***
Проснулся рано и, чтоб не мешать Пашке, поплелся во двор. Покормил собак, поиграл с Беркутом. В процессе понял, что вот Наська может сейчас стоять на втором этаже в своей спальне и в окно наблюдать за мной. Да, Беркут мой любимый пес, я с ним вырос. Но она моя дочь. И Паша прав, я сволочь, если не понимал этого. Да, я по-прежнему не чувствую к ней никакой любви. Это просто ребенок, вроде даже знакомый, но не мой. Но что мне стоит уделить ей полчаса времени? Если даже Паша, совершенно чужой человек, смог.
Отпускаю пса, отряхиваю шерсть и иду в родительский дом. Настя сидит на кухне, смотрит мультики и что-то жует. Такая самостоятельная.
– Доброе утро, Настя.
– Доброе, папа. С Новым годом, – не отрываясь от экрана телевизора.
– И тебя. Чем кормят?
– В холодильнике салаты всякие, курица запеченная осталась. Эти штуки противные есть.
– Какие штуки? – заглядываю в холодильник, пытаясь понять, каких мерзостей мама тут хранит.
– Ну, белые, в соусе. Скользкие такие.
– Кальмары, что ли?
– Ага, мерзость.
– А мне нравятся, – достаю блюдо с «мерзостями».
– Фу! – ребенок отрывается от мультика и смотрит в мою тарелку. – Ты, правда, будешь их есть? Они же противные?
– А ты пробовала?
– Нет, конечно! Я что, больная, такое есть?
– Ну и ладно, мне больше достанется, – пытаюсь не ржать, ребенок все-таки. При этом приступаю к кальмарам.
– Пап? – после недолгой паузы Настя откладывает вилку и смотрит на меня в упор. – А вы с дядь Пашей когда уедете?
– Не знаю еще, планировали пару дней здесь побыть.
– А можно мне с ним погулять?
– Ну, если он захочет.
– Спасибо, – девчонка улыбается и снова возвращается к содержимому тарелки.
– Чехов, чего не разбудил? – на кухню вползает сонный Пашка.
– Зачем? Кушать будешь?
– О, Наська, привет. С Новым годом, – наконец-то заметил ребенка, дождался ответного привета, и снова мне: – Бросил меня там одного, а во дворе свора. Чуть не сожрали.
– Прямо сожрали?
– Ну, посмотрели недобро, это точно. Мне кажется, тот, что побольше, меня в чем-то подозревает. О, кальмарчик.
Паша выловил кальмара из тарелки и быстро отправил его в рот.
– Котик захотел рыбки? – улыбаюсь и двигаю ему салатницу.
Кажется, на меня больше не злятся.
– А почему котик? – тут же уточняет Настя, но скорее у Паши.
– А у меня фамилия такая.
– А оно правда вкусно? – и вилкой так осторожно в сторону кальмара указывает.
– Очень. Я люблю кальмаров.
– А можно мне тоже попробовать? – вот же маленькая дрянь.
Как я предложил, так она не больная гадость есть, а за Пашкой осмелилась?
– Они же сколькая мерзость? – тут же вставляю свои пять копеек.
– Приятного аппетита, Паша, – котик тут же демонстративно отодвигает тарелку, но почему-то Наське.
Девчонка, сощурив на меня глазки, ловко подцепляет одну «мерзость» и закидывает в рот. Долго и тщательно жует, разбирается во вкусовых ощущениях, потом радостно выдает:
– Правда, вкусно. Дядь Паш, а мне конструктор подарили, кстати. Не куклу. Ну, он такой, развивающий, там буквы, цифры всякие. Интересно, вообще.
– А ты боялась. Потом покажешь мне?
– Ага, после завтрака?
– Ну, да.
Смотрю на них и не понимаю. Вот вроде знакомы полдня, а Настя к нему так тянется. Ведь реально, ей с ним интересно. Мне она про конструктор не сказала. Хоть Пашка и говорил, что ей моего внимания не хватает. А вот он я, напротив сижу, ем салат, никуда не тороплюсь, но конструктор ему.
– Антон, ты злишься? – шепотом спрашивает Паша, как только девчонка, доев, убежала из кухни.
– Нет, – хотя, наверное, злюсь.
– Я могу уехать, или не общаться с ней.
– Зачем?
– Ну, я чужой человек, она не особо переживать будет.
– Я не на тебя. На себя, наверное. Паш, иди, она тебя ждет.
– Со мной пойдешь?
– Меня не звали.
– Тебе сколько лет? Детский сад вроде перерос уже.
– В смысле? – не понял последнюю фразу.
– Что ты как ребенок: не пойду на День Рождения Даши, меня не позвали, обижусь и буду сидеть букой весь день. Она твоя дочь, сам прояви инициативу?
– Шесть лет не проявлял, а теперь вдруг?
– Лучше поздно, чем отец-идиот.
Черт, Пашка снова ставит меня в неловкое положение. Убираю за всеми грязную посуду и иду на второй этаж. Родители только выползли из спальни. Заметив, куда я иду, заулыбались и ушли шушукаться на кухню.
Около часа разбирались, как этот развивающий конструктор работает. В итоге понял, что мне тоже такой надо. Развивает. В основном, нервный тик. Хотя, Наська вроде начала понимать, что куда и зачем, а вот мы с котиком откровенно затупили. Я, в общем-то, особо участия не принимал. Так, сидел на диване, смотрел, да периодически давал неправильные советы. Но ребенок, кажется, остался доволен.
– Дядь Паш, а ты пойдешь со мной гулять?
Котик тут же перевел на меня вопросительный взгляд. Разрешения спрашивает? Киваю утвердительно.
– Пойду. Только ты мне будешь тут все показывать, я у вас в первый раз.
– Ой, я покажу. Мы в парк пойдем, там здорово, сейчас горки есть, покататься можно.
– А меня возьмете? – не то, чтобы сильно на горках покататься захотелось… просто вот эта имитация… семьи, что ли… не знаю. Они так хорошо смотрятся вместе, и меня дочь совсем не напрягает.
– А тебе не надо работать? – тут же реагирует девочка.
М-да. Папа – равно – работа. Стойкий рефлекс выработался.
– Нет, у меня каникулы.
А вот этого я честно не ожидал. Ребенка словно подменили! Глаза как два фонарика, улыбка на все лицо, аж раскраснелась от счастья:
– Тогда втроем пойдем! Будет весело, – и пулей в ванную, заплетаться.
Мы, как воспитанные мужчины, покинули дамскую комнату и тоже решили привести себя в порядок.
– Видел?
– Видел, – немного стыдно.
– Надеюсь, ты хотя бы изобразишь радость от прогулки?
– Я постараюсь, честно.
– Уж постарайся. Ей и так немного надо.
Нам повезло, что погода выдалась теплая. Ребенок с радостью унесся кататься на горки, а мы с Пашкой решили немного пообщаться.
– Паш, ты хочешь знать обо мне больше?
– Не знаю, – Паша неуверенно пожимает плечами и прячет руки в карманы. – Вообще, хочется, конечно, но мне уже немного страшно.
– Боишься узнать, что я конкретная сволочь?
– То, что ты сволочь, я уже давно знаю. Я просто не знаю, чего еще от тебя ждать?
– Можешь спросить любой вопрос, я отвечу.
– Думаю, если тебе будет что рассказать, ты сам это сделаешь. Так что обойдусь без вопросов.
– Хочешь знать, как я на все это добро заработал?
– Нет, твои деньги и способы их получения меня мало волнуют. Но, раз уж ты заговорил об этом, – ты и сейчас занимаешься чем-то криминальным?
– Сейчас нет. Сейчас у меня чистая работа, без нарушений, по крайней мере умышленных с моей стороны. А еще есть пара магазинов, оформлены, правда, на маму, для отвода глаз.
– Больше не рассказывай, не хочу знать, чем ты занимался раньше. Для меня важно только то, что сейчас тебя не посадят за решетку или не грохнут случайно. Ведь не грохнут?
– Да не должны бы. Вроде не за что, – начинаю улыбаться. За меня же переживает? – Бизнес в очень широкой нише, конкурентов пруд пруди, сейчас тряпки только ленивый не продает. Оборот хороший, доход стабильный, покупателей делить смысла нет. А больше не за что. Обычный директор обычной фирмы. Если кого и убирать, так владельцев, я просто наемный работник.
– Ну, и славно, – котик немного расслабляется. – Слушай, а больше детей и жен точно не будет?
– Нет, Паш. Я больше с женщинами не общаюсь. Я и раньше-то это дело не любил. Просто надо было для друзей и родственников прикрытие иметь. Ну, втянулся. Хотя все равно парней больше люблю.
– Всех парней, что ли? – смотрит искоса. Но улыбается.
– Не, всех я не потяну. С тобой бы с одним сладить. Мне не самый покладистый котик достался, так скажем.
– Ой, да ладно! – Пашка демонстративно упирает руки в боки, хотя говорит все равно тихо. – С чего это я не покладистый? Сколько раз ты меня покладывал куда хотел и как хотел?
– В твоей квартире кроме как на диване и не покладешься, так-то. Извини.
Черт, я снова задел тему квартиры. Только не очередной скандал!
– Ну, уж какая есть. К тебе я не перееду, это не для меня, ты знаешь.
– Да знаю, и не настаиваю.
Странно, в этот раз я не почувствовал обычной обиды и агрессии. Может Паша меняет свое мнение? Да, переехать в мою квартиру было бы удобнее. Все-таки, мне на пяти квадратах немного тесновато. Но, раз не хочет, значит и дальше будем жить в его съемной халупе. Вот чего он в нее вцепился? Не хочет ко мне, сняли бы на пару приличную квартирку, двухкомнатную, хотя бы. Ну, или пусть однушку, но чтоб кухня и туалет в разных комнатах были, а не за картонной перегородкой.
– Кстати, Чехов, – Пашка снова начинает мяться, прятать руки в карманы и отводит взгляд. – Ты уж извини, я вчера как-то в раздрае был, забыл немного. Я тебе тут подарок купил.
– Зачем? – смотрю на котика с непониманием. Вроде же не собирались подарки дарить. Или это я так решил? Но я-то точно ничего не покупал. Не знаю, что ему можно подарить, чтоб не получить истерику в ответ.
– Ну, Новый год как бы, да и на День Рождения я тебе ничего не подарил. Но это только потому, что ты мне о нем не сказал.
– Не обязательно было. Но я рад, – улыбаюсь довольный, хотя мне и снова стыдно. – Вот только я тебе ничего не готовил.
– Да и не надо. В общем, вот, – котик расстегивает куртку, достает из внутреннего кармана коробочку и протягивает мне. – Не знаю, может тебе не подойдет, но там чек, если что, можно поменять.
С детским восторгом срываю упаковку. Часы. Фирменные, швейцарские. Достаю подарок. Черт, я в них не очень разбираюсь, давно не приходилось брать. Свои последние года три назад покупал. Знаю только, что они дорогие. Этой фирмы дешевых не бывает.
– Реплика? – последняя надежда.
– Обижаешь. Настоящие. Говорю же, обменять можно.
– Паш, зачем тратишься на меня?
– Потому что хочу.
– Взял очередной кредит?
– Блин, Чехов. Они не сто штук стоят. Мне дали премию, я решил потратить ее на тебя. Мне так захотелось.
– Спасибо, – нацепляю подарок на запястье. Вовремя я свои старые часики раздавил.
– Нравятся, что ли? – котик смотрит с подозрением.
– Очень. Спасибо, Паш. Правда, нравятся, и главное, вовремя.
– Эй, ты сам свои старые переехал. Я тут ни при чем.
– Я в курсе, ремешок с годами ослаб.
– А что вы делаете? – тут же подлетает Настя.
– А вот, Паша мне часы подарил. Красивые? – протягиваю ребенку руку.
– Ага, – смотрит завороженно.
– А что ты ему подарил?
Опять неловкий момент. Смотрю на дочь и панически придумываю ответ, но ситуацию спасает Пашка.
– А он мне потом подарит. Я так его попросил. Подарок большой, и сюда его везти было неудобно.
– Машину подарит? – тут же выдает версию мелкая.
Замираем оба. Смотрю на Пашку. Ну, сам придумал, что дальше?
– Ну, почти, – и на меня косит.
Что ты, что ты! Без твоего ведома точно не подарю. Только если сам намекнешь и выбирать сам поедешь.
– А пойдемте все кататься? – подпрыгивает ребенок.
– Нась, мы же взрослые. Не принято, – останавливаю дочь, видя как Пашка теряется.
– Ой, да ладно! Кроме нас тут вообще никого нет. Все еще дома спят. Пойдем, – и тянет меня за руку.
Чувствую, как в груди разливается тепло. Неужели все так просто? Час общения, поверхностного, и мы уже семья? Для нее все гладко. Я ей отец. Видимо, девочка реально меня любит. А я? Не знаю. Мне интересно, необычно. Но не противно. Нет, наоборот, хочется действительно пойти на эту чертову горку. Время к обеду, вокруг ни души, народ в лучшем случае только просыпается. Мы одни…
– А пойдем, – улыбаюсь во весь рот и бодро шагаю за мелкой.
Подхожу к горке, оборачиваюсь на Котика. Стоит с открытым ртом и выпученными глазами.
– Ты с нами? – спрашиваю парня.
Тот отрицательно машет головой. Ну и ладно. А мы будем развлекаться.
Примерно минут через десять к нам все-таки присоединился Паша. Сначала несмело стоял внизу и ловил девочку, меня пропуская почему-то. Потом тоже решил прокатиться. В итоге, забесились до того, что не заметили, как в парке появились мамочки с детьми.
Горку пришлось уступить, тем более что мы все трое промокли, устали и насмеялись лет на двадцать вперед. Счастливым семейством потопали к машине. Общим советом было решено ехать домой, переодеваться и обедать. Хотя, правильнее сказать – ужинать.
Я, видимо с непривычки, прилег отдохнуть, и вырубился до глубокой ночи. Проснулся от того, что меня гладят по волосам.
– Мам? – попытался продрать глаза и сесть, но меня остановили.
– Лежи, чего дергаешься, – мама ласково поправила покрывало, которым меня кто-то накрыл.
– Что случилось?
– Ничего. Просто поздно уже. Думаю, в дом вас отправить. Чего по диванам дрыхнете?
Оглядываюсь. Пашка рядом, свернулся калачиком и сопит на подлокотнике.
– Настя где?
– В комнату отнесли, спит. Умотались сегодня?
– Ага, – все-таки сажусь и не могу сдержать зевок.
– Антош, я за вас так рада. Настя просто светится вся. Вы бы почаще так приезжали?
– Мам, я думаю, ей лучше в школу в городе пойти. Там образование качественнее.
– Сам додумался?
– Вроде сам. Ты против?
– Дурак, что ли? Это же твой ребенок. Ты хоть понял, как ты для нее важен?
– Понял. Только я пока не готов. Не прямо сейчас. Потом, через годик, наверное.
– Для тебя это уже огромный прогресс, – мама нежно целует меня в лоб, поднимается и идет из комнаты. На пороге оборачивается. – Пашку буди, и идите к себе. Я вас утром домкратом разгибать не собираюсь.
Мама ушла, а я посидел еще минут пять, полюбовался спящим котиком. Потом пришлось вставать и будить парня. Сонного, довел до гостевого дома, раздел, уложил в кровать, укутал в одеяло, разделся сам, забрался под бок и подумал, что какой бы покладистый мой котик не был, а секса мне и сегодня не обломится.
Впервые совсем не хотелось уезжать в город. Еще собирая вещи, понял, что начинаю скучать. По родителям, по дочери, по отдыху. За эти несколько дней я изменился. По крайней мере, я понимаю, что Наська не чужая мне. Она, оказывается, очень умная и живая девочка. Рассудительная и активная, но совсем не навязчивая.
Я не зря матери тогда сказал, что планирую ее забрать в город. Я не просто понимаю, что так лучше. Я этого хочу. Осталось только уговорить Пашку до сентября переехать ко мне. Не в гостинку же мне ребенка везти? Ну, думаю, восьми месяцев мне хватит.
Домой ехали в тишине. Не знаю, о чем думал котик, но я не мог выкинуть из головы тот момент, когда Настя подошла и обняла меня. Крепко-крепко. И слезы в детских глазах, немой вопрос: повторится ли сказка хоть когда-нибудь? Я пообещал, что повторится. Пообещал и ей, и себе.
