Глава 25. С меня хватит!

Я нервно расхаживала по номеру, пока Майк и Райан разбирались с начинкой маленького конверта.

– Думаю, Райан прав, – объявил Майк. – Я совершенно уверен, что это кокаин.

У меня перехватило горло. Это лежало в моем рюкзаке!

Майк сверлил меня пытливым взглядом.

– Где, говоришь, ты это нашла?

Я указала на манильский конверт:

– Там.

Он взял его, заглянул внутрь.

– Что еще там было?

Я перерыла бумаги, отбирая то, что считала исходным содержимым.

Сказать, что Райан был взбешен, значило ничего не сказать.

– Откуда вообще взялся этот конверт?

– Помнишь ту эффектную рыжую особу? В пестрой юбке и с ногами вот отсюда? – Я указала себе на шею. – Это она дала. Пояснила, что для тебя.

Райан вдруг хрястнул кулаком по столу и разродился целым созвездием непечатных восклицаний.

– Надо спустить это в унитаз, – заявил Майк, не слишком обрадованный взрывом Райана. – А потом прошерстим весь багаж. Карманы, конверты – все. Мэри, помогай Тарин. Проверьте все. Я подчеркиваю: абсолютно все!

Мы с Мэри опустошили наши чемоданы.

– Составь список, – приказал Райан. – Подозреваемых полно! Когда я выясню, кто это сделал, – сверну шею и закопаю.

– Мы все трогали конверт, поэтому отпечатки не помогут. Обращаться к властям вряд ли разумно, – заметил Майк и покачал головой. – Гадать можно сколько угодно. Мы ничего не узнаем. Разве что кто-нибудь проболтается или признается.

Райан встал, взял конвертик двумя пальцами и ринулся в туалет. Я слышала, как он несколько раз спустил воду.

Улика исчезла.

Райан вернулся, взирая на Майка пристально, словно тот мог волшебным образом предоставить ответ.

Майк пребывал в отчаянии.

– Не знаю, старина. Кто-то хотел тебя подставить. Поймай нас с этим Интерпол, нам грозил бы реальный срок.

– Фиг им! – хмыкнул Райан.

Майк пригладил волосы:

– Что ж, хорошо, что ты успел найти эту дрянь, пока мы не попытались выехать из страны. Мы прибыли коммерческим рейсом, а значит, наркотики были куплены здесь. Без помощи властей нам дело не расследовать, а улику ты только что смыл.

– Это было в моем, – горестно вымолвила я, сдерживая слезы и обыскивая карманы Райана на предмет наркоты. Выворачивая их, я чувствовала себя так, словно то же самое делали со мной. – Меня бы посадили.

Эта мысль подкосила меня. Слезы застилали глаза, жгучие рыдания клокотали в горле. Я представила себя снова в наручниках – вот меня волокут, словно какого-то торчка, в намерении запереть в иностранную женскую тюрьму. Такое мне было не вынести.

Я столько пережила! Мой собственный арест, вид Райана, увозимого от меня в полицейской машине, стресс, утрату, ложь, жертвы…

Перебор. С меня хватит!

Райан упал на колени:

– Эй, малышка! Все наладится! Ш-ш-ш…

Меня так трясло, что я не могла вздохнуть. Сколько я еще продержусь?

– Но кокаин, Райан?!! Сил моих больше нет! Я хочу домой. Отвези меня домой.

Райан сгреб меня в охапку, привлек к себе.

– Ш-ш-ш… Я отвезу тебя домой. – Он снова и снова целовал мои волосы, одновременно баюкая. – Только ты и я, дорогая. Ты и я. Все прочее в сторону. Я обещаю. Никогда больше. Это не повторится Я не позволю.

Я слушала его, но не верила. Что удержит очередную Лорен, Николь или даже оскорбленного менеджера от новой пакости?

Ничто.

* * *

Райан не шутил, говоря, что нам пора подышать свежим воздухом и проветриться. Он согревал меня, навалившись всем телом, чтобы на пару со мной любоваться видом из вертолета после того, как настоял на продолжении отдыха вместо возвращения в Штаты. С момента отъезда из римского отеля он не выпускал моей руки. Наверное, боялся, что я с ним порву.

Путешествие в Полиньяно-а-Маре послужило неплохой разрядкой.

Райан нервничал. Едва мы вселились в отель, он принялся нарезать круги по номеру. Я распахнула балконные двери, чтобы стало легче дышать.

Райан обнял меня сзади:

– Отличный вид.

И это при взгляде на безбрежную гладь Средиземного моря? Слабо сказано.

– Да, захватывает. Спасибо тебе. Здорово, что мы сюда прилетели.

Он поцеловал меня в шею и чуть задержался губами.

– Не бросай меня, Тарин.

Потрясенная, я посмотрела ему в глаза и обнаружила в них страх. У меня защемило сердце.

– Ты все время молчала. Я боялся представить, о чем ты думала.

– Райан, я никуда не уйду. Я люблю тебя.

Он вздохнул и припал к моим губам.

– Слава богу. Не знаю, что бы я делал без тебя. Ты мое сердце, Тарин. Не знаю, кто вытворил это с нами, но клянусь, что выясню. Возмездие настигнет его.

Я покачала головой:

– Месть никогда не приводит к добру. Любая попытка воздать по заслугам обязательно породит новые беды. Нет, наилучший выход – забыть.

Он ткнулся мне лбом в плечо:

– Не могу.

– Придется, милый. Такую новость не утаишь, и тебя снова примутся трепать в прессе. Нет. Довольно. Нас достаточно унижали, и я уверена, что рано или поздно случится новая напасть – и мы вернемся на первые полосы. Ты подхватишь насморк, я закачу приступ ревности из-за поцелуев с очередной актрисой – что-нибудь да найдется.

– Нет. Не в этот раз. С меня хватит, Тарин. Я хотел одного: делать фильмы, но это чертовски болезненно. С этим покончено. Когда вернемся в Штаты, я объявлю о моем уходе.

Я снова заглянула ему в глаза, сомневаясь в серьезности его намерения.

– Райан, тебе нравится актерское ремесло. Это твоя стезя.

Он поцеловал меня и уперся лбом в мой.

– Уже нет.

* * *

Райан не шутил. По возвращении в Штаты он отменил все выступления, отверг все запросы о фотосессиях для журнальных обложек, интервью – в общем, все. Контракт обязывал его продвигать финал «Побережья», но этим дело и ограничивалось.

Мы с Триш отговаривали его от официальных заявлений насчет ухода, говоря, что это лишь привлечет дополнительное внимание. Этого Райан не хотел, особенно после того, как мы пошли на мировую сделку без суда с фотографом, которого он отлупил.

Взамен Райан посвятил себя постройке дома и занялся этим так усердно, что мы практически переехали в дедушкину рыбачью хижину, чтобы следить за строительством на прилегавшем участке.

Мэри договорилась с Майком и получила задание в Лос-Анджелесе, где нанялась личным бодигардом к молодому актеру, который изнемогал от преследования. Она постоянно находилась в разъездах, и с ней было трудно поддерживать связь. Я скучала по закадычной подруге, но понимала, что у нее появилась работа. На телефонную болтовню в процессе защиты кого-либо смотрели косо, к тому же это было опасно для жизни.

Звездная жизнь Райана замерла. В течение нескольких недель репортеры гадали, куда он подевался, а потом переключилась на похождения других известных людей и Райана оставили в покое.

Во всяком случае, до тех пор, пока он не зашел со мной в магазин. Несмотря на то что для маскировки он даже отпустил бородку, его узнали.

Однажды вечером, когда я наконец обрела способность обсуждать происшествие с белым порошком, Райан разжег камин и мы устроились на полу, чтобы составить список подозреваемых.

Я ставила на Николь Девин. Лорен приволокла ее на европейский прием для прессы, и обе они исправно нюхали.

Был в Риме и Кайл, но он не возглавлял список. Он перестал обращать на меня внимание, увлекшись ногастой рыжей девкой, которая вручила мне конверт, и та более чем охотно отзывалась на его ухаживания. Но у него имелись и мотив, и возможность.

Подозрения падали и на Марлу Салливан. Но даже при том, что эта пронырливая ведьма была бы счастлива наблюдать низвержение Райана, не тот она была человек, чтобы подговорить кого-то раздобыть для нее кокаин.

В круг подозреваемых попал и Дэвид. Озлобленная, побитая сволочь. В Риме Райан уволил его официально, дабы эта лиса безоговорочно осознала свое изгнание. Он слетел с катушек, когда Райан связался с Аароном для гарантии того, что уведомление пройдет по инстанциям. После этого Дэвид активно катил на нас бочку и наушничал Марле, а потому вполне уместно было предположить, что эта парочка спелась и сплела против нас заговор.

Пресс-тур включал и некоторых других, но мы быстро отвергли всех, у кого не было мотива.

Однако мы ничего не добились, разве что составили перечень лиц, иметь дело с которыми не собирались впредь ни при каких обстоятельствах. Мы также испытывали удовлетворение оттого, что, кто бы ни пытался нас подставить, этот человек потерпел полное фиаско.

* * *

Я видела, что Райан удручен вопреки всей его занятости. Печаль не отступала, подобная неуемному зуду. Я начинала испытывать чувство вины, как будто он пожертвовал актерской карьерой ради меня.

Я наслаждалась неприметной жизнью, но в той же мере сознавала, что Райан не будет счастлив без актерства.

Это было у него в крови.

Это давалось ему лучше, чем что-либо еще.

Его место было перед камерой.

Райан не жил, а существовал. Он делал все возможное, только бы не признаться, что страдает без работы. Ему не нужно было об этом говорить: я достаточно хорошо знала его, чтобы понять причину его мучений.

Мы назначили свадьбу на двадцатое октября, последовав совету Майка и выбрав для церемонии Мальдивы. Мне было все равно, где состоится церемония, лишь бы нашлась вилла на берегу.

Но как бы мне ни хотелось замуж за Райана, я не могла так поступить. Только не на таких условиях.

Он был нужен мне целиком, а ныне об этом не шло и речи.

Огонь в его глазах потух.

Дух Райана был сломлен, и у меня разрывалось сердце.

* * *

Я убедила Райана вернуться со мной в Сипорт под тем предлогом, что у меня появились дела в баре, однако на самом деле мне понадобился хороший вай-фай, которого не было в хижине. Я доподлинно знала, чем одарить Райана по случаю свадьбы, однако нуждалась во времени для осуществления плана.

Посетителей было мало, и мы решили устроить ланч внизу. Нам смерть как хотелось попробовать новые кулинарные изыски Тэмми, ароматом которых пропиталась даже квартира.

– Ты позвонил своему юристу? – спросила я, стараясь не обжечься раскаленным луковым супом по-французски.

Райан кивнул, вгрызаясь в горячий бутерброд с цыпленком.

– И сказал ему, что добрачный контракт не нужен? Точно?

Райан посмотрел мне прямо в глаза:

– Абсолютно. Ты хочешь контракт? Я составлю получше.

Он взял фирменную салфетку и попросил у новенькой официантки ручку. Я наблюдала, как он осторожно выцарапывает слова, стараясь не порвать бумагу.

– В конце концов, наша любовь началась с того, что ты дала мне свой телефон. Припоминаешь?

Я умирала от любопытства: что он такое понакропал? От нетерпения даже пихнула его под столом ногой.

– Конечно помню. Я написала его на такой же салфетке.

– Которую я, между прочим, храню до сих пор.

Райан ласково улыбнулся. Дописав, он положил салфетку передо мной. Я тоже улыбнулась, а прочитав, расхохоталась.

«Обещаю никогда не сражаться за тостер».

Многозначительное обещание, если учесть, что он знал, из-за какой ерунды воевали Мэри и Гэри.

Я потянулась за ручкой и на другой салфетке начертала: «Обещаю никогда не красть твои тостер и телевизор».

Райан рассмеялся и постучал по салфетке.

– Впиши-ка, солнышко, лучше пульт, когда я смотрю хоккей. Просто к слову! Давай сюда ручку, моя очередь.

Пока он писал, я отправилась за стойку взять свою. Вернувшись, прочла: «Обещаю купить тебе личный телевизор, чтобы никогда не спорить, что́ смотреть».

Я развеселилась.

– Воспользуюсь правом вето и подведу черту!

И написала: «Обещаю никогда не тратить твои деньги».

Он несколько секунд смотрел на меня, потом нахмурился.

– Это по умолчанию, Тар.

В ответной записке говорилось: «Обещаю никогда не жаловаться на то, что ты тратишь мои деньги».

– А когда дело дойдет до приобретения домашней утвари, я налагаю вето на покупку занавесок. Если ты меня любишь, то никогда не спросишь, что я об этом думаю.

– Ладно, никакой покупки занавесок. Уловила.

Я приложила его послание к растущей стопке и написала: «Обещаю быть хорошей женой».

Улыбка Райана завораживала. Ответ гласил: «Обещаю быть хорошим мужем».

Я смотрела в теплые голубые глаза, в которых заключался для меня весь мир.

– Сохраним и обойдемся без свадебных клятв.

– Хорошо бы.

Райан быстро нацарапал еще одну записку: «Я обещаю начинать и заканчивать каждый день признанием в любви к тебе».

Мне хотелось забраться к нему на колени. Я перегнулась через стол и поцеловала его. Превзойти Райана было трудно. В итоге я написала: «Обещаю любить тебя одного до последнего вздоха».

– Пока смерть не разлучит нас, – шепнул он и написал: «Обещаю любить тебя вечно».

– Ну, коли так…

Я шлепнула перед ним салфетку со словами: «Обещаю всегда считаться с твоими нуждами».

Райан побарабанил по этому посланию пальцами и ухмыльнулся:

– Это я тебе припомню. Ты знаешь, в чем и как я нуждаюсь.

В его следующем письме было сказано: «Обещаю восхищаться только тобой».

Это поразило меня в самое сердце. Я приписала внизу: «До гробовой доски?»

Он тепло улыбнулся, подмигнул и кивнул.

Я быстро продолжила: «Обещаю минет на день рождения».

Райан воздел салфетку, как будто выиграл в лотерею, и осведомился:

– Только на день рождения?

Он порылся в стопке и выудил послание, в котором я обещала всегда считаться с его нуждами.

– Мои нужды намного круче, малышка. И они постоянны.

Я поспешно нацарапала: «Обещаю, что, какими бы ни были твои нужды, ты никогда не будешь спать на диване».

Райан предупреждающе поднял палец, чтобы я подождала, пока он напишет ответ.

«Ты обещаешь говорить мне, если что-то не будет нравиться?»

Я приписала: «Да, а ты?»

Он начертал свое «Да» под моим и дважды подчеркнул.

Мой следующий обет гласил: «Обещаю придумывать каждый день, как сделать тебя счастливым».

Он перебрал салфетки и вытащил ту, где обещался минет.

– А можно повторять клятву о минете ежедневно или ежечасно? Счастье и учет нужд в одном флаконе.

Он был полон надежд. Как я могла отказать ему в чем-то? Я перебрала клятвы и отыскала обещание любить меня вечно.

– Раз ты дал слово, посмотрим, что можно сделать.

Райан потянулся через стол, взял мою руку, поднес к губам и запечатлел нежный поцелуй возле моего обручального кольца.