Глава 25. Жук на ниточке

Ответ был получен на следующее же утро. Когда пришел «Ежедневный пророк» Гермионы, она развернула его, посмотрела на первую полосу и ойкнула так, что обернулись все, сидевшие неподалеку.

— Что? — спросили в один голос Рон и Гарри.

Вместо ответа она положила газету перед ними и показала на десять черно-белых фотографий, занявших всю первую полосу; на девяти — лица волшебников, на десятой — ведьма. Одни безмолвно скалились, другие нагло барабанили пальцами по рамкам своих фотографий. Под каждой значилось имя и преступление, за которое этот человек был посажен в Азкабан.

«Антонин Долохов, — гласила подпись под фотографией волшебника с длинной, бледной, искривленной физиономией, насмешливо смотревшего на Гарри. — Осужден за зверское убийство Гидеона и Фабиана Пруэттов».

«Август Руквуд, — значилось под изображением рябого мужчины с жирными волосами, который стоял со скучающим видом, прислонясь к краю фотографии. — Осужден за передачу секретных сведений Министерства магии Тому-Кого-Нельзя-Называть».

Но внимание Гарри было приковано к ведьме. Она бросилась ему в глаза, как только перед ними положили газету. Длинные нечесаные волосы — в прошлый раз, когда он ее видел, они были густые и блестящие. Она смотрела на него из-под тяжелых век, на тонких губах играла надменная улыбка. Как и Сириус, она сохранила остатки былой красоты, хотя время или Азкабан сильно над ней поработали.

«Беллатриса Лестрейндж, осуждена за пытки, нанесшие непоправимый вред здоровью Фрэнка и Алисы Долгопупс».

Гермиона толкнула Гарри локтем и показала на заголовок над фотографиями, которого Гарри, вперившись в Беллатрису, не успел прочесть.

МАССОВЫЙ ПОБЕГ ИЗ АЗКАБАНА МИНИСТЕРСТВО ОПАСАЕТСЯ, ЧТО «ДУША ЗАГОВОРА» СТАРЫХ ПОЖИРАТЕЛЕЙ СМЕРТИ - БЛЭК

— Блэк? — громко сказал Гарри. — Откуда?..

— Тс-с! — шепнула Гермиона. - Тихо. Читай про себя!

Вчера поздно вечером Министерство магии сообщило, что из Азкабана совершен массовый побег.

В ходе беседы с репортерами у себя в кабинете министр магии Корнелиус Фадж подтвердил, что несколько часов назад из камер строгого содержания совершили побег десять заключенных, о чем, ввиду особой опасности беглецов, он уже проинформировал премьер-министра маглов.

— К великому сожалению, повторилась ситуация, с которой мы столкнулись два с половиной года назад, когда из тюрьмы бежал убийца Блэк, — заявил вчера вечером Фадж. — И между этими происшествиями нельзя не усмотреть взаимосвязи. Побег подобного масштаба предполагает помощь извне, и следует помнить, что Блэк, первым в истории вырвавшийся из Азкабана, идеально подходит для роли такого помощника. Мы считаем весьма вероятным, что бежавшие преступники, в числе которых кузина Блэка Беллатриса Лестрейндж, группировались вокруг своего вожака Блэка. Тем не менее мы прилагаем все силы к задержанию преступников и просим волшебное сообщество проявлять бдительность и осторожность. Ни в коем случае нельзя приближаться к этим лицам.

— Вот тебе и разгадка, Гарри, — сказал потрясенный Рон. — Вот почему он вчера так радовался.

— Поверить не могу, — сказал Гарри. — Фадж винит в побеге Сириуса.

— А что ему остается? — с горечью спросила Гермиона. — Сказать: «Извините, господа, Дамблдор предупреждал меня, что это может случиться — стража Азкабана переметнулась к лорду Волан-де-Морту (перестань ойкать, Рон)... а теперь на свободе и самые опасные его союзники»? Понимаете, он полгода твердил, что ты и Дамблдор — лжецы.

Она перевернула страницу и стала читать дальше, а Гарри окинул взглядом Большой зал. Он не мог понять, почему не испуганы и не обсуждают эту ужасную новость все остальные, но на самом деле очень немногие получали газету ежедневно, как Гермиона. Болтают о домашних заданиях, о квиддиче и неизвестно еще о какой ерунде, когда за этими стенами к воинству Волан-де-Морта присоединились еще десять Пожирателей смерти.

Он посмотрел на преподавательский стол. Тут картина была совсем другая. Дамблдор был поглощен разговором с МакГонагалл, у обоих озабоченные лица. Профессор Стебль, подперев «Пророк» бутылкой кетчупа, читала первую полосу с такой сосредоточенностью, что не замечала, как с ее ложки, застывшей в воздухе, капает на колени яичный желток. А на дальнем конце стола профессор Амбридж поедала овсянку. Раз в кои веки ее выпученные жабьи глаза не обшаривали зал в поисках нарушителей дисциплины. Насупясь, она метала в рот ложку за ложкой и время от времени злобно поглядывала на занятых беседой Дамблдора и МакГонагалл.

— Кошмар, — сказала Гермиона, продолжавшая читать газету.

— Что еще? — встрепенулся Гарри. — Нервы у него были напряжены.

— Это ужасно. — Гермиона сложила газету на десятой странице и пододвинула к Гарри и Рону.

ТРАГИЧЕСКАЯ КОНЧИНА МИНИСТЕРСКОГО РАБОТНИКА

Больница святого Мунго пообещала вчера вечером провести детальное расследование обстоятельств гибели сорокадевятилетнего Бродерика Боуда, сотрудника Министерства магии, задушенного в своей постели «комнатным» растением. Вызванные на место происшествия целители не смогли вернуть его к жизни. Мистер Боуд пострадал от несчастного случая на рабочем месте за несколько недель до смерти.

Целительница Мириам Страут, дежурившая по палате во время этого происшествия, отстранена от работы с сохранением содержания и была недоступна для журналистов, однако представитель больницы заявил:

— Больница глубоко сожалеет о смерти мистера Боуда, уже поправлявшегося перед этим трагическим происшествием.

У нас установлены строгие правила касательно украшения палат, но, по предварительным данным, целительница Страут, перегруженная работой в связи с Рождеством, не обратила внимания на опасный характер растения на тумбочке мистера Боуда. Поскольку речь и подвижность у мистера Боуда уже восстанавливались, целительница Страут доверила ему уход за растением, упустив из виду, что это не невинная цветокрылка, а отросток дьявольских силков. При первом же прикосновении к нему растение моментально задушило выздоравливавшего мистера Боуда.

Больница пока не может объяснить, каким образом растение оказалось в палате, и просит всех волшебников и волшебниц, располагающих какой-либо информацией, сообщить об этом.

— Боуд... — сказал Рон. — Что-то знакомое...

— Мы его видели, — прошептала Гермиона. — В больнице, помнишь? Кровать напротив Локонса — он лежал и смотрел в потолок. И видели, как принесли дьявольские силки. Она — целительница — сказала, что это рождественский подарок.

Гарри еще раз посмотрел на статью. Ужас сжимал ему горло.

— Как это мы не узнали дьявольские силки? Мы ведь видели их раньше... могли помешать...

— Кто же думал, что дьявольские силки появятся в больнице под видом комнатного растения? — сказал Рон. — Это не мы виноваты, а тот тип, что их прислал. Тоже мне, лопух — не видит, что покупает.

— Да ну тебя, Рон, — дрожащим голосом сказала Гермиона. — Не верю я, что кто-то сажал дьявольские силки в горшок и не знал, что они стараются удавить всякого, кто прикоснется. Это... это было убийство... притом хитроумное. Если растение прислано анонимно, как узнать, кто это сделал?

Но Гарри думал не о дьявольских силках. Он вспоминал, как они спускались в лифте на девятый уровень Министерства в день слушания и на уровне атриума в лифт вошел мужчина с землистым лицом.

— Я знаю Боуда, — медленно сказал он. — Мы с твоим отцом встретили его в Министерстве.

У Рона округлились глаза.

— Я помню, отец говорил о нем дома! Он был невыразимец, он работал в Отделе тайн!

С минуту они глядели друг на друга, потом Гермиона притянула к себе газету, закрыла ее, свирепо посмотрела на первую страницу с портретами беглых Пожирателей смерти и вскочила.

— Ты куда? — опешил Рон.

— Отправить письмо. — Гермиона вскинула сумку на плечо. — Не знаю, получится ли... но надо попробовать... а кроме меня, некому.

— Терпеть не могу, когда она себя так ведет, — проворчал Рон. Они тоже направились к выходу из Большого зала, только не так быстро. — Умрет, что ли, если скажет, в чем дело? Ну, потеряла бы десять секунд... А-а, Хагрид.

Хагрид стоял у двери в вестибюль, дожидаясь, когда пройдет толпа когтевранцев. Он по-прежнему был в кровоподтеках, как в день возвращения из командировки к великанам, а на переносице у него красовалась свежая рана.

— Как жизнь, приятели? — спросил он, причем вместо улыбки у него получилась болезненная гримаса.

— А ты как, Хагрид? — спросил Гарри, шагая рядом с ним через вестибюль к парадной двери.

— Хорошо, хорошо, — ответил Хагрид, с наигранной веселостью; он помахал рукой, едва не контузив проходившую мимо профессора Вектор. — Всё дела, понимаешь... к занятиям готовиться... у пары саламандр чешуйная парша... у меня испытательный срок.

— У тебя испытательный срок? — громким голосом переспросил Рон, так что многие ребята с любопытством обернулись. — Извини... Правда испытательный срок? — повторил он шепотом.

— Да... Правду сказать, я другого не ждал. Вы, может, не заметили — инспекция-то не больно хорошо прошла... вот как, значит... — Он тяжело вздохнул. — Пойду-ка натру этих саламандр красным перчиком, не то, глядишь, и хвосты отвалятся. Пока, ребятки.

Он вышел в дверь, спустился с каменной лестницы и зашагал по мокрому лугу. Гарри смотрел ему вслед и думал, хватит ли у него сил перенести хотя бы еще одну плохую новость.