Нервная регуляция реакции

Человеческий организм снабжен двумя нервными системами, чье назначение состоит в интегрировании и регулировании его реакций. Одна из них, спинномозговая система, координирует деятельность произвольно сокращающихся мышц на основе проприоцептивных и экстероцептивных сенсорных данных. Она также регулирует мышечный тонус и поддерживает позу тела. У разных людей контролируемые этой системой движения в разной степени подчинены сознанию. Одни, например, обладают способностью шевелить ушами; другие заставляют бицепсы сокращаться усилием воли. Мышцы, на которые воздействует эта система, относятся к поперечнополосатой скелетной мускулатуре тела.

Вторая нервная система — автономная, или вегетативная, регулирует такие базовые-телесные процессы, как дыхание, кровообращение, работа сердца, пищеварение, выделение, деятельность желез, а также реакции зрачков. Находящиеся под ее воздействием мышцы называются гладкими, поскольку они выглядят гладкими, а не полосатыми — как более крупные скелетные мышцы. Действие системы не подчинено сознательному контролю, отсюда и название «автономная». Она состоит из двух подразделений, известных как симпатический и парасимпатический отделы, которые действуют как антагонисты. К примеру, симпатические нервы ускоряют работу сердца, в то время как парасимпатические замедляют ее.

В книге «Функция оргазма» Вильгельм Райх указал, что «парасимпатическое активно там, где имеет место экспансия, расширение, гиперемия* [5], тургор** и удовольствие. И наоборот, функционирование симпатического обнаруживается везде, где организм сокращается, отгоняет кровь с периферии, демонстрирует бледность, проявляет тревогу или боль».*** Идентичность парасимпатической иннервации с чувством удовольствия очевидна. В удовольствии тело расширяется, поверхностные ткани наполняются жидкостью и насыщаются кровью, зрачки глаз сужаются, обостряя фокус. Симпатический отдел через иннервацию надпочечников мобилизует тело на противостояние чрезвычайным обстоятельствам, вызываемым болью или возможной опасностью. Такие приготовления обычно происходят в теле перед боем или полетом в самолете; все чувства обострены (зрачки расширены), усилена деятельность сердечной мышцы, кровяное давление повышено, увеличено потребление кислорода.

Эти два отдела оказывают противоположное воздействие на направление кровотока. Парасимпатическая деятельность расширяет периферические артериолы, увеличивая приток крови к поверхности тела и продуцируя ощущение тепла. Сердце замедляется, переходя к спокойному и легкому ритму сокращений. Симпатическое действие сокращает поверхностные артериолы, заставляя кровь приливать к внутренним органам тела, чтобы доставить больше кислорода жизненно важным органам и мускулатуре. Таким образом, работа парасимпатического отдела способствует экспансии организма и обращению к окружающей среде, то есть вызывает приятную реакцию. Симпатическая деятельность продуцирует сокращение и отдаление от окружающей среды, болевую реакцию.

Любая болезненная ситуация является чрезвычайным состоянием, на которое человек реагирует посредством симпатоадреналовой системы, повышая напряжение и осознание окружающей среды. Подобное напряжение — результат состояния гипертонии в мышцах, возникающего при подготовке к действию. Оно отличается от описанного в предыдущем разделе хронического мышечного напряжения, которое является бессознательным и представляет собой застывшее состояния готовности, возникшее в результате прошлой чрезвычайной ситуации. Повышенное сознание подразумевает активное участие воли. В чрезвычайной ситуации индивид не действует спонтанно, каждый шаг рассчитан и направлен на устранение опасности.

Воля является вспомогательным механизмом. Она активируется в той ситуации, когда обычного усилия для выхода из кризиса недостаточно. К примеру, нужно иметь силу воли, чтобы напасть на вражеские укрепления во время боя, поскольку естественная реакция в этот момент — бежать как можно дальше. Точно так же сила воли необходима для того, чтобы выстоять в тяжелом испытании, поскольку обычно человек склонен отказаться от риска и вернуться к спокойному существованию. Воля — это то, что способствует нашему выживанию в ситуациях, когда шансы на это невелики. Когда активизирована воля, мобилизуется произвольная мускулатура тела, точно так же как происходит всеобщая мобилизация граждан во время войны. Естественное поведение исключено, функции управления берет на себя сознательное эго. В экстренной ситуации у человека нет ни желания, ни времени на удовольствия. Ритмичные и грациозные непроизвольные движения, являющиеся выражением удовольствия, должны уступить место контролируемым движениям, которые выражают решимость человека. Разницу можно проиллюстрировать на примере всадника, который наслаждался верховой ездой, предоставляя своей лошади самой выбирать шаг. Столкнувшись с опасностью, всадник полностью подчиняет лошадь себе, заставляя ее скакать во весь опор, на грани ее возможностей; в этой ситуации верховая езда перестает быть удовольствием — как для всадника, так и для лошади.

Воля прямо противоположна удовольствию. Ее применение подразумевает, что человек находится в сложной ситуации, требующей мобилизации всех ресурсов организма. Даже если воля призвана для достижения незначительной цели, тело реагирует так, будто находится в экстремальной ситуации: происходит стимуляция симпато-адреналовой системы для получения дополнительной энергии, необходимой для совершения усилия. Если задача неотложная, атмосфера чрезвычайности отражается на телесном уровне: выделяется больше адреналина, нарастает мышечное напряжение, происходит отток крови от поверхности тела. Независимо от того, носит ли задача физический характер, например, поднятие большого веса, или психологический, например, срочное написание статьи в номер, она создает состояние напряжения, которое относится к негативной части спектра. Знакомая картина: журналист, сидящий за пишущей машинкой, напряженный, нервный, расстроенный, курящий одну сигарету за другой, четко отражает интенсивность физического напряжения, которое может быть вызвано психологической задачей.

Любая цель сама по себе создает чрезвычайную ситуацию, поскольку в ней не было бы никакого смысла, если бы она не бросала вызов и не вынуждала бы действовать. Однако постановка задач и целей является также функцией творческого процесса. Как только идея кристаллизовалась в концепцию, формулируется цель, которая выражает концепцию в соответствующей форме. Постановка целей является также частью принципа реальности, который под управлением эго модифицирует принцип удовольствия. Принцип реальности гласит, что индивид способен отложить немедленное получение удовлетворения или претерпеть боль ради получения большего удовольствия в будущем. В сущности, принцип реальности — не что иное, как иная формулировка творческого процесса. В обоих случаях более полное удовольствие и наслаждение жизнью видятся как результат усилий, требующихся для достижения цели. Если, однако, утратить такое видение реальности, то цель становится бессмысленной.

Для огромного числа людей достижение целей становится критерием жизни. Не успела реализоваться одна цель, как немедленно возникает другая. Каждое достижение дарит момент трепетного удовлетворения, которое в скором времени увядает, требуя постановки новой цели: новую машину, дом получше, больше престижа, больше денег и так далее. Наша культура одержима достижениями. Стремясь постоянно к цели, живя в состоянии стресса, люди неизбежно сталкиваются с такими последствиями, как высокое давление, язвы, напряжение и тревожность. Мы гордимся своей энергичностью, забывая при этом, что каждый рывок вперед требует активации симпатоадреналовой системы.

Не всякая цель требует отсрочки удовольствия. Мы уже убедились в том, что состояние напряжения само по себе может быть удовольствием, если имеет перспективу разрядки и реализации лежащей в его основе потребности. Предвкушение удовольствия становится источником приятных переживаний. В этих условиях необходимое усилие дается легко и спокойно, работа продвигается гладко и движения тела сохраняют высокую степень координации и ритмичности. Разумеется, все это приносит удовольствие. Однако действовать в такой манере возможно лишь тогда, когда отсутствует давление, нет чувства безысходности, когда деятельность важна не меньше, чем цель, и когда последняя не доминирует над средствами. Мы живем не для того, чтобы создавать, мы создаем для того, чтобы жить. Чрезмерная озабоченность целями и их достижением свойственна людям, испытывающим страх перед удовольствием.