Украинизация Кубани

 

В кубанском обществе существовали две группы противоречий — сословные (между хорошо обеспеченными землей казаками и малоземельными иногородними) и национальные (между черноморцами и линейцами). Царизм следовал извечному правилу властителей, желавших без особых усилий контролировать ситуацию: разделяй и властвуй. Одновременно развитие рыночных отношений формировало третий разлом внутри кубанского общества: классовый.

Эти противоречия четко проявились в событиях 1917–1920 годов. Границы Украинского государства определялись по признаку численного преобладания украинцев в той или иной местности. Однако ни Центральная Рада, ни гетман П. Скоропадский, ни Директория не смогли присоединить Кубань к Украине. Зато белогвардейским генералам удалось использовать десятки тысяч черноморцев в качестве «пушечного мяса» в гражданской войне. Многие из них погибли, многие вынуждены были эмигрировать.

После образования СССР Кремль начал кампанию коренизации, целью которой являлось укоренение советской власти в национальных республиках и районах. Районы с преобладанием определенной национальности получали статус национальных. Административная деятельность, преподавание в школах и средства массовой информации переводились на язык этой национальности. В частности, в УССР возникли польские, немецкие, болгарские и другие районы. В масштабах всей Украины развернулась кампания украинизации.

Коренизация в сочетании с административно-территориальной реформой поставили на повестку дня вопрос о корректировке межреспубликанских границ. В 1923 году правительство УССР возбудило ходатайство о присоединении к республике примыкавших уездов и волостей Курской и Воронежской губерний с преобладавшим украинским населением. На неофициальном уровне шла речь и о присоединении Кубани, но поставить этот вопрос официально украинское руководство не решилось. Зато власти Северного Кавказа выдвинули встречное требование о передаче им Шахтинского и Таганрогского округов УССР.

Решение о корректировке границ Украины, Белоруссии и России было принято в октябре 1925 года. Украина сделала заявку на присоединение смежных территорий с населением 2051 тыс. человек, но получила лишь территорию с населением 278 тыс. человек (Путивльский уезд и некоторые приграничные волости). Одновременно она потеряла территории с населением 479 тыс. человек (в основном — Таганрогский и Шахтинский округа).

В декабре 1926 года в СССР была проведена перепись населения. Она показала, что в России имелись пограничные с Украиной территории, где преобладало украинское население. Численность украинцев в них составила 2733 тыс. человек. В частности, в Краснодарском районе насчитывалось 103 тыс. украинцев (84 % всего населения), Таганрогском округе — 192 тыс. (72 %), Кубанском округе — 915 тыс. (62 %). Совокупное число украинцев в Северо-Кавказском крае равнялось 3107 тыс. (37 % всего населения).

Не дожидаясь опубликования полных данных переписи, руководство Украины по инициативе Николая Скрыпника возвратилось к проблеме украинско-российского пограничья. В архивном деле политбюро ЦК КП(б)У сохранилась протокольная запись от 21 мая 1927 года за подписью генерального секретаря Л. Кагановича: «В связи с тем, что прошедшая Всесоюзная перепись даст исчерпывающие данные, признать необходимым поставить вопрос в ЦК ВКП о присоединении к Украине пограничных районов с большинством украинского населения. Просить ЦК ВКП(б) образовать специальную комиссию».

ЦК ВКП(б) с комиссией не спешил, считая вопрос о корректировке границ исчерпанным. Однако Н. Скрыпник продолжал бить тревогу. Главным для него было отнюдь не увеличение территории республики за счет соседей, а предоставление возможности украинскому населению не раствориться в инонациональной среде. Изучая материалы переписи, он видел, что украинцы Северного Кавказа постепенно утрачивают свой язык и культуру. В Кубанском округе украинцами признали себя 915 тыс. человек, но только 729 тыс. заявили, что родным для них является украинский язык.

В мае 1928 года Н. Скрыпник вновь обратился в политбюро ЦК КП(б)У с официальным представлением. В нем говорилось, что русификация миллионов украинцев за пределами УССР не соответствует «осуществляемой нами правильной ленинской национальной политике и ослабляет ее революционное воздействие на угнетенные массы Западной Украины, Буковины, Бессарабии». Прошу обратить внимание: нарком просвещения УССР в завуалированной форме сравнил русификацию украинцев в России с политикой полонизации населения Западной Украины Польским государством и политикой румынизации в Буковине и Бессарабии. В этот перечень не вошла Закарпатская Украина, ибо чешское правительство не содействовало ассимиляции населения.

Записка Скрыпника была рассмотрена в политбюро ЦК КП(б)У. Кагановичу, Чубарю и Скрыпнику было поручено отредактировать ее и адресовать в ЦК ВКП(б). Редактирование записки свелось к тому, что исчезли претензии на те части Северо-Кавказского края, в которых украинцы составляли большинство населения. Каганович знал, что Сталин реагировал на строчку из гимна УНР, в которой назывались этнографические границы Украины («від Сяну до Дону»), как бык на красное. Вместе с посланной запиской Каганович направил личное послание Сталину, в котором просил поставить на закрытое заседание секретариата ЦК ВКП(б) вопрос «о передаче УССР уездов с большинством украинского населения Курской и Воронежской губерний, в связи с районированием Центрально-Черноземной области».

 

Претензии официального Харькова на территорию Российской Федерации остались неудовлетворенными. Американский историк Терри Мартин в книге о Советском Союзе цитирует обнаруженную им в архиве реплику Сталина, которая объясняла позицию Кремля: «Мы в ЦК дважды изучали вопрос и оставили без последствий. Мы должны быть особенно осторожны, потому что такие изменения провоцируют колоссальное сопротивление со стороны некоторых русских».

Тяжба о границах сыграла положительную роль в решении совсем другого вопроса: об украинизации Кубани. В конце концов, Н. Скрыпник добивался только того, чтобы украинцы Северного Кавказа не утратили свой язык и культуру. Он действовал в русле официальной политики коренизации, принятой руководством партии в 1923 году.

Сталин понимал, что политика украинизации имеет для Кремля как плюсы (укоренение советской власти), так и минусы (национальное возрождение). Однако он всячески поддерживал эту политику, действуя через Кагановича и Скрыпника, ибо имел личный интерес. В ожесточенной борьбе за власть, которая происходила в Кремле в 1923–1928 годах, для него оказалась жизненно важной поддержка огромной партийной организации Украины. Уроженцы Украины Лев Троцкий и Григорий Зиновьев (нынешний Кировоград в 1924–1934 годах назывался Зиновьевском) не получили такой поддержки. Сталин ее получил.

Несмотря на упорное сопротивление руководства Северо-Кавказского края, которое опасалось появления на своей территории второй Украины, дело с украинизацией сдвинулось с мертвой точки. В декабре 1928 года крайком утвердил трехлетний план украинизации всех 37 районов с преобладавшим украинским населением.

19 районов, подлежавших украинизации на Кубани, составляли основную территорию округа. Именно здесь украинизация значительно опережала утвержденный план, что неприятно удивило Сталина. Добившись полного личного контроля над составом политбюро ЦК ВКП(б), он перестал нуждаться в поддержке украинских коммунистов. Коль скоро Кубань становилась второй Украиной, она должна была разделить судьбу УССР.