ГЛАВА 2. Виды животных возникают, размножаются, потом вымирают

 

Виды животных возникают, размножаются, потом вымирают. Растения укрывают землю зеленым одеялом, отступают, потом возвращаются и расцветают еще пышнее. Жизнь завоевывает пространства, подвергается эпидемиям, слабеет и крепнет, иногда доходя до грани существования.

Но Земля все выдерживает. Неважно, сколько живых существ населяет ее поверхность, сколько особей падут жертвами наводнений, землетрясений, эпидемий, тектонических сдвигов или космических катастроф; планета продолжает кружить вокруг своей желтой негаснущей звезды. Волны перекатываются по ее океанам, расплавленный металл в ее ядре бурлит и кипит, ураганы неустанно разглаживают ее поверхность. Ледяные торосы сковывают моря, потом отступают к полюсам, дожди орошают экваториальные области, над пустынями дрожит жаркое марево.

Одной из таких пустынь, расположенной к югу от центральной части континента, называемого Северной Америкой, предстояло получить дополнительный заряд тепла, не имеющего ничего общего с естественными процессами.

Низко над землей, чтобы избежать обнаружения даже самыми современными станциями, с огромной скоростью приближалась ракета. Ее боеголовка несла более мощный заряд, чем могло показаться с первого взгляда. Управление осуществлялось как заложенной программой, так и встроенными одноразовыми элементами, способными реагировать на мгновенные изменения. Ракета неслась над самой поверхностью земли, так что ей даже приходилось маневрировать между случайно сохранившимися деревьями и стационарными силовыми опорами.

Целью была ровная выжженная площадка, над которой, словно коралловый риф над отмелью, поднимались десятки спутниковых тарелок. Единственным, кто двигался в этих зарослях парабол, было двуногое существо. Одинокий часовой неустанно вышагивал между тарелок и изредка поправлял висевшую на плече огромную винтовку.

Нарастающий гул привлек его внимание. Часовой обернулся, окинул взглядом небо и сосредоточился на приближающемся снаряде. Сорвав с плеча оружие, он с удивительной быстротой и точностью прицелился и выстрелил. Пуля попала в один из стабилизаторов хода и сбила ракету с курса – но только на мгновение. Встроенные датчики моментально восстановили траекторию.

Ракета уже наклонилась, нацелившись в пустой клочок земли посреди выстроившихся рядами тарелок, но часовой снова навел винтовку для очередного выстрела. Его абсолютно не тревожило то, что должно было произойти уже через секунду.

Смертоносный контейнер с оглушительным грохотом ударился в землю. Часовой покачнулся, но быстро выпрямился и снова поднял оружие. Но перед ним остался лишь кратер на том месте, где ракета ушла под землю.

А затем, когда боеголовка достигла заданной глубины, мир взорвался шквалом огня и грохота.

В небо взметнулся фонтан земли и каменных осколков. Одинокий часовой, как и все прочее, что оказалось поблизости, беспомощно взлетел в воздух. Он сильно ударился, но перекатился и попытался подняться, и снова упал на землю. Жаркое пламя слизнуло кожу с его головы, обнажая череп. Он должен был бы побелеть.

Но оказался блестящим.

Глаза сверкнули красными огоньками.

Несмотря на жестокие повреждения, полученные при взрыве, Т-600 не прекращал попыток подняться. Заданная программа требовала ответных действий. Серверы натужно взвыли, гидравлические узлы зашипели. Но внутренняя механика оказалась безнадежно разрушена. Тем не менее, это не остановило Терминатора от дальнейших попыток встать.

Эскадрилья «Вартхогов А-10», не обращая внимания на стоическое упорство исковерканного двуногого механизма, спикировала сверху и стала медленно кружить над площадкой. Уродливые и грозные машины, презревшие аэродинамические свойства более скоростных, но менее опасных воздушных судов, принялись перепахивать лежащий под ними участок земли бомбами и огнем тяжелых орудий.

Вместо официальных опознавательных знаков, давно утративших свое значение и ценность, на их корпусах буйно расцвели граффити, отражавшие вкусы и стремления пилотов или обслуживающего персонала. В большинстве случаев это были сцены насилия, порой совершенно непотребные.

Из-под земли высунулось единственное орудие противовоздушной обороны, быстро определило ближайшую цель и выстрелило. Снаряд угодил в самое уязвимое место «Вартхога» – не защищенный броней задний двигатель, и машина Сопротивления рухнула на землю. Прежде чем автоматическая установка успела определить следующую цель, другой «Вартхог» ударил по ней управляемой ракетой, и на месте артиллерийского гнезда осталась лишь дымящаяся воронка.

«Вартхоги» продолжали кружить в небе, обеспечивая прикрытие, и вскоре появилась целая стая вертолетов. Едва касаясь земли, они извергали из своих утроб отряды бойцов Сопротивления, одетых самым непредсказуемым образом: разномастные форменные мундиры, охотничьи куртки и гражданское платье. Оружие атакующих отличалось не меньшим разнообразием, чем их одежда, равно как и эскадрилья из гражданских и военных судов, доставившая их к месту назначения. Ни один из этих отрядов не был бы допущен и на самый непритязательный военный парад. С другой стороны, все они были еще живы.

Полозья одного из вертолетов опустились прямо на череп Т-600, патрулировавшего площадку; металл треснул и ушел в землю. Автоматическая система полуразрушенного боевого механизма, реагирующая на появление человека, все еще работала, и серверы громко гудели.

К красноглазому черепу прикоснулась узкая металлическая трубка – дуло ружья. Единственный крупнокалиберный заряд расколол блестящую оболочку надвое, и одна часть, кувыркаясь, отлетела далеко в сторону. Открытое дневному свету внутреннее устройство вспыхнуло, зашипело и почернело.

 

* * *

 

Джон Коннор осмотрел безжизненные останки Т-600, желая убедиться, что устройство окончательно разрушено. У этих чертовых механизмов имелась опасная привычка симулировать смерть, а потом набрасываться на противника сзади. Хотя этот точно был уничтожен. Джон проводил взглядом пролетевший над головой другой «Вартхог», сопровождаемый длинным шлейфом черного дыма. Не успел он оглядеться по сторонам, как к нему подошел уставший, но решительно настроенный капитан Джерихо.

– Ты Коннор?

Джон обернулся и пробормотал нечто неразборчивое.

– Ты Джон Коннор? – Даже обращаясь к нему, капитан напряженно следил за происходящим. – Тот самый, кто, согласно плану, должен был высадить свой отряд на гребне и потом без промедления спуститься вниз?

Коннор спокойно встретил взгляд капитана.

– План был не слишком хорош.

Джерихо явно собирался сказать что-то еще, но ему помешали подошедшие бойцы отделения Коннора. Они только что десантировались из вертолета и собрались за спиной своего командира, ожидая дальнейших распоряжений.

– Проблемы?

Седеющий десантник смотрел из-за спины Коннора на капитана.

Коннор еще какое-то время разглядывал Джерихо. За несколько последних лет войны термин «субординация» трансформировался в понятие, которое скорее обозначало полный бардак, чем иерархическую цепочку соподчинения военных.

– Нет, никаких проблем. Пошли.

 

* * *

 

Джерихо проводил взглядом отделение Коннора, которое, догнав остальных солдат, направлялось к краю кратера, оставленного в земле первой ракетой. Он еще многое хотел сказать, но благоразумно промолчал.

 

* * *

 

Один из людей Коннора, перегнувшись через край гигантского кратера, не слишком литературно, но зато с полной уверенностью доложил:

– Это дьявольски большая дырка в земле.

– Хочешь узнать, что там, внизу?

Его сосед слегка подтолкнул товарища, заставив его покачнуться.

Солдат пренебрежительно фыркнул:

– Могу поспорить, что нам придется это выяснить.

Генерал Олсен был слишком молод для своего звания, но выглядел старше своих лет. Его состарило участие в жестоких, а иногда и безнадежных сражениях. Ради спасения жизни единственного солдата он был способен послать к черту весь план действий. И сейчас, вместе со своими солдатами, он вглядывался во тьму.

– Ты не ошибся, парень. У нас нет ни малейшего представления о том, что может находиться внизу. Само собой, это настоящая преисподняя. Но вот какая конкретно, нам и предстоит выяснить. – Он оглянулся назад. – Нужен доброволец…

Мелькнувшая мимо тень оборвала его на полуфразе. Человек, казалось, повис над кратером на томительно долгое мгновение, а затем стал стремительно опускаться по дуге вниз. Тонкий витой трос блеснул на поясе Коннора под жарким солнцем пустыни, словно шелковая паутинка, поддерживающая паука.

С края бездны за канатом, привязанным к обгоревшим обломкам вертолета, внимательно следил один из солдат отделения.

Олсен не мог решить, выругаться или похвалить решительную инициативу Коннора, и потому лишь махнул рукой, обращаясь к остальным солдатам, следившим за стремительным спуском парня в темноту.

– Ладно, одинокий смельчак! А теперь все вслед за Коннором! Пошли, пошли, пошли!

 

* * *

 

Коннор, медленно вращаясь на конце троса, не слышал приказа генерала. Он сдернул с пояса осветительную ракету, зажег ее и бросил вниз. Огонек пропал в темноте, лишь ненадолго осветив пространство подземного лабиринта, расходящегося во всех направлениях. Скрытые под поверхностью сооружения казались безграничными. Коннор, как и все остальные, готов был увидеть значительное пространство, но действительность превзошла все ожидания.

Он спокойно повис на тросе, не издавая ни единого звука, ожидая, пока к нему присоединятся его товарищи на своих паутинках.

Реактивные ранцы помогли им быстро добраться до боковых коридоров. Небольшие группы одна за другой начали рассеиваться по затопленным кое-где почти по колено коридорам подземного комплекса.

«Расползается человеческая зараза», – не без удовлетворения подумал Коннор, направляя свое отделение в затопленный тоннель. Шагая по пояс в воде, он привычно занял место во главе отряда. Другие командиры чаще всего предпочитали оставаться в тылу или идти в окружении своих солдат. Но только не Коннор. Он стремился занять лидирующее положение не только потому, что это было в его натуре, но и из тактических соображений.

Солдаты охотнее следуют за лидером, если он возглавляет отряд.

За ним по пятам с оружием наготове шагали Дэвид и Тайней. Дэвид ворчал что-то себе под нос; Коннор знал причину его беспокойства, но ничего не говорил. Дэвид не возражал против грязной работы, не боялся сражений и мог в одиночку справиться с полудюжиной врагов без чьей-либо помощи, но он не умел плавать. Это совершенно не мешало поспать на просторах юго-западной пустыни, но здесь он не мог сдержать своего недовольства.

Тайней шел вплотную за Дэвидом, и Коннор подозревал, что только это и удерживает его от колкостей в адрес своего товарища.

Ракета отлично справилась со своей задачей. Потолки во всем тоннеле обвалились, ничем не сдерживаемое пламя уничтожило большую часть оборудования, и красный свет, типичный для работы аппаратуры Скайнета, неустойчиво мигал. Коннор был бы счастлив, если бы он погас полностью, погрузив подземелье в темноту. В таком случае он со своими солдатами устроил бы освещение на свой вкус.

В коридоре раздался отрывистый треск далекой стрельбы. Вероятно, какому-то отряду встретились на пути не только сумрачные коридоры и сорванные с петель двери.

В воде позади них что-то плеснуло, и это не был плеск упавшего обломка. Т-1 даже не успел подняться из воды, Дэвид и Тайней уже бросились на врага. Решающий выстрел произвел Дэвид. Осколки металла и углеродистого волокна неудавшегося убийцы разлетелись во все стороны.

– Эй, братец, я считал, что сейчас моя очередь.

Тайней оттолкнул от себя останки Терминатора.

– Тогда надо быстрее реагировать, Тан, – пожал плечами Дэвид. – Можно открыть новый счет. Но тогда мне придется сидеть и ждать, пока ты завалишь двух следующих противников.

Его напарник натянуто усмехнулся:

– Ладно, брат, приз твой. Но если ты намерен считать Т-1, то какое же это соревнование?

– Сюда, – прервал их Коннор. Солдаты мгновенно забыли про свой спор.

Коннор, забросив на плечо винтовку, обеими руками потянул ручку тяжелой двери в стене тоннеля. Створка не шелохнулась. Другой человек мог бы упереться ногой в стену или позвать на помощь товарищей, но Коннору предстояло еще многое сделать, а времени было слишком мало, так что он вытащил из рюкзака брикет пластида С-4, запальный шнур и детонатор. Прямоугольник взрывчатки в его руках мгновенно превратился в лепешку вроде неаполитанской пиццы. Товарищи Коннора, остановившись поблизости, с восхищением наблюдали за действиями командира.

– Не оставь там свои пальцы, шеф.

Голос принадлежал явно нервничавшему молодому солдату, наблюдавшему за проворными действиями Коннора. Более спокойный Дэвид оглянулся на струхнувшего товарища.

– Дьявол, да Коннор всю свою жизнь был террористом класса А. И сколько пальцев он потерял? Правильно, ни одного. Взорваться здесь может только эта дверь, и ничего больше. – Затем он немного отошел назад. – Вот только не стоит смотреть это шоу с близкого расстояния. Иначе рискуете остаться без физиономий.

Как только все отступили, Коннор выставил таймер и бегом преодолел расстояние от двери до своей группы. Время тянулось непостижимо медленно, и один из солдат не удержался и прошептал:

– Я знаю, что он очень опытный вояка, но здесь, внизу, очень сыро, и может…

В замкнутом пространстве узкого коридора взрыв прогремел удивительно громко. Звук был похож на грохот множества барабанов, при условии, что слушатель находился в одном из них.

Большинство солдат невольно вздрогнули. Но не Коннор и не парочка его постоянных спутников, Тайней и Дэвид. Для них взрыв был лишь одним из отрывков бесконечного концерта, написанного для взрывчатых веществ.

Еще не успела осесть поднятая взрывом пыль, как Коннор устремился вперед.

Они ворвались в большую задымленную комнату. Пелена скоро начала рассеиваться, но разглядеть что-либо все еще было довольно трудно. Настолько, что Коннор на чем-то поскользнулся и едва не упал. Взглянув под ноги, он ожидал увидеть воду, как и в предыдущем коридоре, но жидкость оказалась темной и вязкой. Еще мгновение он надеялся, что это машинное масло. Но цвет явно не соответствовал его ожиданиям – слишком красный.

Кровь была определенно свежей.

Его внимание привлекли новые звуки. Впервые с тех пор, как он со своим отделением спустился в подземный комплекс, Коннор услышал чужие голоса. Самые громкие из них звучали неразборчиво, самые слабые вообще были похожи на шелест. Стоны и мольбы. Протянув руку к поясу, Джон сорвал еще одну осветительную гранату и, воспламенив запал, швырнул ее вперед. Вспыхнувший свет окрасил голубым клубы дыма, груды обломков, дымящуюся жидкость на полу и – клетки. Голоса принадлежали множеству людей, буквально набитых в тесные загоны. Коннор с товарищами подошел ближе, и навстречу им из клеток потянулись руки. Взгляд выхватывал из сумрака измученные лица и костлявые тела.

Некоторые из обитателей темницы были на последней стадии истощения.

 

* * *

 

Тайней неприязненно рассматривал несчастных узников. Пока он оценивал ситуацию, которая, по его мнению, проистекавшему из немалого опыта, была ни с чем не сообразна, движение в дальнем углу помещения заставило его и остальных солдат поспешно поднять оружие.

Они успокоились почти так же быстро, как и насторожились. Дэвид даже позволил себе улыбнуться. Из противоположного конца коридора показалось еще одно подразделение их соратников.

 

* * *

 

Коннор прошел на другой конец тюрьмы, заставив себя не слушать мольбы и не смотреть на протянутые руки. Его внимание привлекли светящиеся мониторы, висевшие над компактной консолью. К счастью, они работали, но как долго еще будут функционировать, сказать невозможно. Одно он знал наверняка: надо действовать быстро. Он поднес к губам коммуникатор и включил микрофон.

– Олсен, объект обнаружен. Здесь есть еще кое-что, достойное вашего внимания.

Отключив переговорное устройство, он шагнул к вычислительной установке.

Вскоре появился генерал. Едва окинув взглядом работающий комплекс со светящимися мониторами, он обернулся и выкрикнул:

– Барбаросса!

На его зов немедленно откликнулся ведущий техник подразделения. Он подошел к Олсену и Коннору, а солдаты рассредоточились по периметру, обеспечивая безопасность. Техник замер, с изумлением осматривая обнаруженную установку.

– Давай, парень, – поторопил его Олсен. – Неизвестно, сколько у нас осталось времени. Приступай к работе.

Техник озадаченно кивнул, достал полевой портативный компьютер и стал разбираться в проводах. Находясь под землей, они предпочитали не рисковать и не осмеливались обнаружить свое присутствие прямой передачей данных, чтобы не привлечь к себе внимание вездесущих станций перехвата.

– Разойтись! – приказал Олсен солдатам. – Охраняйте периметр! И чтобы никто не проскользнул. Мы заняты, и я сейчас не в том настроении, чтобы радоваться сюрпризам. – Генерал обернулся к Коннору, молча наблюдавшему за действиями Барбароссы, и, понизив голос, спросил: – Почему мы ничего не знали об этом?

Техник вмешался в разговор:

– Я вошел в систему. Похоже, что это центральный серверный узел. Мне кажется, он не поврежден.

Словно оса в термитник, он внедрился в защитную программу, чтобы обнаружить еще действующие связи, схемы и реле. Какие-то элементы – сверхсовременные и на первый взгляд непостижимые – он видел впервые. Кое-что оказалось знакомым.

И достаточно многое.

В итоге взлом компьютерной системы осуществился с ниппельной быстротой. Прямо напротив троих мужчин яркий экран заполнился изображениями. На нем не было ни картинок, ни сопровождающей музыки. Никакого видео и выкриков. Только бесстрастные и упорядоченные коды и схемы. В некоторых случаях они читались слева направо, в других – сверху вниз. Спустя некоторое время техник начал понимать, как расшифровать язык Скайнета.

И Коннор тоже.

Если хочешь понять противника, надо научиться говорить на его языке.

– Ага, вот оно, – пробормотал Барбаросса, отслеживая бегущую по экрану информацию. – Похоже, что этих людей собирались перебросить в северный сектор для каких-то научно-исследовательских работ. – Его пальцы заплясали по кнопкам портативной клавиатуры. – А вот и еще…

Внимание Коннора привлекло что-то мелькнувшее на мониторе.

– Смело! Прямо в точку! – произнес Олсен. Коннор, не обращая внимания на генерала, продолжал смотреть на монитор.

– Постой. Вернись немного назад, – обратился он к технику.

Барбаросса на мгновение нерешительно замер, но, осознав, от кого поступил запрос, немедленно повиновался. При повторном рассмотрении требуемого сегмента Коннор широко раскрыл глаза. Дэвид подошел ближе и тоже уставился на монитор через плечо своего командира.

– Господи, Коннор, – пробормотал он, – все так, как ты и говорил.

– Нет, – резко бросил Коннор. – Гораздо хуже. – Он кивнул технику. – Ладно, я видел все, что требовалось. Продолжай.

Олсен, заметив, что Коннор занят не пленниками, а информацией на экране, нетерпеливо повернулся к нему.

– Сэр, – едва слышно прошептал Барбаросса, пытаясь понять полученные данные. – Сэр…

– Коннор, это не твое дело. Не суй сюда свой нос. – Он резко мотнул головой в сторону клеток с жалкими пленниками. – Давай-ка лучше освободим этих бедолаг.

Барбаросса все еще читал непрерывно появляющуюся информацию и, не переставая работать на портативной клавиатуре, все же сумел ненадолго отвлечься. Техник замедлил поток данных на экране и оглянулся на генерала.

– Сэр, я обнаружил кое-что еще. Похоже, это разведывательные данные на наших людей.

Олсен равнодушно кивнул. Такое открытие его ничуть не удивило.

– Сейчас не время проводить подробный анализ. Передай командованию все, что ты нашел. Пусть они займутся расшифровкой. Здесь мы ничего не сможем предпринять.

К ним подошли еще двое техников и стали подсоединять временный кабель к портативному компьютеру офицера. На поверхности оставалось еще несколько неповрежденных антенн, так что им оставалось только установить контакт, подключиться к источнику энергии и передать информацию на спутник.

Солдаты, не занятые охраной входов и освобождением пленников, собрались вокруг терминала. Почти никто из них не понимал сути проводимой операции. Они и не должны были разбираться в технике, их долг – уничтожать противника. Но наблюдение за эффективными действиями технического персонала поднимало их моральный дух.

Олсен громко закричал в микрофон своей рации:

– Джерихо! Двигай сюда! – В ответ послышался только треск статики. Генерал понимал, что это не к добру. – Джерихо, – повторил он. – Проклятье.

Здание вздрогнуло. Но не от землетрясения. По крайней мере, уставшая старушка Земля была тут ни при чем.

– Джерихо, что это за шум наверху?

В ответ опять затрещала статика, которую вскоре заглушила вторая, еще более громкая волна гула, прокатившаяся по всему комплексу. С потолка посыпалась пыль и грязь. Крики оставшихся пленников стали еще жалобнее, лица солдат помрачнели.

– Джерихо, отвечай!

Костяшки пальцев Олсена, лежащих на корпусе коммуникатора, побелели.

Джерихо так и не вышел на связь. Не ответил и ни один из его товарищей. Фиксированный канал связи был нем как могила. «Неудачное сравнение», – подумал генерал, вспомним о том, что находится под землей. Как и во многих предыдущих случаях, он понял, что необходимо обратиться за помощью к одному из командиров отделений. В отличие от Джерихо, генерал не испытывал при этом неудобства. Как всякий хороший администратор, хороший солдат должен уметь при необходимости на время обуздать свое самолюбие.

– Коннор, тащи свою задницу наверх и напомни этим людям, что они должны откликаться на мой вызов, даже если мертвы! Коннор!

Коннор принял приказ со своей обычной серьезностью и направился к выходу через дверь, недавно им взорванную. Олсен проводил его взглядом, потом резко развернулся к клеткам и переключил внимание на других подчиненных.

– Давайте скорее вытаскивать этих людей. У меня от одного их вида все внутри переворачивается. А их крики разрывают сердце.

Небольшая группа офицеров и сержантов мгновенно рассредоточилась, чтобы проследить за открытием последних загонов.

 

* * *

 

«А ведь к этому времени мир, как предполагалось, должен был получить результаты множества полезных изобретений, призванных улучшить жизнь», – размышлял Коннор, поднимаясь из подземелья по тросу при помощи ручной лебедки. – «Реактивные ранцы и синтетическая пища. Колонии на Марсе и восстановленные океаны. Компьютеры, управляемые силой мысли. Ничего этого не случилось из-за одного досадного упущения: машины, контролируемые сигналами мозга, действительно были созданы. Беда в том, что они сами научились думать, но думают они о себе, а не о своих создателях, и их размышления, как потом выяснилось, не сулят ничего хорошего».

Едва он достиг поверхности, земля содрогнулась в третий раз. Коннор оставался на месте, пока не сумел идентифицировать источник этого низкочастотного гула.

Почти над его головой пролетел огромный Транспортер Скайнета. Часть его корпуса представляла собой открытый контейнер, до отказа забитый пленными людьми. Те, кто находился сверху, своим весом насмерть задавили бедняг, оказавшихся на дне.

– С другой стороны, – тихо произнес он вслух, выбираясь из воронки, – возможно, тем, кто оказался на дне, повезло больше.

Коннор сомневался, что может чем-либо помочь несчастным, но он должен был попытаться. Он должен продолжать попытки, пока есть к чему стремиться, пока в нем теплится жизнь.

Таково его предназначение.

Его взгляд пробежал по остаткам антенного комплекса Скайнета и остановился на вертолете, стоявшем неподалеку. Каково бы ни было его назначение, придется его изменить. Коннор подхватил свои вещи, подбежал к машине и взобрался на борт. По пути он отметил, что массивный транспортер Скайнета набирает высоту и поворачивает на север.

– Они вывозят пленников! – крикнул он, протискиваясь в рубку. – Если ваши орудия исправны, мы могли бы…

Он замолчал, не закончив фразы. Орудия вертолета, может быть, и были исправны, а вот пилоты – нет. Они недвижно сидели на своих местах, и у каждого во лбу зияло по одному пулевому отверстию. Определенно работа Терминатора. Быстрый осмотр окружающей местности подтвердил, что машина, убившая пилотов, отправилась на охоту за другими органическими существами.

Транспортер, увозивший пленников, уже почти скрылся из виду. Одним из свойств, благодаря которым Коннор до сих пор жил, было его умение действовать быстро. Стоит только чуть-чуть промедлить, размышляя над ситуацией, и машина, не подверженная никаким сомнениям, размозжит тебе череп, не дав возможности прийти к какому-либо заключению.

Не медля ни минуты, он отстегнул мертвого пилота, оттащил его назад и осторожно, даже бережно уложил тело в грузовом отсеке. Затем он занял освободившееся место, взялся за рычаги управления, и ритмичный стук холостых оборотов сменился протяжным гулом.

Несмотря на то, что пилоты были хладнокровно уничтожены, машина осталась невредимой. Ни одно из созданий Скайнета без особой необходимости не причиняло вреда другим машинам, даже не наделенным сознанием. Коннор сам не раз видел, как на поле боя оставались совершенно целехонькие танки и тяжелые орудия после того, как их экипажи были безжалостно ликвидированы.

Вертолет был исправен, заправлен топливом и отлично слушался. Машина, повинуясь Коннору, быстро поднялась в воздух. Отыскав уже почти невидимый в небе Транспортер, он прибавил газу и пустился в погоню.

 

* * *

 

Глубоко под землей Олсен и его люди замешкались с выполнением задачи из-за свалившихся на их головы пленников. Солдаты, как могли, пытались успокоить людей и продолжали сбивать замки и открывать небрежно сваренные металлические двери.

Барбаросса, пытаясь не обращать внимания на рыдания и суету вокруг клеток, продолжал просматривать информацию взломанной им системы. В какой-то момент он нахмурился и снова замедлил поток данных. Внимательно вглядевшись в изображение на мониторе, он нерешительно замер, разрываясь между необходимостью осуществить техническую задачу и угрозой серьезной атаки со стороны «черт знает чего».

– Сэр, я кое-что обнаружил, – окликнул он генерала, и спустя пару секунд Олсен уже смотрел через его плечо на экран.

– Что тут такое, парень?

– Я не совсем уверен, сэр, но это можно прочитать. Пальцы техника снова заплясали по небольшой клавиатуре.

 

* * *

 

К красноватому свету, заливавшему зал, внезапно прибавилось более насыщенное багровое сияние. На фоне непрекращающихся криков и стенаний пленников послышался резкий вой, не похожий ни на один из сигналов тревоги, принятых в человеческом мире.

Тайней и Дэвид, в стороне от техников и гомонивших штатских, обменялись взглядами. Они довольно долго служили вместе, и за время многих сражений чувства обоих солдат заметно обострились.

В отличие от техников, они не могли интерпретировать бегущую по мониторам информацию.

Но они твердо знали, что изменившееся освещение и нарастающий протяжный вой не сулят ничего хорошего.

 

* * *

 

Высоко в небе, но еще не слишком далеко от своих товарищей Коннор преследовал Транспортер на реквизированном вертолете. Вдруг простиравшиеся перед ним несколько квадратных миль пустыни на юго-западе словно подпрыгнули вверх, на мгновение зависли в воздухе, а затем рухнули обратно. Из глубины вырвались чудовищные языки пламени, целое извержение грязи и дыма, и ударная волна закрутила вертолет вокруг оси. Как ни старался Коннор удержать контроль над машиной, человеческим мускулам нечего было противопоставить подобному удару.

Чудом было уже то, что ему все-таки удалось посадить машину. Вертолет приземлился под острым углом, ударился о поверхность, лопасти вспахали землю, и куски стальной обшивки, словно снаряды, разлетелись во все стороны.

Двигатель умер, Коннор остался жив. Ноги, руки, голова – он был в гораздо лучшем состоянии после удара, чем защитившая его машина. Он отстегнул ремни и не без труда выбрался из покореженного вертолета. Джон вдруг обнаружил, что с трудом может вдохнуть – образовавшийся вакуум свидетельствовал о грандиозной силе взрыва, уничтожившего подземный комплекс Скайнета.

Все постройки исчезли без следа. Лучшего нельзя было бы и желать, если бы вместе с ними не были уничтожены все его соратники – от командиров до самого последнего солдата его отделения. Друзья, боевые товарищи – все погибли, никого не осталось.

Ну, впрочем, кое-что осталось.

Нелепая металлическая фигура – покореженные останки Т-600, которого он вроде как уже обезвредил при десантировании, бросилась ему навстречу. Из оставшейся половины черепа красным огнем сверкали бесстрастные глаза.

Оглушенный и изумленный Коннор споткнулся и, чтобы не упасть, взмахнул рукой. Терминатор, как и все его собратья, настроенный на единственную цель, ринулся в атаку. Коннор сорвал с пояса пистолет, прицелился и несколько раз подряд выстрелил, но с таким же успехом он мог осыпать противника плевками. Малокалиберные пули отскакивали от лица Т-600, а попасть в глаз Коннор не смог.

Если бы машина была исправна, Коннор был бы уже мертв. Но они оба пострадали, и машина получила больше повреждений, чем человек. Отступая назад и пытаясь держаться вне досягаемости смертоносного механизма, Коннор наткнулся на что-то. Сбитый вертолет. Установленный в носовой части пулемет уткнулся дулом в землю, но все еще держался на турели.

Добравшись до контрольной панели рубки, Джон стал щелкать тумблерами, полагаясь на интуицию и пытаясь вспомнить давнишнюю практику. Терминатор, не слишком твердо держащийся на ногах, не отставал. Коннор резко отпрянул в сторону, едва увернувшись от удара когтистой лапой по лицу.

Т- 600 мгновенно вычислил положение беспомощной, по всей видимости, жертвы и снова устремился в атаку. В этот момент человек вручную повернул дуло пулемета. Металлическая труба стукнула по псевдочеловеческой челюсти, и Коннор наконец сумел активировать спусковой механизм.

Залп бронебойных снарядов разнес череп Терминатора на тысячу кусочков искореженного металла. Запыхавшийся Коннор тяжело прислонился к борту вертолета. Из шеи обезглавленной машины выпорхнули маленькие язычки пламени от замкнувших цепей. С Терминатором покончено.

Раздавшийся голос ошарашил его не меньше, чем возвращение Т-600. Но этот голос определенно принадлежал человеку. И доносился из радиостанции вертолета. Сначала невозможно было разобрать ни одного слова, но затем оператор на другом конце уточнил настройку.

– Браво Десять, отзовитесь, – расслышал измученный Коннор. – Браво Десять, это штаб. Есть там кто-нибудь? Отвечайте.

Джон снова протянул руку к рубке, нащупал микрофон, включил его и поднес к губам. Что же сказать после того, что он увидел и пережил? Что он может сказать?

– Слушаю, – едва выдохнул он.

На другом конце возникла пауза, словно человек пытался извлечь максимум информации из единственного слова.

– Кто вы? – наконец снова прохрипел голос.

– Коннор.

– Джон Коннор?

– Нет. Люси Мэй Коннор.

Это вызвало еще одну паузу, за которой последовал вопрос, заданный более строгим тоном.

– Цель уничтожена?

Коннор не отвечал, и голос зазвучал еще настойчивее:

– Коннор! Вы в боевой зоне. У вас нет лишнего времени. Подтвердите прием. Я повторяю: цель уничтожена?

Коннор собрался с мыслями и снова ответил единственным словом:

– Подтверждаю.

Радиоголос из требовательного превратился в тревожный:

– Вам известно местонахождение генерала Олсена? Мы не можем с ним связаться.

На этот раз, прежде чем ответить, Коннор сделал глубокий вдох.

– Олсен мертв.

Еще одна длинная пауза.

– Направляйтесь к пункту сбора. Мы высылаем транспорт для эвакуации. Сколько людей осталось в живых?

Коннор, выпрямившись, окинул взглядом впадину, образовавшуюся на месте плоской пустыни и нескольких дюн, поросших чахлым кустарником. Пейзаж затуманивала еще не осевшая после взрыва пыль. Огромная система слежения, подземный комплекс Скайнета, несчастные узники и все товарищи Джона мертвы и похоронены. Наконец, вспомнив, что оператор ждет ответа, Коннор снова поднес к губам микрофон:

– Один.

Радиоголос зазвучал мягче:

– Повторите, пожалуйста.

– Один! – рявкнул Коннор.

Как ни удивительно, рация умолкла. Коннор подождал немного, чтобы удостовериться, что разговор закончен, потом забросил в рубку микрофон и зашагал прочь от разбитого вертолета. Не потому, что стремился к какой-то определенной цели – он даже не представлял, где находится. И не из опасений возрождения Т-600, которого уничтожил окончательно и бесповоротно. Он должен был идти хотя бы потому, что стремился быть подальше от места колоссального разрушения – настолько далеко, насколько хватит сил.

Если повезет, размышлял он, ковыляя к быстро темневшему от туч горизонту, он найдет ящерицу. В этом мире он был бы рад любому существу, которое состояло не из металла и электронных схем.

 

* * *

 

Приближающаяся гроза ускорила наступление сумерек в пустыне. Частые вспышки молний освещали обгоревшие обломки, появившиеся в результате дневной деятельности: осколки костей, конечности, как человеческие, так и металлические, оторванные от тел своих владельцев, детали машин, подчинявшихся людям, и машин, руководствующихся собственными жестокими и бескомпромиссными побуждениями. Ничто не двигалось в пустыне, кроме бегущих туч и потоков проливного дождя.

Разлетелись даже птицы и насекомые.

Но вот среди хаоса зашевелился комок грязи. Из промокшей земли высунулись и стали подниматься похожие на червей отростки. Не змеи, не сороконожки – человеческие пальцы. Следом за ними появились кисти рук, потом запястья…

Вскоре поднялась вымазанная в грязи и облепленная мелкими камешками фигура. Открылись глаза – остекленевшие и без намека на красные огоньки. Ошеломленное реальностью существо, раскинув руки, запрокинуло голову к штормовому небу. Проливной дождь смыл грязь с лица, груди, рук. Проявился человеческий силуэт.

Нагой и потрясенный, Маркус Райт широко развел челюсти и завыл, глядя на небо.

Изо рта хлынула струя клейкой массы неопределенного состава. Сорвавшийся с губ крик был низким, гортанным, невнятным. Человек нерешительно и боязливо подставил обнаженные руки струям дождя. Единственное чистое явление на мили вокруг – бурный ливень – продолжал смывать с его тела песок. Возникло приятное ощущение очищения. И холода.

Слегка вздрогнув, Райт обхватил себя руками за плечи и перевел взгляд на исковерканную землю. Затем заметил разбитый вертолет. И пошел к нему медленными, осторожными шагами. Заглянув в полуразрушенную рубку, ничего не понимающий Райт обнаружил прямо перед собой мертвое тело одного из пилотов с аккуратной дырочкой от пули, пробившей шлем.

Мокрый, замерзший, растерянный и очень, очень одинокий, он мог только стоять, смотреть и удивляться.