ВОЙЛОЧНЫЕ ШАТРЫ И ВЕРБЛЮДЫ У ИСТОКОВ МАЛКИ

13-го июля 1829 года огромный караван из 350 казаков, 650 солдат при 2-х трехфунтовых пушках, 6-ти навьюченных верблюдах, погоняемых несколькими калмыками, группы видных ученых и местных проводников во главе с Исламом Крымшаухаловым и Мырза-кулом Урусбиевым вышел из Каменного моста и взял курс на высокогорное плато Ысхауат (Хасаут) через долину Кичи-Малки. В первый день караван прошел около 20 верст [1 верста = 1,06 км], а в Ысхауат прибыл он 14-го июля, миновав многие горные перевалы по узким каменистым тропам. "Центральная цепь Кавказских гор, - пишет А. Я Купфер, - ставит непреодолимые препятствия для вьючных и других животных, необходимых для существования нашего отряда. Узкие тропы, проделанные нашими лошадьми, изобиловали многочисленными поворотами под наклоном почти перпендикулярным к горе, вершина которой была окутана туманом и подножье которой омывалось стремительным потоком. Было ясно, что такие дороги были непроходимыми для повозок; мы были вынуждены бросить большую часть наших припасов; верблюды, навьюченные свернутыми палатками, не могли больше идти. Нехватка продовольствия и дров не представляла наибольшего неудобства, нам предстояло идти дальше по тропам, более опасным, чем те, которые мы оставили позади. Часто путь преграждают глубокие овраги, которые надо преодолеть, чтобы попасть на противоположную сторону. Часто встречаются дороги, окаймленные с одной стороны скалами, а с другой - отвесными пропастями. В этих условиях быки не могли тащить повозки, и мы прикладывали неимоверные усилия для того, чтобы они не сорвались в пропасть. От наших проводников требовалось большое мужество. Мы не раз восхищались порядком, царившим в отряде, сопровождавшем нас. Несмотря на опасности, подстерегающие нас на каждом шагу, на лишения всякого рода, несмотря на то, что отряд, сопровождавший нас, не был заинтересован в этой экспедиции, - мы не услышали ни единого звука недовольства; та же активность на переходах, то же хорошее расположение духа во время отдыха.

Наш отряд был разбит на небольшие группы; около 100 казаков образовывали передовую группу, затем группа генерала и его свиты, которая шла то взводом, то растягивалась длинной линией настолько, насколько позволяла ширина тропы. Группа генерала состояла из нескольких черкесских князей, переводчика и нас, - Пишет Купфер. Далее, на приличном расстоянии, следовала группа казаков, состоящая из 250 человек. Можно себе представить, что, следуя таким образом, мы не могли делать длинные переходы; после 20 - 30 верст пути мы останавливались примерно к полудню в местечке с пресной водой и достаточным живописным окружением. Генерал выбирал подходящее место для разбивки наших 3-х палаток, одна из которых принадлежала генералу, другая - сопровождавшим его лицам и третья - нам. Разжигали костер, резали барашка, приготавливали обед, который обычно был готов к 5 часам вечера. Ожидая обед, одни из нас отдыхали, другие осматривали окрестности, не удаляясь далеко от лагеря, дабы не подвергнуться нападению черкесов, которые окружали нас незримо со всех сторон и относились к нам с недоверием, как и к нашим передвижениям. Обед всегда проходил в палатке генерала, более просторной, чем наши. На земле была расстелена скатерть, а тарелки мы держали на коленях.

Устройство калмыцких палаток было не совсем обычным, - подмечает ученый, - они поднимались конусом к вершине, где было отверстие для выхода дыма на тот случай, если надо было в ней развести костер. На случай ночных холодов это отверстие закрывалось специальным клапаном. Каркас этих палаток был выполнен из легких деревянных прутьев; весь покрыт широкими кусками толстого белого войлока; ни дождь, ни ветер туда не проникали. Для их транспортировки были предназначены 6 верблюдов. Несколько калмыков, владельцев этих шатров, помогали нашим казакам в разбивке лагеря. К вечеру лагерь представлял собой живописную картину: пушки, телеги с пехотинцами и казаками прибывали до вечера; офицерские палатки из белой материи были уже разбиты; некоторые солдаты сооружали себе хижины из сухой травы или вкапывали в землю несколько брусьев, а на них вешали куски войлока. Вся поклажа лагеря была сосредоточена в центре, лошади и верблюды паслись в долине, где для них было много пищи. Вокруг лагеря и в его окрестностях на возвышенностях были расставлены часовые.

Наконец, после вечерней молитвы раздавались удар барабана и пушечный выстрел, который многократно повторялся эхом. Это был сигнал ко сну. Мой плащ, - пишет Купфер, - из войлока (кавказская бурка - И. М.) был расстелен на земле и заменял мне матрац, другим же, заранее припасенным, я укрывался. Дневная усталость тут же погружала нас в сон, периодически нарушаемый перекличками часовых. На рассвете нас будил удар барабана и надо было поспешно одеваться, так как через четверть часа палатки сворачивались. Первой двигалась передовая группа - авангард отряда".

Таким образом, продвигаясь по высокогорным тропам, экспедиция генерала Емануеля 14-го июля остановилась в долине Ысхауат. Застигшие ее в этом районе сильные летние ливневые дожди вынудили экспедицию к непредвиденной остановке на несколько дней в ожидании лучшей погоды.