Военное дело турок-османов

(Вратислав, «Приключения»)

Мелкий чешский дворянин Вацлав Вратислав (1576-1635 гг.) из селения Дмитровичи поступил на службу к австрийскому вельможе Фридриху Креквицу, которого в 1591 г. император Рудольф II направил послом в Стамбул. Посольство из Вены через Балканы прибыло в османскую столицу, где вскоре было арестовано по ложному доносу. Его члены попали в тюрьму, а потом их продали в рабство. Вратислав стал гребцом на галерах, был выкуплен и с трудом выбрался из Османской империи, воспользовавшись походом турок в Венгрию. Вернувшись на родину, он в 1599 г. описал свои приключения. Позднее занимал при австрийском дворе различные посты. Длее привдятся четыре отрывка из его сочинения.

ЯНЫЧАРЫ

Янычары во всей турецкой области в большом почете: они турецкого султана дворяне и пешая гвардия, которой состоит при султане 12 000... Янычары эти набираются из детей христианского народа, живущего под турецкой властью. Набирают их по нескольку сотен через два года в третий, малых ребят лет восьми, девяти и десяти, и приставлены доктора, которые должны каждого рассмотреть в лицо и рассудить, к чему каждый мальчик может быть со временем годен. Самые лучшие берутся на службу турецкому султану, других разбирают паши и иные турецкие начальники. Остальные – тупые головы, продаются за дукат в Анатолию и в Азию до определенного времени, лет до 18, но не свыше чем до 20 лет, и живут там в нужде. Вырастают в холоде, в голоде, в зное, в наготе, и все с ними обращаются, как с псами... И всех их, как исполнится им около 20 лет, натерпятся они горя, обгорят на солнце и привыкнут ко всякой работе, – привозят в Стамбул из всех мест, куда они были распределены. Тут самых крепких и суровых из них записывают в младшие янычары и отдают под командование старших. Под их надзором младшие приучаются стрелять, рубиться саблями, бро- рать копья, скакать через рвы, лазать на стены и исполнять всякую службу, какую прикажет старший. Каждый находится в полном повиновении у своего старшего и должен ему варить кушанье, колоть дрова и выполнять всякое его желание до тех пор, пока нет войны. А кто пойдет со старшими на войну, должен служить тому, за кем он записан: разбивать палатки, ходить за верблюдами, смотреть за вьюками и все делать, какая бы ни случилась необходимость в работе. А когда произойдут битва или приступ, они идут впереди; тут один перед другим старается себя вымазать. Потом тех из молодых людей, кто покажет свою храбрость, принимают в чин старших янычар... Из них потом выходят жестокие злодеи, и из всех турецких солдат они самые безжалостные к христианам. А боевые люди они самые неукротимые, и в них султан турецкий имеет самую надежную для себя охрану.

БОЛГАРИЯ

Выехали мы из Софии... Нигде по дороге не видели мы таких, как гут, опрятных селений и местечек... Видели мы прекрасные плодородные поля и долины болгарские. В этих местах несколько дней кряду ели мы печеный в золе хлеб... Жены и девицы пекут тот хлеб дома и продают, потому что в том краю особых пекарей нет. Как только узнают женщины, что приехали гости, спешат замесить готовую муку на воде без дрожжей, кладут тесто в горячую золу и, как поспеет хлеб, прямо из печи несут горячий продавать его... Стоит упомянуть о наряде деревенских женщин в этом краю. Они ходят в белых сорочках или кофтах из тканого полотна, не очень тонкого, прошитого насквозь разноцветными нитками по кайме около подола и на рукавах... Они надевают высокую шапку, плетенную из соломы и подбитую холстом вроде тех шляп, что у нас в деревнях делают из зеленого тростника... На горло надевают разноцветные стеклянные бусы и в ушах носят серьги, такие длинные, что висят до плеч.

О том народе болгарском рассказывают, что он пришел в здешние места от скифской реки Волги, где прежде жил вместе с другими народами, а оставил прежние свои поселения отчасти добровольно, отчасти теснимый другими племенами. И от той реки зовутся они болгарами, что значит волгари. Они поселились в горах, называемых Тамус, между городами Софией и Филиппополем, в районах, от природы красивых и возделанных. Живя тут, они довольно долго оставались неподвластны греческому императору. В одном сражении разбили они Балдуина, старшего графа Фландрского, который завоевал Константинопольское царство. Однако не смогли одолеть турецкой силы, были побеждены и должны бедственно покориться турецкому игу, которое тяжко несут и доныне. Языка они славянского, так что мы, чехи, можем с ними разговаривать.

НЕВОЛЬНИКИ

Гассан-паша сделал набег на Хорватию, захватил крепость Выгишт и с великим торжеством привел в Стамбул 300 христианских пленников, из которых каждый должен был нести пять или шесть отрубленных и набитых христианских голов... Ехало несколько сотен повозок, а на них – сотни жен, детей, девушек и парней. Жалко было смотреть на них, как матери держали на руках малых детей, грудных еще младенцев. Видели мы тут и старух, которые с воплями и рыданиями несли в руках отсеченные головы своих мужей. А турки, восхищаясь этим торжеством, ликовали с громкими криками... На другой день рано утром десятую часть тех пленных отвели к султану, а остальных отослали на рынок... Горестное зрелище видеть на том торгу, как тут продают и уводят христиан. Один купит мать, другой – детей, иной – малых ребят, иной – девушек, и так все родные разлучаются друг от друга в разные стороны в неволю и уж не увидятся до самой смерти.

На том торгу сидят группами на отдельных местах старики, взрослые мужчины, молодые люди, девушки, старухи, девчата, женщины с грудными младенцами. Кто хочет купить себе невольника, выбирает из них и ведет в особую комнату, сооруженную тут же на торгу; там раздевает донага, осматривает с головы до ног и, если понравится ему, покупает, а если нет, идет прочь и смотрит остальных, так что несчастные люди каждый почти час должны снимать с себя свои лохмотья и раздеваться донага. Пищей им служит кусок хлеба, питьем – вода, да и то в скудном количестве. Кто сам не испытал, тот не поверит, да и нельзя поверить, каковы несчастье и нужда, в которых живут турецкие невольники. Турки обращаются с ними хуже, чем с собакой. Покуда человек работает, он живет; а не может работать, снимут голову. Счастье человеку, если ему доведется быть убитым на войне, но не попасть в столь страшную и бедственную долю, испытывая днем и ночью, весь свой век, нестерпимые мучения.

СУЛТАН В ПОХОДЕ

Мехмед-паша, поднимаясь за час до полуночи с 50 000 человек, шел впереди султана с главным войском за сутки исправлять дороги и разбивать лагеря для султана и первых военачальников. А лагеря каждый день переменялись. И всякий раз к приезду султана устраивался новый стан в виде правильной крепости, на отмеренном четырехугольном месте, с бастионами. Посередине лагеря разбивались огромные зеленые палатки для султана, его придворных чинов, дворян, коней, повозок и прислуги – все в таком множестве, что между ставками можно было заблудиться, точно в большом городе. В ставках устраивались двери из клеенки, а стража повсюду так была расставлена, чтобы к султанской палатке никто не мог подойти без позволения.

Когда Мехмед-паша выступил из лагеря со своим 50-тысячным войском вперед, для первого наряда, то не слышно было ни малейшего крика, шума или трубного звука. Только слегка трубили в небольшую дудку, чтобы дать сигнал к выступлению. Становясь на ночлег, разбивали стан в тишине, без всякого шума, а наутро снимались и вьючили лошадей и верблюдов... За Мехмед-пашою шел султан с главным своим войском; сам он – посередине, окруженный в большом числе обычной своей стражей с янычарами, спахиями, копьеносцами и с первыми пашами. По правую сторону от него ехало всегда 12 000 спахиев с золотыми знаменами на копьях. По левую сторону – такое же число конников с красными знаменами на копьях, все, точно усеянные маковым цветом. Впереди султана шли пешие 12000 янычар, а за султаном и за пашами – все санджаки султанских земель, и все время в походе тут трубили в большие трубы. Затем ехали все дворяне, а напоследок – Чикул-паша с изменниками, то есть с отуреченными из числа христиан, а также с другими турками, а всего их было 15 000. Возле самого султана ехали копьеносцы с луками и стрелами, а придворные служители наводили порядок, надзирая, чтобы все ехали ровными рядами. В пути потешали султана всякими военными потехами, вы-делывая удивительные штуки. Одни скакали взапуски мимо султана, другие метали копья, иные на всем скаку становились на седло ногами, поворачивались назад, соскакивали с седла, потом опять вскакивали и проделывали множество тому подобных упражнений...

Когда дошли мы до Белграда, тут все войско соединилось в одну громаду до 500 000... Султан не захотел жить в крепости и остался в полевой ставке. Тут к нему явилось несколько тысяч татар. Они занимались тем, что днем и ночью жгли и грабили христианские селения, находившиеся под охраной у турецких властей, и пригоняли в стан свою добычу, целые стада скота и кобылиц... Каждый день татары захватывали множество людей и приводили к султану.