Глава 56. Поднявшись наверх, Мэнни пинком закрыл дверь за собой и своей женщиной, а затем положил Пэйн на кровать размером с футбольное поле.

 

Поднявшись наверх, Мэнни пинком закрыл дверь за собой и своей женщиной, а затем положил Пэйн на кровать размером с футбольное поле.

Не было причин запираться, лишь идиот побеспокоит их в этот момент.

Из открытого окна лился приглушенный свет, которого хватало, чтобы все рассмотреть, и, черт побери, ему нравилась картина, открывавшаяся взору: его женщина, живая и невредимая, вытянулась на... ну, ладно, это была не их постель, но он собирался, как минимум до рассвета превратить ее в таковую.

Сев рядом с ней, он попытался как можно незаметнее скрыть эрекцию, которая не проходила с тех пор, как он увидел Пэйн, входящую в особняк. И хотя им многое нужно было обсудить, сейчас он мог лишь смотреть на нее.

Но в нем проснулся доктор:

– Ты ранена?

Ее прекрасные руки легли на мантию, и чем выше поднимался подол ее платья, тем ниже опускались ее веки.

– Думаю, ты убедишься, что я исцелилась. Ранение было касательным... вот здесь.

Мэнни с трудом сглотнул. Твою мать... Да, она была в порядке. Кожа ее бедер была гладкой, словно фарфор.

– Быть может, ты должен осмотреть меня более внимательно, – протянула она.

Его рот приоткрылся, а легкие сжались.

– Ты уверена, что в порядке… и они не... причинили тебе вреда?

Он просто не переживет этого.

Пэйн выпрямилась, встречаясь с его глазами.

– То, что было предназначено только для тебя, твоим и остается.

Мэнни на мгновение закрыл глаза. Он не хотел, чтобы она поняла его неправильно.

– Я ни в коем случае не имею в виду, что для меня имеет значение, если ты больше не... в смысле, здесь дело не в приличиях. – Да, что же такое, сегодня ночью он не мог нормально разговаривать. – Просто мне не выносима мысль, что тебе причинили боль.

От ее улыбки Мэнни начал восхвалять матрас под своей задницей. Потому что, если бы он стоял, она бы отправила его в полный нокаут.

– Прости меня за прошлую ночь, – сказал он. – Я совершил ошибку…

Она запечатала его рот ладонью.

– Мы там, где мы есть сейчас. И меня волнует лишь это.

– И я должен тебе кое-что сказать.

– Ты покидаешь меня?

– Ни за что.

– Хорошо. Тогда давай сначала займемся друг другом, а потом поговорим. – Наклонившись вперед, она заменила пальцы своим ртом, целуя его крепко и глубоко. – Мммм… Да, должна признать, это гораздо приятнее разговоров.

– Ты уверена, что хочешь… – Это все, что он успел сказать, прежде чем язык Пэйн лишил его способности мыслить.

Застонав, Мэнни взобрался на кровать и навис над возлюбленной всем телом. А потом его взгляд встретился с ее, он медленно опустился... и его эрекция оказалась прямо между ее ног.

– Если я поцелую тебя сейчас, назад дороги не будет. – Черт, его голос был таким гортанным, что он практически рычал. Но говорил правду. Существовала какая-то движущая сила… не секс, хотя он принимал непосредственное участие. Забрав ее девственность, Мэнни отметит Пэйн каким-то особенным образом, не до конца понятным ему, но он не собирался задаваться этим вопросом.

– Я так хочу тебя, – сказала она. – Я многие века ждала того, что только ты можешь мне дать.

Моя, подумал он.

Прежде чем снова поцеловать ее, Мэнни, наклонившись в бок, распустил ее косу. Расправив темные волны по атласному покрывалу, он провел пальцами по всей их длине.

Затем он прижался бедрами к ее лону, толкаясь вперед и отступая назад, повторяя движения снова и снова... в то время как его рука опустилась под ее грудь и смяла хрупкую ткань мантии.

Если честно, он был шокирован своими желаниями.

– Я хочу быть абсолютно обнаженной перед тобой, – потребовала она. – Сделай же так, Мануэль.

У чертовой мантии не было ни единого шанса. Приподнявшись, Мэнни схватил полы одеяния и развел их, отбрасывая материал в стороны, обнажая ее грудь перед своим горячим взглядом и прохладным воздухом. В ответ она выгнулась и застонала… и вот оно: он накрыл твердые соски своим ртом, а ее женственность – рукой. Он был везде, подводя Пэйн к оргазму, посасывая и лаская очень осторожно, и когда ее накрыла быстрая, отчаянная разрядка, он проглотил ее крик своим ртом.

Мэнни хотел дать ей больше – и он сделает это – но его тело не собиралось больше ждать ни минуты. Его ладони нащупали брюки, расстегнули ремень и молнию, выпуская член на свободу.

Пэйн была готова к нему, такая влажная и открытая… жаждущая, судя по тому, как она обхватила его тело ногами.

– Я не буду торопиться, – выдохнул он в ее губы.

– Я не страшусь боли. Не с тобой.

Вот дерьмо, вероятно, в этой ситуации в физическом плане вампиры походили на людей? И значит, первый раз не пройдет для его женщины легко.

– Шшш, – прошептала она. – Не волнуйся. Возьми меня.

Опустившись ниже, он утроился у нее между ног и… о, черт... чуть не кончил. Она была такой влажной и горячей и…

И двигалась так быстро, что Мэнни при всем желании не успел бы ее остановить. Опустив руки ниже, она обхватила его задницу, впиваясь в кожу ногтями, а затем…

Пэйн двинула бедрами вверх и одновременно притянула его к себе. Он вошел в нее до упора, проникая полностью, безвозвратно. Мэнни прошептал проклятье, а она, застыв, зашипела от вторжения… что было чертовски несправедливо, потому что, черт возьми, было так прекрасно ощущать ее. Но он не двигался, давая девушке время оправиться от проникновения.

А потом его осенило.

Обхватив ее рукой за шею, он притянул Пэйн к своему горлу.

– Возьми меня.

От звука, что она издала, он кончил в нее… слишком уж было жарко, чтобы сдерживаться. И когда его член начал содрогаться, Пэйн вонзила клыки глубоко в его вену.

Секс был диким. Пэйн двигалась под ним, крепко обхватывая внутренними мышцами, когда он снова излился... а потом начал вонзаться в нее. Она пила его кровь, сумасшедший ритм увлекал их тела в глубокий пьянящий танец, и Мэнни знал, что этим утром они ощутят все последствия на себе: в их сексе не было ничего цивилизованного… мужское и женское начала слились в одном первобытном и древнем, как мир, порыве.

И это – самое лучшее, что случалось в его жизни.