Диссидентов не поддерживать!

 

Американское Онкологическое Общество и Национальный Институт рака провели массовую программу рентгена, чтобы выявить у женщин рак груди, при этом особый акцент делался на обследовании женщин старше 50 лет – то есть, группы, которая наиболее подвержена раку вследствие облучения. Эта программа вовсю продолжается, несмотря на статистическую вероятность того, что она «приведет к самой страшной ятрогенной (вызванной лекарствами – Г.Р.) эпидемии рака груди», как указал Ирвин Бросс (Irwin Bross), руководитель отдела биостатистики в Мемориальном Институте Розуэлл-Парк (Roswell Park Memorial Institute).

Доктор Бросс оскорбил всемогущую медицину еще более прямыми высказываниями, когда он, например, поднял щекотливый вопрос о финансовой мотивации онкологической индустрии, о том, что проблемы изменения питания и контроль за соприкосновением с вредными веществами из окружающей среды явно остаются в стороне. 10 августа 1978 года на слушаниях перед Комитетом здравоохранения в законодательном собрании штата Нью-Йорк он заявил следующее:

«Профилактика рака – это большая опасность, потому что она представляет альтернативу терапевтическому контролю за болезнью». Неприятные слова для онкологической индустрии. А когда доктор Бросс обнародовал результаты своего исследования, в котором он уже связан низкие дозы облучения с лейкемией, Национальный Онкологический Институт отказал ему в финансировании.

В слушаниях перед подкомиссией Fountain Конгресса доктор Бросс жаловался, что государственное финансирование онкологических исследований идет главным образом «к ученым, работающим в лабораториях, которые на самом деле не имеют интереса к человеческим онкологическим заболеваниям и ни в малейшей степени не заинтересованы в профилактике». Что касается попыток Национального Института рака создать вакцину, он назвал их так: «большая неудача, растрата времени сил и миллионов налоговых средств. Если бы лишь половину этих средств вложили в эффективную программу профилактики, мы бы в настоящий момент уже находились на пути к полной победе над раком».

Неудивительно, что американский Институт рака отказал ему в дальнейшем финансировании!

Работников Национального института рака публично обвиняли в безответственности и беспринципности – например, когда объектом общественного внимания стал тот факт, что работники этого заведения оформляли исследовательские контракты на себя или своих друзей.

В 1977 году некий доктор Вульф (Wolfe) заявил перед Комитетом Fountain следующее:

«Профилактические мероприятия снижают прибыль предприятий, которые сумели поднять стоимость рака, вызываемого ими же».

Среди критиков официальной «войны против рака» – лауреат Нобелевской премии доктор Джеймс Уотсон (James Watson), руководитель лабораторий Cold Spring Harbor. В 1975 году он заявил на симпозиуме Массачусетского Технологического Института (Massachusetts Technological Institute): «Американский народ надувают по поводу рака» (The American public is being sold a nasty bill of goods about cancer).

Общеизвестно, что в 85% случаев рак связан с воздействием окружающей среды, но Национальный Институт рака направляет на улучшение окружающих условий менее 10% своего бюджета. И хотя известно, что большинство экологических проблем связаны с питанием, на эту область Национальный институт рака тратит менее 1% своего бюджета. Более того, на эти малые выплаты институт вынужден был пойти из-за особого дополнения к Национальному Онкологическому акту (National Cancer Act) за 1974 год.

В 1976 году доктор Джио Гори (Gio Gori), заместитель директора в отделе причин и профилактики Национального института рака, подтвердил, что как минимум половина случаев рака в Америке связаны с питанием. За такую откровенность его уволили в 1978 году из института.

Иными словами, тех специалистов-медиков, которые обнародованием правды ставят под угрозу прибыль и мощи синдиката, терпят не больше, чем журналистов, развенчивающих махинации химико-медико-вивисекционного комбината – а последние, как известно, утрачивают надежду увидеть свои материалы в газетах “New York Times”, “Washington Post”, “Chicago Tribune”, в журнале ”Time”, стоящих на страже интересов медикаментозной картели.

Есть ли вообще надежда? Может быть. В последнее время в стене молчания, которую возвели заинтересованные стороны, появляется все больше трещин. Так, известный колумнист Джек Андерсон (Jack Anderson) смог напечатать в своей рубрике “Washington Merry-Go-Round” («Вашингтонская карусель») статью под названием «Неблаготворительная благотворительность» (Uncharitable Charities) – медицинская цензура ее пропустила. Вот некоторые выдержки и нее:

«Благотворительные учреждения, которые просят деньги на борьбу с той или иной болезнью, начинают как совершенно бескорыстные предприятия, ставящие перед собой цель облегчить людям страдания. Но часто они упускают из виду первоначальную цель и выражают больше заинтересованности в том, чтобы стоять на страже собственной жизнедеятельности и увековечить свои структуры, которые выросли вокруг.

Одна из таких групп, страдающих бюрократическим астигматизмом, – Американское Онкологическое Общество. Оно с помощь своих широкомасштабных рекламных кампаний ежегодно получает 180 миллионов долларов на поиск лекарства от рака.

Значительную часть взносов Общество получает от корпораций. И это, как объяснили критики моему репортеру Монике Маккенне (Monica McKenna), служит причиной, по которой Американское Онкологическое Общество ограничивает свою общественную деятельность призывами дать денег, а также сбором средств на антитабачные кампании.

Как подозревают критики, Американское Онкологическое Общество не захочет рисковать взносами крупных корпораций, и указывать, что именно они наводняют окружающую среду канцерогенными веществами. Поэтому она не использует свое огромное влияние для того, чтобы разоблачить опасности вроде формальдегида, с которым ежедневно соприкасаются тысячи работников обувной промышленности и патологоанатомов» (Скрантон, Пенсильвания, “Tribune” 20 января 1982).