К.В.КАРПИНСКИЙ ПСИХОЛОГИЯ ЖИЗНЕННОГО ПУТИ ЛИЧНОСТИ 9 страница

ного; абсолютный строй.

12. Простота: честность; открытость; существенность; абстрактная безошибочность; каркас существа; сердцевина проблемы; прямота; только необходимое; отсутствие украшательств, ничего лишнего или чрезмерного.

13. Вольность: легкость; нет старания, борьбы, преодоления, нет трудностей; грация; совершенное и прекрасное функционирование.

13. Игривость: веселье; радость; удовольствие; юмор; плодо-

витость; легкость.

14. Самодостаточность: автономность; независимость; самопоглощенность; самоопределяемость; отрыв от окружения; отдельность; жизнь по своим законам; идентичность [2, с. 146–147].

В психологии бытия видное место отводится не только параметрам мотивации, но и когнитивным возможностям самоактуализирующейся личности. С этой целью выделяются два типа познания – дефицитарное и бытийное. Дефицитарное ориентировано на утилитарные, прагматические свойства окружающей действительности, что обусловлено апперцептивной функцией дефицитарной мотивации. Маслоу полагает, что человек, мотивированный дефицитарными потребностями, осознает лишь ту часть окружающего мира, в которой непосредственно локализованы блага, необходимые для удовлетворения потребностей. Он смотрит на мир с точки зрения сиюминутного интереса и осмысливает объекты и явления мира как средства, условия, преграды для реализации своих мотивов. Дефицитарное познание основывается на «пользовательском»,

«приспособленческом» отношении человека к миру. Точно также он

 

относится к своей работе или профессии, которая для него всего лишь способ зарабатывания денег, извлечения имущественных выгод или усмирения своих амбиций. Высшее ценностное измерение мира и собственной деятельности скрыто от глаз индивида, который побуждается дефицитарными мотивами.

Совсем другая картина мира у человека, который мотивирован высшими бытийными ценностями. В этом случае в познании происходит слияние действительного и ценностного. Это значит, что человек воспринимает мир в ценностном оформлении; каждый объект или явление мира символизируют определенную ценность. В познавательном отношении человека к своей работе аналогично высвечиваются ценности, а не прагматические цели и задачи. «Когнитивный процесс становится одновременно и процессом определения ценностей. То, что существует, принимает свойства должного. Факты становятся оценками. Реальный мир, увиденный и понятый, превращается в мир ценимый и желанный. Мир, который «есть», становится миром, который «должен быть» [2, с. 121–122].

С целью изучения бытийного познания, Маслоу собрал и схематизировал описания образа мира у самоактуализирующихся людей. Оказалось, что наиболее характерной особенностью бытийного познания является категоризация и интерпретация окружающей реальности в ценностных категориях. Установлена примечательная особенность: в бытийном познании задействованы именно бытийные ценности. Отсюда возникает устойчивый набор ценностных конструктов, при помощи которых оценивается мир: красивый, целостный, гармоничный, совершенный, осмысленный, справедливый и т. д. Легко заметить, что эти познавательные конструкты во многом эквивалентны бытийным ценностям. В бытийном познании мир преломляется через бытийные ценности, в которых сконденсирован общечеловеческий смысловой опыт. Ввиду этой особенности, бытийное познание индивида опосредуется мировоззренческим опытом всего человечества. Это делает бытийное познание более отстраненным и беспристрастным, нежели дефицитарное познание. Индивид при бытийном познании открывает и постигает универсальные человеческие истины вместо того, чтобы рассматривать мир с точки зрения своих эгоистических интересов и личных потребностей.

Существует еще одно важное различие бытийного и дефицитарного познания. При дефицитарном познании образ мира раскрашен в тона желаний и влечений индивида, каждый объект имеет притягательную и отталкивающую валентность. На уровне бытий-

 

ного познания образ мира не расщеплен на положительную и отрицательную модальность; мир воспринимается как целостность. Кроме того, в бытийном познании просвечивает идеальный проект мира или, иначе говоря, идет сопоставление действительного и возможного состояния реальности. Человек больше сконцентрирован не на фактах, а на актах – том, что должно быть сделано для воплощения ценностей. По этой причине в бытийном познании человеку раскрывается его долг – улучшить, усовершенствовать окружающий мир. Эту особенность бытийного познания Маслоу называет унитивным сознанием: «способностью увидеть действительное сквозь призму ценностного» (Маслоу, 1997, с. 128). «Среднего человека можно счесть чувствительным к фактическому, но слепым к «должному». Здоровый же человек окажется более чувствителен к «должному» [52, с. 136]. Благодаря способности к бытийному познанию самоактуализирующиеся люди могут: 1) более эффективно постичь истину и реальность, 2) быть более беспристрастными и объективными в жизненных выборах, 3) без труда отделять правильное от неправильного, возвышенное от низменного, нравственное от безнравственного.

Очень часто бытийное познание сопровождают высшие переживания – особенно радостные, волнующие и вдохновляющие моменты человеческой жизни. «Понятие «высшее переживание» объединяет в себе лучшие мгновенья человеческой жизни, счастливейшие мгновенья человеческого бытия, переживания экстаза, увлечения, блаженства, величайшей радости. Я обнаружил, что эти переживания имеют глубокие эстетические основания, такие как творческий экстаз, материнская любовь, совершенные сексуальные переживания, родительская любовь, переживания при родах и многие другие. Я использую словосочетание «высшие переживания» как обобщенное и абстрактное понятие, потому что обнаружил, что все эти экстатические переживания имеют общие характеристики» [52, с. 117]. Иногда понятие «высшие переживания» заменяется термином «пиковые переживания» или «вершинные переживания». В этом случае подчеркивается, что высшие переживания посещают человека на пике процесса самоактуализации, и что в эти моменты они набирают наибольшую силу и остроту. Главной чертой высших переживаний является то, что в них человеку репрезентируются высшие бытийные ценности. Поэтому высшие переживания совпадают с моментами просветления человека. Одним из наиболее типичных высших переживаний является нахождение человеком смысла своей жизни. Критические обстоятель-

 

ства на пороге жизни и смерти также могут вызвать высшие переживания. С точки зрения Маслоу, высшие переживания обладают мощным формирующим и оздоровительным воздействием на личность. Они как бы подталкивают человека к осознанию себя и самоочищению, и в этом смысле они уподобляются психотерапевтическому «катарсису». Высшие переживания, как правило, кратковременны, что связано с ограниченными возможностями нервной системы человека. Тем не менее, они характеризуются большой интенсивностью и полностью захватывают душевную жизнь человека. Это своего рода «позитивный аффект», который оставляет в памяти глубокий след: человек вспоминает и актуализирует моменты высших переживаний как самые значимые события своей жизни [52, c. 189]. Еще одной важной характеристикой высших переживаний является то, что в них человек прикасается к трансцендентному (религиозному, мистическому, философскому) опыту. В этой связи Маслоу иногда определяет высшие переживания как мистические чувства. Высшие переживания не проходят бесследно для индивидуального мировоззрения: они всегда изменяют, а в некоторых случаях радикально преображают его, обогащая трансцендентным опытом [52, c. 283].

Как особая разновидность вершинных переживаний выступает бытийная любовь. Бытийная любовь – это любовь к сущности другого человека и его жизни. Объект бытийной любви в восприятии человека обрамляется высшими ценностями – красотой, цельностью, гармонией. Поэтому бытийная любовь имеет некритический характер, в силу чего объект любви обожествляется, принимается как олицетворение и предел совершенства. Бытийная любовь является бескорыстной и альтруистической, поскольку человек беззаветно отдает себя объекту любви и расценивает его как объект самоактуализации. Бытийная любовь не обязательно должна иметь эротическую подоплеку и быть направлена на существо противоположного пола. Это может быть любовь к природе, к родителям, к любимому делу и человечеству в целом. Ее противоположностью выступает дефицитарная любовь. Дефицитарная любовь – это реактивное, во многом невротическое чувство привязанности к другому человеку, которое возникает в ответ на фрустрацию базальных потребностей. Дефицитарная любовь чаще всего вырастает на почве неудовлетворенных потребностей в безопасности, уважении и самоуважении. Чем в большей степени другой человек может удовлетворить эти потребности, тем сильнее дефицитарная любовь к нему. Дефицитарная любовь в высшей мере эгоистична,

 

поскольку объект любви полностью присваивается и монополизируется человеком. В случае если объект дефицитарной любви не может удовлетворить потребности, отношение человека к нему поляризуется.

Сообразно классификации человеческой мотивации на дефицитарную и бытийную в психологии бытия разводятся дефицитарные и бытийные метапатологии личности. Как пишет Маслоу, «невозможность удовлетворить базовые психологические потребности, такие как потребность в безопасности, любви, уважении, самоуважении, идентичности и самоактуализации приводит к болезням и разного рода расстройствам, которые принято считать неврозами и психозами. Однако даже люди, в полной мере удовлетворяющие свои базовые психологические потребности, люди, которых с полным основанием можно отнести к разряду самоактуализирующихся личностей, которыми движет стремление к истине, добру, красоте, справедливости, порядку, законности и прочим высоким ценностям, эти люди также могут испытывать депривацию на метамотивационном уровне. Неудовлетворение этих высших, метамотивационных, потребностей, или утрата человеком ценностных ориентиров, приводит к расстройствам, которые называю общей и частичной метапатологией» [52, с. 35]. Дефицитарная патология, таким образом, принадлежит к ведомству традиционной психиатрии и психотерапии, чего не скажешь про метапатологию личности. Метапатология – это недомогание личности, которое носит духовный или экзистенциальный характер и развивается в результате депривации бытийных ценностей. Метапатология, как правило, вытекает из духовной неустроенности человеческой жизни, из приземленности идеалов и ценностей, которыми живет человек.

По предположению Маслоу, депривация каждой бытийной ценности порождает качественно отличные формы духовного невроза, которые называются частными метапатологиями. Вкратце рассмотрим систематику специфических метапатологий в том виде, в каком ее представлял Маслоу [52, с. 332–333].

Патогенная депривация такой бытийной ценности, как правда, ведет к неверию, недоверию, скептицизму, лживости и подозрительности. Фрустрация высшей ценности «доброта» влечет за собой эгоизм, ненависть, недоброжелательность, деструктивность и цинизм личности. В том случае, когда заблокирована реализация такой ценности, как красота, возникает синдром с признаками вульгарности, усталости, банальности. Препятствия на пути реализации ценности «единство, цельность» ведут к развитию упрощенного

 

взгляда на жизнь, к пессимизму, агрессии. Депривация ценности «живость» провоцирует духовное омертвение, роботизацию, а ценности «уникальность» – утрату индивидуальности, конформизм. Недоступность ценности «совершенство» оборачивается безнадежностью, утратой мотивации к работе, бесперспективностью. Невозможность осуществить ценность «необходимость» порождает чувство опасности и непредсказуемости, ощущение потери контроля над событиями жизни. Депривация ценности «завершенность» негативно сказывается на уверенности человека в своих силах, подрывает самоуважение. Фрустрация ценности «справедливость» пагубно отражается на способности личности доверять окружающим и сотрудничать с ними. Недосягаемость ценности «простота» выражается в замешательстве, растерянности, утрате ориентаций. Дефицит в жизни человека ценности «богатство» приводит к депрессии, беспокойству, зацикленности на собственных проблемах. Недостаток такой ценности, как вольность, чреват психическим перенапряжением, тревогой, астенизацией. Депривация ценности

«игривость» способствует проявлениям депрессии и фобического синдрома. Невозможность реализовать ценность «осмысленность» обостряет симптомы экзистенциального вакуума: чувство утраты смысла, отчаяние, бесцельность и бессмысленность.

Необходимо отметить, что предложенная систематика частных метапатологий не может претендовать на статус строгой клинической классификации личностных расстройств. Каждая из названных метапатологий является в некоторой мере абстракцией. По признанию самого Маслоу, многие из метапатологий он вывел дедуктивным путем, в то время как в клинической и психотерапевтической практике они ему не встретились в чистом виде.

В психологии бытия ставится и решается проблема нормы и аномалии личностного развития. Проводя ревизию традиционных критериев личностной нормы и патологии, А. Маслоу признал их инвалидными, неточными. Эти критерии адресованы, в первую очередь, дефицитарной патологии, которая разрастается в результате фрустрации низших потребностей. Но от этих критериев ускользает специфическая бытийная патология личности, заболевания и недуги человеческого духа. «Сегодня уже не вызывает сомнений, что на неврозы следует смотреть как на расстройство духа, что, говоря о неврозах, следует обязательно иметь в виду такие вещи, как утрата человеком смысла существования, сомнения по поводу целей жизни, горе и злость по поводу неразделенной любви, переосмысление человеком своего жизненного пути, потерю мужества и надежд, неприятие самого себя, осознание того, что жизнь прожи-

 

та напрасно, неспособность радоваться и любить и т. д.» [52, с. 44]. Описанная феноменология не укладывается в «прокрустово ложе» медицинского психиатрического критерия. Невроз должен интерпретироваться как кризис человечности, как дефект личностного роста и ошибка в духовном развитии человека. Вместо затертой оппозиции понятий «норма – патология» А. Маслоу предлагает пару более адекватных терминов «вочеловеченность – недочеловечность». Вочеловеченность – это уровень личностного развития, на котором человек воплощает и олицетворяет лучшие духовные качества человеческого рода. Вочеловеченность рассматривается как норма личностного развития. Недочеловечность – это, напротив, следствие утраты или нереализованности человеком его лучших потенциалов, снижение духовного уровня жизни. Недочеловечность представляет собой основной симптом личностной духовной аномалии, которая детерминирована патогенной депривацией высших ценностей. Оппозицию признаков «вочеловеченность–недочеловечность» следует рассматривать как гуманистический критерий нормы и патологии личности.

В структуре невроза духовности особо выделяется один признак – десакрализация. Этот признак настолько тотален в картине духовного невроза, что его можно считать общей метапатологией. Десакрализация – это ценностное обеднение человеческого познания и бытия. Оно наступает в силу того, что человек скептически относится к бытийным ценностям, обесценивает или извращает их смысловое содержание. Так, к примеру, ценность любви вырождается в сексуальную потребность. «Секс для нашей молодежи – не более чем отправление естественной потребности, и они привыкли отправлять его столь буднично, относиться к нему столь приземленно, что секс почти утратил свою поэтическую компоненту, а это значит, что он утерял практически все» [52, с. 61]. Кроме того, при десакрализации оскудевает эмоциональная жизнь человека, он теряет интерес к окружающему его миру, ценности меркнут в его глазах или остаются невостребованными, незамеченными. Отчужденность, ангедония, экзистенциальный вакуум, деструктивность и другие синдромы, о которых уже говорилось выше, также включаются в картину десакрализации. Напротив, полноценное существование предполагает ценностную насыщенность и осмысленность, как говорит Маслоу, «завороженность», «очарованность», «вдохновленность» жизнью. Поэтому психотерапия должна заниматься ресакрализацией, то есть восполнением ценностей и смыслов человеческого бытия.

 

В рамках психологии бытия выясняются причины, тормозящие и искажающие личностное развитие индивида. Маслоу вычленяет три группы факторов, которые имеют отношение к духовному недоразвитию человека. Процессу самоактуализации в первую очередь препятствуют вредные привычки, упроченные в структуре прошлого опыта. Они могут быть также внедрены в результате дисгармонического воспитания, некорректного обращения с ребенком, инвалидизирующего детскую психику. Эти привычки, штампы и стереотипы являются преградами для креативности и свободы человека. Они зашоривают сознание, делают человека косным и неспособным к восприятию нового. В качестве примера наиболее злокачественных привычек Маслоу приводит аддикции, склонность к нездоровому образу, подтачивающему соматическое и психическое здоровье, а также послушность, безропотность, конформизм.

Вторую группу помех самоактуализации образуют социальные факторы, а именно групповое давление, общественная пропаганда, насаждение угодных государству ценностей. В результате воздействия этих факторов, человеку внушаются ценности и цели, которые могут противоречить его внутренней сущности. Тем самым эти факторы искривляют путь личностного развития. Маслоу отмечает, что если человек поддастся влиянию социальных факторов, то его индивидуальность будет нивелирована и он вырастет

«нормальной» личностью – серым, безропотным и неприметным существом.

Третья группа факторов представлена психологическими защитами личности, которые, с одной стороны, обороняют психику от разного рода травм, а с другой – сдерживают личностный рост человека. Психологические защиты в особенности притесняют творческие потенциалы человека, поскольку ограждают его от всего нового и неизведанного. Особого внимания заслуживает механизм психологической защиты, названный комплексом Ионы. Комплекс Ионы определяется как сознательный отказ человека от развития и применения своих лучших способностей. А. Маслоу понимает этот механизм как «боязнь собственного величия», «уклонение от своего предназначения», «бегство от своих талантов» [52, с. 48]. По сути, это нежелание жить на пределе возможностей и сопротивление личностному росту, вследствие чего снижается качество человеческой жизни.

В заключение отметим, что созданная Маслоу психология бытия реализует главные идеи и принципы гуманистической психологии жизненного пути личности.

 

ГЛАВА 3.ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ПСИХОЛОГИЯ ЖИЗНЕННОГОПУТИЛИЧНОСТИ

 

§1. Философско-психологическая концепция жизненного пути личности в работах

С. Л. Рубинштейна и А. Н. Леонтьева

 

Проблема жизненного пути личности в отечественной психологии долгое время не освещалась и впервые была поставлена С. Л. Рубинштейном в 1935 году. До этого она преимущественно принадлежала зарубежным концепциям личности, которые были проанализированы выше. В российской психологии зачатки этой проблемы можно найти в работах Н. А. Рыбникова, который предлагал изучать психологию не только детского возраста, но также и взрослости. Для понятийной фиксации закономерностей развития личности в зрелом возрасте был предложен термин «акмеология». Акмеологические закономерности, с точки зрения Н. А. Рыбникова, должны раскрываться при помощи биографического метода, ориентированного на воссоздание реального жизненного пути личности, основных вех индивидуальной биографии. В этой связи основной упор Н. А. Рыбников сделал на разработку и операционализацию биографического метода в психологии. Собственно проблема жизненного пути личности осталась неизученной на концептуальном уровне. Теоретическая разработка данной проблемы началась позже и была связана с внедрением положений марксизма в психологическую науку. Главная заслуга С. Л. Рубинштейна состоит в том, что он явился первопроходцем в области освоения психологических проблем человеческой жизни с позиций марксистской философии.

Концепция жизненного пути личности является логическим завершением всего учения С. Л. Рубинштейна. Психология, по мысли С. Л. Рубинштейна, является наукой, исследующей жизненные процессы. Проходя через изучение отдельных психических функций, процессов, свойств и состояний, психология не должна отрываться от жизненного контекста и познания реальной жизни. Познание того, каким образом все эти психические процессы, функции, свойства и состояния обеспечивают отражение и регуляцию реальной жизни человека, является итогом пройденного психологией пути [57, с. 236–237]. С такой постановкой вопроса согласен Л. С. Выготский, который пишет: «В сфере психологии мы никогда не поймем до конца человеческой личности, если будем

 

рассматривать ее статически, как сумму проявлений, поступков и т.п., без единого жизненного плана этой личности, без лейтлинии, превращающей историю жизни человека из ряда бессвязных и разрозненных эпизодов в связный единый биографический процесс»

[27, с. 157].

Понятие жизненного пути венчает психологию личности, поскольку в отличие от других живых существ человек не просто существует и развивается во времени, но и имеет историю развития собственной личности. Личностью, как известно, человек не рождается; личностью он становится. Соответственно, жизненный путь – это история становления личности в определенном обществе, подчиненная социальным закономерностям. В этой трактовке жизненного пути личности ударение ставится на социальную природу и социальную детерминацию личностного развития. Как пишет С. Л. Рубинштейн, «существенными, определяющими, ведущими для человека в целом являются не биологические, а общественные закономерности его развития» [57, с. 238]. Жизненный путь личности не столько отражает закономернос-

ти общественного образа жизни, сколько воплощает и индивидуализирует эти закономерности. Такое понимание жизненного пути было не случайным в виду нескольких обстоятельств. Во-первых, С. Л. Рубинштейн проводил в психологию марксистские взгляды, согласно которым решающим фактором развития личности является жизнь в обществе. Во-вторых, С. Л. Рубинштейн полемизировал с экзистенциальными концепциями жизненного пути, в которых абсолютизируется свободная воля личности и недооценивается роль социальных детерминант. Однако предложенное С. Л. Рубинштейном понимание жизненного пути также является односторонним и абстрактным, поскольку личность оказывается отчужденной от собственной жизни. Получается, что общественный образ жизни

«чеканит» личность и «штампует» ее жизненный путь без учета множественных различий индивидов и их активности по созиданию личной жизни.

Первоначально понятие жизненного пути определялось через указание на то, что история формирования личности подчиняется всеобщим закономерностям социального образа жизни. Позже С. Л. Рубинштейн отходит от этой узкой трактовки, в которой есть место лишь для объективной социальной детерминации жизненного пути личности. В своей последней работе «Человек и мир» он расширяет понятие жизненного пути личности и переводит его в плоскость проблемы личной жизни. Понятие личной жизни на-

 

много шире и богаче понятия жизненного пути личности, поскольку в личной жизни действует не только объективная, но и субъективная детерминация. Понятие личной жизни как раз и акцентирует превалирующий вклад активности личности в детерминацию индивидуального жизненного пути. «Личная жизнь человека в таком понимании – это самое богатое, самое конкретное, включающее в себя как единичное многообразие, так и иерархию все более абстрактных отношений... В своей конкретности она содержательнее, чем каждая из тех абстракций, которую из нее можно извлечь. Таким образом, личная жизнь выступает не как частная жизнь, т. е. жизнь, из которой все общественное отчуждено, но как жизнь, включающая общественное, но не только его, а и познавательное отношение к бытию, и эстетическое отношение к бытию, и отношение к другому человеку как человеческому существу, как утверждение его существования» [58, с. 348–349].

По мысли С. Л. Рубинштейна, единицей личной жизни является жизненное отношение человека к различным явлениям и сторонам бытия. Жизненное отношение – это: 1) объективная связь между человеком и явлениями его жизни, в силу которой эти явления приобретают в контексте личной жизни определенный жизненный смысл, становятся личностно значимыми; 2) субъективно превращенная форма жизненного смысла, выраженная в различных структурах внутреннего мира личности – ценностях, смыслах, идеалах и т. д. В совокупность жизненные отношения личности образуют жизненный мир. «Мир – это совокупность вещей и людей, в которую включается то, что относится к человеку и к чему он относится в силу своей сущности, что может быть для него значимо, на что он направлен» [58, с. 295]. Жизненные отношения личности определяют мотивацию и смысловое содержание индивидуального жизненного пути. В субъективно превращенной форме жизненные отношения существуют как смысловые структуры личности – смысл жизни, ценности, мотивы и пр. «Мотивация человеческого поведения – это опосредствованная процессом отражения субъективная детерминация поведения человека миром. Значение предметов и явлений и их «смысл» для человека есть то, что детерминирует поведение» [58, с. 368]. Богатство, широта, разнообразие жизненных отношений личности детерминирует психологическое качество и внутреннюю содержательность ее жизни. Глубина жизненных отношений также определяет качественный уровень развития личности как субъекта жизни. «Внутренне содержание человека включает все его богатство отношений к миру в его бесконечности –

 

познавательное эстетическое отношение к жизни и смерти, к страданиям, к опасностям, к радости... Содержательный мир внутри человека есть результат его жизни и деятельности» [58, с. 347, 384]. Центральным понятием, которое сгруппировало вокруг себя

все учение С. Л. Рубинштейна о личной жизни, является понятие субъекта жизни. Субъект жизни – это личность, которая активно строит, модифицирует, совершенствует жизненные отношения и тем самым детерминирует индивидуальный жизненный путь. Понятие субъекта жизни впервые было использовано С. Л. Рубинштейном для критики концепции жизненного пути Ш. Бюлер. Напомним, что с точки зрения Бюлер жизненный путь личности является процессом развертывания заложенного в детстве ценностно-смыслового проекта. Это положение было встречено скептически, поскольку, по мнению С. Л. Рубинштейна, личность способна сбросить с себя бремя детского опыта и в любой точке круто изменить течение жизненного пути. Понятие субъекта жизни как раз привлекалось для обозначения активного участия личности в построении жизненного пути. В таком контексте жизненный путь трактуется как история формирования личности, обусловленная как объективными социальными, историческими факторами, так и собственной активностью личности в качестве субъекта жизни.

Категория субъекта жизни определяется С. Л. Рубинштейном через понятие «способ существования». Способ существования – это характерный для личности способ построения и воспроизводства жизненных отношений. Выделяются два основных способа существования человека и, следовательно, два типа отношения к жизни. Первый способ существования отличается тем, что человек вырабатывает определенное отношение к дискретным событиям жизни, но не к целостному жизненному пути. В силу данного обстоятельства он не способен понять смысл жизни, поставить жизненные цели и задачи, составить долгосрочную программу действий. При таком способе жизни наличествует тактика действий в отдельных жизненных ситуациях, но отсутствует единая стратегия жизненного пути. Не человек управляет и распоряжается своей жизнью, а напротив, жизненные обстоятельства поглощают человека и диктуют ему свои «требования». «Здесь человек весь внутри жизни, всякое его отношение

– это отношение к отдельным явлениям, но не к жизни в целом. Отсутствие такого отношения к жизни в целом связано с тем, что человек не выключается из жизни, не может занять мысленно позицию вне ее для рефлексии над ней» [58, с. 351]. Разу-

 

меется, что первый способ существования не присущ личности как субъекту жизни.

Второй способ жизни характерен для субъекта жизни. Его развитие приурочено к развитию механизмов рефлексии жизненного пути и формированию смысла жизни. Второй способ существования специфицируется тем, что личность способна встать в познавательное и практическое отношение к целостному жизненному пути и конструировать его на сознательной, осмысленной основе. Эти новообразования в системе психической регуляции коренным образом меняют характер детерминации жизненного пути личности. «С появлением рефлексии связано философское отношение к жизни. Сознание выступает здесь как разрыв, как выход из полной поглощенности непосредственным процессом жизни для выработки соответствующего отношения к ней, занятия позиции над ней, вне ее для суждения о ней. С этого момента каждый поступок человека приобретает характер философского суждения о жизни, связанного с ним общего отношения к жизни» [58, с. 352]. Другими словами, личность как субъект жизни в каждой ситуации действует в соответствии с необходимостью реализации смысла жизни, что требует от нее большой сознательности и ответственности. Смысл жизни «отливается» в форму жизненных целей, задач и смыслов отдельных ситуаций. Нацеливая свою активность на эти смыслы, личность в каждом жизненном событии реализует частицу смысла жизни. Смысл ситуации, производный от смысла жизни, поднимает личность в положение над ситуацией и дистанцирует от непосредственных требований ситуации. «В человеке, включенном в ситуацию, есть что-то, что выводит его за пределы ситуации, в которую он включен. Ситуация – это лишь один из компонентов, детерминирующих его действия» [58, с. 341]. Второй компонент – это смысл жизни, жизненные ценности и проистекающие от них смыслы жизненных ситуаций, в которых участвует человек.