Песнь о нибелунгах 3 страницакогда упился он брагой на пиршестве,- не он ведь решился, жизнью рискуя, на подвиг в пучине, чем честь и славу 1470 свою поущербил! Но не таков был герой, надевший одежды битвы.
И молвил Беовульф сын Эггтеова: "Славный! припомни, наследник Хальфдапа, теперь, даритель, когда я в битву иду, о всемудрый, что мне обещано: коль скоро, конунг, я жизнь утрачу, тебя спасая, ты не откажешься от слова чести, от долга отчего, и будешь защитой моим сподвижникам, 1480 дружине верной, коль скоро я сгибну; а все сокровища твои, о Хродгар, дары, за море послать должно Хигелаку - пусть он узнает, гаут державный, поймет сын Хределя, взглянувши на золото, что встретил я щедрого кольцедарителя и этим богатством владел до срока; а меч мой наследный отдайте Унферту - пускай муж сильный моим владеет клинком каленым. Я же стяжаю 1490 победу Хрунтингом или погибну!" Завет измолвив, не стал ждать ответа, но прянул прямо в бурлящие хляби вождь гаутский - морские воды над ним сомкнулись. Ко дну он канул (был переходу дневному равен путь через бездну), а там злобесная, вод владычица, бурь хозяйка встретила, лютая, героя, дерзнувшего проникнуть сверху в ее пределы; 1500 и, выпустив когти, в охапку воина она схватила, но был в кольчуге, в наряде ратном неуязвим он - не по зубам ей, кровавогубой, сбруя железная, сеть нагрудника,- и потащила пучин волчица кольцевладельца в свой дом подводный, и зря он пытался, страха не знающий, достать врагиню, его влекущую, мечом ужалить; морские чудища, 1510 клыками лязгая, грызли железо. Так в скором времени он оказался в неведомом зале, который кровлей был отмежеван от вод прожорливых, от бездн холодных, чертог обширный; и там при свете огня, в сиянье лучистого пламени пред ним предстала пучин волчица, женочудовище. Тогда он с размаху, сплеча обрушил железо тяжкое - запело лезвие 1520 о голову чудища погудку бранную,- но тут же понял он, что луч сражений над ней не властен, ее не ранит меч остролезвый, он бесполезен здесь, в этой битве, шлемодробитель, издревле слывущий острейшим в сечах, всесокрушающий - впервые слава меча лучистого тогда помрачилась! Но тверд был духом и помнил о славе вершитель подвигов, родич Хигелака: 1530 он прочь отбросил искуснокованый, наземь кинул клинок свой бесценный, и сам, разгневанный, себе доверился, мощи рук своих. (Так врукопашную должно воителю идти, дабы славу стяжать всевечную, не заботясь о жизни!) Не устрашился гаутский витязь: схватил за плечи родитель Гренделя и, гневом кипящий, швырнул врагиню, тварь смертоносную метнул на землю; 1540 она ж немедля ему ответила: в него кровавыми впилась когтями и тут, уставший, он оступился, муж могучий, он рухнул наземь. Уже, пришельцу на грудь усевшись, она готовилась ножом широким воздать за сына; но были доспехом покрыты прочным плечи героя, была кольчуга ножу преградой, и сгинул бы воин, потомок Эггтеова, 1550 вождь гаутский, в водной пучине, когда б не спасла его сбруя ратная, сеть боевая, когда б Всевышний. Правитель Славы, его покинул; но Бог справедливо судил - и витязь воспрянул, ратник сильный, как прежде.
Тогда он увидел среди сокровищ орудие славное, меч победный, во многих битвах он был испытан, клинок - наследие древних гигантов; 1560 несоразмерный, он был для смертного излишне тяжек в игре сражений, но ухватился герой за черен, посланец Скильдинга, страха не знающий, сплеча ударил и снес ей голову,- шею рассекши, разбив хребтину, пронзило лезвие плоть зломерзостную; тварь издохла; клинок окровавился" герой возрадовался! И тут победный меч изнутри озарился светом 1570 так ранним утром горит на тверди свеча небесная. Вдоль стен по залу прошел воитель, кипящий яростью дружинник Хигелака, держа оружие наизготове,- тот меч герою еще был нужен! - воздать он задумал, как должно, Гренделю за то, что чудовищный ходил еженощно войной на данов и не единожды, но многократно крал из Хеорота родичей Хродгара, 1580 спящих дружинников губил без жалости - пятнадцать сожрал он мужей датских, без счета прочих ему досталось людей в поживу; за те злодейства он поплатился! - сыскал отмститель труп Гренделя в зале, плоть изувеченную,- таким, спасаясь, бежал враг из Хеорота, с места схватки; далеко отпрянула мертвая туша, когда от тулова отъяло лезвие огромную голову. 1590 Тогда-то ратники из дружины Хродгара, на страже ставшие, дозором над заводью, увидели воины, как воды вспучились, покрылись зыби кровавой пеной; тогда же старцы седоголовые совет держали, решили мудрейшие, что не вернется дерзкий воитель, вновь не явится перед владыкой: победу празднует - так рассудили - пучин волчица; и в час девятый 1600 всеславный Скильдинг, златодаритель, ушел с дружиной домой, а на взморье одня остались гауты, гости, скорбели и ждали и не надеялись в живых увидеть вождя любимого.
И тут меч, смоченный в крови зломерзких, клинок, как ледышка, в руках стал таять - то было чудо: железо плавилось, подобно льдинам, когда оковы зимы на море крушит Создатель, 1610 Судеб Владыка, Повелитель Времени.
Из всех сокровищ, какие видел гаутский воин в подводном доме, лишь вражью голову да еще самоцветный взял чудо-черен, меча огарок (истлила лезвие, сожгла железо кровь ядовитая врагов человеческих); и в путь обратный он, невредимый чудищеборец, пустился в пучинах; и были чисты бурные воды, 1620 пустынны хляби, где прежде властила тварь злотворная, в схватке сгибнувшая. Добродоблестный к спасительной суше выплыл воин и вынес на берег добычу победы, дань битвы; а там уж встретила вождя дружина, Господу в радости благодарствующая за спасение витязя, в живых возвращенного; и от бремени шлема свободили его, от нагрудника тяжкого; и тогда успокоились 1630 воды в том омуте окровавленном.
От скал приморских тропой знакомой, дорогой хоженой шли дружинники, в сердце радуясь, и несли с побережия неподъемную мертвую голову, череп чудища, отягчавший им плечи, сильным, всем по очереди,- так, по четверо, волокли с трудом на древках копий голову Гренделя к золотому чертогу; все четырнадцать 1640 выступали в ряд, впереди же всех по лугам шагал вождь могучий, из них сильнейший. И явились в хоромину; и направился он, достославный, отважный в битве, предводитель их, прямо к Хродгару, к престолу конунга, а за ним внесли притороченную за волосы к древкам ясеневым голову Гренделя в зал для пиршеств на страх пирующим, и хозяйке-владычице напоказ чудо-голову. 1650
Молвил Беовульф, отпрыск Эггтеоваз "Вот, гляди, тебе, сын Хальфдана, дань с морского дна, владыка Скильдингов, в знак победы сюда принесли мы! То была не простая служба ратная, но подводная битва, непосильный труд,- шел на смерть я, на верную гибель в бурной бездне, да Бог упас! Острый Хрунтинг - хотя и вправду меч отменный - мне не сгодился, 1660 но другое Создатель дал мне орудие: меч гигантов, клинок светозарный, там висел на стене - так хранит Господь" смертных в бедствии! Этим лезвием, с помощью Божьей удалось одолеть мне вод владычицу; но растаял клинок - то железо расплавила кровь горячая, битвы испарина,- мне ж достался огарок - черен. За датчан сполна я воздал 1670 ярой нечисти и клянусь, что отныне ты с дружиной, со старейшинами, с домочадцами сможешь в Хеороте спать бестревожно, ибо адские выходцы, силы дьявольские, твои земли покинули, конунг Скильдингов, прежние скорби не воротятся!"
И тогда золотую рукоять меча, исполинов наследье, он вручил седовласому старцу-воину, и до веку владел вождь датчан той диковиной - 1680 после гибели богопротивников, после смерти зломерзких сына и матери, драгоценность искусно выкованная отошла во владение к наилучшему на земле междуморской, к достойнейшему из дарителей золота, к датскому конунгу. Хродгар вымолвил (он разглядывал древний черен, искусно чеканенный, на котором означивалось, как пресек потоп великаново семя в водах неиссякаемых,- 1690 кара страшная! - утопил Господь род гигантов, богоотверженцев, в хлябях яростных, в мертвенных зыбях; и сияли на золоте руны ясные, возвещавшие, для кого и кем этот змееукрашенный меч был выкован в те века незапамятные вместе с череном, рукоятью витой) слово мудрое сына Хальфдана (все безмолвствовали): "Вождь, творящий справедливый суд, 1700 старец-землевластитель, многое помнящий, утверждает: рожден этот воин для славы всеземной! Да! молва о тебе в племенах человеческих далеко разнесется, благороднейший друг мой Беовульф! Мудромыслием, доблестью ты стяжал теперь нашу дружбу и назван сыном; ты же в будущем над народом твоим утвердишься (известно мне!) добродетелями, не как Херемод, наследник Эггвелы, что над Скильдингами 1710 гордо властвовал не во благо им, но к погибели племени датского. Он, исполненный лютости, домочадцев разил, сотрапезников, и покинул мир, вождь неправедный, в одиночестве; и хотя Творец одарил его всемогуществом и возвысил его над народами, все равно в душе жаждал он кроволития, и не кольцами данов радовал, но безрадостные 1720 длил усобицы, распри ратников во владеньях своих. Вот урок тебе, мудрая притча, слово старца, вождя многозимнего: то не чудо ли, что всесильный Господь от щедрот своих наделяет людей властью и мудростью, возвышает их,- Бог, он всем вершит! - он же в сердце высокородного поселяет страсть любостяжания и возводит его на наследный престол, 1730 ставит сильного над дружиной, над селеньями и над землями столь обширными, что немудрому мнится, будто нет пределов владеньям его; и богатство его возрастает, и ни старость, ни хвори не вредят ему, беды и горести пе мрачат души, и мечи врагов не грозят ему, ибо целый мир под пятой у него.
Он же не ведает, что, покуда в нем 1740 расцветала страсть да гордыня росла, в его сердце страж, охранитель души. задремал, почил, сном пересиленный, а губитель уже тайно лук напряг и направил стрелу, от которой душа под кольчугой не спрячется, под железною броней,- нет спасенья от посланницы адских вредотворных сил станет мало ему, ненасытному, всех имений его, станет он гневлив и на кольца скуп, и, презрев Судьбу, 1750 он отвергнется от Бога благостного, ниспославшего ему власть и золото; между тем к окончанью жизнь клонится, обращая в прах тело бренное, плоть ветшающую; а на смену отжившему придет конунг, на рать расточающий все богатства предместника щедрой рукой. Берегись же и ты, милый мой Беовульф, этих помыслов пагубных, но ступи на путь блага вечного и гордыню, воитель, 1760 укроти в себе, ибо ныне ты знатен мощью, но кто знает, когда меч ли, немочь ли сокрушат тебя, иль объятия пламени, или пасть пучины, или взлет стрелы, или взмах меча, или время само - только свет помрачится в очах твоих, и тебя, как всех, воин доблестный, смерть пересилит! Пять десятков зим я под сводом небесным правил данами, утверждая оружием 1770 их могущество в этом мире между многих племен, и тогда возомнил, будто нет мне под небом недруга. Но пришла беда! - разоренье и скорбь после радости! - Грендель, выходец адский, объявился, враг в дом мой повадился! И от злобы его много я претерпел мук и горестей; но слава Господу Небоправителю, что продлил мои дни, дабы ныне эту голову изъязвленную 1780 я увидел воочию после долгостраданий моих! Время! сядем за пир! Винопитием усладись, герой! На восходе, заутра я с тобой разделю сокровища!"
Слову мудрого радуясь, воин гаутский занял место в застолье праздничном: и дружине, и стойкому в битвах лучше прежней была изобильная трапеза приготовлена снова.
Ночь шеломом накрыла бражников, и дружина повстала: 1790 сребровласого старца Скильдинга одолела дрема, да и гаута сон, щитобойца-воителя, пересиливал, и тогда повел к месту отдыха гостя, воина, издалека приплывшего, истомленного ратника, домочадец, слуга, обиходивший по обычаям древним мореходов и путников в этом доме. Уснул доброхрабрый; и дружина спала под высокою кровлей зала златоукрашенного 1800 А когда в небесах ворон черный зарю возвестил, солнце светлое разметало мрак, встали ратники, меченосцы, в путь изготовились, дабы вел их вождь к водам, странников, на корабль свой, опытный кормчий. И тогда повелел он Хрунтинг вынести, остролезвое железо славное, и вернул сыну Эгглафа с благодарностью, молвив так: этот меч - 1810 лучший в битве друг! (и ни словом худым о клинке не обмолвился добросердый муж!); а потом с нетерпением рать снаряженная дожидалась его, поспешившего в золотые чертоги, где предстал герой, полюбившийся данам, перед Хродгаром.
Молвил Беовульф, сын Эггтеова: "Ныне водим мы, морестранники, возвратиться в державу Хигелака. Ты приветил нас, дал нам пристанище, 1820 был хозяином щедрым и ласковым; и коль скоро случится мне на этой земле ради дружбы твоей сделать большее, чем уже свершил, о народоводитель, буду рад я работе ратной; и коль скоро за море донесет молва, что соседи тебя тревожат, как бывало уже, угрожая набегами, - я пошлю тебе войско в тысячу воинов, рать на выручку, ибо знаю, что Хигелак, 1830 хоть и молод правитель гаутский, он поможет мне словом и делом, я, как должно, в сраженье послужу тебе, и добуду победу с древом битвы в руках, и пополню твою дружину. Если ж Хредрик, наследник державный, к нам наведается, в земли гаутские, встретит он друзей,- страны дальние хороши для того, кто и сам неплох!"
Тут, ответствуя, Хродгар промолвил: 1840 "Слово это вложил в твое сердце сам всемудрый Бог, ибо разума большего в людях столь молодых не встречал я! Ты крепок телом, сердцем праведен и в речах правдив! Я же чаю, что случай выпадет сыну Хределя от меча ли погибнуть, от копья-стрелы, от железа, болезни ли. но любезный твой вождь упокоится,- ты же выживешь! и тогда-то уж гаутам не сыскать среди знатных 1850 достойнейшего, кто бы лучше управил державу,- лишь бы сам ты престол не отринул! А еще по душе, милый Беовульф, мне твое благомыслие, ибо ты учинил в наших землях мир и согласье в гаутах с данами,- и отныне меж нами не бывать войне, и усобицы прежние, распри забудутся! И покуда я властен в державе моей, я сокровищниц не закрою - пусть из края в край, 1860 от друзей к друзьям, лебединой дорогой по равнине волн корабли кольцегрудые перевозят дары! Знаю я, мои подданные должным образом, доброчестным обычаем встретят недругов и приветят друзей!"
Тут двенадцать даров друг дружины, сын Хальфдана, поручил мореплавателю, дабы эти сокровища свез он родичам в земли отчие да скорей бы к нему возвращался; и тогда благородного крепко обнял 1870 владыка Скильдингов на прощание, лобызая воителя,- и сбежала слеза по щеке седовласого, ибо старец, гадая надвое, не надеялся вновь увидеть в своем чертоге и услышать вождя, так ему полюбившегося, что не смог он сдержать в сердце бурю слез; и не раз потом грустью полнилась грудь правителя - вспоминался ему воин избранный.
Вышел Беовульф 1880 из хором на луга, славным радуясь золотым дарам (а уж конь морской ждал хозяев, корабль на якоре); шли герои, расхваливали подношения Хродгаровы: он воистину вождь безупречный} - только старость его и осилила, как и всякого смертного.
Шла дружина мужей доспешных к побережию, и сверкали на воинах сбруи ратные, кольцекованые. 1890 Страж прибрежный следил с утеса, как и прежде; дивясь на воинство потрясал он копьем, не грозя, но приветствуя вот идет на корабль свой рать сверкающая, гордость гаутов! И взошли они на корму круто выгнутую, нагрузили ладью на отмели и казною, и конями, и припасами воинскими, и дарами бесценными из сокровищниц Хродгара переполнили. Корабельного Беовульф одарил караульщика 1900 золоченым мечом, дабы этим отличием, древним лезвием, страж гордился в застольях бражных.
И отчалили корабельщики, и отплыли, покинули землю данов; взвился на мачте парус, плащ морской, к рее крепко привязанный, древо моря скользнуло по волнам - и помчалось; ни разу над водами непопутного не было ветра плавателям, и летел через хляби соленые прочно сбитый борт по равнине бурь; 1910 скалы гаутские показались вблизи, берег знаемый,- быстро к пристани, подгоняемый ветрами, побежал корабль! А уж там их встречал дозорный страж, высматривавший в океанской дали возвращающихся морестранников; привязал он широкореброго вервью к берегу, чтобы дерево плаваний в хляби водные не увлек отлив.
Повелел тогда людям Беовульф, 1920 благо путь недалекий, на плечах снести золотую кладь к дому Хигелака, сына Хределя,- на приморском холме вождь с дружиной сидел в хоромах. Был дворец тот обширен, владыка могуч, а жена его, Хюгд, и юна, и разумна, и ласкова, хоть и мало зим провела она в этом доме, дочь Хереда, наделяя без робости гаутских воинов драгоценностями 1930 от щедрот своих. Ни гордыней, ни хитростью не подобилась Хюгд Трюд-владычице, той, на чье лицо заглядеться не осмеливался ни единый из лучших воителей, кроме конунга, ибо каждый знал: страшной каре повинный подвергнется, смертным узам, и меч, не мешкая, огласит над злосчастным приговор Судьбы - и без жалости смертоносное лезвие сокрушало жизнь. Не к лицу то властительнице, 1940 не пристало то женщине, даже лучшей из жен, прях согласья, по злобе, наветами лишать жизни мужей неповинных! Родич Хемминга, Оффа, укротил ее; и за чашей медовой люди сказывали, что смирилась, притихла злочинная с той поры, как взял юный вождь деву златоукрашенную в жены за море, конунг Оффа в свои чертоги,- там по воле отцовской, за желтыми водами, 1950 зажила она, с той поры добронравная, многовластная благоденствовала, и была ей ниспослана доля радостная, и любил ее вождь дружинный, герой досточестный, из сынов земли всеизвестнейший, - так я слышал,- от моря до моря Оффа славился и победами ратными, и подарками щедрыми копьеносцам-дружинникам, и в державе своей мудровластием; и таким же, как он, 1960 был внук Гармунда, родич Хемминга, в битвах яростный Эомер, покровитель воителей.
Предводитель шел, и дружина за ним, от приморских песков по знакомой дороге, прочь от берега,- светоч небесный, солнце с полдня тропу озаряло. Ускоряя шаг, поспешала рать ко дворцу, где сидел юный конунг, хранитель державы, щедросердый вождь, победитель Онгентеова. Прежде них добежала 1970 весть до Хигелака о пришествии Беовульфа: он вернулся живой, невредимый с бранных игрищ, - уже приближается ко дворцу друг щита, к дому отчему! Тотчас было владыкой поведено во дворце чертог приготовить для странников, и воссели там родич с родичем, вождь с героем, из похода вернувшимся, и, как должно, хозяина доброго витязь приветствовал. Обходили стол 1980 чаши с брагою: честных ратников медом потчевала, мореходов, дочь Хереда; тут же Хигелак, в зале пиршественном, их расспрашивал, ибо знать желал, что морская рать, что дружина гаутская на чужбине изведала: "Ты покинул нас, родич Беовульф, обуянный желанием испытать себя за солеными хлябями битвой в Хеороте,- что же было потом? Спас ли Хродгара ты, 1990 досточтимого конунга, от напасти всеземноизвестной? Я не верил в успех, сокрушался в душе и, страшась твоих дерзких замыслов, друг возлюбленный, умолял не искать встречи с чудищем, но понудить самих южных данов соперничать с Гренделем. Слава Господу, что хранил тебя и вернул в живых!"
Молвил Беовульф, отпрыск Эггтеова: "То известно вождь мой Хигелак 2000 многим людям, нам повстречавшимся, как я с Гренделем переведался в том чертоге, в ночной хоромине, в доме Скильдинга, где бесчинствовал адский выходец,- так воздал я ему, что соотчичи Гренделя, твари гнусные, искони прозябающие в прахе, проклятые, никогда не похвалятся этой битвой и воплем заутренним! Гостем Хродгара я вошел во дворец, в зал для пиршеств, 2010 где сын Хальфдана, как услышал мое прозвание, удостоил меня местом возле престолонаследника. Ликовала дружина - в жизни я не видал большей радости в бражном застолье; там хозяйка державная, миротворица, не воссев еще за веселый стол, высылала в зал юным дружинникам, им на радость, витое золото; подносила воителям дочь Хродгара 2020 чаши с медом, и я услышал имя - Фреавару; так ее называли, пряху мира, герои, одаренные кубком дивноукрашенным. Златоубранная эта дева обещана сыну Фроды, счастливцу: за благо счел мудрый Скильдинг, хранитель державы, избежать войны, выдав деву замуж за недруга. Только редко где после гибели кольцедробителя опускаются копья, смерть несущие,- 2030 и невесте желанной не упрочить согласия, ибо вождь хадобардов не возрадуется, ни дружина, ни его сородичи, когда он войдет с молодой женой в отчий дом - и увидит гордых данов посланников, а на них златокованую сбрую древнюю, достояние хадобардское, родовое оружие, им служившее до поры, пока в мечевой игре не похищено было вместе с воинами. 2040
|
