Сам термин эвтаназия или аутоназия происходит от греческих слов Thanatos - смерть и Au - хорошо, т. е. смысл понятия эвтаназия - это "хорошая смерть". Именно хорошая смерть, а не лёгкая.
Давайте задумаемся, почему в древней Греции смерть была названа словом Thanatos? Откуда берёт своё начало это понятие? И можно ли считать абсолютно равными понятия "хорошая смерть" и "лёгкая смерть"?
Любопытно, что само понятие Thanatos берёт своё начало от слова Т(х)аналос - Тонал - Тональ (ассоциация со словом туннель), которое впервые встречается ещё у древних Толтеков - людей знания в культурах Инков и Ацтеков (догреческая цивилизация) и обозначает всё то, что доступно нашему обычному сознанию и восприятию. Что связано с нашим повседневным миром - тем миром, который кончается для человека вместе с физической смертью, т.е. миром, обречённым на смерть, или миром смертных. Именно поэтому Thanatos значит бренность - смертность.
В отличие от бренного мира, по представлениям древних людей, существует другой мир (или миры), который недоступен нашему традиционному сознанию и восприятию, и в котором оказывается человеческая сущность после смерти. Его древние Толтеки называли Нагуаль - тёмная и неизмеримо более ёмкая сторона нашей повседневной реальности, находящаяся за пределами восприятия и традиционного мышления.
Смерть же рассматривалась ими как "переход" или своеобразный мост ("туннель") от мира Тоналя к мирам Нагуаля. Существовала даже целая культура осознанного "ухода" из мира Тоналя в мир Нагуаля.
Известно, что древние люди совершенно из разных культур могли усилием воли сознательно "включать у себя программу смерти" т.е., иными словами, они умели умирать (уходить) по "собственному желанию" именно тогда, когда считали это необходимым.
Если рассматривать понятие "эвтаназия" с этой точки зрения, то "хорошая смерть" в своей изначальной сути есть именно "уход" (в смысле сохранения некой духовной целостности), а не "лёгкая смерть" и тем более не примитивное физическое умерщвление с целью избавления или прекращения страданий. Последнее же скорее является типичным "нововведением" невежества нашей эпохи, где процветают рационализм и технократия. Иными словами, эвтаназия, по сути, предполагает не просто физическое прекращение жизни человека, а, прежде всего, высший духовный ритуал.
Да, сознание безнадёжно больного человека может начать помутняться или уже замутнено болезнью. Но его тонкие тела продолжают жить и воспринимать происходящее. Без учёта и понимания этих процессов эвтаназия превращается в самое обычное убийство из жалости или самоубийство.
"Хорошая" или "плохая";
Само словосочетание "хорошая смерть" звучит несколько нелепо, поскольку сама смерть в принципе ни плоха, ни хороша. Смерть - это слишком серьёзно для того, чтобы говорить о ней с точки зрения таких упрощённых понятий как "хорошая" или "плохая". Можно лишь допустить, что под словом "хорошая смерть" все-таки скрывается что-то очень сокровенное, что трудно описать словами, а не обычное умерщвление физического тела.
Хорошим или плохим с точки зрения мышления современного человека может быть наше отношение не к самой смерти, а к тому, с кем или с чем она связана:
- к самому умирающему человеку,
- к состоянию его здоровья и сознания с точки зрения продления его жизни и адекватную оценку им своего состояния,
- к возможностям самого человека влиять на ход течения заболевания или сроки наступления смерти,
- к ходу течения процесса умирания с точки зрения облегчения страданий умирающего (уменьшения мучительности, болезненности и неприглядности этого процесса),
- к тем, кто исполняет процедуру эвтаназии с точки зрения их моральных, этических и нравственных качеств,
- к последствиям смерти для знакомых, близких и родственников, с точки зрения уменьшения их собственных страданий.
Сама смерть - это нейтральный процесс и закономерный результат жизни каждого человека. А вся сложность состоит именно в том, чтобы осознать и принять те изменения, которые претерпевает сознание умирающего человека и вся его энергетика.
Говоря сегодня об эвтаназии, нужно в первую очередь чётко представлять себе всю глубину и сложность для традиционного мышления процессов, происходящих с человеком и его сознанием во время смерти, не говоря уже о тех процессах, которые могут происходить после нее.
Подавляющее большинство прагматично мыслящих людей не допускают даже мысли о том, что смерть (точнее ее форма и ее последствия) может оказывать огромное влияние на жизнь самого человека и судьбу тех людей, кто имел к ней отношение (как из числа самых близких родственников, так и тех, кто проводил эту процедуру, в случае эвтаназии). Хотим мы того или нет, знаем или нет, но все люди, живущие на Земле, связаны между собой. Поступок или действия одного всегда влияют на жизнь других в той или иной мере. Мы отвечаем за все. За все, что сделали и не сделали, знали или нет, поняли и не допоняли. Все люди являются частью единого целого.
Сама по себе смерть никогда не нуждалась ни в чьей помощи, а тем более в помощи человека и его социальных "институтов". Как не может быть в жизни двух абсолютно одинаковых людей, точно так же не бывает в жизни и двух абсолютно одинаковых смертей. Каждая конкретная человеческая смерть - это очень сложный, глубоко личный и непостижимый для сознания процесс, поскольку он происходит не только на физическом уровне и не заканчивается только лишь физической смертью.
"Стандартной" смерти не может быть. За каждой конкретной смертью стоит конкретная жизнь с её подъёмами и спусками, ошибками и радостями, находками и заблуждениями. Во время смерти каждый человек получает возможность "пересмотреть" содержание своего собственного "чёрного ящика". Свои ошибки, заблуждения и слабости человеку приходится осознать и перестрадать.
Форма смерти - это концентрированный результат жизни самого человека и его ближайших предков. Так называемые муки смерти являются очищением для человеческой души и уроками мужества, мудрости и силы для его близких.
Поэтому решение человека об использовании эвтаназии должно быть абсолютно осмысленным и осознанным, а конкретную форму ухода из жизни пусть каждый для себя выбирает сам.
Во всех духовных культурах и учениях во все времена смерть была высшим таинством, величайшей святыней и высочайшей миссией для человека. Многие духовные культуры "оттачивали и шлифовали" на протяжении тысячелетий и передавали из поколения в поколение, как самую главную святыню, знание об уходе человека из жизни и ритуалы его погребения.
А теперь посмотрим на нашу Россию. 70 лет Советской власти, 10 лет перестройки и 10 лет административного капитализма сделали наше общество жестоким, бедным и бесчеловечным. И где же тут могут появиться предпосылки для широкого применения самим обществом (точнее одним из его социальных институтов) среди населения этого высшего ритуала, требующего от самого общества определённого (высокого) нравственного, духовного и культурного уровня, а, кроме того, специальной подготовки сотрудников подобных учреждений?
Конечно, мы тоже хотим считать себя цивилизованной страной и быть "впереди планеты всей". Но если посмотреть объективно, то сегодня мы не можем сравнивать себя с Голландией. По уровню культуры, общественной морали и нравственности мы отстаём от неё как минимум лет на 100. Я имею в виду не высшие достижения науки и культуры (которыми мы смело можем гордиться), а степень интегрированности этих достижений в общественное сознание на всех уровнях и прослойках. С точки зрения гармоничности, целостности дальнейшего развития здесь важно общественное сознание, а не достижения отдельно взятой личности. Пока до этого далеко.
Простой пример: в России многие считают себя добрыми "християнинами", но весьма сомнительно, что сегодня хотя бы один человек из тысячи знает, что символизируют эти скорбные даты: 3-й день; 9-й день; 40-й день после смерти.
Поэтому, когда в очередной раз начинается разговор об эвтаназии и о принятии у нас соответствующих законных актов, возникает несколько вопросов:
1. На какой основе могут появиться в нашем государстве, которое ещё два десятилетия тому назад за инакомыслие и свободолюбие сажало в психушки, а любые религиозные верования считало "пережитком прошлого"?
2. На базе чего в нашем государстве может быть подготовлен (или найден) соответствующий персонал, который должен отвечать самым высоким нравственным и духовным требованиям для работы в этих учреждениях и для непосредственного осуществления эвтаназии?
3. Кто и что может выступать в нашем государстве гарантом защиты и "чистоты" этой процедуры от посягательств и злоупотреблений со стороны власти, бизнеса или преступного мира?
4. Готово ли в настоящее время общественное сознание с его моральными принципами принять и узаконить "институт лёгкой смерти"?
Каждое государство, уважающее духовные, культурные и нравственные традиции своих граждан, может решать эту проблему посредством специальных лечебных учреждений - хосписов, в которых безнадёжно больные люди могут достойно закончить свою жизнь (не прибегая к эвтаназии). Именно достойно закончить, а не доживать последние дни в нищете и страшных муках только потому, что кто-то украл ещё один миллион, на который могли быть закуплены соответствующие медикаменты или построены соответствующие учреждения. В одной только Англии сегодня более 160 хосписов. На территории России этих учреждений сегодня чуть более 50. Сравните размер Англии и количество населения, и размер России.
В последнее время разговоры об эвтаназии то затихают, то вспыхивают с новой силой, привлекая к себе внимание всё большего количества людей. Более или менее глубокие дискуссии на эту тему разворачиваются на страницах самых популярных изданий. Самые "модные" общественные телепередачи обязательно включают эту тему в одну из своих дискуссий. К таким разговорам приглашаются студенты, школьники и просто обыватели. Но все эти разговоры больше похожи на пересуды на кухне за чашкой чая. Так как в основе всех этих дискуссий на тему эвтаназии лежит жалость в любых её производных формах, социальный гуманизм и рационализм, а не Знание и Любовь к человеку и роду человеческому.
Конечно, обсуждать эти вопросы и проблемы нужно, но совсем в другом ракурсе. Говорить надо не о возможности для применения эвтаназии, а о возможности общества создать для безнадежно больных и умирающих людей человеческие условия для ухода из жизни путем поддержки и развития специальных общественных учреждений - Хосписов. Только то общество, которое будет решать эту проблему, может называть себя гуманным.
Много еще есть вопросов - новорожденные с серьёзными пороками и отклонениями, некоторые формы онкологии, отдельные тяжелые заболевания и синдромы и т.д., и от этого нам никуда не деться. Это реальность сегодняшнего дня. Но не так все просто, как кажется на первый взгляд. Каждый приходит в этот мир в соответствии со своей программой жизни. Не хочу употреблять уже замусоленное слово - карма.
Подумайте, что больнее для вас: страдания смертельно больного ребенка или собственные муки и жалость, которые вы испытывает, глядя на этого ребенка? Только будьте честными сами с собой. В вопросах смерти сама по себе жалость сквозь призму меркантилизма - это самый худший помощник. И это не злые, а тяжелые слова. Истинная любовь к людям заключается в поиске средств для укрепления человеческого духа, а не в нахождении методов уменьшения страданий. У человека в принципе не может быть страданий без причины.
Задача здорового человека заключается в том, чтобы разделить с умирающим его боль. Это непросто. Нам проще ужасаться состоянию больного, в крайнем случае, жалеть его, но не быть с ним рядом, а именно это необходимо.
Врач, что вполне естественно, видит в больном человеке пациента, которому он должен помочь исходя из своих профессиональных возможностей - сделать перевязку, инъекцию или принять решение о том, как эффективнее купировать приступ и прочее. Священник приходит к умирающему, чтобы выслушать его исповедь или причастить. Наконец, родственники прибегают, чтобы умыть его или накормить. Но настоящая помощь заключается в другом - быть рядом с больным, общаться с ним, видеть в нем не больного, а человека. Именно этого зачастую не делает никто. И поэтому находится иной выход - эвтаназия.
Почему-то все противники эвтаназии умалчивают о том, что умирающий, испытывает не только физические страдания, но и моральные - видя, как окружающие тратят на него время, понимая бесполезность этого занятия, ухаживают за ним, поскольку тот не в состоянии сам этого делать. Трагедия современного общества состоит в том, что в больном перестают видеть человека, с которым можно общаться на равных. На него начинают смотреть как на несчастного, которого надо жалеть, опекать, оберегать от новостей, чтобы больной не волновался, но при этом забывают о главном - о его внутреннем мире и его личности.
Если бы мы больше вникали в то, чем живет умирающий, возможно вопрос об эвтаназии отпал бы сам собой, так как нам стало бы ясно, что именно в последние дни жизни человек переживает, хоть и очень страшное, но удивительное время. Смысл последних дней жизни, когда человек, по выражению Терезы из Лизье, подобно железнодорожному локомотиву приближается к конечной станции, заключается в том, что человек в этот момент переживает огромные духовные изменения. Происходит серьезная переоценка ценностей, человек уже меньше думает о временном, земном, но больше о вечном, о своей душе и ее дальнейшей судьбе.
Для эвтаназии есть альтернатива. Это паллиативная помощь - активная всеобъемлющая забота о больных, болезнь которых не поддается излечению, а также контролирование боли и других симптомов, решение психологических, социальных и духовных проблем. Цель паллиативной помощи - обеспечить максимально возможное высокое качество жизни для больного и его семьи.
Многие не получают оптимального лечения из-за того, что в ближайших больницах нет нужного оборудования, или медицинский персонал не имеет необходимых знаний и навыков, чтобы осуществлять уход за неизлечимо больными пациентами. Решать эту проблему нужно не эвтаназией, а путем более широкого обучения правильным и эффективным методам ухода.
