Надпись на футболке. Уложив Харпер спать, я немножко постояла над душой у Пари и Тре, а потом отправилась домой

 

Уложив Харпер спать, я немножко постояла над душой у Пари и Тре, а потом отправилась домой. Хорошая новость – дождь опять прекратился. Плохая – мои волосы все еще были влажными у корней, зато верхние локоны высохли и завились, отчего я выглядела, как бомж со стажем. Такой вид меня, само собой, ни капельки не радовал. Надо купить кондиционер получше.

Все места на парковке перед моим домом были заняты, поэтому мне пришлось остановиться у задней части папиного бара. Прихватив Маргарет, я вылезла из Развалюхи и вдруг узнала машину, занявшую мое место. Это был джип дяди Боба. Ох, он за это поплатится. Жизнью. Или двадцаткой. Посмотрим, какое у меня будет настроение.

Еще с лестницы я услышала стук из квартиры в конце коридора. Поднявшись на свой этаж, я посмотрела на закрытую дверь. С тоской. И с любовью. В той квартире самая классная кухня, какую я когда-либо видела. У меня тоже есть кухня, но сравнивать их – все равно что сравнивать «Мону Лизу» с моим рисунком, на котором я когда-то запечатлела девочку по имени Мона Салас. Голова у нее сидела на левом плече, а сиськи были просто огромными. Мы тогда в садик ходили. Впрочем, мне нравилось думать о том рисунке как об особой форме экстрасенсорного восприятия. Потому что когда у Моны действительно выросли сиськи, там, мягко говоря, было на что посмотреть. Выходит, рисунок – неопровержимое доказательство того, что я вижу будущее.

- Где тебя носило?

Дома меня встретили сердитые глаза дяди Боба. Я ответила тем же:

- Ходила по улицам, выдавая себя за кинопродюсера, чтобы уговорить симпатичных мужиков со мной переспать. А где носило тебя?

Не обратив ни малейшего внимания на мой идеально сформулированный вопрос, дядя Боб протянул мне папку:

- Здесь все, что у меня есть на поджигателя. Он выбирает только старые здания и дома. Но вряд ли так будет продолжаться и дальше.

Не пропустив обеспокоенного взгляда, который мелькнул в его глазах при виде Маргарет, я положила ее вместе с сумкой на барную стойку и взяла папку.

- Придется полистать бумажки, - сказала я и, читая на ходу, пошла в ванную почистить зубы. – Я изучала базовый психологический профиль среднестатистического поджигателя. Ничего впечатляющего там нет. Но раз этот парень начал убивать…

- Не начал, - перебил меня дядя Боб. – Когда загорелось здание, та бездомная женщина уже была мертва. Судмедэксперт говорит, она скорее всего умерла от воспаления легких. За два дня до поджога.

- Ясно. Но ты все еще ведешь это дело? – спросила я, прикусив щетину зубной щетки и продолжая просматривать досье на поджигателя.

- Решил немного покопаться, подсобить, чем смогу. А ты, значит, выходила из дому, - довольным тоном заметил он.

Не обращая внимания на пузыри зубной пасты во рту, я ответила:

- Пришлось. У меня появилось дело.

- Не хочешь рассказать?

Прополоскав рот, я вернулась в гостиную, по-прежнему не отрываясь от документов.

- Ответ отрицательный. Но мне бы хотелось оставить этот вопрос открытым. На случай, если я попаду в беду.

- Значит, ты расскажешь мне все подробности уже к завтрашнему полудню. С отцом разговаривала?

- И снова ответ отрицательный. Похоже, этот парень очень тщательно выбирает здания, которые собирается сжечь. Я так понимаю, махинациями со страховкой тут и не пахнет?

- Ни капельки. Владельцы разные. Страховые компании тоже. Нам не удалось найти ни единого намека, который помог бы как-то связать все эти здания.

- Слушай, - я вдруг вспомнила о новостях, которые попались мне на глаза по телику, - а вы там у себя не в курсе, кто эти «воры-джентльмены»? Ну, те, которые банки грабят?

Дядя Боб весь подобрался, явно заинтересовавшись:

- Нет, а ты?

- Черт, и я нет. Просто они мне показались знакомыми. – Я задумчиво уставилась в потолок. – В смысле без лиц, конечно, телосложением. Зуб даю, где-то я их видела.

Открылась дверь, и в квартиру провальсировала Куки со своей двенадцатилетней дочерью Эмбер на хвосте.

- Если выяснишь, кто они, дай знать, лады?

- Ага.

Куки рассеянно махнула дяде Бобу, едва замечая, что он в комнате. Зато он ее еще как заметил. И пульс, и уровень заинтересованности у него резко подскочили. Либо он по-прежнему без ума от Куки, либо у него сердечный приступ. Я бы проголосовала за первый вариант.

- Здравствуй, Роберт, - поздоровалась она и свалила охапку каких-то продуктов на стойку. – Я собираюсь опробовать кое-что из этих штуковин, пока мы не отослали все обратно. Кто знает, вдруг я потом буду поражаться, как всю жизнь без них жила.

- А что это вообще такое? – спросил он, кивнув на коробки.

Пришел черед Эмбер.

- Привет, дядя Боб, - сказала она и быстренько его обняла. – Все это – способ Чарли справиться с чувством незащищенности и беспомощности. В печальной попытке снова стать хозяйкой своей жизни, она впала в режим накопительства.

- Бога ради, - возразила я, прожигая взглядом дыру в Куки, - ничего я не накопительствую.

- Не смотри на меня, - сказала она, тыча пальцем в плод чрева своего.

- Нам в школе показывали документальный фильм, - заявила Эмбер. – Я многому научилась.

- Сама вижу. Но чтоб ты знала, я вовсе не пытаюсь стать хозяйкой… своей накопительской… печальной… беспомощности.

- Да неужели? – Ее глаза с вызовом сощурились.

- Ужели, - в тон ответила я, стараясь не улыбаться.

- Почему тогда повсюду таскаешь с собой пистолет?

- Почему все третируют Маргарет?

Эмбер подняла одну бровь:

- Потому что раньше ты никогда не носила с собой оружия.

- Раньше меня никогда не подвергали пыткам.

- Об этом я и говорю, - подытожила она, но выражение ее лица смягчилось. Зря я, наверное, упомянула об этом. Думаю, тот факт, что меня пытали меньше чем в пятнадцати метрах от нее, заставил ее немало понервничать. А может, и кошмарами наградил. – Прости, что я так грубо все это на тебя вывалила, - добавила она.

Куки положила руку ей на плечо.

- Нет, - я подошла к Эмбер и взяла ее за симпатичный подбородок, - это я прошу прощения за то, что произошло, Эмбер. Мне очень, очень жаль, что ты тогда была так близко.

Я никогда ей не говорила, что она провела в одной комнате с психопатом бог знает сколько времени, пока не появилась я. Куки я об этом тоже не рассказывала, а у меня никогда не было от нее секретов. Но я представить не могла, как она отреагирует, если узнает, что мои беды коснулись ее жизни. Ее дочь чуть не убили. И саму Куки, кстати, тоже. Я просто не знала, как ей рассказать.

- Мне жаль, что я не оказалась еще ближе, - пылко проговорила Эмбер. – Я бы его за тебя убила, Чарли.

Я обняла ее, изящную и тоненькую, как тростинку. В Эмбер было больше костей, чем плоти.

- Я знаю. Ни секунды в этом не сомневаюсь.

- Я не вовремя?

Я подняла глаза на стук и увидела, как в квартиру входит моя сестра Джемма. У нее длинные светлые волосы и большие голубые глаза. Расти с ней было сущим наказанием, потому что то и дело меня спрашивали: «Почему ты не такая симпатичная, как твоя сестра?». Не то чтобы я затаила обиду, но факт остается фактом.

В детстве мы с ней не были особенно близки. Она утверждала, что наша мачеха вовсе не инопланетное чудище, посланное на Землю властями крошечной колонии с седьмого кольца Сатурна. А это убивало на корню возможность возникновения между нами любой связи, в том числе сестринской. Зато теперь Джемма психиатр, и мы можем говорить о том, что наша мачеха – инопланетное чудище из крошечного поселения где-то на седьмом кольце Сатурна, как два взрослых человека. Хотя она по-прежнему мне не верит.

- Привет, Джемма, - поздоровалась Эмбер, перед тем как подойти к моему компьютеру. То есть она попыталась подойти к моему компьютеру. – Прежде чем я засяду за уроки, можно я обновлю статус, Чарли? – Она так и эдак вытягивала шею, чтобы заглянуть за стену из коробок. Надеюсь, компьютер она найдет. Я его не видела уже несколько недель, но он наверняка до сих пор там, где всегда и стоял.

- Конечно, а что напишешь?

- Что мама провела со мной «серьезную беседу», – она изобразила в воздухе кавычки, чтобы подчеркнуть всю серьезность полученной в ходе беседы информации.

Я фыркнула и, вопросительно выгнув бровь, смерила Куки взглядом:

- О пестиках и тычинках, что ли?

- Нет, что ты! – повеселела Эмбер. – Об этом она прочла мне лекцию сто лет назад. – Эмбер была высокой, но я все равно потеряла ее из вида, когда она вошла в лес квадратных деревьев. Однако ее голос слышался из-за коробок громко и ясно. – На этот раз речь шла о том, что все парни на самом деле инопланетяне, посланные на Землю изъять умственные способности из юных податливых мозгов вроде моих. Судя по всему, я буду подвержена опасности воздействия на меня их технических приемов, пока мне не стукнет тридцать семь с половиной.

Куки только бровью повела.

- Твоя мама права, - подал голос дядя Боб, наливая себе чашку кофе. – Я, например, с Плутона.

Положив сумку, Джемма подошла меня обнять. Эту традицию мы ввели совсем недавно. Уже несколько недель я не видела сестру. После истории с пытками она приезжала каждый день, но со временем из-за занятости на работе и якобы имеющейся у нее личной и социальной жизни бурный поток ее визитов превратился в тоненькую струйку.

- Вижу, ты всерьез приняла наш последний разговор. – Выражение лица Джеммы стало строгим. Раньше, увидев его, я бы захихикала, но теперь была только мысленно благодарна за ее искаженное чувство реальности. Можно подумать, я могу принять всерьез хоть что-то из того, что она говорит. Для этого мы слишком давно состоим в родстве. – Думаешь, тебе уже достаточно бытовой техники?

- Мы над этим работаем, - сказала Куки, пока дядя Боб стискивал Джемму в своих фирменных медвежьих объятиях.

- Точно-точно, работаем, - подтвердил он.

- Что ж, это хорошо. – Джемма прошла в кухню посмотреть, чем занимается Куки. – Я приехала узнать, как ты тут, - сказала она мне.

- Ну, хм-м, спасибо.

- Как ты спишь?

- К сожалению, в одиночестве.

- Я не об этом. Ты вообще спишь?

Наверное, я могла бы описать ей, как брожу ночами по квартире, будто наркоман-параноик, проверяю и перепроверяю замки, сто раз смотрю, закрыты ли окна и плотно ли заперта дверь. Могла бы рассказать, как потом ложусь в постель, и от каждого скрипа и шороха, которых полно в старом здании, у меня перед глазами так и пляшут грабители и серийные убийцы. Но тогда она будет настаивать на лекарствах, а я о такой перспективке даже думать не хочу.

- Сплю, естественно. Чем еще мне по ночам заниматься?

- Не спать, например. – Джемма смерила меня всезнающим взглядом, оценивая мою реакцию. Черт бы побрал психиатров.

- Я прекрасно сплю, - беззаботно улыбнулась я.

- Ладно, но выглядишь ты так, будто не высыпаешься.

- Это годы обучения привели тебя к такому выводу?

- Нет. К такому выводу меня привели круги у тебя под глазами.

- Нормально я высыпаюсь.

- Чудесно. Я рада.

Никакой радости она не испытывала. Я чувствовала недоверие в каждом ее недоверчивом вдохе.

Итак, Куки пришла, чтобы выяснить, какими из покупок я никогда пользоваться не буду. Эмбер пришла, чтобы поковыряться у меня в компьютере, хотя у них дома, в шаге от моей входной двери, имеется целых два. Дядя Боб приехал, чтобы отдать мне папку. А Джемма – чтобы узнать, как я поживаю. Такой многочисленной компании у меня не было со времен вечеринки в честь новоселья, на которую я пригласила футбольную команду «Lobos» (1) из университета Нью-Мексико. Внутри моей квартиры помещалось не больше двенадцати из этих ребят, поэтому вечеринка оккупировала и коридор. Миссис Аллен, пожилая женщина из квартиры 2С, по сей день не перестает меня благодарить. И каждый раз, когда у нас с ней заходит об этом речь, у нее в голосе появляются хрипловатые интонации, а брови исполняют какой-то дикий танец. Мне всегда было любопытно, что такого в ту ночь произошло, что она вдруг стала рассыпаться в благодарностях. Может быть, ей кто-то постельку согрел. А может, перепало несколько обжимашек. Как бы там ни было, я за нее рада.

Однако из-за такого количества людей у меня в квартире, не говоря уже о коробочных джунглях, меня начинала одолевать клаустрофобия. И подозрительность. Особенно учитывая, какие взгляды тайком бросала Куки на Диби. Надо было догадаться еще тогда, когда она только пришла и так демонстративно его игнорировала. Обычно она улыбается, как школьница на концерте какого-нибудь бой-бэнда. Ну точно – у них что-то намечается.

Я разглядывала своих переполненных благими намерениями, но все равно чересчур надоедливых друзей и родственников, и решала, кого замочила бы первым, будь все это видеоигрой с ними в роли противных зомби.

- Ну ладно, что тут творится?

- В каком смысле? – спросила Джемма, изображая святую невинность.

Надо же, как старается.

Дядя Боб почесал заросшую щетиной щеку. Эмбер выглянула из-за стены коробок, настороженно глядя на меня издалека огромными голубыми глазами. Ну, то есть с расстояния метра в полтора. Куки смотрела на меня, прикрываясь инструкцией к электроскороварке. Обвести меня вокруг пальца ей не удалось. Разве что она умеет читать по-французски. И вверх ногами. А Джемма взгромоздилась на табурет и принялась изучать свои ногти.

- Мы о тебе беспокоимся, - подал голос дядя Боб, пожав одним плечом.

Джемма кивнула:

- Верно, поэтому решили прийти и убедиться, что с тобой все в порядке.

- Все сразу? – спросила я.

Она еще раз кивнула, перебрав, как по мне, с энтузиазмом.

Я нахмурилась и уставилась на Диби, прекрасно зная, что этот мягкотелый старикан сломается первым.

Он поднял руку:

- Ты должна признать, Чарли, что в последнее время вела себя странно.

Я сложила руки на груди.

- А когда это я вела себя не странно?

- Она права, - сказал он Джемме.

- Нет, - ответила та, копируя мою позу, - не права.

Чувствуя, что начинаю не на шутку раздражаться, я громко вздохнула и обошла стойку, чтобы добраться до мистера Кофе.

- Пятно отмылось?

- Какое пятно? – спросила я, наливая себе чашку рая на земле.

Джемма пальцем указала на ту часть моей гостиной, которую я назвала Зона-51 (2), и где возвышалась огромная свалка коробок, хитроумно замаскированная под гору. Гора эта служила одной-единственной цели – скрыть именно тот кусочек комнаты. Конкретную часть гостиной. Черную дыру ужаса и смятения. Методично, коробка за коробкой, я заставляла это место, пока оно не превратилось в вопиющий бардак, чтобы мне не пришлось туда смотреть. Чтобы меня случайно не втянуло туда гравитационной силой миллионов солнечных масс. Понимаю, звучит дико. Но тогда похоронить место, где меня резали на кусочки, под горой сияющих новеньких вещей казалось удачной затеей.

Наверное, стоило назвать эту кипу коробок монументом. Вопросов к произведению искусства было бы куда меньше.

На лице Джеммы проступило сочувствие.

- То самое пятно. Оно отмылось?

Господи, она даже не пытается смягчить удар. За все те разы, что она приезжала ко мне, она ни разу не упомянула о том месте. О том пятне, куда из меня со стула лились кровь и моча, пока Эрл Уокер с уверенностью и точностью опытного хирурга резал меня на ленточки.

- Решили задавить количеством? – поинтересовалась я, выходя из себя под ее пристальным взглядом.

- Нет, - поспешно ответила Джемма, стараясь меня успокоить. – Нет, Чарли. Я не пытаюсь тебя контролировать. И тем более не собираюсь отнимать ни капельки твоей самостоятельности. Я лишь пытаюсь достучаться до тебя, чтобы ты поняла, что делаешь и почему.

- Я знаю почему, - твердо и сухо отозвалась я. – Это случилось со мной, а не с кем-то еще.

- Хорошо. А ты знаешь, что именно ты делаешь? – Она осмотрелась, взглядом показывая на коробки, коробки и еще раз коробки.

Я набрала в легкие много-много воздуха и на выдохе выпустила все свое раздражение. Пусть видят. Затем взяла чашку и направилась в спальню – в единственное убежище, которое сейчас у меня осталось.

- Можешь вынести отсюда все до последней коробки. Я тебе слова не скажу. – Я махнула рукой. – Дошло до тебя? У меня все распрекрасно, цвету и пахну, как персик в летний день на плантациях в Джорджии.

- Ничего, если я проверю эту теорию? – спросила Джемма.

- Да пожалуйста.

Я продолжила путь в спальню, но увидев, как она повернулась к Зоне-51, остановилась. Джемма взяла одну коробку и передала ее дяде Бобу. Он поставил ее сверху на башню из коробок, над которой до сих пор трудилась Куки. И защитное покрытие моего воображаемого панциря дало трещину. Совсем крошечную. Но этого хватило, чтобы устроить землетрясение в самой основе моего существования.

Я знала, что находится под той свалкой. Если Джемма уберет оттуда еще нехилую кучу коробок, покажется стул, к которому меня привязали. А вместе с ним – кровавое пятно на ковре. Правда заорет мне в лицо. Я чувствовала, как металлическое лезвие разрезает слои кожи и плоти. Рассекает сухожилия. Разрывает нервы. Заставляет меня бешено стискивать зубы, чтобы не закричать.

- Чарли? – позвал дядя Боб, и я осознала, что уже какое-то время стою и пялюсь на коробки.

Я смущенно огляделась. Все ждали, что я буду делать дальше. Жалости в их глазах было больше, чем хотелось бы.

- Понимаешь, - начала Куки, выходя из-за стойки, - ты такая сильная, и в тебе всегда столько энергии, что иногда мы забываем… - она оглянулась на Эмбер, подбирая слова, чтобы не сболтнуть лишнего, - …иногда мы забываем, что ты всего лишь человек.

- Я не попрошу тебя убрать коробки, пока ты не будешь к этому готова, Чарли, - сказала Джемма, шагнув ближе ко мне. – А пока мы будем убирать с этого места по одной коробке каждый день.

Дикость какая-то. Никогда в жизни я не боялась стульев. Впрочем, как и пятен на ковре. Но в последнее время мне казалось, что неодушевленные предметы зажили собственной жизнью. Они превратились в зверей, чье дыхание эхом раздавалось у меня в ушах, чьи глаза следили за каждым моим движением, стараясь не упустить удачный момент напасть и снова врезаться в меня невыносимой болью.

Когда Джемма опять заговорила, ее голос был таким мягким и понимающим, что я с трудом удержала свою линию обороны:

- Но только если ты согласишься. Только если тебя это устроит.

- А если нет?

Я задумалась, на самом ли деле так плохо не иметь желания выползать из апатии. За считанные часы меня практически ограбил парковщик, ко мне приставал демон, сын Сатаны елозил меня по полу, а группа монахинь отказалась поделиться со мной жизненно важной информацией. Вот уж не знаю, сколько еще подобных прелестей сумею переварить.

Джемма положила ладонь мне на руку:

- Тогда мы будем рядом, пока ты не почувствуешь, что пора.

Я благодарно улыбнулась ей, и тут меня пронзил ужас.

- Но не буквально же?

Хитрая улыбка отразилась и в ее глазах:

- Буквально, конечно. Мы переедем к тебе.

- Класс! А может, устроим пижамную вечеринку? – загорелась идеей Эмбер.

Джемма просияла:

- Еще как устроим.

Блин, лучше не придумаешь. Получается, пока я не разрешу Джемме побаловаться с коробками, не видать мне покоя.

- Чудесно. Можешь играть с моими коробками, сколько влезет, если тебе станет легче.

- Ну вот, - расстроилась Эмбер, - так у нас никогда не будет пижамных вечеринок.

Я собиралась еще раз улыбнуться, пока не услышала Джемму:

- И мне хочется, чтобы ты сделала кое-что еще.

- Макнула твои линзы в газ для зажигалок?

- Не надо принимать меня в штыки. Я всего лишь хочу, чтобы ты каждый день писала письма. По одному письму в день любому, кто придет на ум. Это могут быть разные люди или один и тот же человек. Я хочу, чтобы в письме ты описывала адресату, что чувствуешь по отношению к ней или к нему, и рассказывала что-нибудь еще. Например, как твои дела или чем ты занималась в течение дня. Идет?

Я глотнула из чашки и спросила:

- Ты это будешь читать?

- Нет, - она удовлетворенно сложила на груди руки. – Писать ты будешь только для себя.

- А можно мне написать одно письмо дяде Бобу, в котором я расскажу ему, какой он чокнутый?

- Эй! – огрызнулся Диби, расправив плечи, когда речь зашла о нем. – Я-то тебе чем не угодил?

Я подавила желание захихикать. Что ж, если письма никто читать не собирается, то все прекрасно. В свое время мне хватило психологии, чтобы понимать, что задумала Джемма. А если никто не будет читать письма, то она никогда не узнает, писала я их или нет. Беспроигрышная ситуация.

- И я узнаю, писала ты их или нет. Поэтому не давай обещания, если не собираешься его сдержать.

Гадство.

- А как ты узнаешь? Я отлично умею врать.

В ответ она громко рассмеялась. У меня на языке так и вертелся остроумный ответ, но я промолчала. В основном потому, что дядя Боб, Куки и Эмбер тоже зашлись от хохота. Какого, блин, черта?

Оповестив общественность о своем разочаровании мастерски сработанным убийственным взглядом, я поинтересовалась у Джеммы:

- Ты оставишь меня в покое, если я на все соглашусь?

- То есть перестану ли я приезжать и разбирать твои коробки? – Я только пожала плечами, соглашаясь с предположением, и она продолжила: - Нет. Эту гору мы осилим. – Она положила руку мне на плечо. – Вместе. Все мы. – Все дружно закивали. – Каждый день кто-то из нас будет уносить по коробке, пока ты не перестанешь дергаться, видя, как мы это делаем.

Я нахмурилась:

- Ничего я не дергалась.

- Дергалась, - вставил дядя Боб.

- Нет… Да фиг с вами.

Итак, я оказалась в натуральном кошмаре в компании друзей и родственников, от которых так и несло благими намерениями, и которые, откровенно говоря, вполне заслуживали очутиться в запертой клетке с анакондой. Ненадолго. Ровно на столько, чтобы каждую ночь в течение месяца, например, им снились только кошмары.

От этой мысли у меня на душе потеплело.

В дверь опять постучали. На этот раз громче, более требовательно.

- Вызвали подмогу, ребята? – поразилась я. Кого еще они могли позвать в свою команду?

Не задумываясь, я распахнула дверь с драматизмом талантливой актрисы немого кино.

От того, что я увидела за порогом (точнее от того, кого я там увидела), у меня пропал дар речи. За долю секунды удивление достигло апогея, пока я молча пялилась на Рейеса. Он стоял в коридоре в новой футболке и новых джинсах, которые смотрелись на нем так же обыденно, как лимонный пирог на прилавке в кафешке. Словно он никого сегодня не убивал. Словно не таскал меня по складу и не ронял на бетонный пол. Словно не исчезал как раз тогда, когда я собиралась цивилизованно с ним поговорить. Поделом мне.

Он сложил на груди руки и прислонился к дверному косяку. В глазах искрилось веселье.

- Хотел убедиться, что ты в порядке.

- С чего вдруг мне быть не в порядке? – спросила я.

Его взгляд блуждал по мне, а любопытство, с которым он меня рассматривал, ничего общего с вежливостью не имело.

- Как там мальчишка?

Только что он дрался из-за меня с демоном. Спас мне жизнь. А теперь стоит тут как ни в чем не бывало.

Я покачала головой:

- Нормально. Немножко в ужасе, но он в хороших руках. И он глухой.

- Знаю.

- Откуда? – удивилась я.

- Какое-то время наблюдал, как ты с ним говорила.

Я пождала губы:

- Да ты маньяк.

- А ты чокнутая.

- Неандерталец, - возмутилась я.

- Шизофреничка.

- Павиан.

- Психопатка.

И почему это весь репертуар его оскорблений так или иначе ставил под сомнение мою психическую стабильность? Я нахмурилась и подалась к нему:

- Демон.

Рейес поддел пальцем подол моей майки и подтянул меня ближе.

- Тогда получается, что ты – истребительница демонов? – спросил он глубоким бархатным голосом.

Я вдохнула исходящий от него жар, становившийся все горячее. Он смотрел на меня, не сводя глаз, как леопард, следящий за своей добычей. Что-то с хрустом треснуло у меня в груди, и она наполнилась теплом. Тепло полилось в живот и ниже, куда-то между ног… Пока Рейес не заметил дядю Боба. Будто в тумане, я увидела, как его взгляд устремился мимо меня туда, где сидел Диби.

Реальность обрушилась на меня, как ушат ледяной воды, – у меня полный дом незваных гостей! И одним из этих незваных гостей был дядя Боб – человек, который посадил Рейеса в тюрьму за убийство, которого тот не совершал. Однако Диби не виноват. Все улики свидетельствовали против Рейеса. Эрл Уокер постарался на славу.

Быть может, Рейес не помнит дядю Боба.

Я резко развернулась с по-идиотски раскрытым ртом.

- Ну, ребята, знакомьтесь. Это – Рейес.

Куки что-то уронила, но я смотрела только на Диби, отчаянно надеясь, что он ничем себя не выдаст. Вряд ли, конечно, был шанс размером хотя бы со снежинку, что Рейес не помнит человека, по чьей милости ему вынесли приговор, но даже снежинкам мечтать не вредно.

И ежу было бы ясно – дядя Боб всерьез удивился, увидев здесь Рейеса, и какое-то время не знал, что и думать, пока не принял решения. Кивнув Рейесу в знак приветствия, он потянулся к Куки и помог ее отвисшей челюсти вернуться на положенное место. Куки почти пришла в себя и, зардевшись, улыбнулась. К сожалению, чтобы так же легко прикрыть рот Джемме, Диби сидел слишком далеко от нее. Всеобщий ступор, видимо, задел и Эмбер. Она вышла из-за коробок и глядела на Рейеса огромными глазами, не моргая от изумления.

Я была рада узнать, что дело не только во мне. Похоже, Рейес действовал одинаково на всех женщин в радиусе трех километров.

А вот дядя Боб – совсем другое дело. Я ощутила, как в Рейесе вспыхнул обжигающий огонь. Это было чувство, которому я могла найти только одно название. Ненависть. К сожалению, он имел полное право враждебно относиться к тому, кто посадил его за решетку за преступление, которого он не совершал. Хуже того – совсем недавно дядя Боб признался мне, что в глубине души всегда знал: Рейес невиновен. Однако в то время он ничего не мог сделать. Все улики и свидетельства указывали на Рейеса. Наверняка Рейес не станет во всем винить его одного.

Все это время дядя Боб сидел на табурете у стойки. Одного взгляда на него хватило бы, чтобы понять, как он сожалеет о прошлом. Он встал и пошел вперед, сильно напомнив мне героев Джона Уэйна (3), которые ввязывались в драку, заранее зная, что проиграют.

- Наверное, нам лучше выйти на улицу, - сказал дядя Боб, подходя к Рейесу.

Если не называть героическим подвигом то, что он сейчас сделал, учитывая, сколько он знает о Рейесе, то я уж и не знаю, что тогда считать героическим подвигом.

Присутствие дяди Боба, казалось, вывело Рейеса из равновесия. Воздух между ними сгустился от напряжения. Внутри Рейеса кипела битва эпических масштабов. Битва между желанием поступить правильно и сделать то, чего требовали столетия закалки в преисподней. Я чувствовала, как путаются его эмоции, как они скребутся в его разуме. Он едва слюной не исходил от желания добраться до Диби и разорвать его на куски. Для него это было так же естественно, как для меня – дышать. Но Рейес застыл. Стоял как вкопанный. Может быть, боялся пошевелиться. Боялся того, что может сделать.

Невероятным усилием воли он заставил себя отвести взгляд от дяди Боба и снова посмотрел на меня.

- Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке, - сказал он, и я ощутила, как он уходит в себя, будто таким образом сможет отгородиться от дяди Боба и всего, что произошло.

- Мы будем рады, если ты останешься, - проговорил дядя Боб, и мне пришлось стиснуть зубы, чтобы моя челюсть навсегда не подружилась с полом.

- Я за! – крикнула Эмбер. Когда все уставились на нее, она нырнула за коробки и оттуда пробормотала: - Ну простите, само вырвалось.

Я оглянулась и увидела, как Рейес улыбается Эмбер. Это была такая ласковая и понимающая улыбка, что я невольно затаила дыхание. Гнев, который еще секунду назад кипел в нем, сошел на нет, и я почувствовала это, как глоток холодной воды в летний зной.

Вдруг до меня дошло, как грубо я оплошала.

- Рейес, - начала я, - кажется, официально ты ни с кем здесь не знаком. – Я повернулась к людям, которые исподтишка устроили мне организованный нагоняй, и на которых я честно старалась не таить зла. – Это моя сестра, Джемма. И мой дядя – дядя Боб. А это – Куки.

- И я, - раздался из невидимого царства тихий голосок.

- И где-то за той стеной – дочь Куки, Эмбер, - усмехнувшись, добавила я.

Рейес так и стоял со скрещенными на груди руками, но каждого из тех, кого я называла, приветствовал кивком.

Дядя Боб ткнул локтем Джемму. Та пришла в себя, откашлялась и проговорила:

- Рада знакомству.

Снова посмотрев на нее, Рейес нахмурился, и на его лице мелькнуло узнавание.

Ей не составило труда понять, что к чему.

- Да, - сказала она, протягивая ему руку для рукопожатия, - мы уже встречались.

Джемма была со мной, когда я впервые увидела Рейеса. Когда у нас на глазах его избил Эрл Уокер – человек, которого Рейес считал своим отцом.

Возникла напряженная пауза, и я уже было подумала, что он проигнорирует жест Джеммы, как вдруг он все-таки пожал ей руку. Само собой, я расслышала ее едва слышный вздох, когда он ответил на рукопожатие. Понять ее можно.

А вот у Куки дела шли куда хуже. Рейес склонил набок голову и отсалютовал ей от невидимой шляпы.

Куки расплылась в улыбке, достойной звания легендарной. В общем, растаяла, как нежнейшие и самые сладкие на свете хлопья от капли молока. Она все-таки сумела выдохнуть еле слышное «Привет», и мне пришлось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы не рассмеяться. И вовсе не потому, что я не хотела ее смутить. Смущать Куки – одна из главных целей моей жизни. У меня в списке она идет сразу после разработки особого дизайна мужских трусов, которые будут противно врезаться мужикам между ягодицами.

Однако прямо сейчас во мне отчаянно билось совсем иное чувство. Опасаясь оставлять дядю Боба и Рейеса на таком коротком расстоянии друг от друга, я все же подошла к стене из коробок, заглянула сверху и увидела Эмбер.

- Солнышко, - позвала я, не понимая, что происходит.

Эмоции, которые лились из нее, были такими сильными, почти осязаемыми, что мне было сложно думать о чем-то еще. Наверняка Рейес их тоже чувствовал. Я оглянулась на него. Он смотрел на меня, и в его взгляде отчетливо читалось беспокойство.

- Эмбер, что с тобой? – спросила я.

Она сидела за моим столом, опустив голову. Длинные темные волосы непроницаемыми волнами скрывали ее лицо.

- Все нормально, - ответила она, не поднимая головы.

Подоспела Куки и попыталась заглянуть через мое плечо.

- Что случилось? – спросила она меня.

- Не знаю.

Может быть, мы ранили чувства Эмбер, когда все вместе обернулись к ней? Я не ощущала от нее никакой обиды, но то, что она в этот момент переживала, затмевало все остальное. В двенадцать лет гормоны и не такое вытворяют. Однако тридцать секунд назад все, кажется, было в норме.

Не зная, что еще сделать, я поинтересовалась:

- Выйдешь поздороваться с Рейесом?

Тогда она подняла на меня взгляд, и я увидела слезы в ее голубых глазах. Она тут же опустила голову, но дала мне вывести ее из-за коробок.

- Это – сокровище клана Ковальски под названием Эмбер, - попыталась я разрядить обстановку. – Но имей в виду, - я подмигнула Рейесу, - она та еще сердцеедка, так что смотри, не попадись.

Эмбер пошла вперед, глядя в пол и ссутулившись от смущения.

Рейес наблюдал за ней, чуть склонив голову набок. Для девушки она была высокой, а для девочки двенадцати лет – тем более. Но именно из-за роста она выглядела изящной, как тонконогая газель, а всем поголовно девочкам ее возраста как раз изящности и не хватает.

- Эмбер, ты можешь поздороваться? – спросила Куки.

Все еще глядя в пол, Эмбер покачала головой.

Заправляя длинный локон за ухо дочери, Куки была очевидно подавлена.

- Извини, - сказала она Рейесу и покачала головой, признавая свою беспомощность. – Обычно она за словом в карман не лезет.

- Ты ее спасаешь? – наконец заговорила Эмбер, обращаясь к своим ногам. – Присматриваешь за ней?

Пока мы все обдумывали, что на это сказать, Рейес ответил:

- Только в очень особых случаях.

О чем вообще они говорят? Эмбер ничего о Рейесе не знает. Откуда ей знать, что он спасал мне жизнь? И не раз, если на то пошло?

Теперь Эмбер смотрела на него. На ее ресницах блестели слезы.

- Я знаю, зачем ты здесь. Знаю, кто ты. Все они думают, что я ничего не знаю, но они ошибаются. Я знаю, что в ту ночь ты был здесь.

От нервной улыбки у Куки подрагивали уголки рта.

- Эмбер, откуда тебе это знать? – Внезапно ею овладел страх. Я знала, куда понеслись ее мысли. Что сделает Рейес, узнав, что Эмбер в курсе, кто он такой? – Она не знает, о чем говорит.

- Вот видишь? Они не знают. И не верят тебе так, как я. – Эмбер шагнула к Рейесу. – Ты присматривал за Чарли всю ее жизнь. Оберегал ее. И в ту ночь, если бы ты не пришел… - Ее голос оборвался, и, не успели мы понять, что происходит, она бросилась вперед.

Рейес от удивления шагнул назад, когда Эмбер прыгнула на него и повисла на шее, крепко обняв.

- Спасибо, - она уткнулась в него носом. – Спасибо тебе огромное. Ты всех нас спас.

Несколько неловких секунд Рейес никак не реагировал на внезапную атаку двенадцатилетней девочки, а потом осторожно обнял ее в ответ. Эмбер стиснула его еще крепче. Я подошла к ним и погладила ее по спине, всерьез опасаясь, что мое сердце вот-вот лопнет от любви. Я и не догадывалась, что она знает о появлении Рейеса в ту ночь, когда надо мной издевался Эрл Уокер. Не догадывалась и о том, что ей вообще что-то известно о произошедшем.

Эмбер оглянулась на меня и прошептала Рейесу на ухо:

- Кто она, я тоже знаю. Но никому никогда не скажу.

Рейес улыбнулся ей самой очаровательной улыбкой, какую я когда-либо видела. Тихий восторженный смех сорвался с ее губ, перед тем как она освободилась из его объятий. Когда она проскользнула мимо меня, я заметила в ее глазах хорошо знакомый мне мечтательный блеск.

- Ты заходишь? – спросила я у Рейеса.

Он подмигнул Эмбер и посмотрел на меня.

- Не сегодня. Есть еще кое-какие дела.

- Хорошо. Но мне очень-очень нужно поговорить с тобой о… - я задумалась, как сказать об одержимости демонами, не упоминая вслух этих слов, - …о проблемах временного заселения, с которыми мы столкнулись.

Один уголок его рта приподнялся с намеком на улыбку.

- Кстати об этом. Я хочу, чтобы несколько дней ты не выходила из дома.

- Никак не могу. Но спасибо, что попросил.

Рейес осмотрелся, а потом сказал угрожающим тоном:

- Не вынуждай меня настаивать.

- Серьезно? – Он действительно думает, что это сработает?

Глубоко вздохнув, он, кажется, решил не тратить на это время. Поразмышлял несколько секунд и снова потянул меня к себе за подол майки.

- Я рад, что ты пришла со мной повидаться.

Я погладила пальцами тыльную сторону его ладони.

- А я рада, что ты на свободе.

Он еле слышно усмехнулся, будто я сморозила какую-то забавную глупость.

- В чем дело? – спросила я.

Рейес шагнул ко мне, а потом, не обращая внимания на то, что в комнате находилась Эмбер, а у меня за спиной маячил дядя Боб, провел пальцем по моей нижней губе и сказал:

- Между свободой и рабством очень тонкая грань.

_____________________

 

(1) Lobos – (исп.) волки.

 

(2) Зона 51 (англ. Area 51) — американский военный аэродром, удалённое подразделение военно-воздушной базы Эдвардс на юге штата Невада. Согласно официальным данным, в Зоне-51 разрабатываются экспериментальные летательные аппараты и системы вооружения.

 

(3) Джон Уэйн (Мэрион Роберт Моррисон (1907 – 1979)) — американский актёр, которого называли «королём вестерна». Лауреат премий «Оскар» и «Золотой глобус» (1970). Снимаясь ежегодно в среднем в пяти фильмах, он был едва ли не самым востребованным голливудским актёром эпохи звукового кино.

__________________________