Студопедия — T1pazjM.amu4eckuukpumepuUJnacuimalfH0cmu 3 страница
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

T1pazjM.amu4eckuukpumepuUJnacuimalfH0cmu 3 страница







Власть ситуации 89

После того как соревнования завершались и их влияние на аттитюды мальчиков было установлено, наступала третья фаза эксперимента. Вместо того чтобы соревноваться за награды, ко­торые одна группа могла завоевать исключительно за счет дру­гой, обе группы не только оказывались перед целым рядом об­стоятельств, в которых они преследовали общую «из ряда вон выходящую» цель, но и обнаруживали, что эта цель могла быть достигнута исключительно в результате межгруппового взаимо­действия. В наиболее показательном случае обе группы, выехав вместе за пределы лагеря, обнаруживали, что грузовик, который вез их, сломался. В результате они могли вернуться в лагерь к обеду только в том случае, если бы удалось каким-нибудь образом заве­сти грузовик. Это они и сделали, принявшись все вместе тянуть за веревку, привязанную к переднему бамперу машины. (Для этого они использовали — и вовсе не случайно — веревку, служившую им ранее снарядом при перетягивании каната!)

Результаты этого кратковременного, но побуждающего к да­леко идущим выводам полевого исследования были ясны и убе­дительны. Несмотря на то что физическое разделение обитателей лагеря с самого начала на две группы вело к возникновению дружеских отношений внутри каждой из них, порождая даже склонность ставить собственную группу в чем-то выше другой, оно не стало причиной установления между двумя группами враж­дебных отношений. Стремление унижать и враждебность по от­ношению к членам противоположной группы начинали прояв­ляться только в условиях соревнования за ограниченные ресурсы. Посредством неформального наблюдения и ряда умно сплани­рованных небольших экспериментов, поданных в форме игры, исследователям удалось показать, что норма мирного сосуще­ствования начинала ослабевать с началом состязаний и посте­пенно улетучивалась по мере возрастания накала борьбы. Обе группы редко упускали возможность ввязаться в перебранку, умалить способности друг друга и даже вполне открыто проявить агрессивность. Ко времени окончания соревнований члены обе­их групп утверждали, что они не хотят больше ничего делать вместе. В то же самое время возрастала внутригрупповая солидар­ность, равно как и авторитет физической силы.

Короче говоря, соревнование между группами явилось доста­точным условием для усиления межгрупповой враждебности. Хотя культурные и внешние физические различия между группами могли усиливать уже имеющуюся враждебность. Шериф заклю-


 

Глава 2

чил, что подобного рода различия не являются необходимым условием для ее возникновения.

По мнению Шерифа, не менее важно было показать, что меж­групповой конфликт может быть ослаблен путем постановки неор­динарных целей и организации совместных мероприятий с целью их достижения. И вновь неформальные наблюдения и мини-экспе­рименты раз за разом демонстрировали изменение взаимных чувств и развитие дружеских отношений между недавними соперниками и даже врагами. Однако Шериф счел нужным особо отметить, что подобные изменения к лучшему не были ни мгновенными, ни неизбежными (в ходе первых совместных мероприятий устранить разделение по принципу «мы — они» не удалось).

Шериф не мог также удержаться от замечания, что чисто информационные кампании (даже те, что основывались на при­зывах к соблюдению моральных принципов) неизменно терпе­ли неудачу в отношении ослабления враждебности. Служившие паузами между соревнованиями воскресные церковные службы, в ходе которых особый упор делался на проповедь братской люб­ви, необходимости прощать врагов и стремиться к сотрудниче­ству, не имели никакого эффекта. Мальчики покидали церковь с торжественным видом, а затем, спустя буквально несколько минут, возвращались к своим постоянным заботам о том, как нанести поражение или подчинить себе ненавистную группу со­перников. И лишь изменение характера существовавшей между группами реальной взаимозависимости смогло инициировать со­ответствующее изменение аттитюдов и поведения их членов.

Социальные исследователи 50-х годов не могли оставить без внимания и то, что демонстрации Шерифа имели прямое отно­шение к актуальным в то время проблемам религиозных, этни­ческих и в особенности расовых предрассудков. Полученные Ше­рифом результаты выглядели обнадеживающе для поборников десегрегации в студенческих общежитиях, сферах занятости и образования, и в то же время они содержали в себе предостере­жение против преувеличения ценности «простого общения», т.е. общения, при котором не преследуется (возможно, необходимо было бы добавить: не преследуется с успехом) достижение общих целей (Cook, 1957, 1979, 1985; Deutsch & Collins, 1951; Gerard & Miller, 1975; Pettigrew, 1971, 1986).

Стоит заметить, что за последние два десятилетия мы стали свидетелями весьма любопытного концептуального вызова, на­правленного против, по меньшей мере, одного из аспектов тео-


Власть ситуации

ретических построений Шерифа. Генри Тэджфел и его коллеги (Tajfel, 1970, 1981; Tajfel, Billig, Bundy & Flament, 1971) стреми­лись продемонстрировать, что «простое», чисто номинальное разделение людей на группы может порождать внутригрупповой фаворитизм и дискриминацию по отношению к членам других фупп, даже при отсутствии сколько-нибудь тесных отношений между членами одной и той же группы.

Например, в одном из таких исследований детям, отнесен­ным к одной из двух «минимальных групп» (сформированных в зависимости от того, чьим картинам они отдавали предпочте­ние — Клее или Кандинского), было дано задание распределить деньги между членами — как своей собственной, так и другой группы (при этом они не знали о тех, кому давали деньги, ни­чего, кроме их фупповой принадлежности). Важнейший вывод данного исследования, очевидность которого была подтвержде­на и в ходе других экспериментов, воспроизводивших его кон­цептуально и предпринимавшихся в целом ряде стран, состоял в наличии ощутимой (хотя и незначительной) склонности испы­туемых вознаграждать членов собственной группы более высоко по сравнению с членами другой группы. Иными словами, даже самое произвольное и не чреватое на первый взгляд никакими последствиями разделение на группы может служить основанием для дискриминирующего поведения.

Открытия Тэджфела и его соавторов и последователей выз­вали сетования критиков на искусственность проводившихся экс­периментов (по причине того, что вознаграждения распределя­лись лишь «на бумаге»), пробудив горячую полемику о возмож­ности их соотнесения с реальной действительностью и корректной интерпретации (Brown, 1986. С. 543-551). Между тем эти исследования действительно доказывают, что склонность ви­деть мир сквозь призму дихотомии «мы — они», полагая при этом (по крайней мере на правах рабочей гипотезы), что «мы» в чем-то лучше, чем «они», и заслуживаем большего, является фундаментальным аспектом социального восприятия. На осно­вании этих исследований можно также выдвинуть антимаркси­стскую гипотезу о том, что важную роль в общественных отно­шениях могут играть не только сугубо материальные и объек­тивные, но и субъективные аспекты социальной жизни. К данному вопросу мы еще вернемся в главе 7, где обсудим вли­яние, которое оказывают на социальное поведение и объектив­ная ситуация, и субъективные аспекты культуры.


 

Глава 2

fpakmopbi, препятствующие вмешательству свидетеля

Некоторые из лучших и наиболее интересных исследований, предпринятых в рамках основанной Левиным традиций ситуа-ционизма, обязаны своим происхождением не абстрактным тео­риям, а тщательному анализу явлений реального мира. Пожалуй, наиболее хорошо известный пример данной традиции дают нам классические исследования феномена вмешательства свидетеля, предпринятые два десятилетия назад Джоном Дарли (J. Darley) и Биббом Лэтэнэ (В. Latane).

1960-е годы были наполнены событиями, которые многих заставили думать, что разрывается сама социальная ткань амери­канского общества. Внимание Дарли и Лэтэнэ привлек ряд фак­тов нападения на женщин, в ходе которых на помощь жертвам не приходил никто. Один из подобных инцидентов получил ши­рокий общественный резонанс.

В Кью Гарденс, одном из кварталов Нью-йоркского района Куинс, заселенном представителями среднего класса, произош­ло буквально следующее: нападавший в течение 30 минут непре­рывно наносил удары ножом женщине по имени Китти Джено-везе. Несмотря на то что несчастная все это время звала на по­мощь и даже на то что (как установила позже полиция) ее крики слышали по крайней мере 38 человек, никто никоим образом не вмешался в происходящее. Никто даже не вызвал полицию!

Программы новостей, которые никогда не упустят случая, позлословить о человеческом поведении, были единодушны, относя невмешательство соседей на счет растущих среди населе­ния мегаполиса отчуждения и апатии. Воспитанные в традициях ситуационизма и субъективизма Дарли и Лэтэнэ думали иначе. Они выдвинули гипотезу, что в данном случае, равно как и в ряде других, когда свидетели не приходили на помощь жертвам несчастных случаев, болезней или преступлений (даже при об­стоятельствах, не сопряженных для них с опасностью либо со сколько-нибудь существенными затратами), действия потенци­альных альтруистов тормозились отнюдь не безразличием, а ско­рее некоторыми существенными факторами социальной ситуа­ции. В частности, присутствием других потенциальных альтруис­тов и их аналогичным невмешательством в ту же самую ситуацию.

Как утверждали Дарли и Лэтэнэ, участие в ситуации группы людей может удерживать свидетеля от вмешательства по двум при-


Властъ ситуации

чинам. Первая и наиболее очевидная причина — растворение или распыление ответственности, ощущаемое каждым участником по­добной ситуации ввиду присутствия других людей («Почему вме­шиваться должен именно я, особенно если никто другой этого не делает? Я готов принять в этом посильное участие, но никак не брать на себя всю ответственность!»).

Вторая, менее очевидная причина, заключается в проблеме субъективной интерпретации или социального определения си­туации, к которой мы подойдем с более общих позиций в сле­дующей главе. Иными словами, в той мере, в какой существует неясность относительно природы данной ситуации или же отно­сительно уместной реакции на нее, бездействие других людей играет на руку пониманию ситуации, согласующемуся с невме­шательством («Это, должно быть, просто семейная ссора» или «полученные ею повреждения не так серьезны и она не подвер­гается такой уж большой опасности, как кажется»; либо совсем наоборот: «Сдается мне, что это как раз одна из тех ситуаций, когда вмешиваться ни к чему или даже опасно. Осмотрительные и искушенные люди обычно избегают подобных ситуаций»).

В определенном смысле таким образом возникает порочный круг. Присутствие других людей препятствует немедленному вме­шательству, и эта изначальная нерешительность играет на руку такому видению ситуации, когда вмешательство представляется ненужным, неблагоразумным или неуместным. Это в свою оче­редь подталкивает к дальнейшей нерешительности и промедле­нию и так далее. Напротив, если свидетель оказывается в подоб­ной ситуации один и рядом нет никого, кто мог бы разделить с ним ответственность за вмешательство или помочь понять ситу­ацию, то упомянутый порочный круг не возникает никогда.

Для подтверждения наиболее радикальной версии этой гипо­тезы, состоявшей в том, что с большей вероятностью жертве придут на помощь в том случае, если поблизости окажется лишь один, а не несколько свидетелей, Дарли и Лэтэнэ провели ряд исследований. В ходе одного из них (Latane & Darley, 1968) сту­дентам младших курсов Колумбийского университета было пред­ложено заполнить анкету в одиночестве либо в компании с дву­мя другими испытуемыми или же двумя сообщниками экспери­ментаторов, имевшими указания ничего не предпринимать в ходе наступавшей затем «чрезвычайной ситуации».

«Чрезвычайная ситуация» состояла в том, что через вентиля­ционное отверстие в комнату неожиданно начинал поступать


94 Глава 2

«дым», постепенно окутывавший все помещение. Из числа сту­дентов, заполнявших анкету в одиночестве, 75% покидали ком­нату, чтобы сообщить о происходящем, в то время как среди тех, кто находился в обществе двух пассивных «подсадных» ис­пытуемых, число поступавших подобным образом составляло лишь 10%; группы же, состоявшие из трех настоящих испытуе­мых, активно действовали в 38% случаев.

В другом исследовании, проводившемся также в Колумбий­ском университете (Latane & Rodin, 1969), испытуемые, тру­дившиеся над заполнением анкеты в присутствии двух пассив­ных сообщников экспериментатора или в паре с другим насто­ящим испытуемым, внезапно слышали шум, который, как они полагали, был вызван неудачным падением находившейся за подвижной стенной перегородкой женщины-экспериментатора. И вновь, как и в предыдущем случае, помочь вызвалось боль­шинство (70%) испытуемых-одиночек и совсем немногие (7%) из тех испытуемых, которые выполняли задание совместно с пассивным сообщником экспериментатора. Выяснилось также, что жертва несчастного случая находилась бы в более благо­приятном положении, будучи отдана на милость одинокого свидетеля (70% вмешавшихся), чем если бы она была предостав­лена заботам двух незнакомых друг с другом людей (40% вме­шавшихся).

Наконец, в ходе исследования, проведенного в Нью-Йорк-ском университете (Dariey & Latane, 1968), испытуемые слыша­ли, как у одного из участников эксперимента, обращавшегося к ним по системе внутренней связи, внезапно начинался, как они полагали, «эпилептический припадок». Если испытуемые счита­ли, что они единственные, кто это слышит, то на помощь при­ходили 85% участников эксперимента. Если же они полагали, что все это слышит хотя бы еще один человек, то количество вмешавшихся составляло 62%. Но когда испытуемые были увере­ны в том, что, кроме них, о происходящем знает еще четверо человек, доля решивших вмешаться составляла лишь 31% обще­го числа испытуемых. Кроме того, как и в двух описанных ранее исследованиях, те испытуемые, которые считали себя единствен­ными, кто потенциально способен на вмешательство, предлага­ли свою помощь быстрее. Действительно, в течение первой ми­нуты после начала фальсифицированного припадка на помощь пострадавшему приходили 50% одиночных участников экспе­римента. Из тех же, кто считал себя лишь одним из пяти осве­


Власть ситуации 95

домленных о происходящем, в течение первой минуты на по­мощь не приходил никто.

К 1980 г. было проведено около 40 подобных исследований. В некоторых из них чрезвычайные ситуации создавались для ис­пытуемых в лабораторных условиях, а в некоторых — ничего не подозревающие люди становились свидетелями симулированных несчастных случаев, приступов болезней или краж, случавшихся прямо на улице, в магазине, на эскалаторе или в вагоне метро. При этом в 90% случаев одиночные свидетели выказывали боль­ше готовности прийти на помощь по сравнению с людьми, на­ходившимися в составе групп (Latane & Nida, 1981). К тому же, как установили Дарли и Лэтэнэ в ходе своих плодотворных ис­следований конца 60-х годов, общие шансы жертвы получить помощь часто оказывались выше в присутствии одного свидетеля по сравнению с присутствием многих.

Последующий опрос испытуемых послужил подтверждени­ем тому, что требующие вмешательства ситуации, если в них есть хоть толика неопределенности, по-разному интерпретиру­ются участниками групп и одиночными свидетелями. Проникав­ший через вентиляцию потенциально опасный дым истолковы­вался как признак поломки в системе кондиционирования воз­духа или как испарение из химической лаборатории. Крики и стоны жертвы несчастного случая представлялись чьими-то жа­лобами и проклятиями по поводу легкого растяжения связок. Перспектива вмешаться в ситуацию в этом случае выглядела «не­санкционированным вторжением», способным вызвать смуще­ние у всех участников ситуации. Интересно, что нахождение в группе могло также помешать испытуемым первыми обратить внимание окружающих на происходящее. В «исследовании с ды­мом» одиночные студенты, заполнявшие анкету самостоятель­но, начинали озираться вокруг и замечали дым в течение первых пяти секунд, в то время как испытуемые, находившиеся в груп­пах, не отрывали глаз от задания, не замечая происходящего до тех пор, пока дым не становился уже достаточно густым (при­близительно через 20 секунд после того, как первые клубы дыма проникали через вентиляцию).

Не представляет особого труда разглядеть в исследованиях Дарли и Лэтэнэ преподанный ими урок и гораздо труднее постоянно помнить о нем, сталкиваясь с типичными историями из жизни «большого города». В фильме «Полуночный ковбой» неопытный юноша попадает на улицы Манхэттена прямо с родных пастбищ.

г:.


 

Глава 2

Сойдя с автобуса и блуждая среди несметных людских толп, он наталкивается на человека, лежащего на тротуаре. Юноша скло- няется над ним, желая выяснить, что с ним случилось, а затем i оглядывается на прохожих, обходящих лежащего человека так, как они могли бы обходить упавшее на тропу бревно. На лице юноши появляется удивление, потом он замирает от ужаса, а \ затем пожимает плечами и, подобно остальным, отправляется дальше по своим делам.

Невозможно наблюдать подобную сцену и не вспомнить о своих собственных впечатлениях от апатии и безразличия, ти­пичных для жизни в мегаполисе. Полезно, однако, задаться воп­росом: будут ли жители Нью-Йорка, Бостона или Филадельфии в меньшей. степени, чем их сограждане, скажем, из Сиу Фоллз штата Айова, тронуты страданиями заблудившейся кошки, судь­бой засыпанных в забое шахтеров, состоянием притесняемого и заброшенного ребенка или борьбой молодого атлета со смер­тельной формой рака? Наш собственный опыт заставляет дать отрицательный ответ на этот вопрос. Люди, живущие в одной местности, не более равнодушны к подобным вещам, чем люди, живущие в какой-либо другой. Для того чтобы объяснить, поче­му городские жители проходят мимо несчастных, лежащих на улице людей, почему не пытаются выяснить в чем дело или выз­вать полицию, нам потребуется рассмотреть специфику соответ­ствующих социальных ситуаций, которая включает, конечно же, и поведенческие нормы, обращаемые явно или неявно к людям по мере возникновения возможностей для вмешательства.

Почему социальное Влияние столь сильно?

Почему люди настолько сильно подвержены влиянию аттитю-дов и поведения других, даже если они совсем им не знакомы и не имеют над ними никакой власти? Дать ответ на этот вопрос, раз­делив информационные и нормативные аспекты социального вли­яния, было целью некоторых наиболее интересных теоретических работ в области социальных наук (Deutsch & Gerard, 1955).

Информационные аспекты социального влияния. Другие люди являются для нас одним из лучших источников информации о мире. Если находящееся передо мной животное похоже на кош­ку, значит, это (почти наверняка) и есть кошка. Но когда речь идет о суждении, чреватом несколько большей двусмысленнос­тью, например о том, насколько трудна задача, за которую я


Власть ситуации 97

собираюсь взяться, или о том, насколько я в состоянии спра­виться с этой задачей, тогда мнения других бывают обычно важ­ны для того, чтобы прийти к правильному выводу.

Если мое мнение отлично от вашего, тогда мне следует учи­тывать ваше мнение, опираясь на статистические методы. Усред­ненное мнение любых двух людей окажется в долгосрочной пер­спективе верным с большей вероятностью, чем какое-либо одно из них. Учитывать распределение мнений других людей считается весьма разумным. Тех же, кто недостаточно учитывает это рас­пределение, окружающие склонны считать самоуверенными или беспечными людьми. Данный фундаментальный факт использу­ется во многих исследованиях, включая исследования Эша, даю­щих впечатляющую картину социального влияния. Мы не при­выкли игнорировать мнения окружающих по той простой при­чине, что в прошлом они были для нас полезным способом познания мира. Несогласие с другими людьми порождает состо­яние дискомфорта, которое может быть разрешено либо путем приведения своей собственной позиции в максимально возмож­ное соответствие с позицией других, либо склонения других в сторону своей позиции, либо путем отказа рассматривать их мнения в качестве источника информации, достойного внима­ния человека, занимающего одну с нами социальную нишу.

Интересным следствием этой разновидности давления в сто­рону конформности является то, что способность оказывать вли­яние бывает присуща мнению не только большинства, но также и меньшинства. Влияние на мнения членов группы могут оказы­вать даже взгляды людей, не обладающих властью и не составля­ющих в данной группе большинство. И действительно, послед­ние работы Московичи (Moscovici) и его коллег (Moscovici, Lage & Naffrechoux, 1969; Moscovici & Personnaz, 1980; Nemeth, 1986) констатируют, что далеко не во всех случаях конформность про­является именно по отношению к мнению большинства. Взгляды меньшинства обладают влиянием даже тогда, когда это влияние не осознается большинством. Эти взгляды проникают на рынок идей и могут в конце концов побеждать на нем, даже перед ли­цом подавляющего превосходства противоположных точек зре­ния (в особенности, если эти взгляды выражаются последова­тельно и уверенно).

Нормативная основа социального влияния. Еще одна причина, по которой мы придерживаемся взглядов окружающих, состоит в

7-658


98 Глава 2

понимании того, что достижение групповых целей зависит от сте­пени единодушия в оценке ситуации (Festinger, Schachter & Back, 1950). Если каждый имеет отличное от других мнение о поставлен-;

ной задаче и о том, как она должна выполняться, если каждый по-' разному понимает смысл доступных нашему вниманию событий, то сотрудничество и эффективные действия становятся затрудни­тельными, если не невозможными. Во многом по этой причине мнение большинства имеет нормативную или морально принуж­дающую силу: «чтобы действовать вместе, нужно придерживаться общего направления»; «либо вы с нами, либо нет» и т.д.

Таким образом, группы склонны карать своих отклоняющихся от общей линии членов отчасти еще и потому, что они создают препятствия на пути общегруппового движения. Зная о том, что;

наше несогласие может пробудить гнев товарищей, мы отважи­ваемся проявить его только в результате продолжительных коле­баний. В интересах общей гармонии всегда лучше уступить. Ввя­зываться же в борьбу следует лишь по трезвому размышлению.

Социальное влияние и напряженные системы. Как мы уже от­мечали в главе 1, важнейшие теоретические разработки на тему социального влияния, в особенности из числа принадлежащих Фестингеру и теоретикам его круга (Cartwright & Zander, 1953), были проведены под серьезным воздействием сформированного Куртом Левиным представления о напряженных системах. Это справедливо как на уровне группы, так и на уровне индивиду­альной психики.

Группы следует рассматривать пребывающими в состоянии постоянного напряжения, порождаемого, с одной стороны, тре­бованиями единообразия, а с другой — силами, действующими на каждого члена группы по отдельности, что побуждает их к отходу от группового стандарта. Члены любой группы будут об­ладать различными источниками информации по вопросам, име­ющим общую важность, и интерпретировать эту информацию самыми разнообразными способами. Это будет создавать расхож­дение во мнениях, наталкивающееся на противодействие внут-ригрупповых сил, действующих в направлении консолидации. Внутригрупповые силы направлены на достижение статичного, характеризующегося высоким уровнем энтропии состояния, в котором имеет место полное единообразие мнений.

Однако происходящие события и отдельные личности по­стоянно будут служить причинами отклонения от такого состоя-


Властъ ситуации 99

ния. Если подобное отклонение будет достаточно большим, то тогда силы, действующие в направлении единообразия, вполне могут способствовать распаду группы. К отклонениям во мнени­ях по важным проблемам группы могут относиться терпимо, но только если подобные отклонения не выходят за пределы неко­его уровня. Если же они этот уровень превосходят, то группы начинают отвергать, а иногда даже организованно отторгать от себя своих членов и подгруппы, порождающие эти отклонения (Schachter, 1951).

Отдельные индивиды также могут рассматриваться как на­пряженные системы, в частности в том, что касается их конф­ликтов с групповым стандартом. Если некто вдруг обнаруживает расхождение между групповой нормой и собственными взгляда­ми, это порождает напряжение, которое должно быть разреше­но одним из трех следующих способов: склонением мнения груп­пы в пользу собственных взглядов, открытием самого себя для группового влияния с целью приведения собственного видения ситуации в соответствие с видением группы, отказом рассмат­ривать мнение группы в качестве стандарта для формирования собственного мнения. В случае, если склонить группу в пользу собственного видения ситуации не представляется возможным, и доводы группы оказываются в свете имеющихся фактов неубе­дительными и если при этом человек не испытывает желания отмежеваться от группы, то возникает весьма мощная разновид­ность напряженности, существование которой осознавали мно­гие теоретики 50-х годов, включая Хайдера (Heider), Ньюкомба (Newcomb) и Фестингера (Festinger). Для обозначения подобно­го рода напряженности Фестингер ввел термин «когнитивный диссонанс», который он толковал максимально широко, так что под ним подразумевалась любая напряженность, возникающая во множестве ситуаций, когда различные факторы тянут аттитю-ды человека в разных направлениях. В случае социального влия­ния диссонанс возникает между взглядами данного человека и взглядами группы (равно как и ее требованиями в отношении конформности).

Как правило, данный диссонанс разрешается в пользу взгля­дов, разделяемых группой, зачастую путем не просто компро­мисса, а всецелого приятия групповых взглядов при подавлении собственных сомнений. Последствия устранения диссонанса по­добным образом были вскрыты в хорошо известном анализе [про­деланном Ирвингом Джейнисом (I. Janis) в 1982 г.] катастрофи-

7*


100 Глава 2

ческих по своим последствиям военных и политических реше­ний, проистекающих из феномена «группомыслия»*. Его выводы сводятся к тому, что лояльные члены группы подавляют свои сомнения относительно планируемых действий, создавая тем са­мым иллюзию согласия. Эта иллюзия в свою очередь отбивает желание искать в выдвигаемом предложении погрешности и рас­сматривать альтернативные варианты как у верящих, так и у со­мневающихся людей.

Представление о напряженных системах не следует упускать из виду и в ходе рассмотрения нами концепции канальных фак­торов, которое мы предпримем в следующем разделе данной гла­вы. Канальные факторы имеют большое значение, поскольку служат высвобождению или изменению направления энергии в неустойчиво уравновешенных системах — системах, в которых су­ществует напряженность между двумя или большим количеством альтернативных мотивирующих состояний. Выбор линии поведе­ния или аттитюдной позиции в этих случаях иногда зависит от удивительно незначительных изменений параметров ситуации.

канальные факторы

До сих пор мы уделяли внимание только одному аспекту си-туационизма — способности различных обстоятельств вызывать проявление неожиданного для окружающих поведения. Другой его аспект, который мы подспудно имели в виду на протяжении нашего предыдущего обсуждения, состоит в том, что незначи­тельные различия между ситуациями зачастую бывают сопряже­ны с очень значительными различиями в поведении. Когда мы обнаруживаем, что незначительное, на первый взгляд, обстоя­тельство производит огромный поведенческий эффект, мы мо­жем с полным правом заподозрить, что обнаружили канальный фактор, т.е. стимул, или «проводящий путь» для реакции, слу­жащий появлению или сохранению поведенческих намерений особо высокой интенсивности или устойчивости.

Далее мы рассмотрим три классических исследования, на кон­кретных примерах показывающих, каким образом канальные фак-

* Перевод термина «groiipthink» словом «группомыслие» предложен М.А. Коваль-чуком. (Примеч. пер.)


Власть ситуации 101

торы могут облегчать либо затруднять связь между обобщенными аттитюдами или туманными намерениями, с одной стороны, и логически вытекающим из них социальным поведением — с дру­гой. Как мы вскоре увидим, в каждом из этих исследований речь идет не просто о том, что соответствующие манипуляции с па­раметрами среды производят значимые изменения некоторых за­висимых от них переменных. Речь идет скорее о том, что эффек­ты, вызванные этими манипуляциями, были большими по срав­нению с нашими ожиданиями и большими по сравнению с факторами индивидуальных различий, которые обычные люди считают, как правило, наиболее важными детерминантами пове­дения. И наконец, эти эффекты имели слишком масштабные по­следствия, чтобы их можно было игнорировать, задавшись целью осуществить успешное социальное воздействие.

О npogujke облигаций Военного заи/ла.

Во время второй мировой войны правительство Соединен­ных Штатов Америки предприняло ряд кампаний по воздей­ствию на массовое сознание, призванных поощрить людей к покупке облигаций военных займов, выпущенных с целью по­крыть гигантские затраты на ведение военных действий. Прави­тельство обратилось к социальным психологам с просьбой по­мочь повысить эффективность этих кампаний в первую очередь за счет повышения убеждающей силы публичных печатных, ра­дио- и кинообращений.







Дата добавления: 2015-08-12; просмотров: 343. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Обзор компонентов Multisim Компоненты – это основа любой схемы, это все элементы, из которых она состоит. Multisim оперирует с двумя категориями...

Композиция из абстрактных геометрических фигур Данная композиция состоит из линий, штриховки, абстрактных геометрических форм...

Важнейшие способы обработки и анализа рядов динамики Не во всех случаях эмпирические данные рядов динамики позволяют определить тенденцию изменения явления во времени...

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ МЕХАНИКА Статика является частью теоретической механики, изучающей условия, при ко­торых тело находится под действием заданной системы сил...

Факторы, влияющие на степень электролитической диссоциации Степень диссоциации зависит от природы электролита и растворителя, концентрации раствора, температуры, присутствия одноименного иона и других факторов...

Йодометрия. Характеристика метода Метод йодометрии основан на ОВ-реакциях, связанных с превращением I2 в ионы I- и обратно...

Броматометрия и бромометрия Броматометрический метод основан на окислении вос­становителей броматом калия в кислой среде...

Внешняя политика России 1894- 1917 гг. Внешнюю политику Николая II и первый период его царствования определяли, по меньшей мере три важных фактора...

Оценка качества Анализ документации. Имеющийся рецепт, паспорт письменного контроля и номер лекарственной формы соответствуют друг другу. Ингредиенты совместимы, расчеты сделаны верно, паспорт письменного контроля выписан верно. Правильность упаковки и оформления....

БИОХИМИЯ ТКАНЕЙ ЗУБА В составе зуба выделяют минерализованные и неминерализованные ткани...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.009 сек.) русская версия | украинская версия