадалась, к чему он клонит.

– Она будет держать ушки на макушке. Станет подслушивать за своими клиентами и узнает, что готовит Хэнк.

– Хорошая работа, Ангел.

– На какое вознаграждение рассчитывает Дабрия?

– Позволь мне с этим разобраться.

Я поставила руки на бедра. – Неправильный ответ, Патч.

– Я Дабрию больше не интересую. Ею движет жажда денег, – он сократил пространство между нами и нежно провел пальцем по внутренней стороне моего ожерелья. – И я тоже больше не заинтересован в ней. У меня на примете кое‑кто другой.

Я отшатнулась от его руки, прекрасно зная сокрушительную силу его прикосновений, стирающих даже самые важные из моих мыслей. – Можно ли ей доверять?

– Я – тот, кто вырвал ей крылья, когда она пала. Я храню одно из ее перьев, и ей об этом известно. Если она не желает провести остаток вечности в компании Риксона, она заинтересована в том, чтобы держаться меня.

Страховка. Бинго.

Его губы едва коснулись моих.

– Я не могу остаться надолго. Мне нужно проверить кое‑какие наводки, и я вернусь к тебе, если они себя оправдают. Сегодня вечером ты будешь дома?

– Да, – сказала я неуверенно, – но разве тебя не беспокоит Хэнк? В последнее время он постоянно ошивается у нас дома.

– Я могу обойти его, – шепнул он с загадочным блеском в глазах. – Пройду через твои сны.

Я вскинула голову и посмотрела на него оценивающим взглядом. – Это шутка?

– Чтобы все сработало, ты должна принять эту идею. У нас многообещающее начало.

Я ждала, что он скажет еще что‑то и сведет свои слова в шутку, но вскоре меня осенило, что он был более чем серьезен.

– Как это работает? – спросила я скептически.

– Ты видишь сон, а я вхожу в него. Не пытайся заблокировать меня, и у нас все получится.

Я подумывала, не признаться ли ему, что у меня уже солидный опыт за плечами, когда дело касается снов и его участия в них.

– И кое‑что напоследок, – сказал он. – Я узнал из надежного источника: Хэнк в курсе того, что Скотт в городе. Я бы не стал горевать о том, что его поймали, но знаю, что тебе он не безразличен. Скажи ему, чтоб не высовывался. Хэнк не очень высокого мнения о дезертирах.

Еще одно подтверждение тому, что было бы неплохо, имей я возможность связаться со Скоттом.

Я услышала, как за ширмой Марси спорила с продавщицей. Наверняка о чем‑то банальном, вроде пятнышка на большом зеркале.

– Знает ли Марси, кто на самом деле ее отец?

– Марси живет в пузыре, но Хэнк грозится лопнуть его, – он опустил голову и окинул взглядом мое платье. – По какому случаю?

– Бал выпускников, – ответила я, покрутившись. – Нравится?

– Когда я в последний раз слышал о выпускном бале, люди говорили, что для него требуется пара.

– Кстати, об этом, – увильнула я от прямого ответа. – Я вроде как… иду со Скоттом. Мы оба считаем школьные танцы последним местом, за которым Хэнк будет следить.

Патч натянуто улыбнулся. – Беру свои слова назад. Если Хэнк хочет пристрелить Скотта, у него есть мое благословение.

– Мы просто друзья!

Он ухватил пальцами мой подбородок и поцеловал меня. – Придерживайся этой версии, – сняв свои очки‑авиаторы с выреза футболки, он нацепил их на глаза. – Не говори Скотту, что я не предупреждал его. Я должен ехать, но я буду на связи.

С этими словами он вынырнул из примерочной.

И ушел.