Глава 11. Со стороны виднее 3 страница

Ну, а потом была практика по астрономии. Придушить бы этих гадов, которые напали на МакГонагалл! Ведь это же надо – вчетвером на пожилую женщину! Надеюсь, с ней все будет в порядке. Сегодня перед историей магии я хотел ее навестить, но мадам Помфри сказала, что ее отправили в Сент-Мунго. Значит, дело серьезное.

Головная боль и зуд постепенно проходят, но мне почему-то становится не по себе. Не то, чтобы паника, но как-то неуютно. Еще бы мне было уютно – я ведь почти не спал! После прорицаний вчера подремал примерно час, но больше не вышло. А после астрономии никто спать не мог – лично я все три часа, что провел в постели, только ворочался. А потом пришлось идти на маггловедение, а к двум – на историю магии. И каким образом вышло так, что я до сих пор жив, сам не понимаю. И почему, хотелось бы знать, я до сих пор спать не пошел? Это лучшее, что можно сделать в данной ситуации.

По коридорам и лестницам я бреду, словно под Империусом. Словно ноги несут меня сами. Ну и пусть несут – они дорогу знают. Так же, как и руки знали, что им писать во время экзамена. Я бреду, засунув руки в карманы и глядя под ноги, как вдруг совсем рядом слышу крик:

– Убери свои руки, ты, урод!

Джинни! Не раздумывая, я бросаюсь за угол и вижу, что здоровенный слизеринец схватил ее в охапку, а она яростно размахивает кулачками, пытаясь освободиться. Использовать Оглушение я не решаюсь, опасаясь задеть Джинни, и просто бью его кулаком по спине. Он разжимает хватку, Джинни удается вырваться, и я с силой толкаю его к стене, по которой он благополучно сползает. Не успеваю я обрадоваться, как в коридоре появляется еще несколько слизеринцев. Четверо, если быть точным. Среди них Крэбб и Гойл. Уроды. Интересно, куда же Малфой и Паркинсон запропастились? И как, черт возьми, меня занесло к кабинету Амбридж? Я же спать собирался! Об этом, впрочем, размышлять сейчас некогда. Нужно оценить обстановку. Двое из четверых целятся в нас палочками. Двое держат Луну и Рона, рты которых заткнуты кляпами. Этот гад, что напал на Джинни, поднимается с пола и тоже выхватывает палочку. Неутешительная ситуация. Пятеро слизеринцев против нас двоих. Причем, среди этих пятерых еще и две девушки. На девушек они, правда, мало похожи, но тем не менее. Единственная представительница женского пола (не считая, разумеется, Беллатрикс Лестрейндж), на которую я могу поднять руку, – это Амбридж. После того, что было вчера ночью, ее нельзя считать человеком. А эти девчонки, возможно, просто дуры. Впрочем, если бы не Джинни и Луна, я бы, пожалуй, попробовал отбиться, но не хотелось бы, чтобы они пострадали.

– Уоррингтон, – насмешливо тянет слизеринка, которая держит Луну, – кто из этих малолеток вывел тебя из строя?

– Заткнись! – огрызается он, свирепо глядя на меня, и тут же поворачивается к остальным: – Хватайте их, чего вы ждете?!

Экспеллиармусом в меня бьют сразу двое – чем-то я им, видимо, не нравлюсь. Слава Мерлину, успеваю отпрыгнуть, и задевает только вскользь. Иначе я бы не только палочки лишился, но и сознания. А палочка улетает на другой конец коридора.

– Я подберу, – заявляет Уоррингтон, – а вы пока заткните им рты.

Подберет он, ага. Интересно, ему Манящие чары незнакомы или просто по стене сползти еще раз не хочет?

Девчонка, не обремененная заложником, бросается к Джинни, а Крэбб – ко мне. В принципе, я мог бы с ним подраться, приходилось уже иметь дело с сильными, но не наделенными интеллектом растениями, так ведь и остальные тут же подключатся. Нет, бесполезно это. Джинни извивается, пытаясь вырваться из захвата, но сделать ничего не может. Я бы рад ей помочь, но тоже не могу. Единственное, что я сейчас могу, – это наступить на весьма кстати подвернувшуюся ногу Крэбба, что я и делаю. Он вскрикивает и бьет меня под колено. Вот ведь скотина…

– Скажи мне, Крэбб, – цежу я сквозь зубы, – а это правда, что в жилище одного горного тролля недавно обнаружили генеалогическое древо твоей семьи?

Джинни громко фыркает, Рон и Луна жестами пытаются высказать одобрение, что довольно проблематично, учитывая, что держат их крепко, и шевелиться они практически не могут. Крэбб, не придумав ничего умнее, поддает мне под другое колено. Ничего, потерплю. Сильно сомневаюсь, что он вообще понял смысл моих слов.

– Почему вы еще их не заткнули? – вопит вернувшийся с моей палочкой Уоррингтон.

Крэбб хватает меня за горло и впихивает в рот кляп. Тьфу ты… Я мысленно обещаю себе, что плюну ему в рожу после того, как кляп удастся вытащить. Слизеринцы тащат нас к кабинету Амбридж, а я задумываюсь над тем, что же, собственно говоря, происходит. Но в голову не приходит ничего умного. Глупого, впрочем, тоже.

Уоррингтон открывает дверь, и нас вталкивают в кабинет. Похоже, все серьезно. В Гермиону мертвой хваткой вцепилась Булстроуд, Малфой играется с волшебной палочкой Гарри, а сам Гарри стоит возле стола напротив Амбридж. Я снова ухитряюсь наступить Крэббу на ногу, и он сжимает мое горло с удвоенной силой.

– Всех изловили, – сообщает Уоррингтон, вырывая Рона из объятий Гойла и выталкивая его вперед. – А этот, – он тычет в меня похожим на сосиску пальцем, – хотел помешать мне поймать ее, – палец указывает на Джинни.

Ну надо же, какое очаровательное искажение действительности! О том, как по стенке сползал, он точно никому говорить не будет. Амбридж радуется, словно Хагрид, получивший в подарок смертофалда. Малфой заискивающе хихикает. Кажется, меня сейчас стошнит. Зато хоть от кляпа избавлюсь.

Из обвинительной речи Амбридж можно сделать вывод, что Гарри срочно понадобилось с кем-то поговорить. Сомневаюсь, что с Дамблдором – едва ли он сейчас доступен через каминную сеть. Хотя кто его знает. Гарри, естественно, ничего ей не объясняет, и Амбридж отправляет Малфоя за Снейпом. Если бы я мог сейчас нормально дышать, то непременно вздохнул бы с облегчением. Но Крэбб в мое горло так вцепился, что у меня уже в глазах темнеет, а все силы уходят на то, чтобы не задохнуться. Снейп сейчас будет весьма кстати.

Через некоторое время за дверью раздаются шаги, в кабинет заходит Малфой, а следом за ним и Снейп. Он бесстрастно осматривает всех присутствующих, чуть приподняв брови. Как и следовало ожидать, Амбридж требует у него Веритасерум. Ну, мне-то хоть галлон споить можно – все равно ничего не знаю. А вот Гарри…

– Это зелье должно настаиваться в течение всего лунного цикла, так что примерно через месяц вы сможете его получить, – невозмутимо сообщает Снейп.

Ну да. Как будто можно поверить, что у него нет запасов!

– Я хочу допросить его! – вопит Амбридж, трясясь от злости и окончательно зверея.

– Я уже сказал, что у меня нет запасов Веритасерума, – сухо отвечает Снейп. – Если вы не хотите отравить Поттера – кстати, уверяю вас, что я отнесся бы к подобному намерению с большим сочувствием, – то у меня нет возможности вам помочь.

Если бы не кляп и не Крэбб, я бы точно расхохотался. В самом деле, его чувство юмора – это нечто. Вот только Амбридж со мной явно не согласна. Она начинает вопить, угрожающе тыкать в него пальцем, назначает испытательный срок и велит убираться вон. Снейпа ее ужимки, похоже, только забавляют, он отвешивает ей насмешливый поклон и поворачивается к двери.

– Бродяга у него в плену! – неожиданно выкрикивает Гарри, обращаясь к его спине. – Его держат там, где оно спрятано!

Прекрасно. Если Снейп понял столько же, сколько я, то плохо дело. Впрочем, думаю, что понял он гораздо больше. Вот только виду не подает и на вопрос Амбридж отвечает, что не имеет ни малейшего понятия, о чем речь. Естественно. Тут ушей слишком много.

– Крэбб, ослабьте немного хватку, – добавляет он, поворачиваясь в мою сторону. – Если вы задушите Лонгботтома, начнется бесконечная бумажная канитель. К тому же мне придется упомянуть об этом в вашей характеристике, если вы когда-нибудь вздумаете устроиться на работу.

Крэбб послушно разжимает пальцы, и дышать сразу становится легче. Большое человеческое спасибо, профессор Снейп! Как только представится такая возможность, обязательно поблагодарю его лично. Я определенно начинаю все больше восхищаться этим человеком. Ведь это же надо – так красиво, остроумно и, главное, незаметно… помочь! Не каждый сумеет.

Снейп уходит, оставляя Амбридж трястись в бессильной ярости. Она достает палочку, топчется на месте и бормочет что-то себе под нос. С того места, где я стою, слов не разобрать, да и в ушах у меня шумит. Но вид у нее такой, словно она пытается на что-то решиться.

– Заклятие Круциатус развяжет тебе язык, – наконец, говорит Амбридж, обращаясь к Гарри.

Я невольно дергаюсь, и Крэбб снова вцепляется мне в горло. Мерлин, ведь не может же она, в самом деле! Это же противозаконно! А она заместитель министра! Если он узнает…

После того, что она говорит дальше, у меня вообще дар речи пропадает. Даже если бы кляпа не было, ни слова бы сказать не смог. С ее слов выясняется, что это она прошлым летом натравила на Гарри дементоров. А я-то еще удивлялся, что они возле его дома забыли! Да о чем тут можно говорить, если у нас в Министерстве такие люди работают?

Амбридж уже практически произносит заклятие, и я лихорадочно размышляю о том, чтобы как-нибудь вырваться, а потом съездить ей по башке чем-нибудь тяжелым. Чтобы знала, что так с людьми нельзя обращаться. Не уверен, правда, что из этого может получиться что-то путное. Но тут вмешивается Гермиона. И не просто вмешивается, а ведет себя очень странно. Во-первых, она начинает рыдать, что совсем на нее не похоже. Во-вторых, она утверждает, что Гарри пытался связаться с Дамблдором. Ну, может быть, я бы в это и поверил, если бы не выражения лиц Гарри, Рона, Джинни и Луны. Хорошо, что все слизеринцы таращатся на Гермиону и удивленных физиономий не замечают. В-третьих, Гермиона говорит о каком-то загадочном оружии против Министерства, которое где-то спрятано и якобы как раз сейчас созрело. В общем, несет фантастическую чушь, в которую жаба явно верит. И цель всего этого очевидна – увести Амбридж. Вопрос: куда и зачем?

После того, как Амбридж уходит, прихватив с собой не только Гермиону, но и Гарри, на несколько минут воцаряется тишина. Затем оживает Малфой. Правильно, надо же ему повыпендриваться, а в присутствии Амбридж он только заискивать мог.

– Что, подставила вас грязнокровка? – глумливо вопрошает он. – Сдала всех с потрохами. Теперь все будет совсем по-другому. Ваш обожаемый старикашка никогда не вернется в школу, ясно вам! И это оружие теперь наше!

Говоря все это, Малфой ходит по кабинету взад-вперед, а наши охранники неотрывно следят за ним глазами. Мне на него пялиться совсем не интересно – насмотрелся уже за пять лет – и я перевожу взгляд на Джинни. Встретившись с ней взглядом, я скашиваю глаза на руки Крэбба, а затем слегка киваю в сторону Малфоя. Она едва заметно наклоняет голову. Переведя взгляд на Рона, я вижу, что он внимательно за мной наблюдает. Прекрасно. Остается Луна. Я смотрю на нее, и она едва заметно улыбается. Значит, тоже поняла.

Я дожидаюсь, пока продолжающий разглагольствовать Малфой подойдет ко мне достаточно близко, резко наступаю Крэббу на обе ноги и, когда давление на горло ослабевает, вырываюсь из захвата и с силой толкаю его прямо на Малфоя. Оба падают. Я с наслаждением вытаскиваю изо рта кляп, но больше ничего сделать не успеваю – ко мне бросается Гойл, размахивая кулаками. Увернуться от удара я не успеваю, но это, конечно, ерунда. Ему от моего кулака хуже, гарантирую. Я-то, по крайней мере, не упал.

Рон тем временем сильно лягает отвлекшегося Уоррингтона по коленной чашечке, выхватывает у него из кармана наши палочки, оглушает его и бросает мою палочку мне. Я ловлю ее, и тут же оглушаю поднявшегося на ноги и ринувшегося на меня Гойла. Одновременно с этим Джинни, немыслимо извернувшись, вцепляется в волосы своей охраннице и оглушает ее, забрав палочку. Луна действует, наверное, красивее нас всех – она просто выскальзывает из захвата слизеринки, словно ее никто и не держал, причем, выскальзывает уже с палочкой в руках и тут же спокойно оглушает едва поднявшую палочку Булстроуд. Я применяю чары Помех к Крэббу, который не придумал ничего умнее, чем целиться в Джинни, а Джинни обезоруживает слизеринку, которая держала Луну. Я не могу сдержаться и, предварительно извинившись перед всеми, плюю Крэббу в физиономию. Может, это не слишком красиво, но я всегда стараюсь выполнять данные себе обещания, даже самые нелепые. Малфой в потасовке не участвует – едва поднявшись на ноги, он отскочил к окну, – и теперь взирает на нас с почти священным ужасом.

– Только подойдите! – нервно выкрикивает он, отступая. – Вот только попробуйте подойти! Тогда я… я… – он вытаскивает из кармана палочку Гарри и хватается за нее обеими руками, – я сломаю ее, понятно! Сломаю палочку вашего драгоценного Поттера, ясно вам! Прямо сейчас сломаю, если палочки не опустите! Считаю до трех! Один…

Вот это плохо. Следовало ожидать от Малфоя такой подлости. И что же делать? Нельзя ему этого позволить.

– Два… – считает Малфой, сжимая палочку еще крепче.

– Три!!! – яростно заканчивает Джинни, взмахивая палочкой, из которой вылетает бесчисленное множество здоровенных летучих мышей. Малфой вопит и бросается к дверям, роняя палочку Гарри, но летучие мыши настигают его и облепляют физиономию. Отлично, Джинни! Обезоруженные, но находящиеся в сознании слизеринцы нападать на нас больше не решаются. И правильно – целее будут. Рон подбирает палочку Гарри и вытаскивает палочку Гермионы из кармана Булстроуд. Джинни выглядывает в окно.

– Они пошли в Запретный лес, – сообщает она.

– Тогда бежим! – срывается с места Рон.

– Подожди, – останавливаю его я. – Пока мы спустимся, они могут уйти куда угодно. Как мы их будем там искать? Надо рассуждать логически…

– Да некогда рассуждать! – взрывается Рон. – Мы должны помочь Гарри и Гермионе! А если тебе так хочется поболтать, можешь остаться здесь и…

– Да заткнись ты, черт возьми! – не выдержав, кричу я.

Рон вздрагивает от удивления и в самом деле затыкается.

– Извини, – говорю я примирительно. – Я всего лишь хочу сказать, что, если мы поймем, что именно задумала Гермиона, то поймем и где их искать.

– Невилл прав, – замечает Джинни.

– Ладно, пусть, – неохотно соглашается Рон. – Но это ведь можно делать на ходу?

– Можно, – подтверждаю я, – но лучше все-таки не на бегу.

Мы выходим из кабинета Амбридж и быстро идем по коридору.

– Я думаю, – вдруг подает голос Луна, – что Гермиона хотела заманить ее в ловушку.

– Правильно, – киваю я. – Какие ловушки могут быть в Запретном лесу?

– Акромантулы, – цедит Рон с ненавистью.

– Да, но акромантулы – это, пожалуй, слишком, – возражаю я. – А что если… – до меня внезапно доходит, и я резко останавливаюсь: – Кентавры!

– При чем тут кентавры? – раздраженно спрашивает недовольный заминкой Рон.

– Помнишь отработку на первом курсе? Ах, да, тебя же с нами не было… – вспоминаю я. – Мы тогда были с Хагридом в Запретном лесу и встретили там кентавров. Некоторые из них были не слишком дружелюбны – они не любят чужаков на своей территории. И если Гермиона решила привести Амбридж на то место…

– Ну, конечно! – восклицает Джинни. – Амбридж ненавидит полукровок и полулюдей, она обязательно скажет какую-нибудь гадость. Кентавры гордые, они этого так не оставят. Невилл, ты гений! Вот только не опасно ли это для Гарри и Гермионы?

– Насколько я понимаю, они не трогают детей, – отвечаю я. – Хотя, конечно, мы с тех пор несколько повзрослели. Но других вариантов я не вижу.

– Да, Гарри и Гермиона недавно рассказывали о встрече с кентаврами, – припоминает Рон. – Смысл, пожалуй, есть.

– Ты помнишь, где это место? – спрашивает Луна.

– Да, конечно. Думаю, что я смогу…

– Превосходно, – нетерпеливо перебивает Рон. – Теперь можно бежать?

– Можно, наверное, – киваю я.

И мы бежим. Бежим по коридорам, расталкивая идущих навстречу студентов, бежим, не глядя под ноги и не обращая внимания на гневный окрик Филча, бежим вниз по лестницам, через вестибюль, через двор, мимо хижины Хагрида – к Запретному лесу. Здесь бежать уже нельзя – можно только идти, и идти осторожно, чтобы не свалиться под ближайший куст, споткнувшись об какую-нибудь корягу. Я подбираюсь поближе к Джинни. Все это, конечно, безумно увлекательно, но хотелось бы знать, ради какой именно высокой цели была затеяна данная фантасмагория.

– Джинни, – шепчу я, хватая ее за локоть, – я, наверное, сейчас спрошу страшную глупость, но что вообще происходит?

– Ну, как бы тебе объяснить… – хмыкнув, отвечает она. – Понимаешь, крестный Гарри попал в беду. Вероятно, он сейчас в плену у Ты-Знаешь-Кого. Гарри это… ну, в общем, видел…

– Так же, как было с твоим отцом? – уточняю я.

– Да-да! – подтверждает она.

– И он знает, где это? – я отвожу в сторону ветку, чтобы она не стукнула ее по лицу.

– Знает, – вздыхает Джинни, нагибаясь и прошмыгивая вперед, – В Лондоне, в Министерстве магии.

– Ого!

Я лихорадочно соображаю. Значит, после экзамена у Гарри снова было видение. Поэтому он и забрался в кабинет Амбридж – чтобы проверить, на месте ли его крестный. Вероятно, Бродяга – это он и есть. Ну, с Отделом тайн все понятно. По крайней мере, радует, что Снейп знает, что случилось, и сможет помочь. Предупредить кого-нибудь. Правда, он не знает, где мы. Ну, об этом ему слизеринцы расскажут. А о кентаврах он и сам догадается – раз уж даже я догадался. Но ведь не можем же мы сидеть и ждать, пока он что-нибудь предпримет! Не зря же мы полгода защиту от Темных искусств изучали! Если человек в опасности, мы должны ему помочь. Вот только…

– И как, интересно, мы доберемся до Министерства? – спрашиваю я.

– Хороший вопрос, – мрачно говорит Рон, протискиваясь через заросли.

– Животрепещущий, я бы сказала, – добавляет Джинни.

– А, по-моему, это не вопрос, – спокойно замечает Луна.

– Направо теперь или налево? – уточняет Рон перед очередной развилкой.

Я не успеваю ответить.

– Гарри, как ты думал добираться до Лондона? – слышится слева от нас голос Гермионы.

– Мы вот тоже об этом сейчас размышляли, – говорит Рон, раздвигая ветви деревьев, и протискивается между ними. Мы поспешно идем за ним.

Гарри и Гермиона, мягко говоря, удивлены – не ожидали, видимо, нас здесь увидеть. Рон вкратце объясняет, как нам удалось вырваться. Гарри рассказывает, что произошло у них, и мы снова задаемся транспортным вопросом.

– Придется нам лететь, – будничным тоном произносит Луна.

Это предложение вызывает бурные дебаты. Брать нас с собой Гарри явно не хочет. Не слишком-то приятно это слышать. Я понимаю, что Рон и Гермиона его друзья, а мы – нет, но ведь и мы помочь можем.

– В Армии Дамблдора мы были вместе, – напоминаю я. – Мы ведь создали ее для того, чтобы сражаться с Ты-Знаешь-Кем, разве не так? Или это была игра?

– Нет, не игра, конечно… – неохотно признает он.

– Тогда мы с тобой, – говорю я. – Мы хотим помочь.

Гарри и Рон многозначительно переглядываются. Любопытно, они и вправду думают, что это не заметно? Ну же, скажите! Скажите, что Джинни – глупая младшая сестренка, Луна – сумасшедшая, а я – бездарь и неудачник! Ну! Молчат, конечно же. Зря я, наверное, так плохо о них думаю. Гарри просто не хочет подставлять нас под удар.

– Все это неважно, – отмахивается Гарри, – мы все равно не знаем, как добраться до Лондона.

– А я думала, что все решено, – удивляется Луна. – Мы полетим!

Рон уже едва сдерживает гнев, а я, кажется, начинаю понимать, что она имеет в виду. Нет. Только не это. Все, что угодно, но только не это! Но жутковатые белые глаза фестралов, пробирающихся к нам между деревьями говорят о том, что мои опасения отнюдь не беспочвенны.

Появление этих милых животных вызывает новые споры, а я пытаюсь собраться с мыслями. На самом деле, я просто идиот. Мне вообще к Снейпу бежать нужно было, а не в лес. А сейчас уже поздно – они полетят в любом случае. И если я останусь, то мне останется только утопиться в озере. Но я не могу лететь. Я слишком боюсь высоты…

Наконец, споры прекращаются, и Гарри приходится смириться с тем, что никуда мы отсюда не уйдем. Мы просто не имеем права уйти, неужели ему так сложно это понять? Я с трудом вскарабкиваюсь на спину ближайшего фестрала, изо всех сил стараясь не думать о том, что за этим последует. Я не выдержу. Просто не выдержу. Не смогу. Но выбора нет, вот в чем подлость. Джинни, Рону и Гермионе удается забраться только с помощью Луны. Я пытаюсь утешить себя тем, что им, должно быть, еще хуже – они ведь фестралов даже не видят. А лететь без какой-либо видимой опоры – хуже этого только… да ничего не может быть хуже этого!

– Если ты меня уронишь, – шепчу я, вплотную прижимаясь к своему фестралу. – Если ты только посмеешь меня уронить, то я… я… стану призраком и буду преследовать тебя вечно! Ты понял?

Фестрал только тихонько фыркает. Не думаю, что он впечатлен. Мерлин, как же страшно!

– Все готовы? – спрашивает Гарри.

Я киваю, вцепившись в гриву мертвой хваткой.

– Ну, тогда… в Министерство магии, к входу для посетителей… в Лондон… – неуверенно командует он.

В Лондон… Вот если бы он не уточнил, то нас бы наверняка доставили в Министерство магии какой-нибудь Боливии. Я сдерживаю нервный смешок и еще крепче сжимаю гриву, потому что фестрал вдруг резко взмывает вверх.

Я крепко зажмуриваюсь и прижимаюсь к его шее. Я не хочу, не могу это видеть!

– Ты помнишь, – снова шепчу я, – помнишь, что я сказал? Я ведь так и сделаю, понял? Я вечности не пожалею…

Фестрал на мою угрозу, естественно, не реагирует. Он летит быстро… слишком быстро! Я не хочу знать, где мы: пролетаем ли над Хогвартсом или под нами уже узкие улочки Хогсмида, а может, мы и его пределы успели покинуть – плевать мне. Плевать.

Руки немеют, и я боюсь шевелиться. Боюсь, что пальцы, сведенные судорогой, разожмутся сами собой, и я полечу вниз. И это будет конец. Я не боюсь смерти. Но я не хочу падать. И лететь не хочу. Я просто сойду с ума!

– Ну и чудеса! – доносится откуда-то из другого мира крик Рона.

Чудеса? Это, по-твоему, чудеса, Уизли? Всегда подозревал, что он с головой не дружит!

Я не знаю, где мы летим, и не хочу знать. Я просто хочу, чтобы все закончилось. Я не чувствую ни рук, ни ног, и от этого еще страшнее. Я даже не уверен, что по-прежнему держусь. Быть может, я уже разжал пальцы и вот-вот соскользну вниз, в темноту. Но открыть глаза и проверить я не могу. Это выше моих сил. И я зажмуриваюсь еще крепче. Грива почему-то мокрая. Неужели пошел дождь? Но почему тогда я его не чувствую? Ведь не мог же я… это ведь не слезы?.. Не могу же я… Нет, наверное, дождь был, просто уже закончился.

Зачем… зачем я в это ввязался? Какого тролля меня принесло к кабинету Амбридж? Сейчас бы спал спокойно, и плевать на всех. Это все слишком… просто слишком!

Вдруг замирает в груди – фестрал резко идет вниз. Ведь он же не падает? Только не это! Попасть в логово акромантулов, встретиться с десятком дементоров – все, что угодно лучше, чем вот так! Может, просто разжать пальцы, чтобы все это быстрей закончилось? Я больше не могу! Не могу…

Меня трясет так, что я уже с трудом держусь за гриву. Если это не приземление, то я обречен. Просто не выдержу. На долю секунды вновь замирает в груди, и вдруг движение прекращается. Неужели… неужели это все?

– Чтоб я еще раз… – слышу я бормотание Рона. Значит, действительно все.

Я с трудом открываю глаза и спрыгиваю на землю. Земля… никогда еще я не испытывал к ней такой нежности. Меня по-прежнему трясет, а ноги едва держат, я отворачиваюсь и рукавом мантии вытираю мокрые щеки. Вроде бы никто не заметил.

– Скорее! – кричит Гарри, кивая на телефонную будку.

Я торопливо подхожу, оглядываясь напоследок на своего фестрала, который роется в отбросах, выискивая еду. Если придется возвращаться назад тем же путем, то я бы предпочел здесь умереть.

Глава 15. То, что дóлжно

Я думаю о школе. На что будет похож Хогвартс этой осенью? Сейчас, когда он полностью в руках Министерства, а значит, в руках Волдеморта, все будет совсем иначе. Этот сертификат о Статусе крови – просто отвратительно! Учеников, наверное, будет меньше – раз уж магглорожденным теперь не светит.

Интересно, вернется ли Снейп? Сможет ли смотреть в глаза преподавателям и ученикам? И если вернется, то в каком качестве? Наверное, опять будет преподавать ЗОТИ. Чему он будет нас учить? Убивать грязнокровок? Или, подобно Амбридж, станет мучить теорией, лишая возможности изучать настоящую защиту? А может, просто будет срывать на нас свое плохое настроение?

Я не знаю. И не хочу, чтобы он возвращался. Не хочу его видеть. Встречаться с ним на уроках, в школьных коридорах и в Большом зале и вспоминать, как я пил чай в его лаборатории, варил зелья вместе с ним и смеялся над его саркастичными замечаниями. Как это выдержать?

 

* * *

 

Я медленно иду к подземелью, изредка касаясь пальцами шершавых стен. Не уверен, что правильно поступаю, – прошло всего два дня, и Снейп наверняка сейчас злой, как собака. Но мне нужно с ним поговорить.

В больничном крыле я провел только одну ночь. Мой нос мадам Помфри моментально привела в порядок, а больше ничего со мной и не произошло, не считая пары царапин. Правда, услышав о Круциатусе, она буквально подскочила и куда-то умчалась. Вернулась через несколько минут с флаконом в руках и сунула мне под нос зелье болотного цвета, сильно пахнущее мелиссой. Читал я об этом зелье – сильная штука. Мои попытки объяснить, что пытали меня не настолько долго, чтобы глотать снадобье, от которого я буду спать, как убитый, десять часов кряду, результата не принесли. Пришлось пить. Только десять минут и выдержал, прежде чем провалиться в глубокий сон. Зато хоть отоспался, как и хотел до того, как все это началось. О Круциатусе я вообще не хочу думать. Это невыносимая боль. Просто невыносимая! Сколько они выдержали, прежде чем лишились рассудка? Сколько терпели? Они не могли ответить на вопросы Пожирателей смерти. А если бы могли? Ни один человек не способен долго терпеть такую боль. Или это просто я слабак?

Джинни и Луну тоже отпустили быстро, а вот Рону и Гермионе пришлось задержаться. У Гермионы серьезные внутренние повреждения, а Рон приходит в себя после попытки интеллектуально обогатиться. Хм… кажется, общение со Снейпом дурно на мне сказывается.

Усмехнувшись, я иду дальше и вскоре добираюсь до его кабинета. Набрав в грудь побольше воздуха, я решительно стучусь.

– Заходите, – Снейп распахивает дверь и пропускает меня в кабинет. Удивленным он не выглядит – наоборот, явно ожидал, что я приду. И настроение у него, судя по всему, не такое уж плохое. – Посидите пока, – командует он, когда я вслед за ним захожу в лабораторию, – я скоро закончу.

Он подходит к столу и начинает наполнять флаконы содержимым котла. По помещению распространяется резкий и безумно знакомый запах.

– Профессор, это зелье для Гермионы? – догадываюсь я.

– Верно, – кивает Снейп.

– А что это за проклятье, которое в нее попало, сэр? – спрашиваю я. – Как оно действует?

– Удар, – коротко отвечает он.

– В каком смысле?

– Удар, – повторяет Снейп. – Только не в глаз или в нос, а по внутренним органам. В той или иной степени задевает весь организм, но больше всего травмируется та его часть, на которую был направлен луч, – он закупоривает последний флакон и на секунду прерывает объяснения, чтобы очистить котел от остатков зелья. – Собственно, если у человека плохо работают, к примеру, почки или сердце, есть риск, что последствия будут необратимыми, вплоть до летального исхода. Но мисс Грейнджер повезло – организм у нее крепкий.

Люблю, когда он вот так детально и спокойно все объясняет. Часами мог бы слушать. Убрав со стола, Снейп велит мне сидеть на месте, подхватывает флаконы заклинанием и уходит в кабинет. Ну надо же… Он впервые оставил меня одного в лаборатории. Впрочем, ничего варить я сейчас все равно не собираюсь. Мне это теперь не нужно. А жаль, если честно. Варка зелий здорово успокаивает. Страшно представить, как бы вел себя Снейп, если бы ежедневно ею не занимался.

Я слышу, как он негромко разговаривает с кем-то через каминную сеть. Наверное, с мадам Помфри – передает ей зелье для Гермионы. Интересно, а если бы Рон узнал, что Летейский эликсир тоже Снейп готовил, он бы позволил смазывать им свои руки?

Наконец, Снейп возвращается. Как я и ожидал, уже без флаконов.

– Хотите пива, Лонгботтом? – неожиданно спрашивает он будничным тоном, глядя на меня сверху вниз.

– Ч-что? – запинаясь, переспрашиваю я.

– Сливочное пиво, – насмешливо поясняет он. – Приторно-сладкая мерзость, которую ваши ровесники по каким-то загадочным причинам обожают. Так хотите?

Я неуверенно киваю. Не может же он это серьезно предлагать! Но Снейп открывает шкаф и в самом деле достает оттуда бутылку. Вот зачем, спрашивается, хранить у себя то, что считаешь мерзостью? Взмахом палочки он отправляет в мою сторону бутылку и стакан, я ловлю их и осторожно наливаю пенящийся напиток. Не разлить бы еще, а то начнется. Себе Снейп наливает огневиски и устраивается в кресле, закинув ногу на ногу.

– Итак, Лонгботтом, чем я обязан вашему присутствию? – интересуется он, делая глоток. – Вы хотели поговорить или просто соскучились?

Я фыркаю в стакан с пивом и укоризненно смотрю на Снейпа. Ну, вот зачем так делать?

– Сэр, вы специально все время под руку говорите? – не сдержавшись, задаю я вопрос, ответ на который уже давно меня интересует.

– Разумеется, – самодовольно отвечает он, смакуя янтарную жидкость. – Очень забавно наблюдать, как вы дергаетесь. Так зачем вы пришли?