Птицы подпевают. Лягушки квакают. Месяц над головой.

МИСЮСЬ (поет). Естэдэй, ол май траблз симз соу фар эвэй.

Певать, Петь’я, певать… И-и-и…

ПОЛКОВНИК (поет). Естэдэй, ол май траблз симз соу фар эвэй.

МИСЮСЬ. Плехо есть, плехо… Вместе п’еть, Петь’я… (Смеется.) П’еть, Петь’я… Вместе!

ПОЛКОВНИК. Давай!

ВМЕСТЕ. Естэдэй, ол май траблз симз соу фар эвэй,

Нау ит лук эз зоу зой хиер ту стэй

Оу, ай белив ин естэдэй.

МИСЮСЬ. Супер! Поворотти отдыхать…

ПОЛКОВНИК. А то! Все к лучшему!

МИСЮСЬ. Не есть все к лучшему…

ПОЛКОВНИК. Ты не понимаешь…

МИСЮСЬ. Что есть понимать? Все к лучш’ему? Рано, возраст малый умирать к лучш’ему?

ПОЛКОВНИК. Конечно.

МИСЮСЬ. Почему?

ПОЛКОВНИК. Нагрешить не успеешь.

МИСЮСЬ. А долго не умирать тоже к лучш’ему?

ПОЛКОВНИК. И это к лучшему. Многое увидишь и многое познаешь…

МИСЮСЬ. Дурдом.

ПОЛКОВНИК. Это не дурдом. Это народная мудрость.

МИСЮСЬ. Быть жив – хорошо. Быть мертвый – тоже хорошо. Быть больным хорошо, быть здоровым хорошо. Быть бедным хорошо, быть богатым хорошо… Так есть?

ПОЛКОВНИК. Да… именно так.

МИСЮСЬ. Дурдо-о-ом…

ПОЛОКВНИК. Никакой не дурдом… Вот я… утром повеситься хотелось, а сейчас… хорошо… Все в этой жизни меняется… То, что сегодня свято – завтра грешно… И наоборот. Что сегодня хорошо – завтра плохо… И наоборот.

МИСЮСЬ. Но константа есть…

ПОЛКОВНИК. Какая константа?

МИСЮСЬ. Счастье….

ПОЛКОВНИК. Счастье… когда ты… еще ребенком сидишь на коленях у женщины… не у матери, а у чужой женщины и… она гладит тебя по голове… И все! Другого счастья нет. А если есть, то с примесью… Когда-то у нас соседка была… Рива… Тоже Рива и на тебя похожа… (Достает фотографию.) Вот посмотри. Похожа?

МИСЮСЬ (удивленно) Вау!

ПОЛКОВНИК. Я, еще совсем пацан, почему-то ей нравился. Высокая, стройная, красивая-я-я! Часто сажала меня на колени, гладила по голове и называла каким-то ласковым именем.

МИСЮСЬ. Как называл?

ПОЛКОВНИК. Не помню. Она нас подкармливала. Меня и маму… Отца забрали…

МИСЮСЬ. Куда отца забрать?

ПОЛКОВНИК. В тюрьму.

МИСЮСЬ. За что?

ПОЛКОВНИК. За то, что офицером был... За это и забрали. А потом и за мамой пришли. Рива затолкнула меня в свою комнатку и приказала: молчи! Я и молчал. Маму забрали, а обо мне и не вспомнили. Утром Рива накормила меня вдоволь и говорит: «Цыганское мое сердце подсказывает, что и за мной вот-вот придут. Вот тебе деньги, иди в беспризорники. И никому никогда не говори, кто ты и чей ты. Попадешь в детдом как беспризорник – выживешь, направят туда как сына врага народа – съедят. Дети за родителей отвечают больше, чем родители за детей… Поцеловала и отправила. До сих пор ее поцелуй вот тут… печет… Щека парным молоком пахла… Губы как вишни… Краси-ивая… Русалка. Я у нее вот эту фотографию выпросил.

МИСЮСЬ. Что есть русалка?

ПОЛКОВНИК. Девушка… Утопленница…

МИСЮСЬ. Утопленница…

ПОЛКОВНИК. Красивая…

МИСЮСЬ. Красивая… Но, Петь’я… Твой папа, твой мама не есть виноват?

ПОЛКОВНИК. Не есть виноват.

МИСЮСЬ. Надо было взять адвокат!

ПОЛКОВНИК (горько усмехнулся). Адвокат. Риву тоже арестовали! Арестовали за то, что говорила: то что с крови начинается –кровью закончится, то, что с обмана начинается – обманом закончится, с воровства – воровством, с насилия – насилием, с грязи – грязью…

МИСЮСЬ. И за это ее арестовать, в тюрьма?

ПОЛКОВНИК. За это…

МИСЮСЬ. Но это есть правда!

ПОЛКОВНИК. Правда.

МИСЮСЬ. За что арестовлять, Пет’я?

ПОЛКОВНИК. Послушай!!! Вы там… все… Вы на другом конце земного шара! Вы вниз головой ходите! Вот так вот (показал). Мы так, а вы так… И когда у вас день – у нас ночь!! И наоборот! А мы… У нас своя правда! Свой путь! Свой выбор! Своя вера! (Всплеск.) Дура…

МИСЮСЬ. Почему ты злость?

ПОЛКОВНИК. Давай вып’ем.

МИСЮСЬ. Давай, Пет’я... Давай. За русалка Рива...

ПОЛКОВНИК. За Риву. Она мне снится...

МІСЮСЬ. За Риву...

Выпили.

ПОЛКОВНИК. Я тогда по ее совету пошел в беспризорники. Думаю, а каким же именем себя назвать. Почему-то решил – Петр! Когда нас выловили и в детдом оформляли, я и сказал, что я Петр… Петр. Значит, камень… А об остальном не помню… Сколько не спрашивали – не помню, говорю. Ни отца, ни матери, ни тетки, ни дядьки… Не помню! Не помню! Не помню! А потом и правда забыл… Забы-ыл! С тех пор у меня никого. Ни-ко-го…

МИСЮСЬ. И ты не есть Пет’я!

ПОЛКОВНИК. Я есть Пет’я… Именно Петь’я!

МИСЮСЬ. Но у тебя был другой имя?

ПОЛКОВНИК. Было.

МИСЮСЬ. Какое?

ПОЛКОВНИК. Не помню!!! Я и лицо родной матери… не помню… Стерлось. И от отца только одно воспоминание – золотые погоны на снимке… И усики… штабс-капитанские… Ты понимаешь?.. Пускай бы мучили, издевались, искалечили, убили, но у меня были бы мать и отец. Хотя бы мертвые, но были. А так никого… Никого!

МИСЮСЬ (после паузы). Плёхо.

ПОЛКОВНИК. Какое плёхо. Совсем паскудно.

МИСЮСЬ. Как их звать?

ПОЛКОВНИК. Не помню…

МИСЮСЬ. Себя не помнишь, мама не помнишь, отец не помнишь – это есть… (Смотрит в словарик.) Это есть – хе… хреново!

ПОЛКОВНИК. Конечно хреново… Только, Риву помню… Краси-ивая! На тебя похожа. И снится. Давай выпьем!

МИСЮСЬ. Давай, Пет’я! Вып’ем!

Выпили.

ПОЛКОВНИК. У человека может не быть детей, внуков, а, значит, продолжения… И черт с ним! У лучших людей на земле никогда продолжения не было. Но у человека должны быть… у каждого человека! Должны быть могилы. Родные могилы! И дым Отечества… А когда их нет…

Пауза.

МИСЮСЬ. Хреново…

ПОЛКОВНИК. Хреново…

МИСЮСЬ. Мы есть с тобой сиамские близнят…

ПОЛКОВНИК. Что-о?

МИСЮСЬ. У меня тоже ноу могил… Ноу мама, ноу папа, ноу брат, ноу сэстэр… Я есть вык’едыш…

ПОЛКОВНИК. Переведи…

МИСЮСЬ. Меня мой мама выбросил под ступеньки к церковь…

ПОЛКОВНИК. Это не есть выкидыш, это есть подкидыш…

МИСЮСЬ. Разница?

ПОЛКОВНИК. Большая! Вып’ем?

МИСЮСЬ. Давай, Пет’я… Вып’ем!

Выпили.

Как твой фамилия?

ПОЛКОВНИК. Я тебе сказал – не помню!!!

МИСЮСЬ. Я о настоящей фамилия. Сегодняшней. Почему ты злость?

ПОЛКОВНИК. Сегодняшняя фамилия есть – Старцев… Стар-цев! Старый… Старый мэн…

МИСЮСЬ. Олд мэн?

ПОЛКОВНИК. Совсем олд… Супер стар… А тогда… давно, когда оформляли меня в детдом… спрашивают: фамилия? А я – Петр… Понятно, что Петр… Фамилия? А я – Петр… И так раз двадцать. Тогда говорят: грустные, парень, у тебя глаза и седой ты как старец. Ну и запишем – Полковник. А я уже тогда с сединой… (Показывает.) Вот тут… с сединой… Был сопливый, а с сединой… «Хочешь быть Полковникым?» «Хочу». «А отчество какое выберешь?» «Не знаю…» «Будешь Николаевичем?» «Буду.» «Ну, вот и хорошо… Петр Николаевич Полковник. Детдомовец Петр Николаевич Полковник…»

МИСЮСЬ. Грустно есть…

ПОЛКОВНИК. Почему грустно? Весело есть! Я был лучшим учеником в детдоме! Каждую четверть похвальные грамоты получал. Меня в военную школу направили. Я – офицер! Почему есть грустно?

МИСЮСЬ. Как тебя звал твой мама?

ПОЛКОВНИК. Я же тебе уже говорил – не помню!

МИСЮСЬ. Это и есть грустно. Давай танцевлять музыка.

ПОЛКОВНИК. Мне только танцевлять осталось…

МИСЮСЬ (достает небольшую штуковину с проводами). Это есть флэш-плейер… Одно ухо твое (прикрепила наушник), одно мое (прикрепила) и танцевлять… Давай, Пет’я! Танцевлять!

ПОЛКОВНИК. Брось ты!

МИСЮСЬ. Давай… Олд мэн! Танцевлять!

ПОЛКОВНИК. Ну, давай…

Пробуют «танцевлять».

ПОЛКОВНИК. Нет, это ерунда… Как собака на привязи… Давай танцевлять мой музик…

МИСЮСЬ. Давай…

ПОЛКОВНИК приносит патефон. Начинает его накручивать.

ПОЛКОВНИК. Сейчас, сейчас все будет о’кэй… Сейчас. Мне это когда-то подарил боевой друг…

МИСЮСЬ. Что это есть?

ПОЛКОВНИК. Патефон… (Ставит пластинку, запускает. Звучит довоенное танго.) О! Что нужно!

МИСЮСЬ. Супер!

ПОЛКОВНИК (галантно подает руку). Мадам!

МИСЮСЬ (поправляет). Мис, сэр…

ПОЛКОВНИК (тоже поправляет). Товарищ тогда уже, а не сэр…

МИСЮСЬ. Тав’арыщ…

ПОЛКОВНИК. Товарищ Полковник…

МИСЮСЬ. Това-а-арыщ Полковник… Танцевлять!

ПОЛКОВНИК. Ёес!

«Танцевляють». Появляется ШУРПА. Наблюдает с усмешкой.

Потом хлопает в ладони.

ШУРПА. Браво! Браво!

ПОЛКОВНИК. Вы кто?

ШУРПА. Добрый день, Петр Николаевич…

ПОЛКОВНИК. Добрый!

ШУРПА. Извините, что нарушаю вашу идиллию, но мне очень нужно поговорить с вами.

ПОЛКОВНИК. Говорите.

ШУРПА. Наедине. Без прекрасной леди, если можно.

ПОЛКОВНИК. Сходи, искупнись, Рива…

ШУРПА. Какое очаровательное имя…

ПОЛКОВНИК. Иди…

МИСЮСЬ. Только недолго, Пет’я… (Выходит.)

ШУРПА. Пет’я… Не слабо! Так есть еще порох в пороховницах? А? Петр Николаевич?

ПОЛКОВНИК. Я слушаю…

ШУРПА. Она иностранка?

ПОЛКОВНИК. Иностранка.

ШУРПА. И как ее зовут?

ПОЛКОВНИК. Ее зовут Рива! Она по экотуризму… Я вас слушаю.

ШУРПА. Петр Николаевич, зачем нервничать? (Посмотрел на столик.) Ба-а, а стол какой! Рокфор! Икра! Виски!

ПОЛКОВНИК. Могу налить.

ШУРПА. Спасибо. Дельце к вам имею, Петр Николаевич.

ПОЛКОВНИК. Ну?

ШУРПА. Эта мельница вам принадлежит?

ПОЛКОВНИК. Мне.

ШУРПА. С землей?

ПОЛКОВНИК. С землей.

ШУРПА. И акт есть?

ПОЛКОВНИК. Есть.

ШУРПА. И что вы собираетесь здесь сделать?

ПОЛКОВНИК. Восстановить хочу. Чтобы работала. Чтобы крутилась.

ШУРПА. Мельница?

ПОЛКОВНИК. Мельница.

ШУРПА. Зачем?

ПОЛКОВНИК. Хочется.

ШУРПА. А вы плюньте. Мало ли чего хочется в нашем возрасте. Плюньте, дорогой Петр Николаевич! Один влиятельный человек. (Поднял палец.) Очень влиятельный! Игорь Алексеевич Клюев. Может слышали? Хочет иметь здесь коттедж. Дачу! Отдайте вы это ему… А?

ПОЛКОВНИК. Что отдать?

ШУРПА. Мельницу.

ПОЛКОВНИК. За так?

ШУРПА. Ну почему же… Так уж и за так… Я же говорил: человек влиятельный… Где вы сейчас живете?

ПОЛКОВНИК. Здесь и живу. На мельнице.

ШУРПА. Вы, ветеран, заслуженный человек и… здесь… Это оскорбление!

ПОЛКОВНИК. Почему оскорбление? Мне нравится… Это моя земля… Мой берег. Мой дом.

ШУРПА. Если дадите согласие, вас устроят в Привольное. Пансионат. Там живут люди вашего уровня: министры, секретари, академики, члены… Икра на завтрак. Отдельная комната, японский телевизор, собственный мобильник. Бокал красного вина перед ужином.

ПОЛКОВНИК. Я виски люблю.

ШУРПА. Устроим.

ПОЛКОВНИК. А что, вашему влиятельному места не хватает? Пусть бы брал часть берега и строился.

ШУРПА. Ну, запал он на это место. Заклинило, заглючило… Спать не может. Снится!

ПОЛКОВНИК. И мне снится. Мельничное колесо крутится... И русалка улыбается...

ШУРПА. И русалка улыбается?

ПОЛКОВНИК. Улыбается…

ШУРПА. Сны разные бывают, уважаемый Петр Николаевич... Будете жить как Бог. На всем готовом. Ковры, паркет, дизайн. Европа! Пенсия целиком сохраняется за вами. Что вам здесь делать, среди этих антисанитарных условий. Пару тысяч евро получите, чтобы на десерты было.

ПОЛКОВНИК. Сколько?

ШУРПА. Две тысячи евро.

ПОЛКОВНИК. Мне двести давали.

ШУРПА. Двести? Тысяч? За это? Кто?

ПОЛКОВНИК. А Бог ее знает! Туристка… Жила здесь… Рыбу ловила. Целую неделю горы золотые обещала, чтобы только я согласился продать. Сегодня съехала.

ШУРПА. И вы отказались?!

ПОЛКОВНИК. Отказался.

ШУРПА. Двести тысяч!

ПОЛКОВНИК. Ну и что?

ШУРПА. Иностранка?

ПОЛКОВНИК. Своя.

ШУРПА. Петр Николаевич, в нашем случае отказываться не следует. Не советую. Честное слово! Может возникнуть вопрос о вашей дееспособности.

ПОЛКОВНИК. О чем?

ШУРПА. О вашей дееспособности. Ну вы же знаете этих чертовых олигархов.

ПОЛКОВНИК. Не врубаюсь!

ШУРПА. Вряд ли вы будете отрицать, что ваше поведение в последние годы… не совсем адекватное…

ПОЛКОВНИК. Как это?

ШУРПА. Подумайте сами. Собрали все деньги, какие были, одолжали, выпрашивали, голодали, чтобы купить эту мельницу. Было?

ПОЛКОВНИК. Было.

ШУРПА. Вместо того, чтобы отдыхать… Заслуженно, уважаемый Петр Николаевич, заслуженно… Кто-кто, а вы свой отдых физический и моральный сто раз заслужили! Спасибо вам за это и низкий поклон… (Пауза.) А вы живете здесь, камни таскаете, копаете, чините… Вопрос? Вопрос. Потом… Русалок, говорят, развели… Они здесь уже беременеют от кого-то… Вопрос? Вопрос. Сны ваши про мельничное колесо имеют определенное название у психиатров. Двести тысяч евро кто-то давал… За этот кусочек земли возле речки… Тоже вопрос. И еще. Выписались из Дома-интерната ветеранов войны.

ПОЛКОВНИК. Я здесь прописался. Могу паспорт показать.

ШУРПА. Теперь эта… Иностранка… Вы, ветеран, можно сказать древний человек, вытанцовываете с ней под патефон… (Дразнит.) Пет’я…

ПОЛКОВНИК. Ну и что?

ШУРПА. Комиссия может случиться, Петр Николаевич.

ПОЛКОВНИК. Какая комиссия?

ШУРПА. Та, которая определяет дееспособный человек или нет… Для Клюева это раз плюнуть. И вместо Привольного может быть…

ПОЛКОВНИК. Дурдом?

ШУРПА. Я так не сказал… Давайте подумаем, Петр Николаевич…

ПОЛКОВНИК. Что тут думать? Сыном врага народа был, беспризорником был, в штрафбате был, героем был, полковником был, ветераном был… Везде был… кроме дурдома… Нужно и туда…

ШУРПА. Я думаю, что мы поймем друг друга и договоримся… А, Петр Николаевич? Мы же, так сказать, одной породы и одной крови…

ПОЛКОВНИК. Мы с вами классовые враги. И здесь не происхождение, не деньги, не морда лица, а раздел, космический раздел. Один класс и класс другой… Один строит, страдает, собирает зерно к зерну, капельку доброты к доброте, сострадание к состраданию, терпение к терпению, Родину защищает! А другой класс, ваш класс – лжет, обманывает, стучит, хитрит, мерзости строит и все время всех на революцию настраивает, чтобы на чужих горбах самому власть захватить. А захватив ее, начинает призывать наивный народ к свободе, равенству и братству. А сам сидит на его шее и питается его соками. Мои предки, когда рухнула Родина, остались ни с чем. Ни с чем! А кто тогда остался в выигрыше? Кто хапанул? Жулики, подонки, ворюги и каторжники! А все, кто хотел что-нибудь сохранить, были распяты, расстреляны, подохли с голода, оказались за границей… Голые! Нищими! Без ничего! Нищими!

ШУРПА. О-о-о а мы, оказывается, наследники голубой крови и белой гвардии…

ПОЛКОВНИК. Да… Отец мой из белой гвардии, я из красной гвардии… Однако род мой, который на мне и заканчивается, никогда не был вашего цвета…

ШУРПА. Интересно какого?

ПОЛКОВНИК. Поносного…

ШУРПА. Петр Николаевич…

ПОЛКОВНИК. Мой род служил Родине. А ты со своим Клюевым кому служил? Вы же, я уверен, именно вы! Бога выметали отовсюду. Песни о Родине пели. А почему же вы ее так легко сдали? Как вы богатыми стали? Честный человек при нашем славянском бардаке или повесится, или будет нищенствовать… А вы всегда в нужном месте в нужный час. За чужой счет! За счет чужой крови…

ШУРПА (после паузы). Вы нам служили… Служите. И будете служить.

ПОЛКОВНИК. Не дождетесь… Мой род на мне заканчивается…

Пауза.

ШУРПА (с ласковой усмешкой). И эти рассуждения, дорогой Петр Николаевич, имеют определенное название в терминологии психиатров…

Появляется МИСЮСЬ. Решительная. Злая.

МИСЮСЬ. Пет’я, я прошу дать мне извинение… Потому что я случайно все могла слушать… Я понимать. И мае сердце очень возмутить…

ШУРПА. Давайте познакомимся… Вы Рива?

МИСЮСЬ. Я есть Рива… (Смотрит в свой электронный словарик.) А ты есть пендос!

ШУРПА. А что это такое?

МИСЮСЬ (смотрит в словарик). Синонима слова еблан! Понимать? Ты есть на территории частный… собственность! Пошел с территорий!

ПОЛКОВНИК. Рива…

МИСЮСЬ. Прочь с частной территорий, еблан!

ШУРПА. Петр Николаевич, успокойте вашу американскую козу!

МИСЮСЬ. Я не есть американский коза! Ты есть интэрнэйшл козел! Ур’од! Чувырла! Фуфлыжник! Ашавурак!

ПОЛКОВНИК. Рива!

МИСЮСЬ (к Шурпе). С быстрой скоростью – убегать! А то я есть применять систему и тебе есть – финита! Кай’юк! (Показывает электрошокер.) Я есть включать – все твои члены виснуть!

ШУРПА. Ну, тихо, тихо! Понаехало вас… Все! Айм гоу! Успокойся! Гоу я!.. Гоу. Подумайте, Петр Николаевич, я завтра зайду… Под вечер. Хорошо?

МИСЮСЬ (смотрит в словарик). Гуляй, Вас’я!

ШУРПА. Понаехало… жить не дают.

ШУРПА выходит.

МИСЮСЬ садится на пенек и плачет.

ПОЛКОВНИК. Чего ты?

МИСЮСЬ. Ты есть, Пет’я, хороший, ласковый, добрый, умный, светлый… А он хотеть тебя разместить в дурдом. Сволочь! Сколько по закону вашей страна дают, если убивать?

ПОЛКОВНИК. Ну… смотря как убивать.

МИСЮСЬ. От чистого сердца.

ПОЛКОВНИК. Лет семь… Если от чистого сердца.

МИСЮСЬ (считает на пальцах). Уан, тю, фри… Я, Пет’я, еще буду совсем-совсем малого возраста. Он завтра придет, я его есть убивать!

ПОЛКОВНИК. Еще чего!

МИСЮСЬ. Он очень дрянь человек.

ПОЛКОВНИК. Дрянь! Конечно, дрянь…

МИСЮСЬ. Его мама плехо рожал…

ПОЛКОВНИК. Нормально. Как всех…

МИСЮСЬ. Нет! Не есть как всех. Тебя мама хорошо рожал. Меня мама хорошо рожал… (Пауза.) Но бросил… Почему-то бросил…

ПОЛКОВНИК. Не плачь! (Тяжело вздыхает.)

МИСЮСЬ. Ты есть волноваться?

ПОЛКОВНИК. Да нет…

МИСЮСЬ. Почему так дышать?

ПОЛКОВНИК. Так… (Покачнулся.)

МИСЮСЬ. Пет’я!!!

ПОЛКОВНИК. Пройдет… Сейчас пройдет. (Задыхается.)

МИСЮСЬ. Что есть делать? Пет’я, что есть мне делать?! Номер служба спасать! Номер вашей службы спасать.

ПОЛКОВНИК. Она приедет на мои похороны. Пройдет… (Склоняется к земле.)

МИСЮСЬ (бросается к нему). Дышать! Пет’я, дышать! Я есть твое дыхание… Дышать!

Делает ПОЛКОВНИКУ искусственное дыхание.

Дышать, Пет’я! Дышать! Дышать!