Постмодернизм гештальт-теории self

Вышло так, что создание гештальт-терапии и ее теоретических основ оформилось в 1951 году в кни­ге («Gestalt Therapy»), в которой была предложена те­ория self и терапевтическая модель, заключающая­ся в анализе процессов конструирования форм (ибо примерно это и подразумевается под понятием «ге-штальт-терапия»).

В то время понятие self очень мало использовалось в клинических науках о человеке. Популярность, ко­торая к нему пришла благодаря работам Винникотта,

Быть в присутствии другого 79

Кохута и других, относится к более позднему време­ни.

Пятьдесят лет спустя и благодаря теоретическим и клиническим работам, осуществленным с тех пор, мы сегодня ясно видим, что данное понимание self укоренено в индивидуалистической традиции, кото­рая является в том числе фрейдистской, даже немно­го структуралистской, характерной для современнос­ти, но в то же время интуитивно и провидчески оно отсылает нас к тому направлению мысли, которое се­годня называется постмодернистским. Рядоположе-ние этих двух интеллектуальных течений иногда рож­дает определенный диссонанс. Многое еще нуждает­ся в уточнении и большей связности. Но направление уже задано.

Каково это направление? В чем состоит этот эпис­темологический разрыв? Если говорить современ­ным языком, то, обобщая, можно сказать, что в этом подходе self делокализовано, децентрализовано. Self больше не рассматривается как более или менее ста­бильная, глубинная и преемственная во времени сущ­ность: self есть процесс, оно принадлежит полю. Self теперь не налагается на понятие субъекта, оно есть возможность создавать формы и значения, творить и организовывать контакты с миром людей и миром во­обще. «Self— всего лишь небольшой фактор в глобаль­ном взаимодействии огранизм/среда. Однако оно иг­рает ключевую роль, которая состоит в развитии и со­здании значений, благодаря которым мы можем раз­виться». Если сказать об этом словами Бинсвангера, которые подходят лучше слов Фрейда, психотерапия становится в большей мере «анализом течения насто­ящего», нежели анализом психики, и «течение насто­ящего». Это «здесь-бытие» состоит из того постоян­ного опыта, который называют «контактом» и кото-

 

80

Жан-Мари Робин

рый является для нас другим способом обозначить процесс конструирования гештальтов.

Я повторю слова Турнье, которые я только что про­цитировал: «Все, что находится вовне, существует. Все, что находится внутри, не существует... То, что не существует, — притворяется. Притворяется существу­ющим...».

, В отличие от привычных мыслительных форм (представлений и понятий), которые «локализуют» (пусть даже только метафорически) психику в про­странстве — и использование понятия «топический» это иллюстрирует, — теоретическая система гештальт-терапии отдает приоритет процессу, темпоральности, прибавляет «временное» измерение (дабы связать за­ново «топос» и «хронос»).

Таким образом, основное измерение для гештальт-терапии— основное, но не исключительное — являет­ся скорее «хроническое», чем «топическое». Хрони­ка представляет собой последовательность формиро­вания форм, последовательность опыта, последова­тельность организации смыслов, последовательность поля осознания, последовательность контактов, пос­ледовательность конструирования контактов в меж­личностных связях и отношениях и т. д. Self в опыте не может быть локализован единообразно: в ходе дейс­твия или в ходе контакта self переживается одним и тем же образом только в фазе интеграции, ассимиляции, отступления, отдыха, размышления или подготовки.

Мне — и не мне одному — нередко случалось указы­вать в качестве аналогии на тот путь, которым следует квантовая физика. Так, говоря о природе света, кван­товая физика признает, что свет можно рассматривать как корпускулярный феномен, материю, состоящую из фотонов, или как волновой феномен, который за­ключается в процессе, движении. Сталкиваясь с фак-

Быть в присутствии другого 81

тами, подтверждающими тот и другой взгляд, физи­ки знают, что обе теории описывают феномен только отчасти и что они не могут говорить о явлении света в двух модальностях одновременно — как о материи и как о волне. Ставить вопрос об истинности того или другого подхода, очевидно, значит ставить вопрос не­правильно. Поиск примирения двух подходов также, по-видимому, ведет в тупик. Что для себя открыли физики, чтобы понять эту двойственность? Они от­крыли факт, который кажется очень простым, но ко­торый имеет самые серьезные последствия для того, что называют духом науки: говорить о волнах или фо­тонах означает всего лишь говорить о некоторых инс­трументах, которые человек сконструировал для рас­смотрения явления света! Свет не «есть» ни фотон и ни волна; он существует, он обнаруживается с помо­щью инструментов, созданных для измерения фото­нов и волн! Это значит и то, что мы в науках о челове­ке знаем довольно давно, в особенности, после Кур­та Левина, но что мы иногда склонны забывать: не существует феномена, наблюдатель, свидетель кото­рого, при всем своем желании оставаться «нейтраль­ным», не являлся бы его составной частью или даже, я бы сказал, его конструктом.

Может быть, и вы сегодня не обратили внимание на одну небольшую деталь в приведенной мной ци­тате из книги Турнье, как и я в свое время не обратил на нее достаточного внимания. Я повторю эту цитату полностью:

«Существовать — что это означает? Это озна­чает быть вне, sistere ex (находиться вне). Все, что находится вовне, существует. Все, что находится внутри, не существует... То, что не существует, — притворяется. Притворяется существующим.

 

82

Жан-Мари Робин

Этот ничтожный призрачный мирок ломится в двери большого реального мира. Но ключ от две­рей в руках у других».

Ключ в руках другого!

Без другого человека не открыть никакую дверь. Без другого ничего не существует. Без другого не су­ществует self; без другого не существует самовыраже­ние; без другого не существует речь.