ством, электрическою или магнитною силою, а так как в настоящее время невозможно дать на этот вопрос утвердительный ответ, опираясь на ясные доказательства, то они выводят отсюда, что явление не зависит ни от одной из этих сил, а от совершенно особенных сил, свойственных живым существам. При определении причин явления способ исключения может быть только тогда допустим, когда совершенно известно, что число причин, находящихся в связи с явлением, точно определено и когда можно доказать, что действия всех этих причин происходят только от одной причины».
60. Bossut Charles, Cours complet de mathematique, Paris, vol. V (1795—180l).
61. «Der Wunderbau des Weltalls oder Populare Astronomie» von Dr. J. H. Madler. 6 Auflage.
Стр. 42, 43: «Массу всей атмосферы можно точнее определить, чем ее высоту; она составляет 1/1 221 300 массы земли. Она участвует в обоих движениях земли, как в поступательном, так и во вращательном, и вовсе не отстает от последнего, как иногда предполагали, допуская, что именно в этом заключается причина постоянного восточного ветра у экватора, который скорее возникает вследствие того, что нагревание земной поверхности возрастает в направлении с востока на запад. Но, как и вода, воздух имеет собственные движения различного рода (ветры), которые частью постоянны, по большей же части изменчивы и направле-ние которых хотя и не вызывается, но отчасти изменяется вращением земли. Уче-ние о совершающихся в воздухе изменениях относится к метеорологии, и поэтому здесь нет надобности излагать ни этого учения, ни специальных химических ис-следований об его существенных и случайных составных частях. Мы можем счи-тать вероятным, что некоторые другие небесные тела также окружены сходной с воздухом оболочкой, так как мы наблюдаем на них следы некоторых из выше-упомянутых оптических действий; но это не относится ко всем им (в частности, к нашей луне), и тем менее можно предположить, что все мировое пространство, так сказать, наполнено сходной с воздухом массой и что она лишь оказывается более уплотненной вблизи твердого небесного тела. Хотя, как мы впоследствии увидим, и вероятно, что пространства между небесными телами не абсолютно пусты, а наполнены так называемою сопротивляющеюся средою (эфир), однако в последнем на обнаруживается ни одного из свойств, присущих воздуху и всякому газу, и поэтому та атмосфера, которую мы описали здесь в общих чертах, должна считаться принадлежащею именно земле».
62. См. следующее примечание.
63. П. Л. Лавров, Опыт истории мысли, т. I, выпуск 1, СПБ. 1875.
Стр. 109. «Угасшие солнца с мертвою системою планет и спутников про-должают свое движение в пространстве, пока не попадут в образующуюся новую туманность. Тогда остатки умершего мира становятся материалом для ускорения процесса образования нового мира. Громадный жар массы, в которой готовится новый мир, быстро расплавляет, обращает в газы мир умерший, но тем самым и новый мир быстро переживает один из первоначальных фазисов своего суще-ствования, чтобы перейти к последующим фазисам и в свое время двигаться в виде темной, мертвой системы неисчислимые тысячи лет, пока, ему удастся в свою оче-редь послужить материалом для еще новейшего образующегося мира».
64. Clausius, Ueber den zweiten Hauptsatz, der mechanischen Warmetheorie, Braunschweig 1867 (Клаузиус, О втором основном законе термодинамики).
Стр. 16,17: «Paбота, могущая быть произведенной силами природы и содержащаяся в существующих движениях небесных тел, будет постепенно все больше и больше превращаться в теплоту. Теплота, переходящая постоянно от более теплого к более холодному телу и стремясь этим выравнивать существующие
различия в температуре, будет постепенно получать все более и более равномерное распределение, и наступит также известное равновесие между наличной в эфире лучистой теплотой и теплотой, находящихся в телах. И, наконец, в отношении своего молекулярного расположения тела приблизятся к некоторому состоянию, в котором, что касается господствующей температуры, сопокупное рассеяние будет возможно наибольшим.
Я старался выразить весь этот процесс одним простым положением, опреде-ленно характеризующим состояние, к которому постепенно приближается вселен-ная. Я образовал величину, которая по отношению к превращениям предста-вляет собою нечто, соответствующее тому, что представляет собою энергия по отношению к теплоте и работе, а именно сумму всех превращений, которые дол-жны были иметь место, чтобы привести некоторое тело или некоторый комплекс тел в теперешнее его состояние. Эту величину я назвал энтропией. Во всех слу-чаях, где сумма положительных превращений больше суммы отрицательных превращений, получается увеличение энтропии. Мы должны, следовательно, вывести заключение, что во всех явлениях природы совокупная величина энтро-пии всегда может лишь возрастать, а не уменьшаться, и мы получаем поэтому как краткое выражение всегда и всюду совершающегося процесса превращения следующее положение: энтропия вселенной стремится к некоторому максимуму.
Чем больше вселенная приближается к этому предельному состоянию, в котором энтропия достигает своего максимума, тем больше исчезают поводы к дальнейшим изменениям, а если бы это состояние было, наконец, вполне до-стигнуто, то не происходило бы больше никаких дальнейших изменений, и все-ленная находилась бы в некотором мертвом состоянии инерции.
Хотя настоящее состояние вселенной пока что еще очень далеко от этого предельного состояния и хотя приближение к нему совершается столь медленно. что все те промежутки времени, которые мы называем историческими, предста-вляют собою совершенно краткие отрезки по сравнению с теми чрезвычайно огромными периодами времени, в которых нуждается вселенная, чтобы получи-лись сравнительно ничтожные превращения, то все же остается важным резуль-татом тот вывод, что найден закон природы, который позволяет уверенно за-ключить, что во вселенной не все является круговоротом, а что она все дальше и дальше меняет свое состояние в определенном направлении и стремится таким образом к некоторому предельному состоянию».
65 Корр, Н., Die Entwicklung der Chemie in der neueren Zeit. Erste Abtei-lung: «Die Entwicklung der Chemie vor und durch Lavoisier», Munchen, R. Olden-burg, 1871. (Konn. Г., Развитие химии в новейшее время. Первый отдел: «Разви-тие химии до и у Лавуазье», 1871.)
Стр. 105. «Что касается учения о сродстве, то эпоха, подлежащая теперь нашему рассмотрению, приобрела все те познания, которыми располагала на-чинающаяся с Лавуазье новая эра. Она, правда, еще сохранила некоторые следы прежних ошибочных учений, полагая именно, что возможность соединения друг с другом двух тел указывает на существование некоторого общего им содержа-ния в той же составной части или, другими словами, что соединимость известных тел друг с другом основана на их сродстве в собственном смысле этого слова. Но для большей части химиков уже существовало более правильно понимаемое понятие химического притяжения».
66. В письме к Энгельсу от 18 июня 1862 г. Маркс высказывает аналогичное соображение:
«У Дарвина, которого я опять просматриваю, меня забавляет, когда он говорит, что применяет «теорию Мальтуса» также к растениям и животным, как будто у Мальтуса весь фокус не состоит именно в том, что она применяется не
к растениям и животным, а только к людям — с геометрической прогрессией— в противоположность растениям и животным. Замечательно, как Дарвия снова находит среди животных и растений свое английское общество с его разделе-нием труда, конкуренцией, открытием новых рынков, «изобретениями» и мальтусовой «борьбой за существование». Это — bellum omnium contra omnes Гоббса и напоминает Гегеля в «Феноменологии», где буржуазное общество фигурирует как «духовное царство животных», тогда как у Дарвина царство животных фигу-рирует как буржуазное общество».
67. «Die Naturkrafte in ihrer Wechselbeziehung», populare Vortrage von Adolf Fick, Professor der Physiologie in Wurzburg. 1869.
Стр. 9,10: «Теперь достаточно напомнить о давно строго доказанном в физике положении, согласно которому форма движения, именуемая «лучистой теплотой», во всех существенных отношениях тожественна с той формой дви-жения, которую мы называем светом. Различие между ними является различием того же порядка, как различие между красным светом и голубым светом. А именно, частицы эфира колеблются, если солнечные лучи проходят через то место, где они находятся, в одинаковое время с различной скоростью. Каждое из этих частичных колебаний принадлежит особому лучу, и, как известно, эти различные лучи можно отделить друг от друга разными способами, между прочим преломлением в призме:
стало быть, они расходятся так, что каждый луч, отличающийся особым числом колебаний, направляется по особому пути. Известно также, что возбуждают глаз человека и вызывают в нем световое ощущение лишь те солнечные лучи, которые соответствуют числу колебаний, превышающему приблизительно 450 биллионов и секунду. Поэтому только эти лучи называются световыми лучами. Наоборот, тe лучи, которые соответствуют меньшему числу колебаний (а таковы многие из солнечных лучей) и не могут возбуждать сетчатую оболочку глаза, называются силовыми лучами. Но при объективном рассмотрении эти лучи оказываются обладающими точно такими же свойствами, как и световые лучи. И для осталь-ных чувств субъективно не существует никакого различия между этими двумя родами лучей. В частности, то, что, действуя на нашу кожу, так называемые те-пловые лучи тотчас же вызывают ощущение теплоты, вовсе не оказывается их ис-ключительною особенностью; это ощущение вызывают и световые лучи, если их выделить из солнечного света и дать им действовать с надлежащей интенсивностью. Но оба рода лучей вызывают это ощущение лишь косвенно, только порождая подлинную теплоту в верхней кожице».
68. Maxwell, Т. М., Theory of Heat, London, Logmans, Green et C0, 1871.
69. Secchi, Die Sonne, Autoris, deutsche Ausgabe u, Originalwerk, hrsg. v. H.Schellen, Braunschweig 1872.
Стр. 630: «Различие цветов обусловлено исключительно длиной волн; наибольшие длины волн возбуждают впечатление красного цвета; Когда длины волн постепенно уменьшаются, глаз последовательно ощущает все цвета по порядку от красного, через оранжевый, желтый, зеленый, голубой синий, до фиолетового, как они обнаруживаются в спектре белого цвета».
Стр. 631: «В солнечных лучах, стало быть, имеется только один вид колебательного движения, правда, с волнами различной длины. Химические, световые и тепловые лучи не более отличаются друг от друга, чем желтые лучи от зеленых или зеленые от фиолетовых».
70. Речь идет о произведенном Фиком и Вислицениусом в 1865 г. исследовании происхождения мускульной силы. Результаты их исследования изложены в Vierteljahrsschrit der naturforschenden Gesellschaft in Zurih, Jahrg.X.,1865, 3. стр.317-348
71. В работе Carnot Sadi «Reflexions sur la puissance motrice du feu et sur les machines propres a developper cette puissance». Paris, Bachelier, 1823, стр.118 По-немецки в изд. W. Ostwald как № 37 серии Klassiker der exakten Wissenschaften, Leipzig, Akademische Verlagsgeschaft, 1909.
72. Оно гласит в формулировке Клаузиуса так:
Стр.16: «Хотя одна форма энергии может превращаться в другую форму энергии, количество энергии при этом никогда не уменьшается, имеющаяся в мире энергия столь же постоянна, как и масса имеющейся в мире материи».
73. Энгельс имеет в виду следующие статьи из журнала «Nature» (London u. New-York):
Vol. 12 (июнь—июль 1875), стр. 136—137, I55—157, I75—I77, О- J> Allniai «Recent Progress in our Knowledge of the Ciliate infusoria»;
Vol. 12 (июнь 1875), стр. 121—123, стр. 141—144, «Croll's Climate and Tiii (рецензия);
Vol. 13, (январь 1876), стр. 252—354, ^68—гуо: Prof. Tyndall on Gci i (On the Optical Department of the Atmosphere in reference to the Phenomena Putrefaction and infection. Abstract of a paper read before the Royal Society Janu i 13th, by Prof. Tyndall, F. R. L. (Communicafet by the aator).
74. Приводимые Энгельсом астрономические даты он мог заимствовать из работы Madler, Der Wunderbau des Weltalls, oder Populare Astronomic, Berlin Carl Heymann, 5 Aufl., 10 Abschn. Энгельс мог заимствовать их также из книги Р. A. Secchi, Die Sonne. Из текста не видно, каким источником пользовался Энгельс.
75. Madler, цит. соч., стр. 426.
76. Secchi, цит. соч., стр. 769.
77. У Mudler, цит. соч.
78. Secchi, цит. соч., стр. 787.
79. Там же, стр. 797-
80 Гегель, Наука логики,перев. Н. Дебольского, часть вторая: «Субьек- тивная логика». (Перевод здесь и в дальнейшем, где признавалось нужным, изменен и исправлен).
Стр. 124: «Это разделительное суждение есть полнота химизма, в которни то же самое объективное целое представлено, во-первых, как самостоятельное отрицательное единство, во-вторых, в среднем термине, как реальное единство, но, наконец, представлена химическая реальность, разложенная на ее абстрактные моменты. В этих последних определенность не достигла своей рефлексии в cебе в некотором другом, а возвратилась к себе в своей отвлеченности, она есть в себе первоначально определенный момент».
81. В первой главе третьего отдела («Жизнь», стр. 147—159) Гегель дает те рассуждения о потребности и влечении, которые напоминают Энгельсу Ламарка. В этих рассуждениях Гегель переходит от жизни к познанию. Самыми важными местами являются следующие:
Стр. 155: «Этот процесс начинается с потребности, т. е. с того момента, который характеризуется тем, что живое, во-первых, определяет себя, тем самым полагает себя как подвергнувшееся отрицанию и вследствие этого соотносится с некоторой другой, по отношению к нему безразличной, объективностью, но это живое, во-вторых, не потеряло в этой потере себя, сохраняется в ней и остается тожеством равного самому себе понятия; вследствие этого оно есть побуждение положить для себя равным себе тот иной мир, снять его и объективировать ceбя. Благодаря этому его самоопределение имеет форму объективной внешности, а так как оно вместе с тем тожественно себе, то оно есть абсолютное противоречие. Непосредственное образование есть идея в ее простом понятии, соответственная
понятию объективности. Таким образом оно по природе – добро. Но так как отрицательный момент реализован в объективную особенность, т.е. существенные моменты ее единства реализованы каждый сам по себе в полноту, то понятие раздваивается в абсолютном неравенстве себя с собою, и так как оно равным образом есть в этом равенстве абсолютное единство, то живое есть для самого себя это раздвоение и имеет чувство этого противоречия, которое (чувство) есть боль. Поэтому боль есть привилегия живых существ; так как они суть существующее понятие, то они суть некоторая действительность той бесконечной силы, а это озна-чает, что они в себе суть отрицательность их самих внутри себя, что эта их отри-тельность существует для них, что они сохраняют себя в их инобытии. Если говорят, что противоречие немыслимо, то именно в боли живого оно имеет даже действительное существование.
Это раздвоение живого внутри себя есть чувство, так как оно принято в про-стую всеобщность понятия, в чувствительность. С боли начинаются потребность и побуждение, составляющие переход, который состоит в том, что неделимое (Individuum), будучи отрицанием себя для себя, становится также тожеством для себя, — тожеством, которое есть лишь отрицание этого отрицания. Тожество, присущее побуждению как таковому, есть субъективная достоверность себя са-мого, согласно которому, неделимое относится к своему внешнему, безразлично существующему миру как к некоторому явлению, к чуждому в себе понятию и несущественной действительности. Оно должно получить понятие внутри себя лишь через субъект, который есть имманентная цель. Безразличие объективного мира к определенности, а тем самым и к цели и составляет его внешнюю способность быть соответствующим субъекту, какие бы прочие спецификации он не имел в нем; его механическая определимость, недостаток свободы имманентного понятия составляют его бессилие сохранить себя вопреки живому. Поскольку объект есть по отношению к живому ближайшим образом некоторое безразличное внешнее, он может действовать на живое механически, но он действует таким образом не как на нечто живое, поскольку он относится к последнему, он действует не как причина, а возбуждает оное. Поскольку живое есть побуждение, то внешность вхо-дит в него и внутрь его; лишь постольку она уже сама по себе есть внутри его; воздействие на субъект состоит лишь в том, что последний находит соответствую-щей представляющуюся ему внешность, — если она и не соответствует его полноте, то по крайней мере она должна соответствовать некоторой частной его стороне, и возможность этого заключается в том, что он, как относящийся внешним обра-зом, есть нечто частное.
Итак, субъект, поскольку он как определенный в своей потребности соот-носится с внешним и потому есть само внешнее или орудие, оказывает насилие над объектами. Частный характер субъекта, его конечность вообще составляет более определенное проявление этого отношения. Внешнее в последнем есть вообще процесс объективности, механизм и химизм. Но этот процесс непосредственно прерывается, и внешность превращается во внутреннее. Внешняя целесообраз-ность, возникающая ближайшим образом через деятельность субъекта в безраз-личном объекте, снимается тем, что объект по отношению к понятию не есть суб-станция и что поэтому понятие не может стать только его внешней формою, но должно положить себя как его сущность и имманентное, проникающее опреде-ление сообразно своему первоначальному тожеству».
Стр. 158: «Рефлексия рода в себе есть с этой стороны тo, в чем сохраняется действительность, так как в ней полагается момент отрицательного единства и индивидуальности,— размножение живых существ. Идея, которая, как жизнь, имеет еще форму непосредственности, возвращается тем самым в действитель-ность, и эта ее рефлексия есть лишь повторение и бесконечный прогресс, в коем
249
она не выходит за пределы конечности своей непосредственности. Но это возвра-щение идеи к ее первоначальному понятию имеет и ту более высокую сторону, что идея не только прошла опосредствование своего процесса внутри непосред-ственного, а тем самым как раз сняла последнюю и благодаря этому повысилась в более высокую форму своего существования.
А именно процесс рода, в коем отдельные неделимые снимают друг в друге свое безразличное, непосредственное существование и умирают в этом отрица-тельном единстве, имеет, далее, другою стороною своего продукта реализован-ный род, положивший себя тожественным с понятием. В процессе рода исчезают изолированные единичности индивидуальной жизни, отрицательное тожество, в котором род возвращается внутрь себя, с одной стороны, порождает единич-ность, а с другой — снимает ее и, стало быть, есть сливающийся собою род, ставшая сущею для себя всеобщность идеи. В оплодотворении умирает непосред-ственность живой индивидуальности; смерть этой жизни есть возникновение духа. Идея, которая как род есть в себе, есть и для себя, сняв свою частность, которую представляло собою живущее поколение, и тем самым сообщив себе не-которую реальность, которая есть сама простая всеобщность; таким образом она есть идея, которая относится к себе как идея, есть всеобщее, имеющее всеобщность своею определенностью и существованием, идея познания».
68 Гегель, Наука логики. Часть первая: «Объективная логика». Первая книга: «Учение о бытии».
Стр. 128: «Арифметика рассматривает числа и их фигуры, или правиль-нее, не рассматривает их, а действует над ними, ибо число есть безразличная косная определенность, оно должно быть приведено в действие и в соотношение извне. Способы этого соотношения суть арифметические действия. Они изла-гаются в арифметике одно после другого, и совершенно ясно, что одно зави-сит от другого. Нить, руководящая их последовательностью, не выясняется в арифметике. Но из определения понятия самого числа легко получается та си-стематическая группировка этих действий, на которую имеет полное право притя-зать их изложение в учебниках».
Стр. 142: «Примером тому — все; являющееся в количественном опреде-лении. Даже число необходимо имеет непосредственно в нем эту двойную форму. Оно есть определенное множество, и постольку оно есть экстенсивная величина, но оно есть также одно, один десяток, одна сотня, и постольку оно образует пери-ход к интенсивной величине, так как в этом единстве многообразное сливается в простое. Одно есть в себе экстенсивная величина, оно может быть представлено как любое определенное множество частей. Так десятое, сотое есть это простое ин-тенсивное, имеющее свою определенность во вне его находящемся многом, т. е в экстенсивном. Число есть десять, сто и вместе с тем в системе чисел десятое сотое, и то и другое есть одна и та же определенность.
Одно в круге именуется градусом, так как часть круга имеет существенно свою определенность во многом вне себя, определяется как такой одно в замкну том определенном множестве одних. Градус круга, как простая пространственная величина, есть лишь обыкновенное число; рассматриваемый же как градус, он есть интенсивная величина, смысл коей состоит лишь в том, что он определяется определенным множеством градусов, на которые делится круг, как вообще число имеет свой смысл лишь в ряде чисел.
Величина некоторого конкретного предмета проявляет свою двойствен- ность, как экстенсивная и интенсивная в двояких определениях своего суще- ствования, в одном из которых она является как некое внешнее, а в другом -- как некое внутреннее. Так, например, некоторая масса, как вес, есть экстенсивная величина, поскольку она составляет некоторое определенное множество фунтов,
центнеров и т. д., и интенсивная величина, поскольку она оказывает известное да-вление; величина давления есть нечто простое, степень, имеющая свою опреде-ленность в шкале степеней давления. Как оказывающая давление, масса является бытием внутри себя, субъектом, которому присуще интенсивное различие степе-ней. Наоборот, то, что, оказывает эту степень давления, в состоянии двинуть с места известное определенное множество фунтов и т. д., и его величина этим и измеряется.
Или возьмем другой пример: теплота имеет степень, — степень теплоты, скажем, 10-ю, 20-ю и т. д.; степень есть простое ощущение, нечто субъективное. Но эта степень равным образом существует как экстенсивная величина, как рас-ширение жидкости, ртути в термометре, воздуха или глины и т. д. Высшая сте-пень температуры выражается более длинным столбом ртути или более тонким глиняным цилиндром, она нагревает большее пространство, точно так же как меньшая степень — лишь меньшее пространство.
Более высокий тон, как более интенсивный, есть вместе с тем большее число колебаний, а более громкий тон, которому приписывается более высокая степень, слышен в более обширном пространстве. Более интенсивным цветом можно также окрасить большую поверхность, чем менее интенсивным, более светлое — другой вид интенсивности — видно далее, чем менее светлое и т. д.».
83. В первой редакции статья была озаглавлена: «Три основные формы рабства» Статья начиналась так: «Труд — источник всякого богатства, утверждают политико-экономы. Труд действительно является таковым, но он и нечто большее, чем это. Он – первое основное условие человеческого существования. С известными ограничениями можно даже утверждать, что он создал самого человека».
84. См. Цит. В тексте соч А.-Р. Уоллеса, стр.119
85. Там же, стр. 229.
86. Там же, стр.189.
87. Там же, стр.183.
88. Т.Г. Гексли высказал это остроумное замечание в письме к комитету Лондонского диалектического общества (The Committee of the London Dialectical Society). Письмо было напечатано в «Daily News» за 17 октября 1871 г. и перепечатано в «Life and Letters of Thomas Henry Huxley by his son Leonard Huxley», Vol.1, London,Macmillan and Co 1900, cnh.420 («Жизнь и письма Томаса Гексли, составил его сын Леонард Гексли» Лондон 1900, стр.420).
89. Nageli, C. von? Ueber die Schranken der naturwissenschaftlichen Erkenf-nis («О пределах естественно-научного познания»). Напечатано в «Amtlicher
Bericht der 50 Versammlung deutscher Naturforscher und Aerzte in Munchen vom 17. Bis 22. September, 1877», Munchen, F. Straub, 1877cтp. 25—41. Негели приводит признание, которое сделано Добуа-Реймоном в 1872 г., и говорит на стр. 41:
«Если мой предшественник Дюбуа-Реймон закончил свой доклад потрясающими словами «Ignoramus» (не знаем) и «ignorabiinus» (не будем знать), то мне хотелось бы закончить мой доклад условным, но более утешительным суждением, что результаты наших исследований представляют собою не только сведения, а действительные познания, носящие в себе зачатки почти бесконечного роста, который все же не приблизит нас ни на малейший шаг к всеведению. Если мы будем разумно уступчивы в своих притязаниях, будем помнить, что мы—конечные и преходящие существа, что — мы люди, и как таконые будем довольствоваться человеческим знанием, имеете того, вместо того, чтобы притязать на божественное познание, то мы будем иметь право с полной уверенностью сказать: «мы знаем и будем знать».
Подробнее Энгельс занимается разбором речи Негели на стр. 82 и сл (см. также и стр.122).
90. Vichnw, Die Freiheit der Wissenschaft im modernen Staat(«Свобода науки в современном государстве». Напечатано в «Amtlicher Bericht etc.», стр. 65-77. (Кроме того вышло отдельно Berlin, Wiegand, Hempel und Paney, 1877).
Стр. 69: «Все мы, называющие себя естествоиспытателями, охватываем лишь отдельные части естествознания. Никто из нас не может выступить с оди-наковым правом представителем каждой дисциплины и принимать участие в споpax о вопросах, поднимаемых в каждой из них. Наоборот, мы очень ценим отдельных ученых именно за то, что они односторонни, что они являются выдающимися специалистами в определенной области. В областях наук, не являющихся нашей специальностью, мы все обладаем лишь полузнанием. Хорошо было бы уже и то, если бы это полузнание больше распространялось среди нас, если бы мы могли распространить это полузнание настолько, чтобы по крайней мере большинство образованных людей были бы знакомы с главными направлениями, по которым идут отдельные дисциплины естествознания, были бы с ними знакомы в той мере, которая позволила бы им без больших затруднений следить за развитием послед-них и проникнуться общим движением науки, хотя бы им и не была ясна в каждый данный момент вся полнота отдельных доказательств».
91 Kekule, A., Die wissenschaftliche Ziele und Leistungen der Chemie («Науч-ные цели и достижения химии»).
Стр. 13, 14: «Со времени обоснования Демокритом первого, насколько мы знаем, научного понимания природы элементарнейшие положения теории материи остались теми же самыми. «Из ничего ничто не возникает, ничто суще-ствующее не может быть уничтожено, все изменения представляют собою соеди-нения или разделения частиц». Но античная атомистическая теория была больше предшественницей тех воззрений, которые мы теперь называем в физике молеку-лярной теорией. Даже в ее дальнейшем развитии античная атомистическая тео-рия не содержала в себе никакой основной мысли, которая в своем дальнейшем раз-витии могла бы лечь в основание специально химической теории».
Стр. 15: «Из этих воззрений выросла в начале XIX в. химическая теории атомов, создателем которой справедливо считается английский химик Дальтон. Ибо в то время как, согласно Демокриту, различия всех вещей проистекают из различий между их атомами в числе, величине, форме и расположении, а каче-ственных различий между атомами не существует, Дальтон первый определенно признал существование качественно различных элементарных атомов. Он первый приписал этим качественно различным атомам определенные, специфические для различных элементов веса, он первый показал, что эти относительные атомные веса могут быть узнаны посредством химического изучения».
92. Kant, I. «Allgemeine Naturgeschichte und Theorie des Himmels, oder Versuch von der Verfassung und dem mechanischen Ursprunge des ganzen Weltgebau. des, nach Newtonschen Orundsatzen abgehandelt», 1755. (Общая естественная история и теория неба, или опыт об устройстве и механическом происхождении всего мироздания, обсуждающий эти вопросы согласно ньютоновским основопо-ложениям, 1755.)
93. К. Маркс, Капитал, перев. В. Базарова и И. Степанова. Предисловие ко второму изданию.
«Мой диалектический метод не только в своей основе отличен от гегелевского, но представляет его прямую противоположность. Для Гегеля процесс мысли, который он под названием идеи превращает даже в самостоятельный субъект, есть демиург действительности, представляющей лишь его внешнее проявление. Для меня, наоборот, идеальное есть не что иное, как переведенное и переработанное в человеческой голове материальное.
Мистифицирующую сторону гегелевской диалектики я подверг критике почти 30 лет тому назад,в то время когда она еще была очень модной. Но как раз в то время, когда я разрабатывал первый том «Капитала», крикливые, претенциозные и ограниченные эпигоны, задающие тон в современной образованной Германии, с особым удовольствием третировали Гегеля, как некогда, во времена Лессинга, доблестный Моисей Мендельсон третировал Спинозу, а именно, как «дохлую собаку». Я поэтому открыто заявил себя учеником этого великого мыслителя и в главе о теории стоимости даже несколько кокетничал гегельянством, употре-бляя там и сям характерную его терминологию. Та мистификация, которую претерпела диалектика в руках Гегеля, отнюдь не помешала тому, что именно Гегель первый дал исчерпывающую и сознательную картину ее общих форм движения. У Гегеля диалектика стоит на голове. Надо ее поставить на ноги, чтобы вскрыть рациональное зерно под мистической оболочкой»*
94. Thomson, W., The Size of Atoms A. Lecture delivered at the Royal insti-tution on Friday, Februati 2, 1883 (В. Томсоп, Объем атомов. Лекция, прочитанная в Королевском институте 2 февраля 1883 г.), напечатано в «Nature», Vol. 28, стр. 203—205, 250—254,274—278 (июнь — июль 1883 г.).
95. Ср. Гегель, Энциклопедия, 1, § 100.
96. Kekule, A., Die wissenschaft lichen Ziele und Leistungen der Chemie (A. Кекуле. Научные цели и достижения химии).
Стр. 12, 13: «Если класть в основание это представление о сущности материи, то мы имеем право определить химию как науку об атомах и физику как науку о молекулах, и тогда напрашивается мысль выделить ту часть физики, которая трактует о массах, в качестве особой дисциплины и сохранить для нее назва-нии «механика». Механика оказывается таким образом основной наукой для физики и химии, поскольку и та и другая должны трактовать свои молекулы, или соответственно атомы, при известных рассуждениях, а именно при вычислениях, как массы. Но механика, физика и химия являются основой всех специальных, естественных наук, ибо очевидно, что все изменения, безразлично, происходят ли они в макрокосме или в микрокосме, в теле ли растения или животного, могут носить лишь механический, физический или химический характер. "
97. Huckel, Е., Ueber die WeHenzeugung der Lebensteiichen oder die Peri-genesis der Plasliduie, Vortrag, gehalten am 19 November 1875 in der niedicituschen naturwissenschafttchen Geseilschaft zu Yena. (Э. Геккель, Волновое порождение жизненных частиц или перегенезис пластидул. Доклад, читанный 19 ноября 1875 г. в Иенском медицинско-естественно-научном обществе.) Перепечатано в «Gemeinveretandliche Vorirage und Abhandkmgen aus dem Ocbiet der Enwicklungsiehre», zweite, vermehrte Autlage, 2 Bd. Bonn, Е. Strauss, 1902. («Общедоступные доклады и статьи из области учения о развитии», второе дополненное издание, 2 тома, Бонн, Э. Штраус, 1902.).
Стр. 95, 96: «Если современное монистическое естествознание справедливо ставит нам требование объяснять все явления природы механически и, исключив всякую телеологию, свести к «действующим причинам» (causae efficientes), то наша теория перегенезиса удовлетворяет этому первому требованию, ибo лежащие в ее основании принципы перенесенного движения массы и сохранения силы, чисто механистичны. Чисто механистичен также и принцип автогонии, дающий первый толчок к этому перенесенному движению из вышеуказан-ных движений атомов, движений, которые имеюг место при образовании первых пластидул и вызывают их своеобразное пластидульное движение».
98. Энгельс имеет в виду теорию Лотара Мейера о природе химических элементов как функции их атомных весов. Упомянутую кривую можно найта в книге; I.. Meger, Die niotlernen Thsorien der Chemie und ihre BedeUt-ung f. die
253
chemische Mechanik, Breslau 1862. (Л. Мейер, Новейшие химические теории и их значение для химической механики, Бреславль, 1862).
99. Гегель, Наука логики, часть вторая: «Субъективная логика или учениео понятии». Второй отдел, третья глава: «Телеология», стр. 126—143.
100 Гегель, Энциклопедия, 1.
Стр. 172: «Плохо обстояло бы в самом деле с нашей наукой, если бы только потому, что такие предметы, как свобода, право, нравственность и даже сам бог, не могут быть измерены и исчислены или выражены в математической формуле, мы, отказываясь от точного познания этих предметов, должны были бв удовлетворяться в общем неопределенным представлением, и все, что относится к особенным их определениям, предоставлять прихоти каждого отдельного человека, чтобы он создавал из них все, что ему угодно. Какие практически вредные выводы получаются из такого понимания, — ясно без дальнейших пояснении При более внимательном рассмотрении оказывается, впрочем, что упомянутая здесь исключительно математическая точка зрения, с которой количество, эта определенная ступень логической идеи, отожествляется с самой идеей, — что эта точка зрения есть не что иное, как точка зрения материализма, и это в самом деле находит себе полное подтверждение в истории научного сознания, в особенности во Франции, начиная с середины прошлого века. Материя, взятая абстрактно, есть именно то, в чем хотя и имеется форма, но лишь как безразличное и внешнее определение.
Наше рассуждение будет, впрочем, очень превратно понято, если его захотят понять в таком смысле, что мы здесь унижаем достоинство математики, или, что обозначением количественного определения, как чисто внешнего и безразличного определения, мы доставляем оправдание лени и поверхности ума и утверждаем, что можно оставить в покое количественные определения, или, что, по крайней мере, не надо слишком строго исследовать их. Количество есть во всяком случаи ступень идеи, которой как таковой следует воздавать должное раньше всего как логической категории, а затем также и в предметном мире — как в царстве приро-ды, так и в царстве духа».
101. Замечания о Негели относятся к его докладу о границах естественно-научного познания. («Die Schranken der naturwissenschaftlichen Erkenntnis» September 1877).
Стр. 12: «Таким образом, наше познание природы всегда носит математи-ческий характер и основано либо на простом измерении, как например в мор-фологических и описательных естественных науках, либо на причинном изме-рении, как например в физических и физиологических науках. Но с помощью математики мерой, весом и числом могут быть достигнуты относительные или количественные различия. Действительные качества, абсолютно разные свой-ства ускользают от нашего познания, так как у нас нет для них масштаба. Дей-ствительных качественных различий мы неспособны схватить, так как нельзя сравнивать качества между собою. Это — факт, имеющий важное значение для познания природы. Из него следует, что если в пределах природы существуют качественные или абсолютно разные области, то научное познание возможно лишь в пределах каждой отдельной области и никакие соединительные мосты не ведут от одной из них к другой. Но из этого факта следует также и то, что, поскольку мы можем исследовать природу в ее целокупности, поскольку наше измеряющее познание движется вперед, не встречая на своем пути пробела, по-скольку мы именно можем понимать одно явление из другого или, иными словами, можем доказать, что одно явление возникает из другого, постольку мы имеем право утверждать, что не существует вообще в природе абсолютных различий, незаполнимых пропастей».
