Демографический императив

 

Раньше периоды роста и сокращения населения с предсказуемой точностью сменяли друг друга. Причем, как бы ни менялась численность тех или иных народов и этносов во времени и пространстве, численность населения земного шара в целом увеличивалась очень медленно, и этот рост в течение длительных исторических периодов существенным образом не отражался на демографической ситуации. Факторов же, регулирующих такое равновесие, было предостаточно — неурожаи, голод, войны, многочисленные эпидемии и т.д.

С ХVIII–ХIХ вв. началось ускорение темпов роста численности населения земного шара. В 1825 г. население планеты достигло 1 млрд человек — для этого понадобилсь несколько тысячелетий. К тому времени индустриализация и совершенствование медицины создали условия для роста населения значительно более быстрыми темпами. В результате за последующие 100 лет численность населения увеличилась в 2 раза, т.е. стала равной 2 млрд. Эта цифра в свою очередь удвоилась в последующие полвека (с1925 по 1976 г.), достигнув 4 млрд человек. К 1990 г. население планеты составляло уже 5,3 млрд человек, увеличившись только за 15 лет на 1,5 млрд. К концу ХХ в. оно уже превысило 6млрд человек.

За столетие городское население увеличилось в 10 раз, а валовой мировой продукт в 20 раз (в ценах 1990 г.). Возросла средняя продолжительность жизни людей, достигнув в самых развитых странах 75 лет, в то время как столетием раньше она не превышала 30–35 лет.

Сегодня население Земли каждые 4–5 дней увеличивается на 1 млн человек или, иначе говоря, ежедневный чистый прирост населения, определяемый как разница между числом родившихся и умерших, составляет 200–250 тыс. человек. Эти факты свидетельствуют о том, что в ближайшей и особенно в дальней перспективе демографические сдвиги и возрастающая миграция станут важнейшими факторами, существенно влияющими на тенденции и направления развития мирового сообщества.

Если население будет продолжать увеличиваться, то можно ожидать своеобразной демографической «перегрузки» нашей планеты. Как об уже состоявшейся «перегрузке» отдельных стран и регионов свидетельствует возрастающая миграция значительных масс людей, которая становится одним из фундаментальных факторов всемирно-исторического значения. Своеобразно интерпретируя миф об Авеле и Каине, начинающийся со слов «И был Авель пастырь овец, а Каин был земледелец», Х.М.Энценсбергер полагал, что в нем воплотился конфликт между племенами кочевыми и оседлыми. Спор из-за земли закончился смертоубийством.

Соль этой притчи, по Энценсбергеру, состоит в том, что «человек оседлый, убив кочевника, сам оказывается обреченным на скитания. Тем более это было предписано Каину самим Богом, который, узнав о содеянном им, произносит свой приговор: «Ты будешь изгнанником и скитальцем на земле». Разумеется, нельзя безоговорочно принять вывод Энценсбергера о том, что «вся история человечества заключена в этой притче». Но нельзя не согласиться с ним в том, что «значительная часть человечества всегда находилась в пути». Всю историю человечества сопровождали разбойные набеги, завоевательные походы, изгнания, высылки, депортации, взятие в плен, работорговля, колонизация. На тех или иных ее этапах в силу специфического стечения множества обстоятельств и факторов на первое место среди названных явлений выходила миграция, или переселение людей с насиженных мест на новые, зачастую весьма отдаленные территории или в другие регионы.

Уже в древности и период средневековья многие азиатские народы, переселившись, ассимилировались с европейскими и ближневосточными народами и составили основу целого ряда государств (например, Венгрия и Турция). Однако, оставляя за скобками эти аспекты, здесь вкратце затронем лишь грандиозную эпопею великого переселения народов Европы за океан в Новое время, сыгравшего, на мой взгляд, ключевую роль в формировании облика современной цивилизации. Особенно сильный толчок крупным миграциям народов дала промышленная революция в Европе, которая способствовала ускоренному росту численности населения и создала условия для развития новейших видов транспорта и коммуникаций.

Важно учесть, что европейская эмиграция Нового времени развертывалась и набирала темп в контексте наметившегося, условно говоря, «закрытия» европейского пространства с точки зрения фактического исчерпания пределов и возможностей экстенсивного развития. Восхождение в ХV–ХVI вв. Российской и Оттоманской империй постепенно закрыло для Европы путь экспансии на восток и юг; в западном же направлении, снова «открытом» в результате реконкисты, она упиралась в бескрайние просторы Атлантического океана.

Все более остро ощущавшаяся нехватка обрабатываемых земель при ускорившихся темпах роста численности населения поставила перед ведущими европейскими странами вопрос о необходимости поиска новых путей самосохранения и дальнейшего развития. Таких путей могло быть только два: экстенсивный, предполагающий пространственную экспансию за пределы самой Европы, и интенсивный, заключающийся в разработке внутренних резервов и ресурсов.

В силу целого комплекса факторов эти два пути стали не альтернативами, а дополнениями друг другу. Как отмечал С. Лем, до наступления Нового времени разные народы довольно близко подходили к самому преддверию «технологического старта», но останавливались. Об этом свидетельствуют, например, знаменитая нержавеющая металлическая колонна в Китабе (Индия), созданная с помощью порошковой металлургии, как бы заново открытой в наше время; изобретение древними китайцами пороха и бумаги и т.д. Но открытия не стали началом ускоренного развития цивилизации или научно-технологического прогресса в этих странах.

Иное положение сложилось внутри самой Европы, где быстро набиравший силу научно-технологический прогресс удачно дополнял и стимулировал экспансию, в том числе и эмиграцию огромных масс людей вовне с последующим освоением все новых и новых территорий и пространств. В результате завоевания, заселения и освоения в течение нескольких поколений европейцами, как выше указывалось, были основаны новые дочерние нации и страны иммигрантов в западном полушарии, Австралии, Новой Зеландии и Южной Африке. О размахе этого процесса красноречиво свидетельствует, например, тот факт, что только за 50лет с 1851 по 1901 г. из Ирландии переселилось за океан 72% ее жителей.

Трудно себе представить, каким было бы лицо Европы и сама судьба европейской цивилизации без этого гигантского переселения народов на «свободные» земли, способствовавшего своеобразному «закрытию» земного пространства. Ведь прогнозы Мальтуса в известной книге «Опыт о законе народонаселения», опубликованной в 1798 г., были основаны отнюдь не на пустом месте. Возможно, именно эмиграция избыточного населения наряду с аграрной и промышленной революциями отчасти помогла Великобритании в тот конкретный период избежать опасности перенаселения.

Начиная с первых переселений число жителей, покидавших Британские острова, постоянно росло. Так, в 20-х годах XIX в. эмигрировало немногим более 200 тыс. человек, в течение следующего десятилетия эта цифра утроилась, а в 50-х годах того же столетия она достигла 2,5 млн человек. За столетие между 1814 и 1915 годами 20 млн жителей Британских островов покинули свою страну. О масштабах переселения можно судить по следующим данным: к 1900 г. население Великобритании насчитывало 41 млн человек, а при отсутствии массовой эмиграции составило бы по подсчетам исследователей что-то около 70 млн человек.

В период с 1846 по 1890 г. Европу покидали в среднем по 377тыс. человек в год. В период с 1891 по 1910 г. среднегодовая цифра эмиграции достигла 911 тыс. человек, а с 1846 по 1930г. из Европы в другие регионы земного шара выехали более 50 млн человек. Причем население самой Европы в эти годы также постоянно увеличивалось. По некоторым данным, если в 1800 г. доля населения европейских стран составляла примерно 22% всей численности земного шара, то в 1935 г. она достигла уже 35%. Помимо Соединенных Штатов люди устремлялись в Канаду, Австралию, Новую Зеландию, Южную Африку, чтобы заселить плодородные и богатые ресурсами земли. На восточной окраине Европы аналогичную эпопею в восточном направлении, как выше указывалось, предпринимала Россия.

Важно отметить, что процессы миграции, которые имели место раньше, отличаются от происходящих в настоящее время, что не может не сказаться на их последствиях. Особенность нынешних миграционных процессов состоит в том, что они вызваны перемещением капиталов, охватом рыночной экономикой все новых стран, народов и регионов, изменениями в средствах транспорта и коммуникации и т.д. В целом раньше основные потоки миграции осуществлялись в еще открытом земном пространстве, и с определенными, порой существенными оговорками (например, изгнание со своих земель и уничтожение индейцев в Северной Америке) можно сказать, что иммигранты занимали в некотором роде «ничейные» или считавшиеся таковыми земли.

В наши дни, по сути, таких земель не осталось и миграция происходит в рамках замкнутой всепланетарной ойкумены. Раньше основные потоки миграции шли в направлении из развитого мира в «свободные», неосвоенные, малоосвоенные, слаборазвитые регионы земного шара. Теперь же эти потоки идут в обратном направлении, из менее развитых в более развитые регионы — из всех азиатских и африканских стран в Европу и Северную Америку, из Латинской Америки — в США, из стран СНГ— в Россию, из Китая — в индустриально развитые страны, Россию и страны Юго-Восточной Азии и т.д.

В данной связи уместно напомнить отрывок из поэмы А. Блока «Скифы»:

Мильоны — вас. Нас — тьмы, и тьмы, и тьмы.

Попробуйте, сразитесь с нами!

Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы!

С раскосыми и жадными очами!

Иначе говоря, если раньше Европа была источником эмиграции, то теперь она стала местом иммиграции. С начала нынешнего столетия во Францию нахлынуло несколько волн иммигрантов из других европейских стран — итальянцев, поляков, испанцев, португальцев, венгров, армян, греков и др. По существующим данным, сейчас, если принять во внимание и более поздних иммигрантов, особенно из Марокко, Алжира, Туниса и Вьетнама, один из каждых пяти французских граждан в той или иной мере имеет «иностранное происхождение», т.е. примерно 10млн нынешних французов являются детьми или внуками иммигрантов. К ним нужно добавить еще 4 млн проживающих во Франции иностранцев.

В целом в настоящее время в Западной Европе живут более 20 млн легальных иммигрантов из других регионов. Для сравнения укажем, что в период с 1810 по 1921 г. только в США переселились главным образом из Европы 34 млн человек. Если учесть темпы роста населения, то нынешние масштабы миграции нельзя считать значительными.

Можно сказать, что лишь малая часть потенциальных мигрантов покинула свои места и новое великое переселение народов еще впереди. Толчком к нему могут стать социальные, экономические, политические и иные пертурбации в странах развивающегося мира. Касаясь темы возможной политической нестабильности, например в Китае, Дэн Сяопин как-то заметил, что в таком случае 500 тыс. китайцев выплеснется в Гонконг, 10 млн в Таиланд, 100 млн в Индонезию. О том, сколько китайцев устремятся в Сибирь, российский Дальний Восток, центральную Россию, а также в западные страны, Дэн Сяопин не сказал.

Население Австралии, насчитывавшее в 1990 г. 16,7 млн человек, к 2025 г. достигнет 22,7 млн. В расположенной рядом с ней Индонезии население по существующим прогнозам за тот же период возрастет с 180 до 263 млн чел. Предполагается, что население США к 2025 г. увеличивается примерно на 25%, в то время как население их южных соседей — Мексики и Гватемалы соответственно на 88 и 225%. При этом необходимо иметь в виду, что по имеющимся данным ежегодно границу США с Мексикой пересекают около 1 млн нелегальных иммигрантов.

Эти тенденции и процессы способны внести существенные коррективы в демографические, социальные, экономические и политические реалии индустриально развитого мира. Речь может идти прежде всего о постепенном изменении этнонационального, расового и конфессионального ландшафтов западного мира. За последние десятилетия такая тенденция особенно отчетливо обнаруживается в США, где с расширением иммиграции из азиатских и латиноамериканских стран заметно изменяется демографическая ситуация. Как отмечала в данной связи Л.Миллер, «на исходе столетия Америка стала менее западной, менее белой и менее англосаксонской».

Можно ожидать, что, обозревая материальное благосостояние процветающих стран по телевидению, множество людей в развивающихся странах, разочаровавшись в возможности улучшить свое положение, либо устремятся в поисках лучшей доли на законных или незаконных основаниях в дальние страны, либо предадутся фундаментализму, радикализму или иным формам политического и религиозного экстремизма.

Очевидно, что если учесть фактор ограниченности ресурсов— в настоящее время это уже ощущается во многих европейских странах, то рост миграции способен усугубить экономические, социальные и демографические проблемы развитых стран. Более того, крупномасштабные иммиграции вызовут в этих странах озабоченность и страх перед потерей контроля над национальными границами и традиционным суверенитетом, страх перед потерей нацией этнической чистоты вследствие увеличения смешанных браков.

Речь идет также о страхе перед новыми для соответствующих стран стилями жизни, религиозными и культурными нормами, поведенческими стереотипами и т.д. Растут опасения, что именно рост нелегальной иммиграции вызвал распространение таких старых и новых болезней, как холера, корь, спид, которые создают системе здравоохранения дополнительную нагрузку, а кроме того вызывают неприязнь коренного населения к иммигрантам.

Показательно, что из десяти человек, получивших в Америке докторскую степень по естественным и инженерным наукам, как минимум один — это выходец одной из трех стран Восточной Азии: КНР, Тайваня и Кореи. Эта цифра значительно выше для представителей стран Восточной и Южной Европы, а также бывшего Советского Союза и России. Поэтому неудивительно, что по данным опроса общественного мнения, проведенного в конце 1994г., 72% американцев отдали высший приоритет сокращению и предотвращению незаконной иммиграции в страну.

Большие массы миграции способны вызвать, с одной стороны, так называемую демографическую агрессию, а с другой стороны, то, что Кинг и Шнейдер назвали «оборонительным расизмом». Во всяком случае миграции, независимо от вызвавших их причин, рано или поздно порождают конфликты. Как отмечал Х.М. Энценсбергер, «групповой эгоизм и ксенофобия суть антропологические константы, предшествующие любым обоснованиям. Всеобщность их распространения свидетельствует о том, что они древнее любых известных нам общественных формаций». Для погашения этих чувств и достижения хотя бы минимального общения были придуманы особые табу и ритуалы. Но подобные регуляторы в условиях дальнейшего наращивания иммиграционных потоков, как легальных, так и нелегальных, не могут служить сдерживающим фактором.

Например, семья, в которой главный кормилец потерял работу из-за того, что предприятие, где он до сих пор работал, перебазировали в какую-нибудь развивающуюся страну с более дешевой рабочей силой, чем в США или Англии, наверняка не будет благосклонно воспринимать разговоры о необходимости расширения помощи бедным странам. Наемные работники, не имеющие дипломы об окончании колледжа или университета и работающие в качестве санитаров в больнице, уборщиков конторы или выполняющие какую-либо иную низкооплачиваемую работу, не будут в восторге от увеличения потока иммигрантов, которые, как правило, претендуют на такие же низкооплачиваемые должности. Политики из тех избирательных округов, где растет безработица в результате закрытия предприятий многонациональными корпорациями, несомненно будут испытывать искушение выступать за протекционистские меры.

О том, что такие рассуждения не лишены оснований, свидетельствуют успехи праворадикальных сил, выступающих под националистическими и расистскими лозунгами на выборах в отдельных странах Западной Европы, например Франции. Ряд авторов высказывают еще более мрачные перспективы для Запада. Так, Ж.Эллюль предупреждал относительно того, что «присутствие иммигрантов, сопровождаемое распространением в Европе ислама, несомненно, приведет к деградации всего западного общества. В результате безрассудства, которое мы проявляем уже в течение 20 лет, запад окажется еще через 20лет в таком же положении в мировом масштабе, как сегодня белое меньшинство в ЮАР перед лицом черного большинства».

Значимость этого момента станет особенно очевидна, если учесть факт неуклонного увеличения численности населения в одной части земного шара и ее снижения в другой его части. Необходимо отметить, что за последние десятилетия темпы роста численности населения планеты замедлились в силу того, что во многих странах наблюдается тенденция к сокращению уровня фертильности. По прогнозам специалистов в силу урбанизации и других факторов в ближайшей перспективе ожидается падение уровня рождаемости даже в некоторых развивающихся странах с наибольшими темпами роста населения.

Но тем не менее фактом остается то, что основной рост численности населения приходится на развивающиеся страны. По существующим данным, в период до 2025 г. на них падает 95% общего роста населения планеты. В рассматриваемом контексте немаловажный интерес представляют следующие цифры. На середину 1992 г. численность населения индустриально развитых стран составляла 1 млрд 224 млн человек. К 2010 г. она по прогнозам достигнет 1 млрд 333 млн человек, а к 2025 г. — 1млрд 392 млн человек. При этом общая численность населения развивающихся стран, включая Китай, в середине 1992 г. составляла 4 млрд 196 млн человек. В 2010 г., как ожидается, она достигнет 5 млрд 781 млн человек, а в 2025 г. — 7 млрд 153 млн человек.

Согласно существующим статистическим данным, в 70-х годах показатель суммарной фертильности (число детей на одну женщину фертильного возраста) составлял: для ФРГ — 1,35; Дании— 1,42; Нидерландов — 1,49; Швейцарии — 1,53; Австрии — 1,69; Норвегии — 1,71; Канады — 1,76; Великобритании — 1,82; США — 1,87; Франции — 1,94; Испании — 1,99. Очевидно, что во всех этих странах рождаемость находилась ниже уровня простого воспроизводства, который равен 2,1. Среди стран Европейского союза только Ирландия имела более высокий показатель. Эта ситуация не изменилась и в 80–90-е годы. В свете этих факторов некоторые авторы заговорили даже о начавшемся процессе «распада Запада».

В 1951 г. доля населения индустриально развитых стран составляла 1/5 численности населения всей планеты. В 1985 г. эта цифра составила уже 1/6, а к 2025 г., по прогнозам специалистов, опустится до 1/10. Причем только две из этих стран — США и Япония — останутся среди первых 20 наиболее населенных стран, в то время как многие другие окажутся в ряду малых, по критериям того времени, стран.

Очевидно, что все большую актуальность приобретает старая проблема перенаселения, порожденная тем, что численность населения планеты растет настолько быстро, что со временем его невозможно будет прокормить в силу ограниченности пригодных к сельскохозяйственному производству земель. Это ведет к неуклонному росту бедности, политической нестабильности, высокой безработице, болезням, отчаянию и хаосу.

Не менее важна проблема сокращения темпов роста и старения населения индустриально развитых стран. В то время как в беднейших африканских странах число лиц в возрасте более 65 лет составляет лишь 2–3%, в развитых странах эта цифра значительно выше: в Норвегии — 16,4%, в Швеции — 18,4%. Причем среднестатистические показатели развитых стран демонстрируют тенденцию к постоянному росту, отчасти в силу сокращения общего уровня фертильности и отчасти вследствие совершенствования системы здравоохранения пожилых людей. По существующим прогнозам, доля лиц старше 65 лет в общей численности населения развитых стран возрастет до 15,3% к 2010г. и до 22% к 2040 г.

Показательно, что тенденции, характерные для развитых стран Запада, прослеживаются и в такой восточной стране с органической культурной традицией, как Япония. По имеющимся данным, в 1925 г. средняя продолжительность жизни в Японии составляла 45 лет. На каждую женщину детородного возраста приходилось в среднем 5,1 детей. В настоящее время средняя продолжительность жизни японцев составляет 76 лет, а японок — 82 года. При этом средний уровень фертильности упал до 2,1.

Немаловажную роль в этом играет рост культурного и образовательного уровня женщин, которые по окончании школы или института могут предпочесть собственную карьеру участи домашней хозяйки. Иначе говоря, по многим параметрам Япония становится похожей на остальные индустриально развитые страны. Может подтвердиться мнение Б.Эммота, который так озаглавил свою статью, посвященную проблемам Японии: «Солнце тоже заходит».

Некогда рассматриваемый как торжество разума и ответственности негативный рост населения теперь является проблемой, чреватой далеко идущими последствиями для большинства развитых стран. И действительно, уровень фертильности, который не обеспечивает воспроизводство, ведет к тому, что каждый новый трудоспособный гражданин должен вносить все больший вклад в обеспечение благосостояния и процветания всего общества. Чем меньше таких граждан, тем больше это негативно сказывается на энергии, новаторстве и динамизме, которые так необходимы обществу для выживания. Это, естественно, не может не влиять на эффективность системы социальных гарантий, пенсионное обеспечение и другие блага для все более растущей когорты людей нетрудоспособного возраста.

С данной точки зрения, особенно тревожной представляется ситуация в Западной Европе, где уровень фертильности приближается или уже опустился ниже черты воспроизводства. Чистый рост численности населения в регионе происходит лишь за счет иммиграции. Главными источниками иммиграции для Западной Европы являются Северная Африка и Ближний Восток. Необходимость в ней может возрасти по мере сокращения числа европейцев трудоспособного возраста, что неизбежно ведет к изменению демографической ситуации в регионе. По мнению аналитиков, продолжающееся сокращение темпов рождаемости и связанные с этим экономические, социальные и культурные последствия могут ослабить способность Европы к самовоспроизводству.

Вполне возможно, что многие города западного мира и в обозримом будущем сохранят свои нынешние параметры. Но что касается многих мегаполисов развивающегося мира, то они уже сейчас становятся центрами бедности, преступности, наркомании и других социальных болезней. Растущая урбанизация в развивающемся мире неизбежно способствует усугублению проблем, связанных с увеличением плотности населения, нищенскими условиями существования все более растущих слоев населения и др.

Очевидно, что процессы глобализации порождают серьезнейшие проблемы, среди которых не последнее место занимает неуклонное возрастание демографического давления. В этом плане возникает множество вопросов. Среди них наиболее важным для развитых центров является вопрос о том, смогут ли они отгородиться от неурядиц, происходящих в остальном мире? Анализ реального положения показывает, что это практически невозможно. Сказанное относится и к Японии, которая в силу своих исторических, национально-культурных и иных особенностей более других стран, казалось, подготовлена успешно парировать вызовы XXI в. и способна уберечь себя от неблагоприятных процессов, происходящих во внешнем мире.

«Многие катастрофы в истории, которые на целые столетия отбросили назад прогресс человечества, — писал Дж.М.Кейнс, комментируя последствия Парижской мирной конференции, — представляли собой не что иное, как реакцию, вызванную внезапным исчезновением условий, допустивших рост населения сверх того количества, которое могло быть прокормлено, когда эти благоприятные условия пришли к концу». Некоторые авторы не без основания полагают, что быстрый рост населения в XVIII в. стал одной из причин социальных и культурных пертурбаций, приведших в конечном счете к Великой французской революции и наполеоновским войнам. Нынешние тенденции мирового развития показывают, что чрезмерно низкий уровень фертильности в одних странах и демографический взрыв в развивающемся мире могут привести к столь же непредсказуемым последствиям.

На основании всего вышеизложенного можно говорить о новом всепланетарном сообществе людей, базирующемся на новых формах, типах и средствах коммуникаций, на осознании необходимости разработки и реализации совершенно новой стратегии взаимодействия с природой. Можно вывести некоторые самые общие внешние характеристики формирующегося единого мирового сообщества — это техногенность или единая технологическая инфраструктура, рыночная (но не обязательно классически капиталистическая) экономика, экономическая рациональность при сохранении плюрализма форм организации экономики, снятие внеэкономических и автаркических форм организации международного общения и т.д.

 

Контрольные вопросы

 

1. Что такое глобализация?

2. Какова роль научно-технического прогресса в геополитическом развитии современного мира?

3. Назовите основные направления интеграции экономики развивающихся стран в мировую экономику.

4. В чем суть глобализации экологических проблем?

5. Назовите основные тенденции развития демографических процессов.

6. Возможно ли новое великое переселение народов?