О том, как Ротшильды создавали великую Германию 4 страница

 

Портрет императрицы Елизаветы Петровны. К. Ванлоо

 

В ответ на прямое давление французского посла Шетарди императрица Елизавета на голубом глазу ответила, что она «употребила бы все средства, указанные ей французским королем, для выражения своей благодарности шведам, если бы только дело не касалось уступок, противных ее славе и чести. Пусть сам король будет судьей: что скажет народ, увидев, что иностранная принцесса, мало заботившаяся о пользе России и ставшая случайно правительницей, предпочла, однако, войну постыдным уступкам хоть чего-нибудь. Тем более дочь Петра I не может для прекращения той же самой войны согласиться на условия, противоречащие благу России, славе ее отца и всему, что было куплено ценой крови его и ее подданных».^[301]

Если коротко – не может патриот России быть меньшим защитником России, чем непатриот. Точно такой же аргумент использовал в переговорах с нашими партнерами… Сталин почти через 200 лет после Елизаветы. Когда речь шла о послевоенных границах между Польшей и СССР, на переговорах с англичанами Сталин настаивал, чтобы граница проходила по так называемой «линии Керзона».^[302] Англичане первоначально требовали восстановления границы по состоянию на 1 сентября 1939 года, то есть СССР должен был вернуть Западную Белоруссию и Западную Украину полякам.«Линия Керзона» отдавала эту территорию нам.

«Сталин, в свою очередь, изложил позицию Советского правительства по этому вопросу.

– Речь идет о том, – сказал он, – что украинские земли должны отойти к Украине, а белорусские – к Белоруссии. Иными словами, между нами и Польшей должна существовать граница 1939 года, установленная Конституцией нашей страны. Советское правительство стоит на точке зрения этой границы и считает это правильным. Молотов пояснил, что обычно эту границу называют линией Керзона».^[303]

В разговоре с англичанами Сталин употребил практически тот же аргумент, что и хитрая «дщерь Петра»: «Что же вы хотите, чтобы мы были менее русскими, чем Керзон и Клемансо?.. Что скажут украинцы, если мы примем ваше предложение? Они, пожалуй, скажут, что Сталин и Молотов оказались менее надежными защитниками русских и украинцев, чем Керзон и Клемансо».^[304]

Война, которая задумывалась шведской и французской дипломатией лишь как средство к перевороту и повод для сдачи российских позиций, превратилась в настоящую войну.^[305] Итогом стала капитуляция окруженной под Гельсингфорсом шведской армии 24 августа 1742 года.^[306] Причины снисходительности правительства Елизаветы Петровны к поверженным шведам, надеюсь, понятны. Обманув шведские (и французские) ожидания, молодая императрица не хотела разгрома шведов, что еще в петровские времена приводило к резкому ухудшению отношений с тогдашними сверхдержавами, желая замириться со шведами по-хорошему.^[307] Шведские полки уходили для отправки в Швецию с оружием, амуницией, багажом и знаменами.^[308] Они были погружены на суда и отплыли на родину, снабженные паспортами за подписью главнокомандующего Ласси, гарантирующими безопасность в случае «прибития» к берегу, занятому русской армией.^[309] Финляндия теперь была полностью оккупирована нашими войсками – в декабре 1742 года в город Або прибыл гражданский губернатор, назначенный Елизаветой, которая делала переворот под знаменем борьбы с засильем иностранцев. Губернатора звали Бальтазар фон Кампенгаузен. Как ни крути – чистокровный русский…

В марте 1743 года в столице Финляндии городе Або начались мирные переговоры. Основные условия заключенного мирного договора подтверждали Ништадтский мирный договор 1721 года.^[310] Плюс к Российской империи переходила и провинция Кюменегорд с крепостями Вильманстранд и Фридрихсгам, а также часть провинции Саволакс с крепостью Нейшлот.^[311] Начав войну за Финляндию, шведы в итоге потеряли еще один кусок финляндской земли.

Думаю, что уместно в этой связи вспомнить и обстоятельства, при которых Финляндия получила независимость. Отрыв части территории и объявление ее независимой страной – излюбленный метод ослабления геополитических конкурентов и реализации своих интересов. Прежде чем вспомнить историю о том, как большевики «отпустили» Финляндию, приведу пример из истории совершенно другой страны. Когда в начале ХХ века власти Колумбии отказались заключить с США договор по эксплуатации и принадлежности Панамского канала, выход американцы нашли быстро. В колумбийском штате Панама откуда ни возьмись появились «доведенные до отчаяния» повстанцы, которые при помощи американского флота объявили о создании независимого государства Панама 4 ноября 1903 года. Чтобы 18 ноября, через две недели, заключить с США договор и отдать стратегический канал, соединяющий между собой Тихий и Атлантический океаны, на вечные времена в исключительное пользование Штатам…

Передо мной лежит документ. На основании него Финляндия отделилась от России, став независимым государством. Это исторический факт. Между тем, если внимательнее приглядеться к этому документу, можно многое понять в геополитике и истории нашей страны. Прежде всего хочется отметить странную избирательность наших соседей, причем не только финнов, но вообще всех. Когда речь идет об отделении от Российской империи, в законах которой не было ни одного слова о возможности отделения части страны, большевики во главе с Лениным – вполне законная власть, которая подписывает документы об отделении. Если же идет речь о присоединении к России – СССР чего бы то ни было той же самой советской властью, то это уже трактуется как совершенно незаконные действия. Мы не будем сейчас говорить о законности или незаконности власти Ленина и его товарищей, которые в октябре 1917 года вооруженной силой захватили власть. Мы просто внимательно прочитаем текст документа об отделении Финляндии и вспомним исторический контекст, в котором он принимался.

 

Декрет о предоставлении независимости Финляндии

 

ДЕКРЕТ О ПРЕДОСТАВЛЕНИИ НЕЗАВИСИМОСТИ ФИНЛЯНДИИ^[312]

 

В ответ на обращение финляндского правительства о признании независимости Финляндской Республики Совет Народных Комиссаров, в полном согласии с принципами права наций на самоопределение, постановляет:

Войти в Центральный Исполнительный Комитет с предложением:

а) признать государственную независимость Финляндской Республики

и б) организовать, по соглашению с финляндским правительством, особую комиссию из представителей обеих сторон для разработки тех практических мероприятий, которые вытекают из отделения Финляндии от России.

Председатель Совета Народных Комиссаров В. Ульянов (Ленин)

Народные комиссары: И. Штейнберг. Карелин. Сталин

Управляющий делами Совета Народных Комиссаров Бонч-Бруевич

Секретарь Совета Народных Комиссаров Н. Горбунов.^[313]

 

Казалось бы, документ как документ. Правда, написанный как-то странно. Да и «особая комиссия» так к работе и не приступила, ни одного вопроса не решила, и все вопросы с финнами потом пришлось решать товарищу Сталину в 1930-1940 годах. Вопросов данный документ у нас не вызывает по одной причине – мы видим не оригинал документа, а его текст. Если посмотреть оригинал, вопросов появится очень много. Совсем недавно мне довелось побывать в финском городе Тампере. Ранее – Таммерфорс, небольшой город Российской империи. Здесь прошли сначала первая (декабрь 1905 года), а затем и вторая (ноябрь 1906 года) конференции РСДРП. Именно здесь Сталин впервые лично познакомился с Лениным, а сам Владимир Ильич дал обещание предоставить Финляндии независимость. Что и было сделано пролетарским вождем. В музее Ленина в Тампере документ о предоставлении независимости Финляндии (копия) – один из самых главных экспонатов. Мне его любезно подарили. Анализ декрета многое даст для понимания геополитических процессов и участия внешних сил в революционных событиях.

Напомню хронологию событий. 25 октября (7 ноября) 1917 года большевики захватили власть в столице России и арестовали Временное правительство. Захват Зимнего дворца прошел практически бескровно – погибло всего шесть человек. Временное правительство, состоящее из таких же революционеров (эсеров и меньшевиков), как и ленинцы, никто защищать не хотел.^[314] В Москве захват власти прошел куда более кроваво – бои шли до 2 (15 ноября) 1917 года. В тот момент Россия вела мировую войну и имела многомиллионную армию. Финляндия, будучи составной частью Российской империи, армии не имела. 23 ноября (6 декабря) 1917 года финский парламент одобрил обращение «к властям иностранных государств» (в частности, к Учредительному собранию России) с просьбой о признании политической независимости и суверенитета Финляндии. Этот документ, который позднее помпезно назовут «Декларацией независимости Финляндии», был одобрен вовсе не единогласно: «за» было 100 голосов, «против» – 88. Финны уже 200 лет жили в России, не имея от этого соседства никаких проблем, поэтому изменять ситуацию хотели далеко не все. Но важно не это. Обратите внимание на то, к кому обращались финны, – к Учредительному собранию. Только этот орган власти мог решить любые вопросы государственного устройства России. Ситуация с властью была такова: царь Николай вроде бы от власти отрекся за себя и за наследника, что было грубейшим нарушением престолонаследования, его брат царь Михаил отрекся под давлением Керенского и думцев. Временное правительство назначило само себя и называлось именно «временным», так как управляло страной до выборов того самого Учредительного собрания. Сама идея выборов во время мировой войны являлась не чем иным, как диверсией и вредительством, и была сгенерирована именно для последующего развала России. Во всех странах с парламентской демократией того времени (Великобритании, Франции, Германии) никаких выборов в военное время не проводилось, они откладывались до окончания войны. Выборы в «учредилку» несколько раз откладывались Временным правительством, но в итоге состоялись. Когда это «правительство» уже сидело в Петропавловской крепости, арестованное большевиками, – 12 (25) ноября 1917 года.^[315] Победу на выборах одержали эсеры, но это не имело никакого значения, при любом исходе Ленин должен был разогнать Учредительное собрание. Почему? Да потому что оно могло и не принять решения о независимости окраин России.

А теперь прочитаем оригинальный текст ленинского декрета о признании независимости Финляндии. Можем сыграть в увлекательную игру: кто больше найдет опечаток в важнейшем дипломатическом документе. Мне удалось найти пять опечаток и ошибок. Как вы думаете, можно в первом межгосударственном акте написать название «финляндия» с маленькой буквы? Уверен, что это не ошибка даже, а оскорбление. Между тем исторический факт: ленинский декрет, словно сочинение двоечника, имеет пять ошибок в трех предложениях.^[316] Как такое может быть? Они что, «революционного матроса» посадили печатать текст? Вряд ли. Ведь Интернета тогда еще не было, а потому образованные люди (из каких и состоял Совет народных комиссаров (СНК)) писать грамотно умели. А даже если не умели, текст декрета можно и д'олжно было проверить. Спешить-то некуда – у финнов, требующих независимости, нет никакой армии и флота. Могут и подождать. Есть дела и поважнее. К тому же обращались финские парламентарии к Учредительному собранию, зачем Ленину встревать и отпускать Финляндию, если само Учредительное собрание вот-вот начнет свою работу? И оно приступило к работе 5 (18) января 1918 года. А уже на следующий день было закрыто и разогнано большевиками, при этом демонстрации в поддержку «учредилки» просто расстреляли.^[317] Смотрим на дату, когда Ленин и его коллеги подписали декрет об отделении Финляндии, – 18 декабря 1917 года. Это по старому стилю, по-новому будет… 31 декабря 1917 года. До открытия Учредительного собрания оставалось чуть более двух недель. Куда спешить, почему не подождать? Ведь когда большевики взяли власть, отсутствие сопротивления им было обусловлено тем, что они, как и Временное правительство, говорили, что взяли власть именно для того, чтобы выборы точно состоялись и Керенский их не смог сорвать.^[318] Ленин должен был взять власть до опускания бюллетеней в урны еще и потому, что после выборов у него не оставалось никакого другого предлога для захвата власти. Единственная мотивация, которую массы могли понять в тот момент, – власть необходима для проведения выборов и обеспечения будущего созыва этого главного государственного органа. Гениальность Ленина как политика в том и заключалась, что для разгона Учредительного собрания он взял власть под лозунгом его поддержки. Выборы прошли, как большевики и обещали, теперь все ждали открытия работы Учредительного собрания. Какая разница, какое правительство, если через несколько недель делегаты Учредительного собрания «учредят» новое?

Но большевистское правительство поступает крайне странно – оно берет на себя ответственность за развал страны, причем когда никто на них вроде бы не давит. Не давит? Финляндия не давит, давить нечем. Но если мы представим себе Ленина и его коллег просто лентяями, которые не захотели перепечатать один листок текста так, чтобы в нем не было ошибок, мы ничего не поймем ни в геополитике, ни в нашей революции. Разгадка проста: на большевиков давит внешняя сила, которая и привела их к власти, заставив Временное правительство и в большей степени лично премьера Керенского играть с Лениным в поддавки. Великобритании нужен развал России, при этом никто не знает, как поведет себя Учредительное собрание. Поэтому Ленину дается указание обязательно его разогнать. Но процессы распада и развала запустить раньше. Подписать декреты «об отделении», после чего пытаться разогнать «учредилку», а там и самим большевикам можно отправляться в теплые страны. Именно поэтому в квартире сестры Свердлова хранились паспорта нейтральных стран, а также большое количество золота, валюты и драгоценностей. Но Ленин не был бы Лениным, если бы послушно выполнял волю своих «партнеров» из британской разведки. Ему не деньги нужны, а возможность начать проводить социальный эксперимент. Ленин не хочет уезжать, заварив в России крепкую кашу, он хочет остаться. И потому тихо саботирует мероприятия англичан. Только по этой причине на призыв финнов от 6 декабря он реагирует 31-го! Причем очень спешно, печатая декрет с многочисленными ошибками. Возможно, даже специально, чтобы потом иметь шанс отыграть назад. Грубо говоря, британские «партнеры» пришли к Ленину и спросили, глядя в глаза, почему Финляндия еще до сих пор не отделена. И Ильичу пришлось реагировать. Вот такие выводы можно сделать, внимательно прочитав всего один документ…

Геополитические схватки за первенство над миром постоянно накладывали свой отпечаток на ситуацию внутри России. Так было и на этот раз. Аккурат в 1741 году, то есть в год, когда Елизавету в итоге переворота возвели на трон, в Европе началась очередная большая война. Как всегда, в окружении сателлитов силой мерялись Англия и Франция. Новое противостояние получило название Войны за австрийское наследство.^[319] А в 1744 году одна война наслоилась на другую – на этот раз Англия и Франция устроили отдельное выяснение отношений в Северной Америке. В 1744 году началась война короля Георга, которая завершится одновременно с Войной за австрийское наследство. В общеевропейской свалке приняла участие и Россия. Правда, слава Богу, чисто теоретическое. Но участие русских в войне, как и ранее, было предметом дипломатических баталий. Снова хочется отметить: потеряв дипломатический суверенитет, Российская империя стала объектом игры внешних сил, старавшихся втянуть ее в войны, польза которых для России практически отсутствовала. Проводником проанглийской линии становится канцлер Алексей Петрович Бестужев-Рюмин, за Францию радеет вице-канцлер Воронцов.^[320] В художественном фильме «Гардемарины, вперед!» весьма схематично показана борьба профранцузской и проанглийской партий внутри российской власти. В тот момент победил «патриот» Бестужев, пользовавшийся английскими субсидиями. О том, что этот канцлер получал деньги от англичан, вы можете прочитать в любой посвященной ему статье. Любопытно, что во всех источниках отмечается: у Бестужева якобы была система получения взяток. Брал только от друзей! То есть он сам сначала определял, кто ему (России) враг, а кто друг. И брал деньги только от друзей. И это не коррупция? Те, кто говорит, что действия в интересах других государств якобы являются изобретением новейшего периода российской истории, с историей своей страны совершенно не знакомы. Желание купить за малые деньги политику огромной страны всегда будет в центре политических интересов ведущих мировых игроков. Именно поэтому, кстати, во всех странах запрещено финансирование политических партий из-за границы. И только «враг или дурак» может искренне верить, что сегодняшнее поступление денег из зарубежных источников в карманы нынешней российской оппозиции хоть чем-то отличается от банального подкупа канцлера Бестужева или денег, полученных Елизаветой Петровной на осуществление захвата власти.

Бестужев получал деньги от англичан не зря – ему удалось устроить красивую провокацию и в июне 1744 года выставить из России маркиза Шетарди, который, как мы помним, был активнейшим организатором государственного переворота в пользу Елизаветы.^[321] Итогом охлаждения отношений с Францией стало отсутствие в Петербурге французского посланника с 1748 по 1756 год и заключение между Россией и Англией трех конвенций: 1 июня, 8 ноября и 27 декабря 1747 года. Согласно второй из них, корпус русских войск отправился на театр боевых действий в Германию, но был возвращен назад без боев.^[322] Появление еще одного соперника во многом заставило французскую коалицию заключить мир, и боевые действия против Франции прекратились.^[323]

Но на этом борьба французов и англичан не закончилась. Мир продлился лишь пять лет. В 1753 году вновь начались бои между колонистами в Америке.^[324] В 1756 году начинается и новая война в Европе. Она войдет в историю под названием Семилетней. На этот раз расклад сил меняется: коалиция Австрии, Франции, России, Саксонии, Испании и Швеции противостояла союзу Пруссии и Великобритании. Причем англичане в боевых действиях не участвовали, а «воевали» золотом, которое обильно выдавали прусскому королю Фридриху II, согласившемуся играть роль «шпаги» Англии на континенте.^[325] Россия начала боевые действия против пруссаков в 1757 году. Почти сразу после этого главный «англичанин» русской политики канцлер Бестужев был арестован, а затем отправлен в отставку.^[326] Ход боевых действий Семилетней войны для России определялся не столько мужеством русского солдата, сколько геополитическими играми и подковерной политической борьбой. Русская армия вторглась в Восточную Пруссию. 19 августа 1757 года у деревни Гросс-Егерсдорф русские войска нанесли поражение прусским войскам. Через год у местечка Цорнсдорф новое сражение. Однако командующий фельдмаршал Апраксин вместо движения вперед после победы начинает… отступать. Причина – исключительно политическая.

 

Центральная Европа в эпоху Семилетней войны 1756-1763 годов

 

Здесь нужно напомнить, кого императрица Елизавета назначила своим наследником. Почти сразу после своего восшествия на престол, в 1742 году, она привезла в Россию того, кого никак не хотела назначать Анна Иоанновна. Будущий Петр III, герцог Голштинский, внук Петра Великого и внучатый племянник Карла XII, став престолонаследником, вновь поднимал на повестку дня, казалось бы, навсегда закрытый «голштинский вопрос». Одновременно с этим столь быстрый приезд Петра Федоровича в Россию был вызван и желанием со стороны Елизаветы подстраховаться. Ведь она только что совершила госпереворот, а займи 14-летний внук Петра Великого трон Швеции, ситуация могла стать для нее опасной. Поэтому она и поспешила привезти Петра Федоровича и объявить его наследником. Все будет под присмотром. В дальнейшем же оказалось, что воспитанный немцами для Швеции наследник престола Петр Федорович – ярый поклонник Фридриха II и всего прусского. Почти сразу после переезда в Россию под крыло к тетушке Елизавете его женили. В 1745 году супругой великого князя стала 16-летняя принцесса София Августа Фредерика из мелкого немецкого княжества Ангальт-Цербст. После принятия православия принцессе дали имя Екатерина Алексеевна. Мать будущей императрицы Екатерины Великой вообще состояла на тайной службе у Фридриха и была позднее выслана из России за шпионаж, причем императрица запретила Екатерине даже переписку с родными.^[327] Будущий император вместе со своей женой вовсе не жаждали победы русского оружия, и фельдмаршалы оказывались в ситуации между молотом и наковальней. С одной стороны, Елизавета требует побед, с другой стороны, Петр Федорович за них потом может наказать. В итоге война с нашей стороны велась весьма странно: достаточно сказать, что императрица поменяла четырех главнокомандующих.^[328] Что, однако, не помешало в итоге разгромить Фридриха и в сентябре 1760 года взять Берлин впервые в русской истории.^[329] А далее произошло и вовсе непредвиденное – русское правительство организовало присягу Восточной Пруссии русской императрице. Это означало, что под шумок невыгодной войны Россия присоединяла к себе часть Пруссии с Кенигсбергом во главе. То, что сделает Сталин в 1945 году, не только собиралась, но и сделала императрица Елизавета Петровна. Причем делала это на фоне следствия по делу Апраксина и других «пугливых» военных и предательской деятельности Бестужева в пользу Англии. Восточная Пруссия – это также значительный кусок Балтийского побережья, это новое усиление России. Что делать? Постараться поменять самодержца на русском троне, тем более что эта смена гарантировала изменение политики в отношении Пруссии. И тут последовала скоропостижная смерть императрицы Елизаветы в декабре 1761 года. Вы готовы поручиться, что эта смерть на сто процентов была вызвана естественными причинами?

После смерти Елизаветы новый законный государь Петр III одним росчерком пера «обнулил» результаты Семилетней войны. Он просто-напросто вернул любимому Фридриху все, что было захвачено у него Россией. И этим вызвал серьезное недовольство внутри армии. Война длилась семь лет, и просто так обесценить всю пролитую кровь было колоссальной ошибкой. Но главной ошибкой Петра Федоровича стало не это. Своими поступками он быстро настроил против себя все сверхдержавы того времени. Австрия и Франция, которые вместе с Россией воевали с Пруссией, были в ужасе от такой резкой перемены курса. То есть профранцузская партия внутри России была против него. Но это полбеды.Англичане также были встревожены поступками нового императора. Ведь он был пруссофилом, а не англофилом и был способен на любые, как сказал бы Борис Ельцин, «загогулины». Непредсказуемый и непостоянный Петр неожиданно для всех реанимировал «голштинский вопрос» – он не только заявил о своем желании отвоевать Голштинию у Дании, но и начал к этому готовиться. Слова историков о том, что этого царя убили только за его чудачества, не выдерживают никакой критики.^[330] Петр III пробыл на посту императора чуть больше года и ничего сверхстранного совершить просто не успел. И его чудачества уж точно не идут ни в какое сравнение с чудачествами Петра Великого. Вот уж кто чудил, так чудил. Так что корни заговора против его внука нужно искать в геополитике. Россия объявила войну Дании – Петр III собирался осуществить то, что не удалось его бабушке императрице Екатерине I: сделать Киль стоянкой русского флота. Англия насторожилась. Деньги на переворот Екатерине даст… британский посол Кейт. Вместо пропрусского непредсказуемого Петра, желающего (осознанно или нет?) продолжить шахматную партию своего деда, гораздо лучше поставить на русский трон немецкую принцессу, которая имеет давние связи с английскими дипломатами, замешана в неприглядной истории с отступлением в Семилетнюю войну. А сам переворот произойдет в июне 1762 года, когда решивший лично командовать армией император собирался выступить из Петербурга во главе гвардейских полков.^[331] Ухода гвардии допустить было нельзя, поэтому Екатерина начала действовать.

 

Император Петр III. Л. К. Пфандцельт

 

«Английскую версию» переворота Екатерины подтверждает масса косвенных фактов.

1. Первые сведения о том, что молодая Екатерина вынашивала планы смещения своего супруга, относятся к 1756 году. То есть Петр Федорович станет императором только через пять лет, а его жена уже не прочь занять трон. Интересно, что такие мысли она высказывает в переписке… с послом Британии Чарльзом Уильямсом.^[332] Причем переписка эта настолько откровенна, что Екатерина договорилась о том, что посол после прочтения вернет ее корреспонденцию. Уильямс так и поступал. Правда, при этом делал копии писем. Компромат на жену будущего императора, а то и на амбициозную потенциальную императрицу дорогого стоит. В своем письме она писала: «Я буду царствовать или погибну». Интересно, а почему она это рассказывала британскому послу? Потому что получала от него денежные субсидии. На оплату долгов графа Орлова? Из симпатий к молодой даме? Вот скажите, когда жена наследника престола берет деньги у посла одной из сверхдержав, нет ли в этом что-то предосудительное? Есть. Это была практически вербовка – классика жанра, через постель: «Что касается Екатерины, то она, еще в бытность великою княгиней, горячо стояла за союз с Англией и очень дружелюбно относилась к тогдашнему английскому послу сэру Чарльзу Гэнбёри Уильямзу. Быть может, причиною этого дружелюбия было отчасти то, что Уильямз привез с собою из Варшавы красавца Станислава Понятовскаго, произведшаго, как известно, сильное впечатление на будущую императрицу».^[333] Не сам британский посол стал «сердечным другом», нет. Им стал красавец Понятовский. Вот она и откровенничала с тем, кто был в курсе всех остальных ее секретов.

2. В будущем восхождении Екатерины на престол, в перевороте, который она осуществит, имеется одна важная особенность – у нее не было никаких прав на престол. Она была немецкой принцессой, которая к русскому трону не имела никакого отношения. Все перевороты, которые осуществлялись до нее, делались теми, чьи права на престол были ощутимыми. А это значит, что нужно на кого-то опереться не только внутри России, но и снаружи. Ведь легитимностью обладала не Екатерина, а ее малолетний сын Павел Петрович. И она должна была бы стать регентшей при сыне, но ведь кто-то надоумил ее узурпировать права сына на престол.

3. Весьма показательна судьба канцлера Бестужева, который был главой проанглийской партии. После снятия с поста и ареста его сослали в деревню. Во время вступления на престол Петра III он вел себя тише мыши, потому что император знал, что в свое время Бестужев вынашивал план возвести на трон… малолетнего Павла. С чего это проанглийский канцлер вдруг решил обойти на лихом вираже того, кто опять захочет поиграть в «голштинский вопрос»? Зато как только произошел переворот и трон заняла Екатерина, Бестужев немедленно примчался в Петербург.

4. В будущем отношения между екатерининской Россией и Англией напоминали идиллию. Россия постоянно «клевала» Турцию, откусывая от нее куски территории и влияние, а Лондон за этим благосклонно наблюдал. Почему? Потому что в тот момент Турция придерживалась профранцузской ориентации. А раз так, то англичане охотно помогали Петербургу. Причем даже в самой щекотливой сфере – морской. Цитата из книги классика геополитики А. Т. Мэхэна поможет нам это понять: «В 1770 году британские офицеры командовали русскими эскадрами и кораблями, а один английский адмирал получил даже разрешение служить в русском флоте, заручившись при этом обещанием, что прежний его чин будет возвращен ему, когда он вернется на родину… При уничтожении русскими в одной из тяжелых схваток двух последовавших лет турецкого флота из пятнадцати линейных кораблей в малоазиатском порту – брандерами командовали британские лейтенанты, а начальником прикрывавшей их эскадры был британский же коммодор… Но в 1785 году обстоятельства сильно изменились. После войны 1770 года Россия стала твердой ногой на Черном море… Затем состоялся в 1774 году раздел Польши – событие, которое осуждалось всеми как несогласное с законами справедливости и опасное для равновесия Европы, но которому, однако, подчинились и не участвовавшие в нем государства.Если Великобритания, встревоженная этим разделом, и находила некоторое утешение для себя в том, что он вредил Франции ослаблением ее союзников, и убаюкивала себя убеждением, что островное положение делает для нее вопрос о равновесии на континенте менее важным, чем для других держав, то вооруженный нейтралитет 1780 года послужил для нее суровым напоминанием о росте России. Этот удар, нанесенный Англии государством, считавшимся ею чуть не естественным союзником, вероятно, довершил отчуждение названных держав друг от друга. Он открыл глаза государственным людям Англии на то, что Россия при занятом ею теперь положении на Балтийском море и при близости ее к морю Средиземному становится опасной для их отечества».^[334]