Рецепция римского права

 

Третий источник романо-германского права, который отражен в самом его названии, - римское право. После падения Римской империи ее судьбу должно было разделить и римское право. Но в нем было столько жизненных сил, что, даже после смерти, оно продолжало существовать, влияя на многие законодательные акты государств, созданных на руинах Римской империи. Первыми в конце V - начале VI в. были эдикты остготских королей, римский закон бургундов (Lex Romana Burgundionum) и Бревиарий или краткий римский закон Алариха II (Breviarium Alaricianum).

Наибольший интерес вызывает закон Алариха, принятый в 506 г. и регулировавший жизнь римского населения Франции и Испании. По сути, это была первая систематизация римского права, совершенная за 30 лет до кодификации Юстиниана и не многим уступавшая ей.

Сопоставляя эти два документа, блестящий русский историк права П.Г. Виноградов отмечал, что "оба они распадаются на те же три основных подразделения: институции, общее право (jus) и законоположения (leges). Первая часть заключает в себе вводное обозрение для начинающих; вторая - правовые доктрины, сформированные авторитетами юриспруденции, и третья - указы последних императоров"*(162). Но, в отличие от кодификации Юстиниана, положения Бревиария были переработаны, чтобы он служил "чисто практическим, а не ученым целям"*(163).

Последующие светские кодификации римского права шли в основном по линии многочисленных сокращений и искажений первоначальных норм. В результате они стали уступать многим варварским правдам (в частности, Lex Romana Curiensis конца VIII в.). Более совершенными были церковные кодификации, например Римский канонический закон IX века (Lex Romana canonice compta).

Возрождение классического римского права начинается только в конце XI в., когда в Равенне, Болонье, Провансе, Ломбардии, а вслед за тем во Франции, в Испании, Германии приступают к систематическому изучению Кодекса Юстиниана*(164).

Существует много легенд об обретении чудом сохранившихся копий этого акта. Но в них мало правды. Скорее всего, они просто пылились на полках монастырей и городских архивов, пока их не вернул к жизни призыв папы Григория VII к обновлению всех устоев государственной и общественной жизни.

Возрождению римского права способствовало многое. В условиях раскола христианского мира оно стало символом утраченного единства. Как отмечал Рене Давид, это было право "блестящей цивилизации, простиравшейся от Средиземного моря до Северного, от Византии до Бретани, вызывавшей в душе современников похожее на ностальгию чувство единства, утраченного христианским миром"*(165).

В нем видели воплощение разума, давно ставшего редкостью в условиях интеллектуального и нравственного оскудения средневекового общества.

Оно давало ответы на многие вопросы, которые оставались неразрешенными на протяжении многих веков, - о природе и организации королевской власти, о роли и полномочиях аппарата управления, о правах и обязательствах сторон в сложных правовых отношениях.

При этом римское право отличалось большой гибкостью. Оно, как отмечал Ф. Савиньи, было всегда готово к обновлению форм конституционного устройства и правовых решений*(166).

Восприятию римского права способствовало также то, что его язык - латынь - не был утрачен, но стал языком Римской католической церкви, а также средством научного и международного общения.

Важно также подчеркнуть, что Кодекс Юстиниана был документом не языческого, а христианского права. В его текст были инкорпорированы нормы, не противоречившие христианским канонам. Он получил благословение церкви и был введен в действие главой христианской и, что важно подчеркнуть, единой империи.

Определенное значение имело еще одно обстоятельство, отмеченное профессором А.Х. Саидовым: "Когда в средневековой Европе господствовало натуральное хозяйство, а производство для рынка и торговля не имели широкого распространения, не было нужды и в римском праве. Но как только промышленность и торговля - сперва в Италии, а позже в других странах - развили дальше частную собственность, тотчас же было восстановлено и вновь получило силу авторитета тщательно разработанное римское частное право. Римское право - классическое выражение жизненных условий и конфликтов общества, в котором господствует частная собственность. Именно это обусловило возможность приспособления римского права к развивающимся в недрах средневековой Европы товарно-денежным отношениям"*(167).

Таким образом, можно отметить, что никакой иной законодательный акт прошлого не соответствовал задачам общественного и политического обновления так, как Кодекс Юстиниана. Поэтому неслучайно, что именно он стал предметом столь широкого и тщательного изучения во многих университетах Западной Европы.

Вместе с тем увлечение римским правом имело не только позитивное, но и негативное значение. Римское право освящало институт крепостной зависимости (аналога института колонов), ввело усложненные процессуальные формы и, что самое главное, стало практически недоступным для восприятия большей частью населения, не знавшей ни латыни, ни усложненных древнеримских правовых норм. Неслучайно на протяжении многих веков оно вызывало яростные возражения со стороны не только простых людей, но и многих юристов.

Первых ученых, изучавших римское право, называли глоссаторами от греческого слова glossa ("язык"). Первоначально это слово обозначало объяснение незнакомых слов. Позже оно стало использоваться в более широком контексте комментирования текстов. Основателем школы глоссаторов в 1084 г. стал Ирнерий, профессор Болонского университета.

Первые комментарии глоссаторов были написаны на полях либо между строк старинных рукописей, содержавших фрагменты римского права. В дальнейшем они стали публиковаться в отдельных изданиях. Наиболее известной стала работа флорентийца, профессора Болонского университета Аккурсия, в которую вошло около 96 тысяч глосс (издана примерно в 1230 г.)*(168).

Появляются научные трактаты по римскому праву. Одним из первых стал трактат "Извлечения Петра" (Exceptiones Petri), созданный во второй половине XI в. на юге Франции - в Провансе в целях разъяснения сложных вопросов права. Эта в цель в прологе к трактату была сформулирована следующим образом: "Так как даже наиболее сведущим в знании права ученым невозможно прийти к определенному заключению относительно многих и различных видов казусов, по причине всякого рода сомнительных случаев, то да позволено будет нам выяснить результаты юридических решений и контроверс путем исследования сущности естественного и гражданского права"*(169).

В Болонье было составлено несколько учебников, в которых содержались не только толкование норм римского права, но и достаточно целостное изложение общих принципов права. Так, автор учебника Suma Trecensis (Тройской суммы знаний) указывал, что законы должны толковаться гуманно, таким образом, чтобы был сохранен их общий смысл и они не расходились со справедливостью; что предписания закона должны исполняться лишь тогда, когда они совпадают с требованиями справедливости*(170).

Мощные центры правовой науки сформировались в Ломбардии, в частности в Павии, а также в Равенне, долгое время конкурировавшей с Болоньей.

В XIV в. на смену глоссаторам приходит новая школа - постглоссаторов, которая первоначально сложилась в Монпелье, Орлеане и на юго-востоке Франции, а впоследствии укоренилась в Париже. Она ставила задачу практического применения вновь обретенного римского права.

Первым наиболее значимым научным трудом стал трактат "Кодекс" (Lo Codi), появившийся в Провансе примерно в середине XII в. и служивший пособием для судей. Тем же целям служила составленная в Орлеане (примерно в 1260 г.) и основанная главным образом на римских источниках "Книга правосудия и тяжб" (Le livre de justice et de plaid).

Нормы римского права сохранялись и во многих кутюмах (обычаях), действовавших в разных частях Франции, о чем свидетельствуют такие компиляции обычаев, как Ордонансы Людовика Святого (Etablissement de Saint Louis) и Кутюмы Бовези (Coutime de Beauvaisis), написанные великим юристом Франции Бомануаром. Наиболее глубоко римское право повлияло на решение общих вопросов охраны прав и процессуальных форм ее осуществления.

Вопреки устоявшемуся мнению, следует подчеркнуть, что итальянская правовая школа сохраняла ведущие позиции в движении постглоссаторов. Так, Бартол (1313-1357 гг.), самый известный из постглоссаторов, чьи комментарии к Кодексу Юстиниана (Corpus Jirus Civilis) были признаны доктринальным источником не только в Италии, но и во многих других государствах*(171), работал и преподавал только в итальянских университетах - в Болонье, Перудже и Пизе. Представителем итальянской школы был и другой великий постлоссатор, ученик Бартола - Бальдус (1327-1400 гг.), читавший лекции в Перудже, Болонье, Пизе, Флоренции, Падуе и Павии и написавший много классических работ, в частности комментарии к Собранию законов о феодах (Libri Feudorum).

Западноевропейские и, прежде всего, итальянские университеты сыграли огромную роль в развитии права. По некоторым оценкам, только в одном Болонском университете право одновременно изучали до 10 тыс. человек не только из разных городов Италии, но и многих государств и княжеств Западной Европы: Франции, Германии, Англии, Испании, Фландрии и других*(172).

Обращаясь к этой теме, Г. Берман писал: "Воспитанные в духе новой юридической науки, новые поколения университетских выпускников поступали на службу в канцелярии и другие учреждения возникавших в то время церковных и светских политий и становились советниками, судьями, адвокатами, администраторами, составителями проектов законов. Они прилагали свои знания для того, чтобы придать стройность и связность растущему множеству правовых норм, помогая таким образом вылепить новые правовые системы из материала старых правовых порядков, которые прежде были почти совершенно растворены в общественном обычае и политических и религиозных институтах"*(173).

Следует также подчеркнуть, что именно университеты закладывали фундамент будущего единства романо-германского сообщества права. Право преподавалось там, "как четко очерченный и систематизированный свод знаний", как наука, в которой юридические решения и законодательные акты изучались и объяснялись с точки зрения принципов и истин, общих для всей системы в целом*(174).

Раскрывая значение римского права, великий немецкий ученый Р. Иеринг писал: Три раза Рим диктовал миру законы, три раза приводил народы к единству: в первый раз, когда римский народ был еще в полной своей силе, - к единству государства; во второй раз после того, как этот народ уже исчез, - к единству церкви; в третий раз - вследствие усвоения римского права в средние века - к единству права; в первый раз - внешним принуждением - силою оружия, два другие раза - силою духа"*(175).

И дело было не только в заимствовании каких-либо отдельных норм, хотя оно, конечно, имело широкое распространение. Значительно более существенным было то, римское право "произвело полный внутренний переворот, преобразовало все наше юридическое мышление"*(176).

Наиболее глубокий след оно оставило в сфере частного права, в основу которого была положена идея о том, что "индивидуальное право не обязано своим существованием государству, но существует в силу своего собственного полномочия, несет свое оправдание в самом себе"*(177).

В дальнейшем эта идея послужила основой для деления романо-германского права на частное и публичное.

Столь же глубоким было воздействие юридической техники. По словам Иеринга, это был тот крепкий, несокрушимый фундамент, на котором было возведено "образцовое произведение юридического искусства, подобного которому мир не знает, здание такой законченности и крепости, что почти тысячу лет спустя чужие народы снова отворяют его запертые двери, чтобы там устроить свои аудитории и судилища"*(178).

Конечно, необходимо сделать оговорку. Рецепция римского права не была тотальной либо повсеместной. Она осуществлялась с переменным успехом и с разной степенью полноты: более широко в Италии, Испании, в южных провинциях Франции и менее глубоко в центральных и северных частях Европы - в Германии, Австрии, во Фландрии. Многое зависело от уровня развития национального или местного права. Обращаясь к этой теме, П.Г. Виноградов писал: "Там, где, как в саксонских землях, крайнему партикуляризму и неопределенности юридических норм было оказано национальное противодействие, германское право показало себя способным развиваться самостоятельно"*(179).

При этом отметим, что в Германии рецепция римского права не была продолжительной. Она началась в конце XV в. и уже через несколько десятилетий была прервана Реформацией, одним из лозунгов которой был отказ от римского права. В частности, было выдвинуто требование: "Все доктора права должны быть устранены, и правосудие должно твориться по закону Моисея, потому что не годится людям пользоваться лучшим законом, чем тот, который возвещен Богом"*(180). В дальнейшем рецепцию римского права сдерживали те обычаи, которые сложились в немецких землях и к концу XVIII в. нашли мощную поддержку со стороны исторической школы права.

Рецепция римского права сдерживалась и более глубинными процессами. С конца XVI в. в Центральной и Южной Европе наступило время застоя, природу которого на примере поэтического искусства блистательно раскрыл Й. Хейзинга: "Мы видим всеобщее бессилие сочинить что-либо новое; происходит лишь обработка, модернизация старого материала. Наступает передышка в мышлении; творческий дух завершил построение здания Средневековья и еле ворочается от усталости. Повсюду запустение и увядание. Люди взирают на мир в отчаянии, все движется вспять, душу гнетут уныние и тревога"*(181).

Но это было только затишье перед великими революциями, в огне которых родилось новое право.