Русские паломники о государствах крестоносцев и Святой Земле в XII-XV вв.

Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова

Исторический факультет

Русские паломники о государствах крестоносцев и Святой Земле в XII-XV вв.

Доклад

Студентки

Группы № 2012

II курса исторического факультета

Романовой К. С.

 

Руководитель семинара

к.и.н.,

доцент Близнюк С. В.

 

Москва 2013

Содержание

Введение…………………………………………………………………………2

Обзор источников………………………………………………………………5

Обзор использованной литературы………………………………………….11

Глава 1. Политическая жизнь в государствах крестоносцев и Святой земле в XII-XV вв. по сообщениям русских паломников…………………………….15

Глава 2. Социально-экономическая жизнь в государствах крестоносцев и Святой земле в XII-XV вв. по сообщениям русских паломников…………..20

Глава 3. Культура в государствах крестоносцев и Святой земле в XII-XV вв. по сообщениям русских паломников………………………………………….25

Глава 4. Природные условия в государствах крестоносцев и Святой земле в XII-XV вв. по сообщениям русских паломников…………………………….27

Заключение……………………………………………………………………….29

Приложение………………………………………………………………………30

Введение

Приступая к работе, необходимо в первую очередь раскрыть, что представляет собой явление паломничества.

Пало́мничество (от лат. Palma — «пальма») - путешествие к Святой земле и другим географическим местностям, имеющим сакральное значение для христианской веры с целью поклонения и молитвы.

Обычай основывается на стремлении верующих поклониться местам и святыням, связанных с Христом, апостолами, Пресвятой Богородицей; помолиться перед чудотворными иконами, окунуться в священные воды реки Иордан и святые источники. Богомольца, совершающего путешествие к святым местам, называют паломником.

Начало паломничества на Руси, по преданию, относится ко времени князя Владимира. Например, хорошо известна легенда о том, как «сорок калик с каликою» пошли в Иерусалим.[1] Е. С. Евсеев приводит мнение А. Гиляревского, знатока древнерусского паломничества, который отмечает, что паломничество, особенно в начале его, было часто, и совершалось, не иначе, как группами во главе с известным авторитетном лицом. При Ярославе паломники находились под покровительством церкви. С этого момента мы имеем уже целый ряд паломников, оставивших после себя описания своих странствий.

Какими же чертами характеризуется древнерусское паломничество? Паломничество – факт религиозно-нравственной жизни народа.[2] Древнерусское паломничество было, прежде всего, результатом сильнейшего религиозного чувства, потому что рассматриваемое нами время можно не без основания обозначить, как время господства религии, когда религиозный интерес составлял альфу и омегу, т. е. начало и конец всей жизнедеятельности человека.

Однако, помимо религиозных фактов, размышлений мы находим, что паломники в своих сочинениях подмечают и другие черты посещаемого ими региона иногда осознанно, а иногда совсем не задумываясь об этом. Порой данные совсем отрывочны, порой составляют связный текст. В любом случае, любого рода упоминания о государствах крестоносцев и Святой Земле интересуют нас в работе, так как они дополняют наши знания об истории данной местности и дают возможность увидеть некоторые её тонкости жизни.

Меня интересует достаточно продолжительный отрезок времени XII –XV вв. в регионе Восточного Средиземноморья. Это период крестовых походов. Это период образования государств крестоносцев: графство Эдесское, княжество Антиохийское, Иерусалимское королевство, графство Триполи после первого крестового похода; Кипрское королевство в результате третьего крестового похода; Латинская империя, королевство Фессалоники, княжество Ахейское, синьория Негропонта. Это время падения Византии, её возрождения и снова падения. К сожалению, на основе сообщений русских паломников невозможно восстановить всю историю государств крестоносцев и Святой Земли. Тем не менее, в этих сообщений порой скрываются крайне интересные данные, и в связи с этим, можно поставить ряд исследовательских задач:

1. Выяснить, как с помощью данных русских паломников представляется исторический процесс в государствах крестоносцев и Святой земле в XII-XV вв.?

2. Вторая задача дополняет первую: выяснить, какова экономическая, политическая, культурная, социальная, экологическая жизнь была в государствах крестоносцев и Святой Земле по сведениям русских паломников в XII-XV вв.?

3. На какие моменты обращают внимание русские паломники, и как это помогает раскрыть историю государств крестоносцев и Святой Земли?

4. Установить, насколько справедливы эти сведения?

Источники, используемые в работе, специфические, ориентированы лишь на описании святых мест. Однако же, в сочинениях русских паломников попадают другие моменты, отражающие не только религиозную сторону жизни в государствах крестоносцев, но и другие. Если такие вещи подметили паломники, значит, они были действительно важными, характерными для данного региона для того времени. Поэтому интересно узнать, на чём остановился взгляд русского паломника, что его зацепило, так как в источниках подобного характера подобные отхождения от религиозной стороны не желательны и редки. И если паломник считает нужным упомянуть какой-либо факт, следовательно, такой факт наиболее существенный, и значит, наиболее полно может отразить жизнь в данном регионе.

Цель работы – проведение комплексного анализа сочинений русских паломников, и на их основе попытаться дать общую картину, раскрывавшую, что представляли собой государства крестоносцев и Святая земля в XII-XV вв.

 

Обор источников.

Я считаю необходимым особо подробно остановиться на этом пункте.

Жанры используемых мною источников специфические. Они относятся к хождениям и летописным данным. Работать с ними нелегко, во-первых, в связи с тем, что некоторые источники не адаптированы к современному русскому языку, во-вторых, необходимая информация порой завуалирована, и нужно внимание, чтобы её вычленить, в-третьих, легендарное переплетено с реальным, в-четвертых, необходимо учитывать, что хождения не всегда содержат документальную, объективную информацию, которой можно сразу доверять, кроме того, источники не позволяют поэтапно проследить исторический процесс, так как хронологически они не сразу следуют друг за другом, и получается, что мы имеем отрывочные данные, а не целостную картину в государствах крестоносцев и Святой Земле в XII-XV вв. Тем не менее, мои источники располагают полезными данными. В разной степени они показывают экономическую, политическую, культурную, социальную, экологическую жизнь в государствах крестоносцах и Святой Земле.

О. А. Белоброва определяет хождения как особую форму очерковой литературы древней Руси. Эти записки о путешествиях, путевые очерки назвались кроме термина «хождения» («хожения»), «странниками», «путниками», «паломниками». Хождение как литературный жанр сформировывается на заре русской письменности – в самом начале XII в. [3]

Выходцы из Руси описывали крестовые походы относительно беспристрастно. Эти повествователи, будучи свидетелями описываемых событий, сумели проявить острую наблюдательность, но в то же время не привнесли в свои рассказы столь откровенной «заинтересованности», как их собратья по перу из других стран: стремление возможно точнее воспроизвести увиденное, сдержанность в оценках, даже при освещении самых неблаговидных поступков «воинов крестовых», - таковы наиболее важные достоинства известий упомянутых путешественников. [4] Правда, то обстоятельство, что Русь непосредственно не была замешана в войнах христианского Запада против мусульманско-византийского Востока, сказалось на свидетельствах названных писателей и иным образом: подчас они не знают в точности о каких-то событиях, недостаточно осведомлены о них, подлинные факты подменяют сконструированными на основе догадок или сведений от третьих лиц, поэтому трудно использовать отдельные показания этих писателей как источник фактических данных. [5]

Самым ранним памятником является «Житие и хождение Даниила, русской земли игумена 1105-1107 г.». Записки русского игумена - едва ли не единственный русский литературный памятник, в котором освещается положение Иерусалимского королевства вскоре после его основания. [6] В его произведении – переплетение сугубо религиозных реминисценций с вполне мирским подходом к палестинским святыням. Страницы, рисующие их, представляют определенный интерес для понимания собственно религиозной жизни в Иерусалимском королевстве в начале XII в., когда ещё не угас фанатический дух крестового похода 1096-1099 гг. [7]

Игумен Даниил совершил свое путешествие в Иерусалим и по Палестине в самом начале XII в. (1106-1108 гг.). Путешествовал он не один, его сопровождали новгородцы и киевляне, своего рода «дружина» русских паломников. Даниил долгое время жил в Константинополе, подготавливаясь к хождению по Палестине. Путешествие его продолжалось более двух лет, только в Иерусалиме, откуда он выезжал в другие места Палестины, он прожил 16 месяцев. Его путешествие протекало в трудных условиях военного времени: в окрестностях Иерусалима, где бывал Даниил, происходили бои крестоносцев с мусульманами.[8]

Даниил живо интересовался и всей окружавшей святыни землей. Он выступает весьма любознательным путешественником-географом. Такого рода наблюдения, само собой, представляют большую ценность для историка государства крестоносцев, помогая воссоздать тот «фон», на котором развертывались события. Главная ценность «Хождения» ─ в тех, пусть даже мимолетных, наблюдениях, которые характеризуют общее положение дел, сложившееся здесь к началу второго десятилетия владычества западного рыцарства. В описаниях увиденного Даниилом в Иерусалимском королевстве отчетливо проявляются острый глаз, внимание к деталям, стремление к точности и объективности. [9] Автор «Хождения» внимателен, в частности, к хронологии событий, и некоторые его заметки, думается, весьма важны для уточнения данных латинских источников.

В данном докладе «Житие и хождение игумена Даниила» явилось самым полезным, так как дало больше всего сведений, и, следовательно, жизнь Иерусалимского королевства в самом начале его образования, начало XII в. в работе отражена полнее всего.

Спустя менее сто лет после написания «Хождения» выступил другой русский, которому довелось стать свидетелем деяний крестоносцев в Византии: в 1204 г., обуреваемые жаждой разбогатеть, франки жестоко разгромили её столицу, а саму империю уничтожили, основав на её месте собственное государство – Латинскую империю. Очевидцами этих драматических событий был некий новгородец, находившийся в Константинополе в дни апрельского погрома. Вскоре после завоевания Константинополя он составил рассказ о виденном – «Повесть о взятии Царьграда фрягами», включенную затем в Новгородскую летопись. [10]

Ценность «Повести», как исторического источника, несомненна. Она определяется относительной беспристрастностью, «нейтральностью» в изложении событий. «Повесть», по всей вероятности, написана очевидцем, непосредственно не пострадавшим от событий, не принимавших в них активного участия, а лишь наблюдавших их «со стороны». Автор «Повести» также говорит о преступлениях крестоносцев, но отнюдь не оправдывает и византийскую знать во главе с императорами. Поэтому к показаниям русского автора во многих случаях следует относиться с б о льшим доверием, чем к остальным источникам (Виллардуэн, Никита Хониат).[11]

Заслугу автора повести Заборов видит в наблюдательности летописца, отметившего немало любопытных деталей двукратной осады византийской столицы крестоносцами; точности хронологических и топографических данных. Эти характеристики придают памятнику значение одного из содержательных источников по истории четвертого крестового похода.

В «Повести» присутствует идея о губительности раздробленности, идеи были близкими и актуальными для русских, поэтому она приобрела популярность на Руси ещё в предмонгольский период.

В последней трети XIV в. создается ряд литературных хождений, как отражение действительных путешествий. Одно из них – «Хождение архимандрита Агрефения в Палестину» (около 1370 г.). [12]

Хождение принадлежит к числу малоизученных литературных памятников нашей древней литературы. Прежде всего, мы не знаем настоящего имени этого писателя-путешественника. Разные точки зрения на автора и датировку.

Хождение по своему содержанию традиционно. В нем указываются расстояния от населенных пунктов на пути к Иерусалиму, начиная с Москвы, даётся краткое описание пути. Подробно описываются христианские святые места. Заметен интерес паломника к произведениям живописи и архитектуры, описания памятников даются в инженерно-экономическом аспекте. Полезные сведения у Агрефения можно почерпнуть из описания разрушений в Палестине, других христианских течений. [13]

До нас дошло два хождения, созданных в первой четверти XV в.: хождение монаха Епифания, известное под названием «Сказание Епифания мниха о пути к Иерусалиму» (без указания на время написания) и хождение иеродиакона Зосимы, озаглавленное «Книга глаголемая ксенос, сиречь странник диакон Зосимы о пути иерусалимском до Царьграда и да Иерусалима». [14]

Первое хождение не представляет собой сколь-нибудь литературного значения. В нем содержится лишь деловое указание маршрута от Новгорода до Царьграда и Иерусалима, перечисляются города и населенные пункты и указывается расстояние между ними в верстах. Это памятник деловой письменности. Интересен только вопрос о его авторстве. Этот вопрос подробнее будет рассмотрен в разделе историографии.

Путешествие дьякона Троице-Сергиева монастыря Зосимы было совершено в 1419-1422 гг. Цель его путешествия, видимо, не определялось государственными задачами, а вытекали из его личного побуждения увидеть памятные места христианства, изучить их историко-культурные ценности и рассказать русскому читателю о путешествии и своих впечатлениях о поездке, опираясь на сложившуюся традицию паломнической литературы. [15]

В хождении Зосимы описываются Царьград, Палестина, Иерусалим, Святая гора, Селунь, Кипр. В основе композиции лежит последовательность самого путешествия, нарушаемая обобщениями, и в которых даются перечни с краткой характеристикой монастырей, церквей, правителей и городов, описанием общего плана Царьграда и рассуждениями о личных переживаниях паломника. [16]

Хождение Зосимы было составлено в окончательной редакции после совершения самого путешествия, оно не носит следов дневниковых записей. Зосима, как и предыдущие паломники, большое внимание уделяет христианским «святыням», которые не переставали интересовать русских людей в первой четверти XV. [17]

Дьякон Зосима во время путешествия приглядывался и к экономическим сторонам жизни тех мест, которые ему пришлось посетить. Зосиме чуждо любование незнакомой природой.

Посещенные Зосимой места рассматриваются со стороны религиозной, экономической и политической. Иногда он ограничивается одной или двумя этими сторонами.

Во время путешествия Зосимы Палестина находилась во власти египетского султана. Она представляла собой территорию, где сталкивались экономические, политические и религиозные интересы многих стран Востока и ряда европейских государств. Зосима прежде всего рассказывает о религиозных и политических противоречиях, скопившихся в Палестине на протяжении веков. Он, естественно, не мог видеть социальных и классовых противоречий.

Последний источник по хронологии изложения событий – два хождения Варсонофия в Палестину, Египет и Синай, в 1456 и 1461-1462 гг.

В описании Палестины и Иерусалима Варсонофий в значительной части повторяет своих предшественников. Он рассказывает о тех же «святынях» и местах, о которых не мог не говорить каждый паломник, побывавший в Палестине. Варсонофий два месяца прожил в Иерусалиме. Ему нельзя отказать в умении выразительно и точно рассказывать о виденном.

Новое, что вносят хождения Варсонофия в содержание паломнической литературы, заключается прежде всего в расширении круга описаний мест Ближнего Востока. Варсонофий впервые в русской литературе пишет о путешествии по Сирии, Египту, и Синаю. Он посетил Латокию, Триполи и Дамаск, дал краткое, но выразительное описание Бейрута. [18] Второе свое хождение Варсонофий посвящает Египту и Синаю. В Египте он прожил 6 недель, а затем отправился в Синай. Варсонофий пишет о Каире, о природных условиях и христианских «святынях» города и его окрестностей, о приеме, который оказали «сиряне» русским паломникам. [19]

Итак, источники, которые я собираюсь использовать в работе, позволяют решить поставленные задачи.

 

 

Обзор используемой литературы

Отечественные историки анализировали в своих трудах русскую паломническую литературу с дореволюционного времени. С 1881 г. начал выпускаться «Православный Палестинский сборник». Содержание Сборника составляли описания путешествий и «хождений» в Святую Землю, а также исследования, относящиеся к ее истории. Таким образом, мы получаем публикацию источников и первые исследования касаемой нас темы.

Д. В. Айналов, русский исследователь раннехристианского и византийского искусства, в статье «Некоторые данные русских о Палестине» признает довольно обширное знакомство русских авторов с историей Палестины и её достопримечательностями, несмотря на то, что они упоминают палестинские факты отрывочно и в связи с данными собственного изложения. Иногда такие отрывочные факты, упоминаемые летописцами и авторами хождений, позволяют установить истинное значение других, не менее отрывочных и даже на первый взгляд таинственных данных палестинской истории и древностей.

Я нашла интересное замечание в его работе: летописец, рассказывая о различных народах, приходивших ко Владимиру для проповеди своей веры, говорит также об иудеях. Владимир спросил у них: Где есть земля ваша»? они же реша: «разгневался Бог на отцов наших, и расточил нас по странам грех наших ради и предана бысть земля наша хрестеяномъ». Далее автор размышляет над содержанием термина «христиане». Уже Соловьев предположил, что христиане – это крестоносцы. Эти слова могли явиться в одной из первоначальных редакций летописи только после взятия Иерусалима крестоносцами в 1099 г. [20]

Ясность в понимании источников внесли советские историки. Самой ценной для моего доклада является монография Н. И. Прокофьева «Русские хождения XII-XV вв.». В работе представлен анализ практических всех используемых в докладе источников. Из используемой мной литературы, Прокофьев единственный, кто подвергал анализу источники XIV-XV вв. Что касается жития и хождения игумена Даниила и государств крестоносцев и Святой земли, то Прокофьев отмечает внимательность паломника к архитектурным сооружениям, культовой живописи. Даниил обычно указывает размеры, материал, из которого сделано сооружение, общее впечатление от памятника, устройство пола и кровли.[21] Кроме того, исследователь находит, что описанию природы принадлежит одно из ведущих мест в очерковых зарисовках. [22] Южная природа, местами то благодатная, то знойно-суровая, поражала воображение игумена и вызывала огромный интерес и своей непривычностью, и своей связью с библейскими сказаниями.[23] Прокофьев отмечает особенность Даниила в обращении к хозяйственной жизни иностранных земель. Основную идею книги Даниила Н. И. Прокофьев, основываясь на Н. В. Водовозове, видит в том, что восточное православие в завоеванной крестоносцами «святой земле» нигде не терпит притеснения. Бывает только затруднен доступ к святым местам обоюдный». [24]

Переходя к анализу «Хождения архимандрита Агрефения», Прокофьев вначале показывает исторический фон, взаимоотношения Руси и Византии. Упор он делает на установление авторства источника, определение особенностей разрушений, произведенных в Палестине, связывает содержащееся в хождениях с происходившими историческими событиями, отмечает отсутствие веротерпимости у Агрефения.

Далее Прокофьев пишет о хождениях Епифания и Зосимы, относящиеся к первой четверти XV в. Первое он оценивает как не представляющее сколь-нибудь литературного значения. На втором же хождении исследователь подробнее останавливается в связи с его более насыщенном содержанием. В монографии отмечается, что конечно же, в первую очередь Зосиму интересуют христианские святыни, тем не менее, паломник обращает внимание и на экономические, религиозные, политические стороны жизни тех мест, которые ему пришлось посетить. В то же время, Прокофьев считает, что Зосима равнодушен к архитектуре, живописи, ему чуждо любование незнакомой природой. Историк также обращает наше внимание на отсутствии описывания социальных и классовых противоречий по естественным причинам.

Ещё один источник описывается в работе Прокофьева, это два хождения Варсонофия. С точки зрения исследователя, в описании Палестины и Иерусалима Варсонофий в значительной части повторяет своих предшественников. По мнению Прокофьева, новое, что вносят хождения Варсонофия в содержание паломнической литературы, заключается прежде всего в расширении круга описаний мест Ближнего Востока. Варсонофий впервые в русской литературе пишет о путешествии по Сирии, Египту, и Синаю. [25]

Н. А. Мещерский концентрирует внимание на древнерусской повести о взятии Царьграда фрягами. В начале своей статьи Мещерский связывает историю Византии с историей Руси, показывает, что объединяло эти два государства. Исследователь отмечает беспристрастность, «нейтральность» в изложении событий. Он считает, что «Повесть», по всей вероятности, написана очевидцем, непосредственно не пострадавшим от событий, не принимавших в них активного участия, а лишь наблюдавших их «со стороны». По Мещерскому, автор «Повести» говорит о преступлениях крестоносцев, но отнюдь не оправдывает и византийскую знать во главе с императорами. Поэтому к показаниям русского автора во многих случаях следует относится с б о льшим доверием, чем к остальным источникам (Виллардуэн, Никита Хониат).

Важно, Н. А. Мещерский показывает, что паломник видел причину гибели империи в междоусобной борьбе императоров.

Интересно замечание историка по поводу того, что «Повесть» вообще сравнительно терпимо относится к крестоносцам и в особенности старается отвести обвинения от римского папы и немецкого императора. Дважды подчеркивается их запрещение рыцарям творить бесчинства в Греческой земле. [26]

Продолжает анализировать сообщения русских паломников М. А. Заборов, крупнейший советский медиевист по истории крестовых походов, в статье «Известия русских современников о крестовых походах». Он останавливается на «Житии и хождении Даниила» и на «Повести о взятии Царьграда фрягами». В большей степени М. А. Заборов повторяет Н. А. Мещерского. Однако, по некоторым вопросам у них происходят расхождения во взглядах. Например, Заборов отмечает необоснованность мнения Мещерского, которое заключается в том, что автор «Повести» якобы терпим к крестоносцам. И в оценке намерений папы Иннокентия III не сходятся мнения этих историков. В то время, как Н. А. Мещерский снимает вину с папы, М. А. Заборов, наоборот, обвиняет его в нелюбви к Константинополю, чем и объясняет его действия. [27]

Исследовательница О. А. Белоброва затрагивает сообщения русских паломников исключительно о Кипре. Указывается то, что кипрская тема появилась в древнерусской литературе не позднее XII в.. О. А. Белоброва, основываясь на сохранившихся описаниях Кипра очевидцев-паломников, показывает, что русские издавна достигали кипрские гавани, а во время стоянок путешественники имели возможность осматривать достопримечательности и наблюдать особенности и условия жизни на острове, невольно сравнивая их со своими.

Согласно О. А. Белобровой, сообщения русских паломников позволяют охватить различные стороны жизни Кипра. Мы узнаём о природных богатствах, населении, церковной организации, достопримечательностях, особенностях политического управления на Кипре.

Кроме того, анализируя жанр хождения, О. А. Белоброва предпринимает попытку разделить древнерусские хождения на пять групп по особенностям содержания и организации формы, что опять же помогает понять специфику литературы в Древней Руси.

Более поздняя статья Е. С. Евсеева значима для моего доклада тем, что исследователь ставит перед собой задачу объяснить появление, значение паломничества, растолковывает суть этого явления с исторической и религиозной точки зрения.

Таким образом, предыдущими исследователями уже была затронута проблема изучения истории государств крестоносцев и Святой Земли по сочинениям русских паломников, ими уже намечены основные моменты, на которые следует обратить внимание при работе с предложенной мне темой. Тем не менее, мне представляется недостаточно подробно проработаны все источники, и необходим дополнительный анализ текста, чтобы дать более полное представление об историческом процессе в интересуемом регионе.

 

 

Глава 1. Политическая жизнь в государствах крестоносцев и Святой Земле в XII-XV вв. по сообщениям русских паломников.

Политическую жизнь я понимаю широко, как совокупность отношений, возникающих в связи с управлением обществом и государством, решением возникающих отсюда дел и проблем, влиянием друг на друга участников. В этой главе я рассмотрю положение внутри государств, их характерные черты, влияние внешних факторов.

При анализе XII в. мне поможет «Житие и хождение игумена Даниила из Русской земли». Первое, что бросается в глаза, это характеристика «иерусалимского князя» Балдуина I, который правил во время путешествия Даниила. Первый раз мы встречаемся вместе с ним и с его воинами, когда те идут войной на Дамаск[28] (тогда принадлежал туркам-сельджукам). Поход по данным Даниила длился 10 дней. О результате похода ничего не сообщается.

Этот поход Балдуина на Дамаск вызывал некоторые споры в историографии. М. Веневитинов в предисловии к «Хождению» пытается дать некий взгляд на проблему. Во-первых, неясна точно дата события. А. С. Норов, основываясь на Вильгельме Тирском и истории крестовых походов Мишо, приурочивал упомянутый поход Балдуина к 1115 году. В разрез ему позиция Г. Гагенмейера, который доказал в своих комментариях на изданную им хронику крестовых походов Еккегарда, что рассказ Даниила о походе Балдуина на Дамаск не может относиться к 1115 году. Поход Балдуина 1115 г. был направлен не против Дамаска, а напротив, в союзе с Дамасским эмиром Тогтекином и Балдуином Антиохийским, против турецкого вождя Бурзука. Кроме того, как пишет М. Веневитинов, этот поход продолжался не 10 дней, а целых 3 месяца.[29] И из летописей королевства Иерусалимского видно, что Балдуин вел с Дамасским эмиром постоянную войну с 1106 по 1108 год и неоднократно предпринимал в это время походы против Дамаска, что подтверждают Фульхерий Шартрский, Альберт Ахейский и Хамиль Алтеварх. В одном из походов и сопровождал Даниил Балдуина. [30]

Удивляет благорасположение Балдуина к русскому паломнику. Он и обеспечивает безопасность на неспокойных территориях[31], разрешая пойти с собой и пристроив к своим слугам. Когда Даниил просит поставить лампаду на Гробе Святом от всей Русской земли, Балдуин «серьёзно и с любовью» дал согласие и, к тому же, приставил лучшего слугу. Даниил называет «иерусалимского князя» мужем добродетельным, весьма смиренным, ничуть не гордым.[32] А на праздник Пасхи в Великую субботу князь Балдуин, как и все, присутствует на службе. Князь оказал честь Даниилу, взяв его с собой к Гробу Господню. [33]

Несмотря на такой тёплый приём, русский паломник так же показвает поступок иерусалимского короля, который опровергает идеальность Балдуина. Он применял силу, чтобы разогнать толпящийся народ на службе ради своего комфортного прохода к Гробу Господню.[34]

Вообще, паломника гостеприимно встречают во время всего его путешествия. Он знакомится с хорошим проводником, показавшим ему все святые места, «поводил его, потрудился с ним, движимый любовью». Даниил радуется тому, что ему повезло с попутчиками, и он без проблем может везде пройти. Но откуда же такое рвение помочь русскому паломнику у князя, у людей, населяющих Святую Землю? Неужели это объясняется исключительно нравственным порывом? Предположительно, Даниил мог быть материально выгоден, за посещение святых мест он, возможно, вносил какую-то плату.

А почему так важно было иметь хорошего проводника? На этот вопрос даёт ответ впоследствии сам Даниил. Регион, по которому путешествовал русский игумен был далеко не безопасный. Не раз на страницах «Хождения» встречаешь опасения автора разбойников. Например, «… лежит город Аскалон, вот оттуда-то и выходят поганые и многих избивают на той дороге нещадно»[35]. Или «… и место это страшное и негодное для прохода, ибо там живут сильные сарацины поганые и разбойничают на тех реках, на бродах». «Путь от Иерусалима к Иордану очень тяжел, страшен и безводен. Ибо горы здесь высокие каменные и разбойников много…».[36] Фраза «… обошел я святые места, не встретив нигде ни поганых, ни лютого зверя, не пришлось увидеть и иного зла никакого…» говорит о том, что не было ничего страшнее для странника, чем арабы-разбойники.

Отношения с арабами-мусульманами, как мы уже видели, остаются напряженными. Такой вывод можно сделать в связи с упоминанием о походе Балдуина против Дамаска. Более того, многие святыни были разрушены арабами. Они часто упоминаются в источнике. Их автор хождения называет «погаными»[37]. Например, монастырь Святого Евфимия[38] был разорен погаными. Церковь недалеко от Ельмауса также разорена погаными.[39] Но христиане и мусульмане сосуществуют на этой земле.

По замечаниям Даниила можно проследить влияние прибывшего западноевропейского населения. Создаются их церкви, монастыри, создаются их города, предпринимаются переименования (город Опий получил новое фряжское название Яффа)[40].

Далее будет рассмотрено уже другое государство: Византийская Империя. Внутренняя обстановка там постепенно накаляется, как нам сообщает уже другой источник, «Повесть о взятии Царьграда фрягами», что приводит к падению её столицы в результате четвертого крестового похода. Рассказ о том помещен в год 6712 (1204) в Новгородской летописи старшего и младшего изводов. Из этой истории мы получаем информацию о четвертом крестовом походе, как было отмечено выше. Благодаря «Повести» мы можем получить ответы на вопросы: что привело Византию к падению, каким образом был захвачен город, каковы были последствия захвата, кто были участниками событий. Имеет смысл изложить историю «Повести»[41], так как вряд ли читатель с ней ознакомлен, а в ней содержится полезная информация, которая может дополнить наши знания о взятии Константинополя.

В начале повествования автор поясняет причины падения Константинополя. Описываются распри в византийской династии Ангелов между Алексеем III и его братом Исааком II и племянником Алексеем IV. Чтобы получить власть Алексей IV (Исаакович) бежит к своему родственнику, немецкому правителю Филиппу. Филипп не мог единолично принять решение в оказании помощи Алексею IV, поэтому обращается за советом к папе, который говорит: «посадив его (прим. – Алексея Исааковича) на престоле, отправляйтесь дальше, в Иерусалим, на помощь; а если не примут его, то приведите его обратно ко мне, а зла не причиняйте земле Греческой».

Далее по «Повести», не внимая словам Филиппа и папы, фряги всё равно разрушили Царьград. Согласно «Повести» фряги руководствовались желанием обогатиться, предпринимая такие действия. Алексей III бежит из города, оставляя царство своему брату Исааку. Однако, сын Исаака Алексей забирает власть у отца. Исаак постригается в монахи и вскоре умирает.

Эти ключевые слова папы «зла не причиняйте земле Греческой» вызвали полемику у некоторых историков. Оправдывает ли папу это изречение или нет? По мнению Мещерского – да, по мнению Заборова – нет, раз папа допустил само начало похода. Мне ближе позиция Заборова. Тем более папа мог предвидеть, что с Константинополем будет война, так как он не знал точных сведений о недовольстве правящем Алексеем III, и если и были какие-то донесения, то только со слов Алексея IV, который сильно желал власти, т. е. эти сведения были субъективными, и папа должен был держать это в голове. Заботился ли папа на самом деле о благе народа Константинополя, отправляя войско, для того чтобы поставить нового правителя? Нужны ли были Византии эти перемены? Скорее всего, возведение Алексея IV на трон было лишь предлогом, чтобы захватить и разграбить богатую столицу Византии и распространить папское влияние. Хитрая политика папы. Официально было провозглашено, что необходимо помочь Алексею Исааковичу занять престол, что население Царьграда само этого желало, но не воевать со столицей Византии. Тем не менее, несмотря на официальные заявления, крестоносцы захватили город.

Далее описываются разрушения, которые творили воины четвертого крестового похода. Русский очевидец этих событий с горечью пишет о действиях, предпринятых крестоносцами и о печальных последствиях. «Пострадали от пожара город и церкви несказанной красоты, которых нам не перечислить». Сильно пострадал храм Святой Софии.

Выяснив, что Алексей IV захотел ввести в город фрягов, бояре его свергли и венчали на царство Алексея Мурчуфла. После того как фряги получили мертвого Исааковича, они начали осаду города. Для штурма города приготовили корабельные реи, на кораблях установили тараны и лестницы, бочки со смолой, чтобы метать их через стены. Эти упоминания орудий осады предположительно говорят о её подготовленности, о том, что она возможно была даже запланирована.

«Повесть» очень подробно описывает осаду города. Причина падения Царьграда кроется во внутреннем разложении общества. Защитники города не смогли дать соответствующий отпор крестоносцам. Бояре, народ, патриарх, сам царь, в итоге, бегут из города. Таким образом, город был захвачен. Разрушения, грабежи, мародерство, убийства, изгнания местного населения – последствия этого захвата.

Осада продолжалась с декабря по апрель. В мае крестоносцы поставили цесарем своего латинянина – графа Фландрского – решением своих епископов, власть была поделена: цесарю – город, маркграфу – Суд, дожу – десятина.

О последующем периоде, включая, XV в., из источников можно вычленить лишь отрывочные факты. Целостную картину нельзя представить на основе имеющихся данных.

Тем не менее, можно найти важные моменты. Например, Зосима неудачно сталкивается с арабами. Он пошел к Мертовому морю, и тогда напали на него злые арабы и нанесли сильные увечья, оставили в полумертвом состоянии и ушли восвояси. Отношения между мусульманами остаются непростыми. Упоминается об Иерусалиме «ключ града Иерусалима велел передать град Иерусалим нечестивым, сиречь Саракиномъ: уж 400 лет владеют Иеросалимом и гробом Божиим». Можно узнать о правителях в Египте, имя которого Тотарь, в Дамаске – Цемкак.

 

 

Глава 2. Социально-экономическая жизнь в государствах крестоносцев и Святой Земле в XII-XV вв. по сообщениям русских паломников.

Что касается социально аспекта, источники располагают крайне скудной информацией на этот счет. Однако, на их основе можно определить сословный состав, хотя неполный, можно узнать о некоторых отношениях между сословиями главным образом в Иерусалимском королевстве начала XII в. и в Византийской империи накануне четвёртого крестового похода.

Итак, во главе Иерусалимского королевства стоял правитель, игумен Даниил именует его иерусалимским князем. Мы имеем возможность говорить о том, что иерусалимский князь обладает большим авторитетом. По этому можно судить из случая, который описывает службу в Великую субботу перед церковью Святого Воскресен