Роль социальных установок в процессе социальной категоризации

Более того, через анализ социальных установок в психологию социального познания вво­дятся две важнейшие проблемы, с которыми встретился «чисто» когнитивный подход: проблема включения эмоций и проблема связи познания и поведения.

Оба блока этих вопросов опираются на хорошо изученные ха­рактеристики аттитюдов — на их структуру и функции. Так, в струк­туре аттитюда обозначены, как известно, три компонента: когни­тивный, аффективный и конативный (поведенческий). Эта трехкомпонентная структура аттитюдов помогает вычленить роль каждого компонента применительно к процессу социального познания.

Когнитивный компонент аттитюда (знание об объекте) связан с формированием стереотипа, конструкта, просто с отнесением объекта познания к некоторой категории. Аффективный компо­нент «ответствен» за формирование предубеждения к объекту или, напротив, его привлекательности. Конативный (поведенческий) компонент определяет способ включения поведения в процесс социального познания.

Вы­явлены и исследованы четыре основные функции аттитюдов: эго-защитная, самореализации, приспособительная и функция знания. Напомним кратко их содержание.

Эгозащитная функция позволяет субъекту противостоять нега­тивной информации о себе самом или о значимых для него объек­тах, поддерживать высокую самооценку и защищаться от критики.

Функция самореализации иногда называется еще функцией вы­ражения ценностей, что предполагает возможность для человека выразить свою «центральную» ценность как компонент образа — Я. Иными словами, эта функция помогает человеку определить, к какому типу личности он относится, что из себя представляет, к чему испытывает приязнь и к чему неприязнь. Это же определяет и его отношение к другим людям и социальным явлениям: в зависи­мости от значимых для меня ценностей я определенным образом отношусь к тому или иному политику, политической партии, со­циальному движению и т.п.

Адаптивная, или приспособительная, функция, которую еще иногда называют утилитарной или инструментальной, помогает человеку достигать желаемых результатов и избегать нежелатель­ных целей. Представления об этих целях и о способах их достиже­ния обычно формируются в предшествующем опыте, и именно на его основе складывется аттитюд: если кто-то наблюдал в детстве, как высока популярность человека, показывающего высокие ре­зультаты в спорте, не исключено, что достижения в этой сфере будут оцениваться весьма положительно и занятия спортом для этого человека в будущем будут играть весьма утилитарную роль, например, для достижения популярности.

Функция знания служит ближе всего цели социального позна­ния: она помогает человеку организовать свои представления об окружающем мире, интерпретировать возникающие в повседнев­ной жизни события и явления.

Аттитюды диктуют Человеку ориентиры в окружающем его мире и способствуют тому, чтобы процесс познания этого мира осуществлялся более целенаправленно в целях лучшей адаптации к его условиям, оптимальной организации поведения и действий в нем. Поэтому они и обеспечивают не только связь между позна­нием и эмоциями, но и связь между познанием и поведением. Они «объясняют» человеку, чего «ожидать», а ожидания, как мы виде­ли, — важный ориентир в получении информации. Поэтому на основании перечисленных функций аттитюдов можно более опре­деленно показать, в каких звеньях процесса социального позна­ния они особенно проявляют себя.

А) Активный поиск социальной информации. Ранее всего роль аттитюда в этом процессе была описана в теории когнитивного диссонанса. Один из фрагментов этой теории посвящен сравне­нию диссонанса и конфликта. Установлено, что конфликт возни­кает у человека перед принятием решения, а диссонанс — после принятия решения. В соответствии с теорией диссонанса человек стремится его уменьшить: принимается лишь та, которая способствует уменьшению диссонанса, и отвергается та, которая его увеличивает. В отли­чие от позиции в ситуации конфликта, когда возможности взве­шивались объективно, в ситуации диссонанса позиция крайне субъективна. Отбор информации здесь особенно тенденциозен и направляем аттитюдом.

К формулированию Д. Фреем и М. Рошем гипотезы «селективной экспозиции информации» [цит. по: 130, р. 220]. Суть ее сводится к следующему: субъекты демонстрируют избирательный отбор диссонантной ин­формации при двух различных условиях, касающихся состояния их когнитивной системы, в частности совокупности имеющихся аттитюдов. Или в том случае, когда их аттитюды по отношению к какому-то объекту очень сильны и они в состоянии легко интегри­ровать новую информацию, не повредив старому аттитюду, или если легко можно найти аргументы против нее. Второй случай, когда, напротив, когнитивная система, представленная совокуп­ностью аттитюдов, очень слаба, и тогда субъекту легче изменить ее с тем, чтобы было легко интегрировать новую информацию.

Селективно представленная информация как следствие воздей­ствия аттитюда была продемонстрирована в эксперименте Д. Фрея и М. Роша [Ibid.], где испытуемые должны были оценить способ­ности менеджера. На основе письменного описания его компетен­тности они должны были решить, продлить ли фирме с ним кон­тракт или нет. Суждение надо было сформулировать в двух различ­ных ситуациях: в первой — условия были «обратимые» (т.е. решение после получения дополнительной информации можно было изме­нить), во второй ситуации условия были «необратимые» (т.е. ниче­го в решении изменять было нельзя). После выражения испытуе­мыми мнений о «кандидатах» им дали дополнительную информа­цию о них, включающую пять позитивных и пять негативных суждений. Например, два из них: 1) X очень хорошо выполняет работу — контракт надо продлить; 2) есть, кто работает лучше — контракт не продлевать. Теперь участники первой и второй ситуа­ций должны были выбрать из десяти новых суждений столько и таких, какие они захотят. Испытуемые первой группы («обрати­мая» ситуация) выбрали из десяти суждений больше позитивных, чем негативных, хотя различие между количеством выборов было невелико. Во второй/группе («необратимая» ситуация) было также выбрано значительно больше позитивных суждений, причем раз­личие количества выбранных позитивных и негативных суждений было очень большим. Был сделан вывод о том, что аттитюд во втором случае «играл» сильнее, сильнее же был и активный поиск информации, направленный аттитюдом (иными словами — была сильнее выражена «селективная представленность» информации).

Б) Процесс подбора «аттитюдно-релевантной» информации. Пример того, как подбирается аттитюдно-релевантная информа­ция (т.е. соответствующая аттитюду), приводится в исследовании Р. Фазио и К. Вильямса, проведенном в 1984 г. во время выборов президента США. У группы испытуемых выявили аттитюды на двух кандидатов — Рейгана и Мондейла. После просмотра дебатов меж­ду кандидатами по телевидению сторонников Рейгана и сторон­ников Мондейла попросили описать впечатления о том, как каж­дый из претендентов «смотрелся» во время дебатов. Каждая группа увидела больше положительных характеристик у «своего» фавори­та. Объяснить этот факт можно при помощи теорий соответствия: информация подбирается так, чтобы когнитивное соответствие не нарушалось. Но экспериментаторы увидели здесь и другие объяс­нительные схемы, в частности «управление» аттитюдом подбора информации с ее соответствующей организацией (аттитюд «уп­равлял» оценкой). Аттитюд в данном случае сыграл роль когнитив­ной схемы. Некоторые исследователи вообще считают, что аттитюды можно рассматривать как разновидность схем. Селекция информации при использовании схем данного вида приобретает особую форму, а именно: она подбирается биполярным способом. К. Джуд и Дж. Ку­лик полагают, что аттитюд облегчает принятие как позитивной, так и негативной информации, но препятствует работе с нейт­ральной или нерелевантной информацией

В) Аттитюды и воспроизведение информации. Еще в ранних ра­ботах по восприятию было показано, что информация, поддержи­вающая аттитюд, запоминается быстрее. В рамках психологии со­циального познания проведено довольно много экспериментов, подтверждающих эту закономерность. Так, в эксперименте А. Хасторфа и X. Кентрша болельщиков двух футбольных команд после просмотра пленки с записью их игры просили фиксировать сде­ланные игроками нарушения правил и определить в каждом слу­чае виновника. Болельщики каждой команды, естественно, усмот­рели большее количество нарушений, совершенных игроками «чу­жой» команды. Такого же рода примеры можно найти и в обыденных житейских наблюдениях.

Джуд и Кулик предложили и в данном случае в качестве объяснения биполярную модель. Подобно тому как и в слу­чае подбора информации, аттитюд играет здесь специфическую роль: он способствует восстановлению или сугубо про-, или сугубо анти-аттитюдной информации и не способствует восстановлению инфор­мации нейтральной. Противоречие получило свое объяснение: в тех случаях, когда речь шла о сильно поляризованной информации, роль аттитюда в процессе ее восстановления получала подтверждение, в других случаях она не имела места, так как фактор «приверженнос­ти» информации аттитюду просто не принимался во внимание.

Итак, удалось установить, что аттитюды влияют на поиск, подбор и организацию информации, т.е. их роль в процессе произ­водства социальной информации бесспорна.

Если существует расхождение между вербально заявленным аттитюдом и реальным поведением, то ценность знаний аттитюда какого-либо субъекта относительно различных социальных объектов ничтожна, поскольку она не позволяет построить прогноз поведения. Однако в конце 60-х гг. наметились новые перспективы для решения этой пробле­мы. Они были сконцентрированы в двух направлениях.

Первый подход предложен Г. Триандисом и рядом других авто­ров и сводится к тому, что устанавливается круг факторов, ослож­няющих связь «аттитюды—поведение» (Триандис называет 40 та­ких факторов). Наряду с этим обозначаются условия, которые «сра­батывают», несмотря на эти факторы. Д. Майерс говорит, что это бывает тогда, когда: а) сведены к минимуму другие влияния, б) соответствие аттитюда и поведения носит «точечный» характер, в) аттитюды очень «сильны» [69, с. 160]. Более конкретно назван­ные условия расшифровываются в двух других подходах.

Второй подход предложен Э. Аронсоном [14, с. 172]. Он, в част­ности, раскрывает понятие «сила аттитюда». Аттитюд силен, если он доступен, т.е. возникает мгновенно:«змея — это зло», «Ремб­рандт — это прекрасно». В этом случае аттитюд выступает в роли эвристики и достаточно однозначно обусловливает поведение. Другое условие, называемое Аронсоном, — это некоторое ожи­дание,которое может существовать у человека на том основании, что аттитюд помещен в определенный контекст (в «социальный мир»), т.е. связан с целой системой представлений.

Третий подход, содержащий развернутый ответ на вопрос «Кор­релируют ли аттитюды и реальное поведение?», содержится в кон­цепции А. Айзена и М. Фишгбайна [см. 130]. Они предположили, что вопрос о соотношении аттитюдов и поведения ставился не­корректно. Было установлено, что недостаточно просто сопостав­лять аттитюд и поведение, а надо учитывать — как в аттитюде, так и в поведении — более мелкие структурные элементы. Их всего четыре:

1) элемент действия (поведение избирателя, помощь кому-либо);

2) элемент цели (кому адресован аттитюд — политику, другу, еще кому-то);

3) элемент контекста (в каком типе общества или в интимной ситуации проявляется аттитюд);

4) элемент времени (весной 1986 г., в последующие два года и т.п.).

Корректным будет вопрос о соответствии аттитюда и поведе­ния только в том случае, если выявляется соотношение однопорядковых элементов, т.е. сравнивается «уровень» аттитюда и соот­ветствующий же «уровень» поведения (например, элемент «дей­ствия» аттитюда и элемент же «действия» в поведении).

Своеобразное «оправдание» отсутствию прямой связи аттитю­да и поведения предложил Л. Райтсмен [162]. Его идея оформлена в теории «смывающего потока». Суть ее состоит в том, что воздей­ствие аттитюда на поведение может быть «смыто» другими факто­рами. Райтсмен называет среди них следующие: 1) «ответ» инди­вида на какой-либо общий объект может отличаться от «ответа» на какую-то часть данного объекта: негативное отношение к чужой этнической группе вполне может уживаться с позитивным отно­шением к ее отдельному представителю (это явление знакомо нам по анализу принципа индивидуации); 2) поведение сложно и полидетерминировано, в связи с чем полезно вспомнить формулу К. Левина В =f(P, E), т.е. необходимо как минимум учитывать не просто поведение, но поведение в «среде», в определенных обсто­ятельствах (что выберет пожилой человек в троллейбусе: стоять на больных ногах или сесть рядом с соседом, к которому он испыты­вает негативные чувства?); 3) среди детерминант поведения мо­жет существовать одновременно несколько противоречащих друг другу аттитюдов, в результате чего возникает их «конкуренция», и неизвестно, какой аттитюд «победит» (кто-то хочет принять учас­тие в демонстрации, но дома больная мать и ее нельзя оставить); 4) на поведение влияют и общие ситуационные факторы (может ли всегда человек заявить о своих политических пристрастиях в условиях тоталитарного режима?); 5) расхождение аттитюда и по­ведения иногда может быть объяснено при помощи «порогового» анализа, т.е. с учетом возможных для вербального выражения ат­титюда средств (не найдены адекватные слова для выражения по­зиции).

Новая версия заключалась в предположении, что не аттитюды определяют по­ведение, а, напротив, поведение определяет аттитюды. Бем предположил, что человеку свойственно в случае со­вершения какого-либо поступка, который может выглядеть непос­ледовательно, также применять механизм самооправдания, т.е. постфактум заявить о логичности поступка, порожденной существу­ющей, ранее сложившейся установкой. Поведение в данном случае ведет за собой аттитюд. Да и в более широком смысле человек, по­знавая себя, по Бему, сначала наблюдает свое поведение и лишь затем умозаключает относительно того, каким отношением к объекту (т.е. аттитюдом) оно обусловлено. Бем считает, что люди не знают обычно свои подлинные установки, напротив, они выводят их из своего поведения (узнают, таким образом, задним числом), по­этому сомнительно наличие у них диссонанса. Механизмы самоат­рибуции нужно поэтому изучать специально. Д. Майерс делает по этому поводу такой вывод: «Мы не только выступаем за то, во что верим, но мы также верим в то, за что выступаем».

Скорее су­ществует определенный «круг»: аттитюд — поведение — аттитюд, что означает своеобразную «когнитивную эскалацию».