Осада Уршу

 

Этот текст представляет собой выполненный самими хеттами аккадский перевод недошедшего хеттского подлинника и посвящен главным образом разбору упущений и проступков царских слуг, примыкая к жанру популярных у хеттов «назидательных рассказов».

 

...Сандас принес весть... Царь¹ тогда сказал так: «Сандас, ступай!.. Сделай все как должно. Смотри, чтобы не вышло, что город уже будет разрушен до того, как ты туда придешь! Будь осмотрителен! А не то город будет разрушен и произойдет трех и опустошение. Если же ты будешь осмотрителен, то город не будет разрушен. Когда вы пойдете на сражение, пусть военачальники смотрят внимательно! Воины вражеские, как псы, побегут впереди! Кто этого пса увидит?». Они так отвечали царю: «Мы будем внимательны, и мы избежим греха и опустошения города».

Тогда царь сказал им так: «Если город погибнет, то случится грех, случится преступление». И тогда они отвечали так: «Восемь раз мы вступали в бой, и город хотя и будет разрушен, но греха мы не совершили». И царь был доволен их ответом.

Но они сломали стенобитное орудие. Царь рассердился, и лицо его омрачилось: «Всегда они приносят мне дурные известия; пусть Бог Грозы унесет вас в бурном потоке!» Царь продолжал так: «Не ленитесь! Сделайте стенобитное орудие на хурритский лад, и пусть его скорее доставят. Сделайте башню-гору для осады, и пусть ее тоже скорее доставят. Большое стенобитное орудие делайте из дерева с горы Хассу, и пусть скорее его доставят. Начинайте насыпать землю! А когда кончите, пусть все станут по местам. Пусть тогда враг начнет сражение, это будет безумством с его стороны!»

Тогда Сариванда сказал: «Там холодно сейчас. Завтра начнут земляные работы, а пока можно об этом не беспокоиться». И царь был доволен его ответом.

Царь позвал Сандаса в Лухуццантию и спросил его о подданном человека Кархемыша: «Какие там новости?» Так отвечал Сандас: «Когда Уршу падет, тогда подданный окажется у нас в руках. Сейчас твои подданные сидят на горе и оттуда обозревают вражеский город». Тогда царь спросил его: «Ты меня слушаешь?» – «Я слушаю». – «Ступай и скажи им так: кто бы вы ни были, будьте разумными! И покажите себя верными военачальниками! В Хатти не было ничего плохого. Но когда вот Нунну и Кулет совершили зло, – смотрите, что с ними стало! А что сделал человек из Кархемыша, это вы видели?» Вот что они говорили:

«Разве кто-нибудь думал, что Ирияя придет и скажет, как лжец: «Мы принесем башню и стенобитное орудие». А на самом деле они не принесли ни башни, ни стенобитного орудия. Он подумал, подумал, да и их принес кому-нибудь другому. Так схватите его и скажите ему: «Ты нас обманываешь, а мы из-за тебя обманываем Царя».

«Царь нарушил слово моего отца, слово моего деда... Бояться его не надо. Один-единственный военачальник сюда пойдет, мало воинов сюда пойдет. И ни военачальники, ни главные над пешими воинами сюда не придут».

«...Тридцать боевых колесниц города Хуруххи, которые вошли в город Асиху, удалось захватить и отослать их назад». Тогда Кулет сказал так: «Сыновья Сына Бога Грозы² сражаются за царствование. Что же ты медлишь? А теперь ты что царю принес? Что ты для боя сделал?» А те ему отвечали так: «Только если к нам будут враждебны, мы ответим враждой».

Сандас снова принес донесение. Царь тогда сказал так:

...«Почему вы не дали им сражения? Вы словно стоите на воде, а не на колесницах, и сами чуть не стали течь, как вода. Он вам отплатит за это, еще бы! Вам бы на колени стать перед ним! Вы если не убить его должны были, то хоть бы напугать его. А вы вели себя, как женщины.

Вспомни о сыновьях Лария. Сыновья Лария тоже медлили, хотя они и пели боевую песнь Забабы:

«Рогом бык щенка придавит,

Белолобый бык,

Вот идут быки на битву,

И бегут щенки!»³

Но хоть они так пели, на самом деле они взяли в руки веретена, а стрелы унесли прочь. Иголки они взяли в руки, а палицы свои унесли прочь⁴. Раньше Тудхалияс вот так же передо мной повел себя, как женщина. А теперь ты себя ведешь, как женщина!» И, рассказав это, царь продолжал так: «Ступайте! Когда в Уршу придете, будете вы жечь городские ворота и вести бой как надо?»

И тогда они отвечали царю: «Восемь раз мы с ним вступали в бой. Мы опрокинем их замыслы и возьмем город». Царь отвечал: «Хорошо!».

Но они так и не сделали ничего городу. А многие из слуг царя получили раны в стычках и умирали. Царь разгневался. И он сказал так: «Следите за дорогами. Смотрите, кто входит в город и кто выходит из города. Пусть никто из города не сможет уйти к врагу. Пусть никто не сможет пойти ни к Арвару, ни к Хальпе, ни к войску хурритов, ни к Цуппе!» Они ответили: «Мы следим. Восемьдесят колесниц и восемь пеших отрядов окружают город. Пусть сердце царя успокоится.

Каждый стоит на своем месте». Но вдруг беглец пришел из города. Вот что он рассказал: «Человек царя Хальпы приходил пять раз, человек Цуппы в самом городе, люди Арвары входят в город и выходят из города, человек моего господина – Сына Бога Грозы – входит в город и выходит из него, вот что он сказал: «Как же можно положиться на вас?». Вот что он⁵ говорит: «Я принес серебро, имущество, быков и овец; их я отдал хурритам; и если мне они помогут, я им семикратную дань принесу; и я приведу сыновей страны и еще удвою дань хурритам. И от царя⁶ я помощь приведу». И царь разъярился. И вот что он сказал: «Как же можно положиться на вас? Где же те восемьдесят колесниц и где же восемь отрядов?..».

 

¹ Скорее всего, Хаттусилис I.

² «Сын Бога Грозы» (хурритского Тешшуба) и «царь войска хурри(тов)» (также «войска манда» [в надписи алалахского царя Идриму]) – титул великих царей Ханигальбата как в домитаннийский, так и в митаннийский период. «Хурритами» без дополнительных уточнений у хеттов также именовались прежде всего верхнемесопотамские хурриты.

³ Сравнение хеттского героя с быком, самих хеттов – с волчьей стаей, а врагов хеттов (особенно хурритов) – с собачьей сворой – общее место в хеттской литературе. В Лидии сохранился хеттский обряд жертвоприношения щенков богу войны.

⁴ Идиоматические выражения с общим значением «обабились, повели себя не по-мужски».

⁵ Видимо, правитель Уршу.

⁶ Очевидно, царя Хальпы. Подчеркнутое, в том числе на фоне этого примера, отсутствие титулования «царем» правителя хурритов наводит на мысль о раннегосударственном, полуплеменном, т.е. домитаннийском периоде истории Хурри-Ханигальбата.