Просветление Искателя

 

Один серьезный молодой человек испытывал большую неудовлетворенность тем, что происходило в Америке середины XX века. Он обращался ко многим людям в поисках ответов на мучавшие его вопросы, но так ничего и не добился.

Как-то он сидел в кофейне с неким доморощенным дзэнским гуру, который ему посоветовал: «Отправляйся в полуразрушенный особняк, адрес которого я тут написал. Не говори ни с кем из живущих в нем: ты должен хранить молчание до самого восхода луны завтрашней ночью. Иди в большую комнату справа от центрального коридора, садись в позу лотоса на большом камне, что в северо-восточном углу, повернись лицом к стене и погрузись в медитацию».

Парень так и поступил. Но вскоре его медитации помешало беспокойство. Он беспокоился о том, как бы отвесы крепления, поддерживающего потолок, не рухнули ему на голову. Он думал также о том, как он узнает завтра, взошла ли луна, и о том, что скажут о нем люди, проходившие через эту комнату.

Но и его тревожные мысли, и медитация в одно мгновенье нарушились, когда, будто проверяя прочность его убеждений, ему на голову свалился увесистый ком испражнений.

Как раз в этот момент в комнату вошли двое. Один из них поинтересовался, кто тот парень, сидящий в углу. Другой ответил: «Одни говорят, что он святой. Другие — что засранец».

Услышав это, парень обрел просветление.

 

Все дело в том, чтобы присутствовать в любой ситуации. Услышав даже такое — не «Алмазную Сутру» — хотя он наверняка слышал и ее, — он просто тотально отдался этому моменту. Естественно, когда кто-то говорит о тебе: «Одни говорят, что он святой, другие — что засранец», все мысли останавливаются и ты становишься просветленным.

Это может случиться с тобой в какое угодно время, в любом месте. Просветление присутствует в тебе, оно не приходит извне. Когда исчезают мысли, оно озаряет изнутри. Когда мысли больше не заглушают твоего внимания, и ты вмиг становишься безмолвным — просто весь внимание, просто сама бдительность, — оно поднимается из сокровенного центра твоего естества. Оно появляется как аромат. И стоит тебе однажды прочувствовать это, как просветление остается с тобой навсегда.

 

«The Wisdom of the Sands», том 2, глава 2

 

Все вокруг так хотят стать просветленными, но не находишь ли Ты, что вместе с тем мы все очень этого боимся? Чем вызван этот страх, не позволяющий нам расслабиться и погрузиться вглубь себя?

 

Этот страх даже не один, их много. Во-первых, если ты стремишься к просветлению, то должен пережить психологическую смерть. Тебе нужно переродиться в новое духовное существо, а ты ничего не знаешь о духовности. Все, что тебе известно о самом себе, — это твой ум, центрированный вокруг эго.

Довольно странно: ты отождествляешься с тем, чем не являешься, забыв при этом, кто ты на самом деле есть, всегда был и будешь. Не существует способа быть кем-то другим. Твое естество принадлежит Сущему. Но между вами — целые слои обусловленности, навязанной родителями, учителями, священниками, политиками. Между тобой, истинным тобой, и тобой ложным стоит целая толпа народа.

Разумеется, ты любил родителей и они любили тебя. Все, что они сделали с тобой, было сделано абсолютно неосознанно, они не хотели тебе зла. Они не хотели, чтобы ты вырос лицемером, но они превратили тебя в него. Я никогда не обвинял их в злонамеренности. Напротив, они желали вырастить тебя кем-то великим, но они были так же бессознательны, как и ты сейчас. Их родители передали им эту бессознательность, так повелось со времен Адама и Евы. Каждое новое поколение нагружает следующее всякого рода вздором, глупостью, предрассудками.

Однако не стоит на них сердиться. Ты ведь слышал о том, что на обиженных воду возят? Человек, затаивший обиду, — идиот. Твоя обида ничего не решит, она лишь все усложнит и еще больше запутает. Твои родители, учителя, соседи не заслуживают твоего гнева, они нуждаются в твоем сострадании. По-другому они не могли. Со всеми их благими намерениями они уничтожили тебя — точно так же, как их родители загубили их.

И если ты не обретешь просветления, то загубишь своих детей. Желая им добра, ты напичкаешь их всякого рода ерундой.

Тебе говорили, что ты — христианин, индус, мусульманин. Ты пришёл в мир чистым листом; на нем ничего не было написано. Твои родители выгравировали это на тебе, сделали тебя христианином и втиснули в твою голову идеи христианства, воспользовавшись твоим страхом, твоим желанием оправдать их ожидания. Тебя вынудили бояться ада и стремиться только в рай. И, разумеется, они не хотели, чтобы ты встал на скользкий путь греха, а напротив, величественно шагал широкой дорогой добродетели.

Ничего плохого в их намерениях не было, их намерения не ставятся под сомнение. Вопрос всего лишь в том, что они действовали неосознанно, что семена, посеянные ими, оказались отравленными. И никакие благие стремления, никакие добрые намерения этим семенам уже не помогут. И поскольку они уже пустили корни в тебе, становится все труднее и труднее от них избавиться, ибо ты уже сросся с ядовитым деревом.

Христианину трудно отступить от христианства. Ему кажется, что он совершает нечто вроде предательства. Такое отступничество выглядит так, словно он предает Иисуса Христа. Но он никого не предает. Он просто пытается выбраться из топкого болота обусловленности, в которое его бросила целая толпа разных людей.

Вот в чем состоит страх. Ты боишься отбросить всякую обусловленность, ведь она наделила тебя какой-то личностью. Но об этом ты не думаешь, об этом ты даже не беспокоишься. Твоя личность подменила твою индивидуальность. А полностью отказаться от своей личности, ведь она — все твое прошлое, целиком и полностью; вопрос выбора не стоит... Вопрос не в том, что в ней есть что-то плохое, которое следует отбросить, и хорошее, которое можно оставить.

Все, чем ты жил до этого момента, было навязано тебе другими, и потому, хорошее оно или плохое, не важно. Единственное, что нужно иметь в виду, — оно не было твоим открытием, что все это заимствовано; оно взято из вторых, а то и из третьих рук — не исключено, что оно побывало в миллионах рук, прежде чем пришло к тебе. На нем скопились целые отложения грязи.

Тебе придется избавиться от него тотально.

Когда ты почувствуешь полную потерянность, образуется нечто вроде пропасти. Раньше ты знал себя, знал, кто ты. Но вдруг наступит провал, когда ты утратишь это знание, но это переживание великолепно — возвращается твоя невинность. Ты рождаешься заново, переживаешь перерождение. И теперь можешь приступать к открытиям.

Вся территория неизведанна, ты не бывал здесь прежде. Ты все ходил и ходил по кругу периферии своего существа. Это — приключение, небывалый вызов. Естественно, возникает страх. Он возникает потому, что ты полагаешь, будто всецело владеешь собой. А та индивидуальность, о которой я веду речь, не принадлежит себе. Ты сам не знаешь, что тебе откроется, и откроется ли вообще что-либо.

Во многих языках есть одна поговорка... похожие поговорки: «Лучше синица в руках, чем журавль в небе»*. Я же призываю отбросить эту синицу во имя какого-то журавля из поднебесья. Поэтому страх естествен. Беспокоиться не о чем, нужно лишь правильно понять.

В моих силах лишь объяснить тебе — не нужно бояться. Можешь отбросить все, что было навязано тебе с момента рождения, и все равно ты будешь жить — и не просто жить, а жить в изобилии. Не нужно ждать смерти, можешь умертвить свою личность прямо сейчас — и вслед за этим возродиться.

Это как раз то, в чем и состоит просветление: личность умирает, а индивидуальность, задавленная личностью, начинает прорастать и зацветает.

Однако твой вопрос порождает еще один. Слушая меня или читая об идее просветления, ты начинаешь жаждать его. В этом и заключается твоя главная ошибка. Ты говоришь: «Я хочу стать просветленным». Хотеть — значит создавать барьер. Кто это «я», желающее просветления?

Это «я» и есть твое эго, не позволяющее проявиться твоему просветлению. Теперь это «я» желает стать выдающимся лидером, самым богатым человеком в мире, наиболее влиятельным президентом — Америки или Советского Союза — все то же «я» обзаводится новой идеей сделаться еще более значительным, чем все эти президенты и богачи: стать просветленным. Твое эго говорит: «Прекрасно! Я хочу стать просветленным».

Но эго не может быть просветленным — как мрак не может стать светом.

Прознал ли ты об этом от меня или еще откуда-то, помни: нельзя хотеть быть просветленным.

______

*В английском оригинале досл.: «Половина хлеба в руках лучше, чем целый где-то далеко». — Прим. перев.

 

Ты можешь быть просветленным, но не стоит этого хотеть, не следует желать просветления. Это не товар, который можно приобрести. Просветление — не страна, которую можно завоевать. Оно не где-то там, извне, невозможно пойти и завладеть им.

Просветлением называется то внутреннее переживание, для которого необходимы две вещи: смерть личности и возрождение индивидуальности.

Люди, пребывающие в монастырях по всему миру, страстно желают обрести просветление, прозрение, освобождение — придумано так много слов для одного и того же переживания. Но все они — просто глупцы. По существу, стремясь к просветлению, они превращают его в рыночный товар.

Нельзя хотеть просветления.

И что же тогда делать? Следует разобраться со своей личностью, слой за слоем. Забудь все о просветлении, оно не имеет никакого отношения к тебе. Одно ясно: ты не можешь быть просветленным. Начни с того, кто ты есть.

Подобно тому как очищают луковицу, очисти свою личность, слой за слоем. Затем отбрасывай всю эту шелуху. Новые слои станут появляться, но рано или поздно наступит момент, когда луковица исчезнет и в твоих руках останется одна пустота. Этот момент и есть момент просветления. Нельзя его желать, ибо желание добавляет новые слои к твоей луковице — эти слои гораздо более опасны, чем какие бы то ни было другие.

Стать президентом — не такое уж и большое дело, любой идиот на это способен. По правде говоря, как раз идиоты со всего мира и занимаются этим. Кому же еще взбредет в голову сделаться президентом или премьер-министром? Я никогда не встречал мудреца, который стремился бы стать премьером или президентом.

Обратил ли ты внимание на тот странный факт, что в прошлом были правители, обретшие просветление? Ашока в Индии стал просветленным. Он был одним из величайших императоров в мире; Индия, вообще-то, никогда не была такой огромной, как в его время. Отдельные территории Индии стали завоевываться, сделались новыми государствами. Сегодня ее территория составляет всего треть той, что была при правлении Ашоки.

Были и другие императоры — в Китае, Японии, Греции, — ставшие просветленными. Императором был не тот, кто стремился им стать. Подобно тому как кто-то рождается нищим, некто другой рождается императором. Он принимает этот факт как должное; его луковица не обрастает слоями алчности.

И в то же время мы никогда не слышали ни об одном просветленном президенте. Странно звучит, однако причина ясна. Президентами не рождаются, ими становятся в жесточайшей борьбе, в арсенале которой ложь и обещания — заведомо невыполнимые. Кандидатам приходится быть дипломатичными, они не могут прямо заявить о том, чего хотят. Они бросаются словами, которым не суждено воплотиться в реальность. Политик должен быть очень изворотливым.

Нам не известен ни один достигший просветления политик по одной-единственной причине: в демократическом мире, где монархия исчезла, сделаться главой государства стало одним из величайших желаний эго. Желание просветления — предельное желание; большего хотеть невозможно. Ты просишь предельного блаженства, просишь высочайшей экзистенциальной мудрости.

Не стоит желать просветления, иначе так и не достигнешь цели.

Я предлагаю тебе забыть о просветлении.

Оно не имеет с тобой ничего общего, тебе никогда его не увидеть; оно случается, когда тебя нет. Только когда ты очистишь луковицу до конца, когда твое эго испарится, оно возникнет само. Но ты не можешь сказать: «Я стал просветленным». «Я» больше нет — есть лишь просветление.

Страх естествен: тебе предстоит полностью отбросить свою личность, а она — все, что у тебя сейчас есть. Тебе неведомо, что есть что-то еще вне ее. Ты хочешь получить больше, а я говорю тебе: утрать все, что составляет тебя. Это страшно. Если ты станешь слушать свой страх, то надеяться не на что.

Но если хорошо разобраться — а что ты на самом деле имеешь? Тревогу, беспокойство, скуку, отчаяние, неудачи — тысячи комплексов. Вот и все твое сокровенное достояние. Только полюбуйся! Ты боишься утратить эти сокровища, лишиться своей тревоги, избавиться от скуки?

Ты все так запутал. Отчего тебе скучно? И почему ты не можешь от этого отказаться? Должно быть, тут имеется какой-то крупный интерес. Тебе наскучил муж или жена. Каждый муж и каждая жена непременно достигнут точки, когда они смертельно друг другу надоедают, наскучивают. Однако не все так просто. Нельзя взять и просто сказать «прощай» своей жене. У вас есть дети, вы оба их любите и не хотите покидать. Это может привести к драке в суде: кому достанутся дети? Ведь они не могут быть с вами обоими.

Ты занимаешь определенное положение в обществе. Люди думают, что вы с женой — одна из образцовых супружеских пар, ведь они видят, как вы всегда демонстрируете любовь друг к другу. Уходя на работу, ты целуешь жену, возвращаясь с работы, снова целуешь — это стало ритуалом. Ни для кого из вас это ничего не значит, и вы оба об этом знаете. Целуя супругу, ты про себя думаешь: «Как все это осточертело!»

Но люди не слышат твоих мыслей. Они видят то, что видят. «Они тридцать лет прожили в браке, а по-прежнему так любят друг друга, словно на машине все еще висит табличка «Молодожены». Кажется, их медовый месяц продолжается по сей день — медовый месяц длиною в тридцать лет!»

И этому нет конца. Выходя в общество, вы притворяетесь; вам необходимо поддерживать видимость того, будто вы — идеальная пара. Вот где кроется твой интерес.

Может быть, ты богат потому, что женился на богатой женщине. Если ты ее бросишь, ты снова станешь нищим; тебе это не выгодно. Возможно, ты получил хорошую должность благодаря красавице-жене — чего в этом мире только не бывает — или благодаря ее связям, ее влиянию. Тебе грозит потеря работы, если ты уйдешь от жены.

Вот и думай, как избавиться от скуки, — а ведь в нее так много вложено.

Требуется мужество, много мужества. И уж лучше, скажу я вам, быть нищим и не скучать, чем быть императором и изнывать от скуки, ибо скука — это духовная нищета. И она никогда не приходит одна. Если тебе скучно, то со временем появится отчаяние, тревога, постоянное беспокойство ума; как быть? Ведь ты вынужден продолжать жить с женщиной или мужчиной, которых убить готов, — а их еще и нужно целовать.

Избавиться от скуки — значит сделать революционный шаг, чего бы это ни стоило; ведь нельзя же коротать жизнь в скуке — зачем тогда вообще жить? Оглянись вокруг — всех одолевает скука. Кому-то опостылела работа, надоело то, чем он занимается. Он никогда не хотел быть врачом, но родители настояли: это почетно, прибыльно. Ты зарабатываешь кругленькую сумму, пользуешься уважением, и при этом тебя еще называют великим слугой народа, ведь ты служишь человечеству. Воистину потрясающе!

Твои родители вынудили тебя стать врачом. Ты терпеть не можешь эту работу, ты никогда не хотел никого лечить; ты хотел быть художником. Но тебя никто не слушал, все говорили: «Это безумие. Если ты станешь художником, то так и помрешь бродягой на улице. Выброси из головы этот вздор. В юности на ум приходит всякая романтическая дребедень. Остынь, парень. Мы тоже были молодыми, тоже мечтали о великом, но сейчас мы уверены, что все эти романтические бредни нужно перерасти. Если мы позволим тебе стать художником, ты никогда нам этого не простишь! Мы просто не можем этого допустить».

Ты хотел быть музыкантом, танцором, скульптором, но никто и не думал тебя поддерживать. Ты желал стать танцором, а вместо этого стал бизнесменом; тебя это тяготит. В тебе зреет желание однажды взять и повеситься на ближайшем дереве, одним махом покончив со всем этим. Но ты не можешь этого сделать, потому что у тебя столько работы — заполнить налоговую декларацию, разобраться с налоговой инспекцией... У тебя нет времени на то, чтобы повеситься.

У тебя скопилось так много дел. Сначала нужно закончить их все, а потом уже идти и вешаться. Но всех дел не завершить. А мысль о том, что можно пойти и повеситься, приносит небольшое утешение, некое удовольствие: как бы тяжело ни было, всегда есть один выход — всегда можно повеситься. Тогда к чему торопиться? Да и кто знает — завтра все может измениться, ты можешь встретить свою идеальную женщину.

Не существует ни идеальных женщин, ни идеальных мужчин, никто еще пока таковых не встретил. Но фантазии о том, что их можно встретить... Каждая пара в период романтической влюбленности полагает, будто они предназначены друг для друга: это именно та женщина, о которой он всегда грезил. Именно об этом всегда думал и этого желал всякий мужчина, всякая женщина. Но к тому времени, как проходит медовый месяц, ты понимаешь, что тебя угораздило связаться не с тем человеком, вы вовсе не созданы друг для друга.

Но ты не перестаешь лелеять мечту: «Может быть, отыщется другая?» — ведь в мире полно женщин, полно мужчин. В этот раз ты дал маху, однако впредь...

Один мой друг женился трижды. В Индии непросто получить развод. Он потратил впустую почти всю жизнь, вся его жизнь ушла на разборки с женщинами. Местный закон суров, однако все у него как-то устроилось — в Индии все можно как-то устроить. Все, что для этого требуется, — деньги, а они у него водились. Можно подкупить кого угодно. Это стало национальной традицией — весьма не новой, очень древней.

Индийцы всегда давали взятки Богу, потому подкупить какого-то клерка или судью — плевое дело. Когда житель Индии отправляется в храм и говорит своему Богу: «Если поможешь мне выиграть в лотерею, я пожертвую тебе сладостей на пять рупий» или «Я устрою пир одиннадцати браминам», что это, как не взятка? А лотерея принесет миллион рупий; с помощью пяти рупий он пытается получить миллион! На протяжении веков индийцы пытались подкупить Бога; у них это в крови. Никого это не смущает.

Потому тут можно дать взятку кому угодно — и ни ты, ни он не почувствуете никакого дискомфорта, тот человек просто оказывает тебе услугу. Это сродни плате за выполненную работу. При этом его работа стоит гораздо дороже даваемой тобой взятки. Уладить можно все. Ты можешь совершить убийство, а суд тебя с почтением освободит, только давай деньги.

Поэтому человек и считает, что завтра все может измениться. Мой друг трижды менял жен, при этом всегда говоря: «На этот раз я не попадусь на крючок такой же женщины, от которой избавляюсь сейчас. Она настоящая стерва!»

Но моим ответом было: «Ты всегда будешь влюбляться в настоящих стерв».

Он удивлялся: «Так странно. Ты твердишь одно и то же, и весь фокус в том, что так оно и происходит! Следующая женщина всегда оказывается еще более стервозной, чем ее предшественница. Как ты умудряешься это предсказывать?»

На что я отвечаю: «Я ничего не предсказываю, я не астролог. Я просто хорошо знаю тебя, знаю, на какой тип женщин ты западаешь. Почему ты влюбился в свою первую жену? Ты размышлял, анализировал, какие именно качества тебя в ней привлекли? И кто будет искать для тебя следующую? Ты, ты сам, и ты снова попадешь на что-то подобное.

Ты так и не сделал выводов, твои пристрастия не поменялись. Тебе никогда не приходило в голову, что ты сам ответствен за неверный выбор. Вот потому ты трижды нарывался на один и тот же товар... раз за разом. Дело вовсе не в разводе, не в том, чтобы поменять женщину; все дело в том, чтобы изменить свой ум».

Но люди всегда перекладывают проблемы с больной головы на здоровую. Тебя охватывает тревога, потому что твои дети стали хиппи. Твоя дочь курит травку, твой сын пустился во все тяжкие — отрастил волосы, бороду, сел на наркотики, бросил университет. Ты в панике: что теперь будет? И ты перекладываешь ответственность на дочь, сына, жену — на кого угодно.

Неужели ты думаешь, что, если бы твой парень не ступил на скользкую дорожку, а твоя дочь не забеременела бы до свадьбы, если бы они не пристрастились к наркотикам, то у тебя бы не было повода для беспокойства? Я знаю многих родителей, чьи дочери подчиняются им во всем, чьи сыновья выбирают жизненный путь строго по указке родителей, однако им все равно есть о чем тревожиться. Они отыщут иной объект для беспокойства.

Если у тебя есть дети, ты станешь беспокоиться о них. Если у тебя нет детей — ты беспокоишься о том, почему же Господь не дал их тебе. Этот наш мир кажется настоящим зоопарком, населенным всякого рода живностью.

Отбросить все слои своего эго — значит признать свою готовность совершить психологическое самоубийство. Я называю это санньясой, только чтобы избежать слова «самоубийство» — ведь так ты станешь бояться еще больше.

Ты здесь для того, чтобы испытать просветление, а не сводить счеты с жизнью. Но реальность диктует свои требования: пока ты не совершишь самоубийства, просветления не случится. Люди жаждут просветления, при этом не желая ничего отбросить, ни от чего отказаться.

Ты хочешь просветления, оставаясь таким, какой ты есть. Нет, так не пойдет. Придется обрубить много чего, с чем ты почти отождествился. Это то, что я постоянно делаю — выбиваю, выколачиваю, шокирую тебя. И я буду продолжать делать все, что способно шокировать тебя, ранить тебя, причинить тебе боль, потому что хочу, чтобы ты осознал: уязвленным оказывается не что иное, как твое эго, именно ему становится больно.

Не стоит следовать животному страху, ибо он сделает тебя трусом. Он разрушит твою человеческую природу. Он — унижение самого себя. Как только ты учуешь страх, повернись к нему лицом! Критерий прост: как только ты увидишь страх, иди ему навстречу — и ты будешь всегда двигаться, расти, распускаться, приближаясь к тому моменту, когда эго исчезает, потому что оно живет лишь за счет страха. А отсутствие эго и есть просветление, оно вовсе не «плюс что-то еще».

Просветление — это не ты плюс что-то еще. Просветление — это ты единый, целостный, тотальный.

Это явление-минус; тебя уже нет. Оно не случается с тобой, оно случается, когда ты не стоишь у него на пути, когда ты исчезаешь. Потому я и называю просветление психологическим самоубийством.

«From the False to the Truth», глава 26

 

Глава 14