ВЕЛИКАЯ ЛОЖЬ НАШЕГО ВРЕМЕНИ

(Извлечение)

 

Что основано на лжи, не может быть право. Учреждение, основанное на ложном начале, не может быть иное, как лживое. Вот истина, которая оправдывается горьким опытом веков и поколений.

Одно из самых лживых политических начал есть начало народовластия, та, к сожалению, утвердившаяся со времени французской революции идея, что всякая власть исходит от народа и имеет основание в воле народной. Отсюда истекает теория парламентаризма, которая до сих пор вводит в заблуждение массу так называемой интеллигенции - и проникла, к несчастию, в русские безумные головы. Она продолжает ещё держаться в умах с упорством узкого фанатизма, хотя ложь её с каждым днём изобличается всё явственнее перед целым миром.

В чём состоит теория парламентаризма? Предполагается, что весь народ в народных собраниях творит себе законы, избирает должностные лица, стало быть, изъявляет непосредственно свою волю и приводит её в действие. Это идеальное представление. Прямое осуществление его невозможно: историческое развитие общества приводит к тому, что местные союзы умножаются и усложняются, отдельные племена сливаются в целый народ или группируются в разноязычии под одним государственным знаменем, наконец, разрастается без конца государственная территория - непосредственное народоправление при таких условиях немыслимо.

Итак, народ должен переносить своё право властительства на некоторое число выборных людей и облекать их правительственною автономией. Эти выборные лица, в свою очередь, не могут править непосредственно, но принуждены выбирать ещё меньшее число доверенных лиц - министров, коим предоставляется изготовление и применение законов, раскладка и собирание податей, назначение подчинённых должностных лиц, распоряжение военной силой.

...Такова теория. Но посмотрим на практику....Выборы никоим образом не отражают волю избирателей. Представители народные не стесняются нисколько взглядами и мнениями избирателей, но руководятся собственным произвольным усмотрением или расчетом....Министры в действительности самовластны; и, скорее, они насилуют парламент, чем парламент их насилует. Они вступают во власть и оставляют власть не в силу воли народной, но потому, что их ставит у власти или устраняет от неё могущественное личное влияние или влияние сильной партии. Они располагают всеми силами и достатками нации по своему усмотрению, раздают льготы и милости, содержат множество праздных людей на счёт народа и притом не боятся никакого порицания, если располагают большинством в парламенте, а большинство поддерживают раздачей всякой благостыни с обильной трапезы, которую государство отдало в их распоряжение. В действительности министры столь же безответственны, как и народные представители. Ошибки, злоупотребления, произвольные действия - ежедневное явление в министерском управлении, а часто ли слышим мы о серьёзной ответственности министра? Разве, может быть, раз в пятьдесят лет приходится слышать, что над министром суд, и всего чаще результат суда выходит ничтожный сравнительно с шумом торжественного производства.

Если бы потребовалось истинное определение парламента, надлежало бы сказать, что парламент есть учреждение, служащее для удовлетворения личного честолюбия и тщеславия и личных интересов представителей. Учреждение это служит не последним доказательством самообольщения ума человеческого. Испытывая в течение веков гнёт самовластия в единоличном и олигархическом правлении и не замечая, что пороки единовластия суть пороки самого общества, которое живёт под ним, люди разума и науки возложили всю вину бедствия на своих властителей и на форму правления и представили себе, что с переменою этой формы на форму народовластия или представительного правления общество избавится от своих бедствий и от терпимого насилия.

...На фронтоне этого здания красуется надпись: «Всё для общественного блага». Но это не что иное, как самая лживая формула; парламентаризм есть торжество эгоизма, высшее его выражение. Всё здесь рассчитано на служение своему «я». По смыслу парламентской фикции представитель отказывается в своём звании от личности и должен служить выражением воли и мысли своих избирателей; а в действительности избиратели - в самом акте избрания отказываются от всех своих прав в пользу избранного представителя. Перед выборами кандидат в своей программе и речах своих ссылается постоянно на вышеупомянутую фикцию: он твердит всё о благе общественном, он не что иное, как слуга и печальник народа, он о себе не думает и забудет себя и свои интересы ради интереса общественного. И всё это - слова, слова, одни слова, временные ступеньки лестницы, которые он строит, чтобы взойти куда нужно и потом сбросить ненужные ступени. Тут уже он не станет работать на общество, а общество станет орудием для его целей. Избиратели являются для него стадом для сбора голосов, и владельцы этих стад подлинно уподобляются богатым кочевникам, для коих стадо составляет капитал, основание могущества и знатности в обществе. Так развивается, совершенствуясь, целое искусство играть инстинктами и страстями массы для того, чтобы достигнуть личных целей честолюбия и власти. Затем уже эта масса теряет всякое значение для выборного ею представителя до тех пор, пока понадобится снова на неё действовать: тогда пускаются в ход слова льстивые и лживые фразы - в угоду одним, в угрозу другим: длинная нескончаемая цепь однородных маневров, образующая механику парламентаризма. И такая-то комедия выборов продолжает до сих пор обманывать человечество и считаться учреждением, венчающим государственное здание.

...Кто по натуре своей способен к бескорыстному служению общественной пользе в сознании долга, тот не пойдёт заискивать голоса, не станет воспевать хвалу себе на выборных собраниях, нанизывая громкие и пошлые фразы. Такой человек раскрывает себя и силы в рабочем углу своём или в тесном кругу единомышленных людей, но не пойдёт искать популярности на шумном рынке. Такие люди, если идут в толпу людскую, то не затем, чтобы льстить ей и подлаживаться под пошлые её влечения и инстинкты, а разве затем, чтобы обличать пороки людского быта и ложь людских обычаев.

...Выборы - дело искусства, имеющего, подобно военному искусству, свою стратегию и тактику.

...В день окончательного выбора лишь немногие подают голоса свои сознательно: это отдельные влиятельные избиратели, коих стояло уговаривать поодиночке. Большинство, т.е. масса избирателей, даёт свой голос стадным обычаем за одного из кандидатов, выставленных комитетом....Никто почти не знает человека, не даёт себе отчёта ни о характере его, ни о способностях, ни о направлении: выбирают потому, что многие наслышаны об его имени. Напрасно было бы вступать в борьбу с этим стадным порывом. Положим, какой-нибудь добросовестный избиратель пожелал бы действовать сознательно в таком важном деле, не захотел бы подчиниться насильственному давлению... Ему остаётся или уклониться вовсе в день выбора, или подать голос за своего кандидата по своему разумению. Как бы ни поступил он, всё-таки будет выбран тот, кого провозгласила масса легкомысленных, равнодушных или уговорённых избирателей.

...Выбор бы должен падать на разумного и способного, а в действительности падает на того, кто нахальнее суётся вперёд. Казалось бы, для кандидата существенно требуются образование, опытность, добросовестность в работе, а в действительности все эти качества могут и не быть; они не требуются в избирательной борьбе, тут важнее всего смелость, самоуверенность в соединении с ораторством и даже с некоторой пошлостью, нередко действующей на массу. Скромность, соединённая с тонкостью чувства и мысли, для этого никуда не годится.

...Что такое парламентская партия? По теории, это союз людей, одинаково мыслящих и соединяющих свои силы для совокупного осуществления своих воззрений в законодательстве и в направлении государственной жизни. Но таковы бывают разве только мелкие кружки: большая, значительная в парламенте партия образуется лишь под влиянием личного честолюбия, группируясь около одного господствующего лица.

...Итак, все существенные действия парламентаризма отправляются вождями партий: они ставят решения, они ведут борьбу и празднуют победу. Публичные заседания суть не что иное, как представление для публики. Произносятся речи для того, чтобы поддержать фикцию парламентаризма.

...Таков сложный механизм парламентского лицедейства, таков образ великой политической лжи, господствующей в наше время. По теории парламентаризма должно господствовать разумное большинство; на практике господствуют пять-шесть предводителей партий: они, сменяясь, овладевают властью. По теории, убеждение утверждается ясными доводами во время парламентских дебатов; на практике оно не зависит нисколько от дебатов, но направляется волею предводителей и соображениями личного интереса. По теории, народные представители имеют единственно в виду народное благо; на практике они под предлогом народного блага и на счёт его имеют в виду преимущественно личное благо своё и друзей своих. По теории, они должны быть из лучших, излюбленных граждан; на практике - это наиболее честолюбивые и нахальные граждане. По теории, избиратель подаёт голос за своего кандидата потому, что знает его и доверяет ему; на практике избиратель даёт голос за человека, которого по большей части совсем не знает, но о котором натверждено ему речами и криками заинтересованной партии. По теории, делами в парламенте управляют и двигают опытный разум и бескорыстное чувство; на практике - главные движущие силы здесь - решительная воля, эгоизм и красноречие.

Вот каково, в сущности, это учреждение, выставляемое целью и венцом государственного устройства. Больно и горько думать, что в земле Русской были и есть люди, мечтающие о водворении этой лжи у нас; что профессора наши ещё проповедуют своим юным слушателям о представительном правлении, как об идеале государственного учреждения; что наши газеты и журналы твердят о нём в передовых статьях и фельетонах, под знаменем правового порядка; твердят, не давая себе труда вглядеться ближе, без предубеждения, в действие парламентской машины....Едва ли дождёмся мы, но дети наши и внуки несомненно дождутся свержения этого идола, которому современный разум продолжает ещё в самообольщении поклоняться...