ДИАЛОГ 29

Поль, не дожидаясь того, что родители свя­жутся с ним, едет к ним домой, чтобы сказать отцу о своем решении расстаться с Конни. Поль заходит в гостиную, его отец встает со стула и холодно с ним здоровается.

Отец: Мне было интересно, объявишься ли ты. Приходила Конни и сказала нам, что ты хочешь развестись. Иногда я думаю, что у тебя действи­тельно не все в порядке с головой.

Поль: Я тоже так думаю, папа (Негативное заявление).

Отец: Ты это серьезно, по поводу развода?

Поль: По поводу развода не знаю, а о том, чтобы жить отдельно от Конни — да (Саморас­крытие).

Отец: Это глупость. Я ожидал от тебя лучшего.

Поль: Ты прав, папа, это глупость, и ты, конечно, другого от меня ожидал, но я решился на это (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Отец: Ты уже дважды говорил о подобной че­пухе, и, к счастью, я смог убедить тебя этого не делать.

Поль: И в этом ты прав, я уже дважды пы­тался развестись, а ты отговаривал меня. Но те­перь у тебя ничего не получится. Я решил развес­тись с Конни (Игра в туман, Заигранная пластин­ка, Самораскрытие).

Отец: Ты не хочешь развода.

Поль: Это правда, отец, я его не хочу, но я расстаюсь с Конни. Что бы это ни было — разъ­езд, развод, или что-то еще (Игра в туман, Само­раскрытие, Заигранная пластинка).

Отец: Послушай, она действительно довела тебя до безумия, иначе ты бы не запустил в нее мами­ным тортом. Если бы ты не был смертельно пьян, ты бы этого не сделал. Но это пройдет. Ты должен быть терпимым, как и раньше.

Поль: Папа, она действительно вывела меня из себя. Ты прав, я бы не натворил всего этого с тортом, если бы не был так пьян. Это было глупо, я испортил вечер. Но что я могу сказать? Мне не жаль, что я это сделал. Только не хоте­лось вас расстраивать (Игра в туман, Негативное заявление).

Отец: Не волнуйся за нас. Твоя мама, правда, много плакала. У Конни была истерика, и она набро­силась на маленького Джеми только за то, что он засмеялся, увидев ее лицо в остатках торта Мне при­шлось остановить ее, иначе ему пришлось бы плохо.

П о л ь: Я этого не знал (Самораскрытие).

О т е ц: Я так и думал. Вот почему я рассказал тебе об этом. Конни в порядке, но она в истеричес­ком состоянии. Это одна из причин, почему ты не можешь развестись с ней. Кто знает, как это отра­зится на детях?

П о л ь: Я не знаю. Я думаю, нам нужно погово­рить обо всем этом с Конни и моим адвокатом (Самораскрытие, Разумный компромисс).

Отец: Послушай, сынок, и поверь мне. Раз­вод — это плохо! Ты не хочешь развода! Ты совер­шишь большую ошибку!

Поль: Возможно, я совершу ошибку, но что плохого в разводе? (Игра в туман, Негативные рас­спросы).

Отец: Дети не должны от этого страдать.

Поль: Я согласен, но мне кажется, гораздо больше вреда причинит им наша совместная жизнь с Конни — с постоянной руганью и спорами и с пониманием того, что мы не можем жить вмес­те (Игра в туман, Негативное заявление).

Отец: Ты не хочешь, чтобы твои дети прохо­дили через это?

П о л ь: Не хочу, но с Конни у меня все (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Отец: Как ты собираешься сказать об этом де­тям?

Поль: Я пока не знаю. Но я что-нибудь при­думаю (Самораскрытие).

Отец: Ты знаешь, что будет с твоей мамой, если ты уйдешь из семьи?

Поль: Нет, но полагаю, ей это не понравит­ся (Самораскрытие).

Отец: Поль... Твоя мама и я отказались от мно­гого ради тебя и Конни. Особенно ради внуков. Не делай этого.

Поль: Ты и мама многое для меня сделали, папа, я вам очень благодарен (Игра в туман).

Отец: Родители для того и предназначены, сы­нок, чтобы помогать, когда мы видим, что что-то не так. Я и сейчас пытаюсь это сделать.

Поль: Я понимаю, отец. Но я сделаю то, что считаю лучшим на данный момент, даже если это неприятно тебе и маме (Игра в туман, Нега­тивное заявление).

Отец: Ладно, я попытался тебя отговорить. Я знаю, как мама это воспримет. Очень плохо, я ду­маю.

П о л ь: Я не знаю, но, вероятно, ты прав. Я еще кое о чем хочу поговорить с тобой (Саморас­крытие, Игра в туман).

О т е ц: О чем?

Поль: О магазине. Я хочу продать его и вер­нуть тебе деньги, которые ты вложил в него (Самораскрытие).

Отец: Ты хочешь это сделать после всех трудов по его созданию? Ты получаешь от него хорошие доходы. Тебе не нужно отдавать мне эти деньги.

Поль: Ты прав, я знаю, я не должен возвра­щать тебе деньги, но я хочу это сделать, это важно для меня (Игра в туман, Заигранная плас­тинка).

Отец: Это самое глупое из того, что я когда-либо от тебя слышал! Все, что у нас есть, рано или поздно перейдет к тебе и твоим детям.

П о л ь: Я на все 100 процентов согласен с то­бой. Это глупо и лишено смысла, но я всегда чув­ствую себя неуютно от того, что работаю не на себя, а на вас (Негативное заявление, Самораскры­тие).

Отец: Это бред. Я никогда не указывал тебе, как вести дела. Без сомнений, тебе нужно обра­титься к психиатру.

Поль: Это бред, но я так это чувствую. Ты никогда не давил на меня по поводу ведения дел, но у меня всегда было такое ощущение, что ты беспокоишься, что я снова сделаю какую-нибудь глупость и потеряю деньги (Негативное заявление, Игра в туман, Заигранная пластинка).

Отец: Если у тебя не очень получалось, это не страшно. Мы с мамой были рады помочь тебе день­гами.

Поль: Ты уверен, что у тебя не было сомне­ний в отношении моих способностей вести дела! (Негативное заявление).

Отец (обороняясь): Может быть, небольшие сомнения были, а что ты хотел после твоего бан­кротства и всего остального?

Поль: Я действительно провалил несколько дел до этого и не упрекаю тебя за то, что ты так это воспринимаешь. Но мне все время кажется, что я должен постоянно обращаться к тебе по каждому поводу, чтобы убедиться, что все в порядке (Негативное заявление, Самораскры­тие).

Отец (возражая): Но...

Поль (прерывает его): Я знаю, что ты хо­чешь сказать, и согласен с тобой. Глупо так от­носиться к этому, но я не могу иначе! Назови это неврастенией. Я собираюсь поговорить об этом с психотерапевтом, но пока я хочу изменить поло­жение дел так, чтобы перестать чувствовать себя маленьким мальчиком, который должен со­ветоваться во всем со своим папой (Негативное заявление, Самораскрытие).

Отец: Тебе не придется продавать магазин и отдавать мне деньги (некоторое время молчит и за­думчиво смотрит на Поля). Я никогда не думал, что мое стремление помочь тебе — это плохо.

Поль (молча смотрит на отца): Я не думаю, что это плохо, и признателен тебе за стремле­ние помочь мне, но из-за этого я чувствую себя некомпетентным человеком, возможно, я такой и есть, но я не хочу быть таким (Игра в туман, Самораскрытие, Негативное заявление).

Отец: Если для тебя это так важно, почему бы тебе не вернуть мне деньги чуть позже, но не про­давать магазин.

Поль: Почему продажа магазина так тебя беспокоит? (Негативные расспросы).

Отец: Пока у тебя есть магазин, я знаю, что у тебя хороший стабильный доход. Если со мной что-то случится, и я не смогу больше работать, я знаю, что смогу рассчитывать на твою помощь маме и мне. Пенсия не за горами, и, когда я уйду на пен­сию, возможно, я мог бы помогать тебе там, чтобы продолжать что-то делать.

Поль: Отец, если с тобой когда-нибудь что-нибудь случится, я постараюсь помочь вам, чем толь­ко смогу. Это странно звучит из моих уст: «Я по­могу тебе». (Недолго молчит.) Мы напишем за­кладную на все, что я тебе должен, на твое имя в банке, и я буду регулярно переводить проценты на твой счет. Тогда я буду чувствовать себя не­много лучше (Разумный компромисс).

Отец: А как насчет раздела имущества с Конни при разводе?

Поль: Адвокаты найдут выход. Она будет по­лучать определенные проценты.

Отец: Тебе не придется продать магазин и от­дать ей половину суммы?

Поль: Мы сделаем так, чтобы этого не про­изошло. Договоримся.

О т е ц: Я не против.

П о л ь: Я согласен со всем, кроме одного. Если случится, что ты придешь работать в магазин, я — босс! Тебя это устроит?

Отец (протягивает руку, чтобы пожать руку Поля): Согласен!

Когда мы с Полем позднее обсуждали этот разговор, я пришел к выводу, что, хотя он смог достичь значительного улучшения своего положения, у него все еще, как мне каза­лось, оставались проблемы в общении с отцом. Я близко к сердцу принял все, что происходило, и мне было жаль и Поля, и его отца. Я совершил «классический» грех психоте­рапевта: слишком отождествил себя с проблемами пациента. Хуже того, я рассказал Полю о своих чувствах.

Я: Я думаю, Поль, ты вел себя великолепно, но твой разговор с отцом опечалил меня. А что чувст­вуешь ты по этому поводу?

П о л ь: Я чувствовал себя подавленно. Не из-за развода. А из-за папы и себя.

Я: Ты можешь объяснить почему?

П о л ь: И да и нет. Вначале я чувствовал себя хорошо, оттого что пойду своей дорогой. Затем я сердился на отца. А потом вдруг почувствовал себя несчастным.

Я: Просто «отходняк» после конфликта?

Поль: Нет. Я полагаю, это потому, что он все­гда был молодцом. Когда он сказал, что ждет от меня поддержки, если с ним что-нибудь случится, мне захотелось плакать.

Я: Ты знаешь почему?

Поль: Нет.

Я: Хочешь рискнуть? Возможно, тебе будет боль­но узнать почему.

Поль: Давайте попробуем.

Я: Как ты считаешь, почему твой отец не хотел признать тот факт, что ты в беде и хочешь развода?

Поль: Не знаю. Я уже сам думал об этом. Он никогда не признавал этого.

Я: Что бы ему стоило просто сказать: «Мне бы очень хотелось, чтобы вы были вместе с Конни, но, если ты считаешь, что не можешь, поступай, как считаешь нужным. Мне жаль. Если я смогу чем-то помочь, скажи мне».

Поль: Я не знаю, почему он не сказал так. Жаль, что он не сделал этого.

Я: Отчего ты чуть не заплакал?

Поль: Когда он сказал, что хочет, чтобы я помог ему.

Я: Он говорил об этом раньше?

Поль: Нет.

Я: Когда он это сказал?

Поль: Когда я спросил, почему его так встре­вожило то, что я продаю магазин и хочу быть неза­висимым от него.

Я: И почему тебе захотелось плакать?

П о л ь: Я почувствовал, что готов заплакать — не знаю, почему.

Я: Ты не хочешь прекратить этот разговор?

Поль: Нет.

Я: Почему он забеспокоился, когда ты сказал, что продаешь магазин?

Поль смотрит на меня с тревогой.

Я: У тебя есть какие-нибудь предположения о внутренних причинах?

Поль: Да, но я не хочу думать об этом.

Я: Так почему твой отец заволновался?

Поль: Он рассчитывал на меня на случай, если с ним что-нибудь случится.

Я: Он когда-нибудь говорил об этом?

Поль: Нет, никогда.

Я: А ты не знаешь, почему он об этом никогда не говорил?

Поль: Нет.

Я: Почему он не хотел твоего развода?

Поль: Если бы я развелся с Конни, семья бы распалась и он не смог бы на меня рассчитывать.

Я: Как так?

П о л ь: Я мог бы уехать и жить в другом месте.

Я: Что бы тебе пришлось сделать, прежде чем уехать?

Поль: Продать магазин. А я как раз это и собирался сделать.

Я: Так что так обеспокоило его, когда ты выска­зал желание продать магазин?

Поль: Мое пребывание здесь и доход от мага­зина являются для него «страховкой» на случай, если он не сможет работать.

Я: Почему, как ты думаешь, он не позволял тебе поступать так, как ты хотел?

П о л ь: Я был его «страховкой». Я обязан ему! Негодяй! Он все эти годы держал меня на по­водке!

Я: Ты считаешь, что твой отец — плохой человек?

Поль: Нет.

Я: Почему же ты назвал его негодяем?

Поль: Потому что он использовал меня! Я дваж­ды пытался развестись, и он останавливал меня ради самого себя!

Я: Тогда почему тебе захотелось плакать, когда он сказал, что ждет от тебя помощи?

Поль: Он сказал, что беспокоится о том, что может случиться, если он уйдет с работы.

Я: Он контролировал тебя, потому что он него­дяй или потому, что он испытывал беспокойство?

П о л ь: Я никогда подобным образом не думал о будущем. Я провалил много дел, но никогда не волновался о том, что случится, когда я состарюсь.

Я: Теперь ты понимаешь, почему он манипули­рует тобой?

Поль: Да. Мне это не нравится, но я знаю почему.

Я: Ты теперь понимаешь, почему мне жаль тво­его отца?

Поль: Мне тоже очень жаль. Бедняга.

Я: Ты все еще чувствуешь себя маленьким маль­чиком, которого должен контролировать его отец?

Поль: Нет.

Я: Ты знаешь, что сказать, если почувствуешь, что он регулирует твое поведение?

Поль: Я думаю, да.

Я: Например?

Поль: Папа, перестань волноваться об этом. Я справлюсь сам.

Я: Ты все еще чувствуешь себя несчастным в этой ситуации?

Поль: Да.

Я: Реальность не всегда прекрасна.

Поль: Особенно для меня.

Я (торжественно): Что бы ты предпочел: быть несчастным и находиться под контролем отца или несчастным, но самому решать свою судьбу и быть в состоянии изменить то, что хочешь?

П о л ь (с сарказмом): А вы как думаете?

Я (очень серьезно): Я надеюсь, что ты научишь­ся всему, чему я пытался обучить тебя.

Поль: Вы говорите, как мой отец!

Я (улыбаясь): Ты быстро все схватываешь Мож­но совет?

Поль: Конечно.

Я: Не позволяй никому принимать решения за тебя, включая и меня.

 

В следующей серии диалогов представлены другие повсе­дневные ситуации, затрагивающие сферу наиболее близких человеческих отношений — отношений между мужчиной и женщиной.

Главные героини — две молодые женщины Дана и Бет. Они успешно справляются со своими собственными смешанными чувствами по поводу постели и брака.

В первом диалоге женщина учится говорить «нет» муж­чине.

Во втором диалоге психолог показывает, как спокойно, но твердо сказать «нет» (если хочешь сказать «нет») воз­можному сексуальному партнеру, уговаривающему вас пере­спать с ним.

Дане 27 лет. Она произвела на меня впечатление очень неглупой молодой женщины, которую нельзя назвать ни кра­сивой, ни невзрачной; она была интересной и привлекатель­ной. Себя она считала свободной женщиной, которой были нужны энергичные свободные мужчины, проявляющие к ней интерес — к ее личности, а не только к внешности. Как вы можете предположить, Дана часто проводила вечера одна или в барах для одиноких людей. Как-то на занятиях Дана рассказала о недавно произошедшем с ней случае, огорчив­шем ее. Она познакомилась с мужчиной, который «побе­дил» ее сексуально и который вообще очень ей понравился. Джон был внимателен к ней, умен, приятен внешне. Она ощутила робость и явную симпатию к нему и потому в пер­вое же свидание легла с ним в постель (они познакомились в баре), хотя, как сама она говорила позднее, ей, в общем-то, не хотелось спать с ним.

Дана не отнеслась к этому, как к смертному греху, но у нее остался неприятный осадок после той ночи. Она пере­спала с человеком, которого едва знала; лучше было бы это­го не делать. Неудивительно, что радости ей это не достави­ло, хотя ее партнер, казалось, был доволен.

Дана, как и многие одинокие женщины, относится к сек­су в подобных ситуациях, как к «пропуску» в дальнейшие отношения с мужчинами. Это плата за то, чтобы не быть одинокими. Даной руководило одно из древних манипулятивных представлений: «Все так поступают», или «Если женщина не согласится, она, должно быть, „неврастенич­ка"», или «Ей больше не назначат свидания». Со временем Дана осознала, что подобные представления ложны и позво­ляют другим манипулировать ею.

В клинике я видел женщин всех возрастов и положений — одиноких, разведенных, вдов; как правило, они считают, что новые отношения с новыми мужчинами надо начинать с сек­са. С этого легче всего начинать. Единственная проблема в том, что подобные отношения (в основе которых лежит только секс) не продолжаются долго, по крайней мере, так было с женщинами (и мужчинами), которых я лечил. Многие из них хотели, чтобы близкие отношения возникли тут же, и не желали тратить силы на медленное, а иногда и болезненное «строительство» более близких отношений, проходить через неуверенность и сомнения. Когда Дана осознала, в чем ее проблема, она решила вести себя более уверенно с мужчина­ми. На втором свидании с Джоном она уже очень хорошо держалась.